* flashback *
— Почему лимонный? — Тэхён только что вышел из душа и подушился любимым одеколоном. Чонгук лежит на его груди и тянет носом цитрусовые нотки, отзывающиеся в животе. — Потому что мне понравился этот яркий и нетипичный аромат. Тебе не нравится? Чонгуку нравится. В первые дни, когда Тэхён его раздражал, этот аромат действовал удушающе. Но сейчас он кажется дурманящим. — Расскажи мне о себе, — просит Чонгук, приподнимаясь с места и опираясь на предплечье. — Рандомный факт. — Я люблю розовый цвет, — практически моментально отвечает. — Ты врешь, — поверить в это затруднительно. Пусть Чонгук начинает привыкать, что Тэхён без костюма очень легкий и нежный, но чтобы настолько. Это слишком мило, чтобы быть правдой. — Серьезно тебе говорю. Не веришь? — Тэхён начинает смеяться и осторожно щелкает Гука по носу. — Мне нравится твое розовое худи, в котором ты был дома. В нем ты похож на зефир. — А ты любишь зефир, — подводит итог Чонгук. Какое-то прелестное создание этот Тэхён. — Что насчет тебя? Какой твой любимый цвет? — Сложный вопрос, — Чонгук смотрит в сторону, будто пытается найти ответ в противоположном конце комнаты. В один момент все цвета перемешались и превратились в непонятную кашу, из которой сложно вычленить всего один. — Либо все любимые, либо ни одного. — Так не бывает, — опять щелкает по носу. — Ты просто еще не определился. — Да, мне всегда сложно сделать выбор.* end of flasback *
Тренировка благополучно пропущена. Голова расскалывается. С утра Чонгук не нашел в себе сил подняться с постели, чтобы умыться, позавтракать и поехать в зал, поэтому Хосок напоил его чаем и уехал заменять его. Заменять того, кто обещал всю неделю замещать его самого. И пусть Гуку очень стыдно, что он сегодня снова подвел брата, ему ничего не удается поделать со своим скверным состоянием. Телефон издает звук уведомления. Поднявшись на месте, Чонгук берет мобильник и читает имя отправителя. Внутри все сжимается. 13:41 Тэхён Просто хотел поинтересоваться твоим здоровьем, но Хосок не отвечает. Все хорошо? Все плохо. Сильная тоска одолевает. Очень хочется бросить все и зарыться носом в Тэхёновы волнистые пряди. Но вчера он отверг его, попросил держаться подальше. И Тэхён держится. Пусть и не совсем далеко, но держится. Даже после слов о том, что Чонгук предпочел другого парня, Ким интересуется его здоровьем, ведь еще вечером он видел, как ему плохо. Сообщение остается без ответа. Поднявшись с кровати Хосока (он до сих пор не может находиться в своей комнате), Чон идет на кухню, чтобы утолить вновь появившуюсю жажду. Хочется чаю, поэтому парень разогревает воду и тянется к заварке. Чертов бергамотовый чай. Другого выбора нет, словно кто-то специально оставил маленькое напоминание, которое иглой уколет сердце. Чонгук хватает упаковку, и та летит в мусорку. Этому больше нет места ни в его сердце, ни в его доме.* в Чикаго *
— Я помню, — сквозь сон Мин слышит голос парня, который с кем-то разговаривает за дверью. — Я хожу туда каждый год. Слова не сразу доходят до него. Сначала даже кажется, что все снится. — Я хожу к ней раз в несколько месяцев. И всегда навожу порядок на могиле. На могиле? Нет, ему и правда не послышалось? Неужели он и правда все еще спит? Юнги резко открывает глаза и прислушивается. Чимин с кем-то говорит по телефону. — Глупый вопрос. Конечно, я приду, — и разговор обрывается. Чимин возвращается в комнату и замечает проснувшегося Юнги, — Ты слышал? Что-то слышал. Но основной сути не уловил. — Только конец разговора, — признается Мин. — Через три дня годовщина смерти Юны, — Пак отвечает отстраненно, складывая в рюкзак остатки вещей. — Звонил отец. Спрашивал, собираюсь ли я пойти на кладбище. Странно, да? — риторический вопрос, адресованный в пустоту. — Мы видимся с ними раз в год на кладбище, а тут он внезапно решил позвонить и понтересоваться. Суета, с которой парень пихает вещи, заставляет Юнги спешно подняться и подойти к нему. Видно, что Пак переживает. — Тише, — Юнги забирает смятую футболку, которую тот всеми силами старался затолкать в уже доверху забитый рюкзак. — Помогу тебе сложить это, когда ты посмотришь на меня. Чимин не смотрит, он продолжает разглядывать руки, в которых только что держал футболку. Его ресницы дрожат, как и нижняя губа. Он выглядит так, словно готов заплакать в эту же секунду. От его вида у Мина сжимается сердце. — Хороший, — Юнги заключает парня в объятия, и тот мгновенно утыкается лицом в его шею, будто бы только этого и ждал. — Ты мой хороший. Доносятся тихие всхлипы. Самый ужасный звук для ушей Юнги — плач Чимина. Это напоминает ему о случившемся с его парнем. О том, что кто-то посмел сломать его, заставил практически отключить все эмоции, научил не доверять всему миру. — Не забывай, что теперь я всегда буду рядом с тобой. Слышишь? — Юнги гладит его по волосам и целует в макушку. Всхлипы продолжаются, на шее ощущаются чужие слезы. — Тебе не нужно быть сильным постоянно. Нужно позволить себе быть слабым. Слышишь? Я рядом с тобой. Ты меня слышишь? — Слышу, — заикаясь шепчет Чимин. — Мне страшно. Наверное, страх и недоверие к миру никогда и не покидали Пака, но в солнечные дни с Юнги он и думать об этом забывал. Но как только на горизонте появилось сильное воспоминание, да и еще такое плохое, болезненные чувства ударили его по голове. — Я сделаю все, чтобы ты чувствовал себя хорошо, — шепчет в чужие волосы Юнги. Он закрывает глаза, чтобы сдержать невольно подступившие слезы. — Я буду очень стараться.* в Сеуле *
Гук старается скрыться от печали во снах, но она настигает даже там. Ему снится день их первой встречи. Как он встречает Тэхёна в гримерке Чимина. Как он влетает к ним в комнату с Чимином посреди их разговора. И как Тэхён в клубе просит станцевать для него. И что этот наглец только имел в виду? Это уже совершенно не имеет значения. Отрывки сменяются один другим, напоминая о времени, которое уже не вернешь и даже не повторишь. У них с Тэхёном вообще больше не будет никаких воспоминаний. Просто потому что Чонгук так решил. Он чувствует себя грязным и использованным. Таким, каким он может не понравиться Киму. Не хочет пачкать этой грязью Тэхёна. Его родного Тэхёна. Он теперь даже не назовет его родным. После пробуждения Чонгук снова идет пить. Жажда одолевает уже в который раз за сегодня. На кухне сидит Хосок за учебой. — Как чувствуешь себя? — интересуется он, когда Чонгук появляется на кухне. — Как и утром, — сообщает Гук, хотя не уверен в сказанном. Чисто физически ему, вообще-то, даже лучше. Но психологически на него давят разные вещи, предметы, воспоминания, заставляя загонять себя еще больше. — Тэхён звонил, — как бы между прочим сообщает Хосок и утыкается в учебник. Чонгук не отвечает. Он и так это знает. Тэхён звонил его брату, чтобы справиться о его здоровье. Чисто из вежливости, наверное. Глоток за глотком Гук опустошает стакан. Прохладная жидкость разливается по телу, из-за чего по спине пробегают мурашки. И пусть эта свежесть приятно охлаждает, Чонгуку больше по-душе, когда организм что-то разогревает. Покончив с водой, он возвращается в чужую комнату, оставив сообщение брата без комментариев. Тэхён слишком заботлив. Точнее сказать, слишком вежлив. Еще в доме у озера он говорил, что не собирается бороться за того, кто предпочел ему бывшего парня. Будто сама судьба тогда намекала обоим, что в самое ближайшее время сложится именно такая ситуация. Тэхёна можно понять. Естественно, ему неприятно, что у парня, с которым он строит отношения, остались чувства к бывшему. Кому такое понравится? Вот только все непонятные чувства, которые у Чонгука были по отношению к Намджуну, прошлой ночью обернулись отвращением. Он даже боится представить, что собирался сделать с ним парень. Не хочется думать, способен ли Джун на такое. И пусть тот не успел практически ничего, сам факт подобного поведения и отношения заставил Чонгука испытать самые скверные эмоции. Как по отношению к Джуну, так и по отношению к себе. В тот момент он понял, что Намджун обходился с ним подобным образом еще во время их отношений. Не считался с его мнением. И где только его самоуважение? Как бы там ни было, Чон ясно дал понять Тэхёну, что не собирается иметь с ним ничего общего. Наверное, он причинил ему боль. Конечно же причинил. Ким говорил, что еще ни разу никого не любил. Пусть и Чонгука он полюбить не успел, но чувства испытывал к нему довольно сильные. А Чонгук взял и все перечеркнул. Сколько мыслей может поместиться в человеческой голове? Миллиард? Возможно ли такое? Наверное, возможно, потому что в эту секунду у Чонгука именно столько и вертится. Он закрывает глаза и видит Тэхёна, который который забавно ест зефир. Открывает глаза, и видит Намджуна, который возвышается над ним. Сбежать от этих образов просто нереально. До самого вечера Чонгук лежит в кровати и ворочается, надеясь найти хотя бы немного удобное место. Сделать этого не удается. Уснуть тоже. Он поднимается и идет к себе в комнату, где Хосок что-то смотрит на подаренном ноутбуке. Хотя бы единственный его подарок приносит пользу. — Я в магазин, — бросает Гук, шарясь в шкафу в поисках одежды. Кажется, в этом доме и правда никуда не скрыться от Тэхёна, который был здесь всего пару раз. Почему за это время он успел оставить столько отсылок к себе, что стало невыносимо находиться в собственной комнате, в собственной квартире? Розовое худи. То самое, в котором Чонгук, по словам Тэхёна, похож на зефир. Пихает вещь в самый дальний угол, подальше от глаз. Дальше выбирать даже не хочется, натягивает первое, что лежит ближе всего и уходит.* в самолете из Чикаго *
— Я хочу послушать «Okay» — просит Юнги, когда Чимин предлагает послушать Chase Atlantic. Им осталась примерно половина пути. Чимин положил голову на его плечо и играет в какую-то глупую игру на ноутбуке. Юнги наблюдает за его по-детски маленькими ручками. Их размер Мин заметил почему-то только сейчас. Или же это он настолько сильно умилился своим парнем, что считает его совсем крошечным? В наушниках «Okay». Кажется, что еще немного, и эта песня сменит пост «любимой» Юнги. Мелодия кажется очень горячей и чувственной. Такой, которая пробуждает самые разные мысли и желания. — Чимин? — М-м? — не отрываясь от своего занятия, тянет парень. -Можно я пойду с тобой? — продолжает следить за чужими руками. — К Чонгуку? Я думал, что мы и так пойдем вместе, — продолжает клацать по клавишам. — На кладбище, — вот тут руки зависают над кнопками в одном положении. На экране мелькают картинки, Чимин явно начинает проигрывать от бездействия, но он правда подвис от вопроса возлюбенного. Он поднимает голову и даже снимает наушник, настраиваясь на серьезный разговор. Юнги следует примеру. — Зачем тебе это? — В смысле? — вопрос кажется Юнги очень глупым. Он теперь не позволит Паку переживать страдания в одиночку. — Наверное, потому что я собираюсь быть с тобой не только в моменты счастья, но и в моменты грусти. — Будто клятву на свадьбе даешь, — слабо ухмыляется Чимин, а у Мина от этих слов что-то странно вздрагивает внутри. — Так ты не против? — ему хочется быть рядом во все моменты их жизни. И правда звучит как-то по-свадебному. — Я буду благодарен, если ты будешь рядом, — Чимин невесомо проводит пальцем по его виску, от чего глаза сами собой закрываются, а голова склоняется навстречу его руке. — Будем музыку слушать? — чуть более оживленно спрашивает Юнги, вставляя наушник и откидываясь на сиденье. — Ставь «Okay». — Мы только что это слушали, — наигранно возмущается Пак, но все же ставит композицию. Остальное время в полете они слушают музыку и спят, иногда разглядывают открывающийся из иллюминатора вид.* в Сеуле *
Бесцельно шагая по улице, Чонгук разглядывает неоновые вывески. Такие же яркие, как воспоминание о клубе, которое он всеми силами старается вытеснить из памяти. На телефон приходит третье беспокойное сообщение Хосока. Еще немного, и брат начнет бить тревогу, поэтому Гук все же отвечает, что у него все хорошо. На самом деле, ничего не хорошо. Он и Хоби подвел уже дважды с сорванными тренировками. И пусть сейчас невыносимо тяжело, он твердо решает завтра сдержать обещание и дать брату возможность устроить выходной и отдаться танцам. Телефон в заднем кармане вновь вибрирует. Наверное, снова Хосок хочет убедиться, что с ним все в порядке, и он до сих пор трезв. Но это оказывается Чимин. — Ты где? — решает не тратить время на приветствия Пак. — Гуляю, — спокойно отвечает Чонгук, ведь вряд ли друг звонит из Чикаго просто для того, чтобы поинтересоваться его местоположением. — Я спросил где ты, а не чем занят. Скинь мне адрес, — и кладет трубку, не выслушивая возражения. И зачем это? Ответа нет, но Гук все же отправляет сообщением адрес и медленно продолжает свой бесцельный путь. 21:49 Чимин Будь там. Скоро буду. Насколько ему известно, пара должна вернуться только завтра ночью. Что заставило изменить планы и прилететь раньше — непонятно. Если только Хосок все не рассказал Чимину, который ни за что не оставит его в сложной ситуации. А ситуация действительно сложная. Очередная волна стыда накрывает с головой, заставляя уши и щеки пылать. Чон снова подводит своих близких. На этот раз сразу Юнги и Чимина, прекрасный отпуск которых он умудряется нарушить даже на расстоянии. И зачем только Хоби поднимает панику? Через пару дней он придет в себя и будет в норме. А уже завтра планирует пойти на тренировку. Чонгук садится на ближайшую лавочку и ожидает Пака. Чтобы скоротать время, он открывает на телефоне снимок, с которого смотрят две пары глаз. Взгляд Намджуна напрягает через экран. Не хочется видеть его даже в телефоне, поэтому Гук обрезает фотографию так, чтобы в кадре остался один Тэхён. Больше не его Тэхён. Тэхён, которого он уже никогда не назовет родным. Не кори он себя, то, скорее всего, мог бы сейчас нежиться в постели со своим возлюбленным, обсуждая разную ерунду. Но Чонгук просто такой человек. Ему стыдно за одни лишь мысли в левую сторону. Стыдно за те прикосновения, которые произошли у них с Намджуном. Такие действия он уже считает изменой. Такой уж он принципиальный. Именно поэтому он не хочет, чтобы Тэхён знал о его выходках и мимолетных желаниях. — Привет, — голос неожиданно подошедшего Пака выдергивает из собственных мыслей. Парень садится рядом и протягивает бутылку пива. Алкоголь — это то, чего сейчас не хватало. — Ты из-за меня вернулся? — спрашивает Чонгук, отпивая глоток и ощущая приятную горечь во рту. — Не только. Нам с Юнги завтра на работу, — ложь. Гук знает, что завтра вечером парни только должны были прилететь в Сеул. Тэхён отпустил их до послезавтра. Очевидно, что именно из-за его вчерашнего состояния им пришлось вернуться раньше. Все, что он делает в последние несколько дней, так это подводит своих друзей. — Прости, — Чонгук опускает голову и еле слышно произносит. — Тебе бы сейчас не пришлось возиться со мной, если бы я вчера не напился. — Мне тоже следует извиниться за все дни, которые ты провел со мной, когда мне было плохо? — Чимин глотает пиво и откидывается на спинке, произнося это с такой интонацией, будто Гук говорит полнейший бред. — Тебе нужен был кто-то рядом, — все еще тихо и стыдливо отвечает Чон. — Просто заткнись и перестань говорить ерунду, — Пак закатывает глаза, потому что ему не нужны никакие извинения. В дружбе не нужны причины, чтобы быть рядом с другом. Но если причины все же находятся, да еще и такие веские, то Чимин никогда не оставит Чонгука одного. — Что у тебя с лицом? — Налетел на чей-то локоть, пока танцевал, — использует ту же отмазку, что и с братом вчера. — Серьезно? Ладно, допустим, Хосок в это поверил, в чем я очень сомневаюсь. Но неужели мне ты не скажешь? — такой напор даже удивляет, потому что раньше Чимин редко выпытывал что-то из него. Общение с Юнги и правда сделало его более разговорчивым. — Я не хочу бросаться громкими обвинениями, но вчера мне казалось, что Намджун может меня изнасиловать. Возможно, конечно, я преувеличиваю, но… — Чего? — Пак не дает ему закончить и резко вскакивает со скамейки. — Как это могло показаться? — Я просил меня отпустить, но он продолжал держать. Конечно, до насилия дело не дошло, я преувеличил, но он слишком крепко держал меня, — почему-то ему становится стыдно, что он только что заявил, будто Намджун практически заставил его заниматься с ним сексом, хотя такого, по факту не произошло. — Что он сделал с тобой? — Чимин садится на корточки перед Гуком, чтобы взглянуть в его опущенные глаза. Но в ответ получает лишь молчание и несколько капель слез, упавших на Чонгуковы колени. — Чонгук, что он с тобой сделал? — Он ничего не сделал, — нехарактерный для Чимина тон и агрессия вывели Чонгука вновь на эмоции. Несмотря на то, что он хотел проглотить и забыть ситуацию, его язык невольно разболтал все другу. — Он только очень крепко держал меня и целовал. Нет, скорее, кусал, а не целовал. — Больше ничего не сделал? — Чимин кладет ладони ему на колени и осторожно сжимает. Но обороты не сбавляет, когда в ответ вновь ничего не слышит. — Чонгук, пожалуйста, просто ответь. Он что-то смог с тобой сделать? — Нет. Он отпустил меня сразу же, когда увидел, что я плачу. — Чертов придурок, — шипит Чимин, а Чонгук в который раз удивляется, что Чимин ведет себя оживленнее, чем обычно. Это его Намджун так вывел из себя или Юнги помог вновь раскрыться? — Не говори Тэхёну, — слезы появляются на глазах уже не единичными каплями, а целыми литрами, когда он вновь вспоминает о кучерявом парне. Что угодно, лишь бы Ким не узнал о том, какой он грязный и использованный. — Поднимайся, — резко бросает Чимин, глядя куда-то в пустоту. — Мы едем напиваться.***
Уже через час дом Пака наполняется людьми и несметным количеством спиртного. Кажется, что прошло больше сотни лет с последней вечеринки в этом доме. Они начали терять интерес к такому, когда в жизни Чимина появился Юнги, а в его — Тэхён. — Вы что творите? — к ним со спины подходит Хосок, которого, как Чонгук думал, они звать не будут. Нет, он не против своего брата. Просто он все еще не хочет ему рассказывать о произошедшем в клубе. А молчать куда легче, когда не видишь этого человека. — Просто решили отдохнуть, — отвечает Чонгук и тянется к рюмке. — Как в старые добрые, — в один мах выпивает. Тело уже начало гореть от выпитого до этого коньяка, который за знакомство предложила какая-то знакомая Пака. Имя ее Чонгук благополучно выкинул из головы. — Где Юнги? — Хосок садится за стол рядом с ними и оглядывается по сторонам. — Там его старая компания, — кивает куда-то в сторону Чимин. — Ты их тоже знаешь, если не ошибаюсь. Он с ними, — младший Чон смотрит в указанном направлении и действительно видит своих знакомых. Нельзя назвать их друзьями. Это, скорее, друзья Юнги, с которыми они раньше часто зависали вместе. Вообще-то, именно с этими ребятами Хосок впервые пошел в клуб, чтобы хотя бы немного сблизиться с братом. С тех самых пор их общение сошло на нет. Да и сам Юнги понял, что компания была не такой уж близкой ему. Хорошие знакомые — да. Друзья — нет. Хосок решает все же сходить и поприветствовать их. — Зачем ты позвал его? — спрашивает Чонгук, опустошая рюмку. — Ты сейчас делаешь то, от чего старался избавиться — напиваешься. Извини, конечно, но я не позволю тебе снова отдалиться от своего брата. Я знаю, что он не любит, когда ты пьешь. Но я знаю, что он очень понимающий человек, и не станет осуждать, если ты расскажешь ему. Он поддержит, — Чимин пьет в разы меньше, но сейчас выпивает рюмку за компанию. — Я не хочу рассказывать ему. Вообще никому. И ты не смей, — он и так, очевидно, расстроил Хоби тем, что сначала обнадежил с тренировочным временем, а затем сам же и сорвался. Кстати, похоже, что завтра ему тоже придется справляться в одиночку, раз Гук столько заливает в себя. Хосок ни за что не подпустит его к детям, если он будет с похмелья. Эти мысли опять пробуждают чувство вины, которое очень скоро станет его перманентным состоянием. Рука невольно тянется за очередной порцией алкоголя и заливает себе в глотку. — Почему ты не расскажешь Тэхёну? — Что мне ему рассказать? — вопрос вызывает внезапный приступ агрессии, который под воздействием градусов оказывается трудно контролировать. — Рассказать, что пока мы с ним спали, и он на ухо называл меня родным, я думал о бывшем? Или о том, когда на дне рождения Хоби он хотел со мной поговорить, а я утащил Намджуна в спальню и стоял перед ним на коленях? А может о том, что мы с его другом крепко так обжимались в гримерке его клуба? Чимин, что мне ему сказать? — Что тебе плохо.***
Он перестал вести счет выпитому, когда резким уходом закончил разговор с Чимином. Чонгук твердо решил, что Тэхён никогда не должен узнать об их связи с Намджуном. Сейчас он залез на стойку вместе со своей новой знакомой, с которой в начале вечеринки пил коньяк, и просто через пение во все горло старается избавиться от своих эмоций. Краем глаза он видит, что Юнги, Хосок и Чимин что-то оживленно обсуждают на диване. Но ему нет до них дела. В эту секунду ему вообще ни до чего нет дела, он просто подпевает словам Post Malone «Wow» и раскачивается в такт музыке. Внезапно Хосок вскакивает и практически бежит к выходу. Со своего места Чонгуку не видно входную дверь, так что он не понимает, куда так устремился его брат. Он решает не обращать внимания, но остальные два парня, заметив, к чему движется разъяренный Хосок, сейчас так же быстро покидают свои места и бегут к нему. Теперь даже Чонгуку становится интересно, так что он спрыгивает со стойки и спешно идет в нужном направлении. Около входа толпятся люди. Они окружили кого-то, кого Чонгук не может разглядеть. До его ушей доносится бранная речь брата. Становится еще интереснее, потому что должно произойти что-то по-настоящему ужасающее, чтобы Хоби стал использовать ненормативную лексику. Слышится голос Чимина, который разгоняет зрителей. Толпа нехотя расходится, и теперь Чонгук видит, кто так взволновал его брата. Ноги предательски начинают дрожать, как и горло от подступившей тошноты. Затылок ноет от воспоминания о том, как совсем недавно в том месте сильно тянулись волосы. Синяк возле лица пульсирует, будто кто-то снова ударил. Следы на руке горят. — Успокойся. Ты и правда похож на агрессивную собачонку, — ухмыляется парень, на которого направлен гнев младшего Чона. — В самом деле, Намджун, что ты здесь забыл? — Чимин, в отличие от Юнги, сейчас не удерживает Хосока. Он будет только рад, если младший брат лучшего друга вмажет тому, кто посмел заявиться без приглашения после произошедшего. — Мне нужно поговорить с Чонгуком. Серьезно поговорить, — тон у него и правда серьезный. Он выглядывает из-за спин парней, отчего троица даже пугается, ведь они не заметили, как он подошел. — Наедине. — Говори здесь, — уверенно отвечает Юнги. — Все равно мы узнаем. — Неужели? Он прямо-таки все вам рассказывает? Даже рассказал, что у нас было в «Invite Me»? — Намджун ухмыляется, его забавляет видеть их такими взбудораженными и злыми. — О том, что ты домогался его? Естественно, — практически кричит Хосок и всеми силами старается вырваться из хватки Мина. И вовсе не рассказывал он им этого. Рассказал, конечно, но только Чимину. А тот, судя по всему, все же разделил новость с остальными. Голову за такое ему хочется оторвать. — Домогался? Чонгук, что ты наплел? Не у тебя ли был уж очень твердый стояк от моих действий? — Джун и правда смеется, будто они шутят анекдоты. Внезапно руки Юнги опускаются сами собой, выпуская из заточения ураган агрессии по имени Хосок. Тот в мгновение ока оказывается перед Намджуном. Никто и моргнуть не успевает, как Хоби впечатывает парня в стену и с такой силой бьет его по лицу, что даже сам вскрикивает от боли в руке. Намджун старается его оттолкнуть, но в младшем Чоне откуда-то взялась невероятная сила, которая не позволяет прижатому Киму выбраться. Второй удар оказывается не таким сильным, но он, как и первый, пробивает губу, из-за чего образуется кровавый ручеек. Ни Юнги, ни Чимин и глазом не повели, когда Хосок набросился на Намджуна. Вот и сейчас они стоят и даже не пытаются его остановить. Более того, они выглядят очень спокойными. Настолько, что кажется, словно они передали все свои силы Хосоку, и тот сейчас выплескивает все за них троих. Один Чонгук стоит шокированный происходящим. Во-первых, он никогда не видел своего брата таким озверевшим. По-другому даже сказать нельзя. Во-вторых, Хосок сейчас на его глазах буквально избивает человека. Драку нужно остановить, но никто этого почему-то не делает. Хотя за его спиной уже появились какие-то наблюдатели, никто не решает вмешаться. Остается только он. — Хоби, твою мать, — Чонгук подлетает к брату, который уже успел повалить Джуна на пол, и сейчас сидит на нем и превращает лицо того в кровавое месиво. Почему-то Гук сначала не обратил на это внимания, но сейчас, когда он буквально в центре происходящего и видит огромное количество крови как на одежде обоих ребят, так и на лице Намджуна, ему становится не по себе. Хочется закрыть глаза, чтобы не видеть этот ужас, но ему нужно оттащить брата, который этот самый ужас и устроил. — Прекрати это. Невероятно, откуда в младшем столько силы и веса, потому что Чонгуку еле удается хотя бы немного отодвинуть Хосока. Наконец-то, Юнги и Чимин выходят из своего ступора и помогают ему. — Удивлен, что ты не поступил так еще много лет назад, — даже сейчас, лежа полностью в крови, Намджуну удается издеваться. У него словно нет инстинкта самосохранения. — А вообще, Чонгук, я пришел сказать, что Тэхён совсем не в себе, — Джун продолжает лежать, тяжело дыша из-за разбитого носа. — Я за него переживаю. И, полагаю, что это из-за разрыва с тобой. Поговори с ним, иначе я расскажу реальную причину твоего поведения. Хосок, которого они втроем еле успокоили, вновь начинает свои дикие попытки вырваться и размозжить голову ублюдка до основания. — Ты так угрожаешь? — кричит Хоби, стараясь прорваться через цепь из трех пар рук. — Я тебя сейчас сровняю с полом, если ты будешь диктовать тут какие-то условия. Держать его и правда трудно даже втроем. Слова Намджуна его будут беспокоить, когда Хосок перестанет вырываться. Сейчас он может думать только о том, как не дать брату совершить убийство придурка. — Я поговорю с ним, — вряд ли, но Чонгук обещает это, только чтобы поскорее закончить разговор. — А теперь просто уходи. Какие-то люди начинают помогать побитому парню подняться, а они втроем утаскивают Хосока в первую попавшуюся комнату, запирая ее на замок. Все трое обессиленно падают на ближайшие поверхности, будто на протяжении двух часов бежали кросс на полной скорости. — В тебя вселился кто-то? — спрашивает Юнги, ложась на пол. У него не находится сил дойти до кровати, потому что он сдерживал друга дольше всех. — Ты слышал, что он сказал? — Хосок мельтешит по всей комнате, будто ищет выход. — Я слышал, что ты знаешь о клубе, — встревает Чонгук. — Какого черта? — вопрос адресован Чимину. — Прости, но я уже сказал, что не позволю тебе вновь отгородиться от брата. У вас только начало все налаживаться. — А как только все начало налаживаться у вас , — Чонгук указывает на Юнги. — То ты много стал лезть не в свое дело, — голос срывается на крик от ярости. Он и так позволил себе рассказать о произошедшем лучшему другу, хотя планировал держать в себе, так тот еще и выдал его секрет остальным. Он зол. Просто невероятно взбешен. Даже не понимает, что говорит. — Чонгук, ты перегибаешь, — Хоби даже останавливается. — Ты не можешь срываться на нем. Не он тебя домогался. — Никто никого не домогался, — опять кричит и даже вскакивает со своего места. — Почему-то вы трое внезапно решили, что можете лезть ко мне в голову. Что с вами не так? Я вообще не собирался рассказывать об этом. Никому из вас. Ни тебе, Юнги, потому что тебя я вообще не знаю. Ни тебе, Хоби, потому что ты со своей навязчивой заботой достанешь меня. Ни тебе, Чимин, потому что тебе всегда плевать на все, кроме себя. Вы меня достали. Все трое. Кровь, кажется, закипела, а давление подскочило. Он еле справляется с замком и вылетает из комнаты, желая поскорее убраться из этого дома. Как же ему плохо. Выбегает на улицу и просто бежит прямо. Туда, куда смотрят глаза. А глаза смотрят плохо, потому что стоит пелена из слез. Спотыкается об собственную ногу и даже не старается сохранить равновесие. Падает на колени, больно ударяясь ладонями в шершавый асфальт. Он не понимает, зачем Чимин рассказал остальным. Он не понимает, зачем он сам поведал эту историю Чимину. Он ничего не понимает. Что-то мелкое и острое впивается в ладонь, но Чонгук не обращает внимания, потому что душевная боль заглушает физическую. На секунду ему удается проморгаться и заметить, что в ладонь воткнулся стеклянный осколок и неплохо так поранил его. От вида крови снова воротит, и эта картина вызывает новую волну слез. Он плачет навзрыд, склоняясь к самой земле. Кажется, из-за печали сердце настолько отяжелело, что Гук просто не в состоянии больше стоять на ногах, так как большой груз тянет вниз. И он ему поддается. Ложится на асфальт и сворачивается, не замечая, как со всей силы сжимает осколок в руке. Или замечает? — Твою мать, — кто-то громко ругается, подбегая к нему. — Помоги мне. Две пары рук оперативно ставят его на ноги, но стоять оказывается невыносимо трудно, так что приходится искать дополнительную опору в виде чужого плеча. — Пойдем, — командует Чимин и тащит его за собой. С другой стороны идет Юнги. Это за него Чонгук ухватился в поисках опоры. — Разожми кулак, — строгим тоном говорит Мин. Чонгук хочет ощущать эту боль. — Разожми чертов кулак, пока я не всадил тебе еще один осколок в другую ладонь, — угроза не звучит убедительно, но Чонгук все же раскрывает руку и позволяет забрать у себе стекло. Глаза закрываются сами собой. Без разницы, куда его тащат. Куда бы он ни пошел, навязчивые мысли последуют за ним. От них не скроешься. Парни заталкивают Гука в машину, а затем садятся и сами. Он кладет голову на чьи-то колени и отключается.* flashback *
— Почему ты раньше просил меня станцевать для тебя? — они уже несколько часов валяются в кровати и болтают о ерунде, но обоим это до сих пор не надоело. — Ты тогда танцевал полуголый на стойке, — улыбается Тэхён, мечтательно разглядывая потолок. — Тогда я захотел, чтобы ты станцевал для меня. Но чтобы одежды на тебе становилось все меньше и меньше. А потом мне просто нравилось доставать тебя этим, — смеется и поворачивается к Чонгуку, который внимательно на него смотрит. — Так и знал, что тебе нравится меня бесить, — взлохмачивает темные локоны парня, растрепывая его кудри. — Называешь меня сладким, просишь станцевать. — Но ведь ты и правда сладкий, — Тэхён очень добро улыбается и тянется к его лицу, оставляя между их губами считанные миллиметры. — Ты мне врешь, — дыхание перехватывает, он сильнее вжимается затылком в подушку и просто ожидает. Губы невольно приоткрываются, выходит еле заметный выдох, который Тэхён все же улавливает. Конец расстоянию между ними приходит, когда Ким самыми нежными прикосновениям начинает ласкать губы своего парня. У Чонгука буквально колышется все внутри, когда Тэхён так трепетно с ним обращается. Да, его сильно заводит дерзкий и самоуверенный Тэхён. Но такой Тэхён пробуждает в нем какие-то другие, теплые чувства. Жар разливается по телу, когда Ким опускает руку на его талию и пробирается ладонью под футболку. Там, где секунду назад проходила чужая ладонь, образуется дорожка из мурашек. Рука скользит все выше и выше, пока не достигает его груди. Маленький ноготки осторожно впиваются в кожу. Тэхён углубляет поцелуй, а Чонгук настолько расслабляется, что мозг отключается. Он не в силах не только двигаться, но и думать, поэтому просто лежит и наслаждается происходящим.* end of flashback *
— Чонгук, — кто-то треплет его волосы, заставляя вернуться из прекрасного сна. — Мы приехали. Пойдем. — Куда приехали? — не так уж ему и интересно, вообще-то. Он еле собирает мысли в кучу и выбирается из машины. Его привезли к дому у озера. Сопротивляться нет ни желания, ни сил. Чонгук просто заходит внутрь и падает на диван. — Я позвоню тебе завтра, когда вернусь с тренировки, — спокойно говорит Хосок, готовя что-то на кухне. Сначала Гук его даже не заметил. Он думал, что за рулем был Юнги, но это оказался его брат. — Хоби, я… — Я позвоню тебе завтра, — Хосок не дает ему договорить. — Сейчас я не хочу разговаривать. — Я приготовил тебе постель, — сообщает Чимин, спускаясь с лестницы. — Я останусь сегодня здесь, но завтра к вечеру мне нужно будет вернуться, потому что у меня выступление. — Хорошо, — на самом-то деле вообще безразлично, кто и на сколько с ним останется. Лучше ничего не станет. — Готовь руку, — в гостиной появляется Юнги с аптечкой и стремительно движется к нему. Только сейчас Чонгук смотрит на руку и замечает только нечто окровавленное. И пальцы, и ладонь, и тыльная сторона — все в крови. Неужели он настолько сильно умудрился порезаться?***
Сквозь открытое окно веет влажным свежим ветром. В месте его души он ощущает небольшое облегчение, вдыхая ночной воздух. Кажется, что с каждым вздохом мыслей в голове становится все меньше и меньше. Пусть и недолгое, но все же спокойствие ему удается испытать, глядя на полумесяц, играющий в воде. Ветер время от времени будоражит воду, заставляя ее колыхаться, а один большой полумесяц превращатся в сотни маленьких. — Примет ли он меня, если я расскажу ему все? — этот вопрос адресован вселенной или самому себе? Чонгук не знает, но все же ожидает ответа или знака. — Чонгук? — в комнату стучится Чимин и после небольшого ожидания заглядывает. — Хочешь чай с зефиром? Можно ли считать это знаком? Этот чертов зефир. Это знак или же совпадение? Чонгук расценивает как очевидный знак. Но что же ему тогда делать?