Француженка

Руслан складывает салфетку вдвое, потом ещё раз пополам, потом снова, пока не обнаруживает, что она превратилась в каменный комочек. Он щелчком отправляет изувеченную салфетку куда-то за границы видимости. Официантка, проходящая мимо, привычно ловит салфетку, кладёт на поднос с грязной посудой; Руслан, скрывая неловкость, усмехается и снова смотрит на часы. Сорок минут! В кафе вбегает взъерошенная и мокрая Лика — в блестящем коротком плаще, в ярком шарфе, с небрежной чёлкой и блестящими глазами, и у Руслана захватывает дух; он чувствует укол совести: даже не подумал позвонить или встретить её, хотя с утра накрапывает дождь. Девушка присаживается на краешек кресла, не развязывает пояс на плаще и смущённо качает головой, когда официантка спрашивает, будет ли заказ сразу. — Прости,— выдыхает она.— Там авария была, я звонила и ждала «скорую». Мы можем прогуляться? Руслан через мгновение приходит в себя: — Да, конечно! Боже, я даже не догадался позвонить тебе… — Всё хорошо, Ру. Там ничего страшного, просто девушка за рулём, она немного в состоянии шока. Не моя знакомая, просто увидела её. Я… мне не очень хочется сейчас есть, я бы лучше прошлась. Руслан замечает, что она сидит, коленями развернувшись к выходу. — Конечно. Только там на улице дождь, а я тоже без зонта. Обычно ему нравится, когда она называет его на французский манер. Только почему-то не сегодня, когда все планы последовательно отменяются. Он так ждал тёплого и уютного вечера с девушкой, но снова что-то идёт не так. — Это не страшно,— она легкомысленно машет рукой.— Скоро закончится. Они выходят на улицу, и Лика берёт молодого человека под руку. — Ты прямо повелительница погоды,— говорит он ей с напускной серьёзностью — дождь и в самом деле прекратился, и поблёкшая улица красиво и туманно блестит в свете разгорающихся фонарей. Руслан ужасно хочет разрядить обстановку, он почти физически чувствует, как девушка напряжена. — Да, так получается,— улыбается она мимолётно. — А если серьёзно, как так получается? — Если бы я знала.— Руслан видит, что она грустная, и не может найти подходящих слов.— Каждый раз какая-то ерунда. Я правда стараюсь как лучше. Я стараюсь помогать, но как будто от этого только хуже. Это несправедливо так… — Ты… сейчас хочешь заплакать? Лика, сердито шмыгнув носом, кивает. — Расскажешь мне, что случилось? — Это будет звучать слишком по-дурацки, прости. Эти все совпадения с погодой, это моё стремление помочь тем, кто этого совершенно не просит,— всегда получается только хуже. — Понимаю,— вздыхает Руслан и нерешительно накрывает её пальцы у себя на локте ладонью. Мокрые деревья вокруг выглядят чёрными и насупившимися.— И хоть чувствую, что подробностей не дождусь, но… — Да какие тут подробности. Понимаешь, она в пробке, идёт дождь, видимость так себе, все гудят, нервные, она опаздывает. Я думаю: быстрее бы этот дождь закончился, хотя бы ненадолго. Понимаешь, да? И солнце выглядывает, буквально на минуточку, за весь день тучи расходятся, и солнце. И она — не знаю, зажмурилась, или просто солнце ей слепить начало, знаешь, как в лужах отражается — и она слишком быстро выруливает налево, и… Всё. И я звоню в «скорую». У неё на щеках слёзы, и Руслан, помедлив, вытирает их тыльной стороной ладони. Лика коротко кивает, снова втягивает воздух, шумно выдыхает. — Хорошо, что всё хорошо закончилось. Даже машину, как выяснилось, не сильно помяли. Но — просто это не первый раз, когда я думаю, как я могла бы помочь… — Лика,— поражённо говорит Руслан и придерживает девушку — она не заметила, что загорелся красный сигнал светофора, и собиралась переходить дорогу.— Ты серьёзно ругаешь себя за мысли? За то, что ты даже не могла бы сделать? — Это очень сложно объяснить. Когда-нибудь я наберусь слов и попробую, просто сейчас не в состоянии. — Конечно. Я не буду торопить.— Ему греет душу её туманное обещание. Солнце так и не появляется снова; туман медленно поглощает город.