Отличная причина, чтобы умереть

      Снаружи было сравнительно тихо. Впрочем, даже на крыльце Аякс прекрасно слышал, как гомонили Ожега с Огнеславом, спевшиеся с Антоном и Тьюсером, как смеялась Перуника, нашедшая подход к нелюдимой Снежане, и как тетушка Аля пыталась успокоить развеселившихся Казимира и Велеслава, а родители старательно убеждали ее, что все в порядке.       И такой хаос приходил в их дом каждый год. Аякс об этом, разумеется, не жалел: ему нравилось, когда вокруг царило бурное оживление, и с легкостью в него вливался, ощущая себя единым целым с суматохой, многоголосьем и весельем. Задорно сверкала мишура, подмигивали гирлянды, покачивались на еловых лапах крупные блестящие шары, пахло мандаринами и зимой – коварной и прекрасной одновременно. Аякс любил период перед Новым годом, когда все члены семьи пребывали в донельзя положительном настроении, а в доме царили уют и тепло. Нет, безусловно, дома всегда было хорошо, но в преддверии Нового года жизнь вообще приобретала несколько волшебный оттенок, и Аяксу это нравилось.       В конце концов, он слишком высоко ценил время, проведенное с семьей, и эти мимолетные, но дорогие сердцу моменты навсегда оставались в памяти.       Аякс уперся локтями в перила и задумчиво уставился в иссиня-черное небо, а после шумно вздохнул, и облако белесого пара сорвалось с губ. Вот уже несколько лет как семья Раевских праздновала Новый год вместе с жителями беломорского Приюта №6, и каждый раз случалось что-то из ряда вон выходящее, потому что две семьи и по раздельности представляли собой нечто хаотичное, а вместе превращались в эпицентр разрушений. Аякс до сих пор удивлялся тому, что после бурного празднования их дом оставался цел, а не лежал в руинах. Пожалуй, оно и к лучшему?       Шампанское слегка щекотало нос, и Аякс чихнул, а после звучно шмыгнул. Дверь за спиной открылась, гомон на пару мгновений стал громче, затем кто-то подошел ближе, и на плечи Аякса упала тяжелая куртка. Аякс ухмыльнулся, переводя взгляд на Злата, который в точности продублировал его позу и уставился на небо.       – Звезд не видно… – пробормотал он и едва уловимо свел брови к переносице. Аякс переместился поближе и прижался к теплому боку, слегка касаясь локтя Злата. – Что случилось? Вы замерзли? Не надо было на крыльцо без одежды выходить, все же снежнийские зимы – это вам не ежа мыть.       – Не, не замерз, – протянул Аякс и слегка пихнул Злата в бок. Тот крякнул, демонстративно пошатнулся, а после соизволил перевести на него взгляд: довольный и сытый. В полумраке светлые глаза Злата казались серо-стальными, как добрый клинок, и Аякс позволил себе не разрывать зрительный контакт дольше положенного. – Я знал, что ты придешь.       – Еще бы я не пришел, – вздохнул Злат, натягивая шарф на подбородок. У него была забавная привычка прятать лицо в воротнике, капюшоне или шарфе, особенно на холоде, который кусал за нос и усердно румянил щеки. – Вы бы еще на лбу у себя написали: «Ты пойдешь за мной, и это не обсуждается». Ах да, я же и так все время за вами хожу, как я мог забыть.       Аякс время даром не терял: ловко подсунул руку между плечом и боком Злата и схватил за ладонь в теплой вязаной варежке – подарок от Вики, мастерицы в вязании. Ей очень нравился Злат, и она самой первой одобрила выбор Аякса, когда он впервые представил Злата семье. Вика вообще была легкой на подъем и принимала перемены на ура, а еще всей душой болела за счастье родных и в силу проницательности видела больше, чем остальные. За это Аякс неизменно был ей благодарен – перед ней редко приходилось объясняться, потому что она и так обо всем знала наперед и не задавала лишних вопросов.       Сквозь закрытую дверь донесся звонкий визг Ожеги, затем – дружный хохот, и Аякс, фыркнув, тряхнул головой и ткнулся щекой Злату в плечо. Тот в ответ вздохнул и душераздирающе хрустнул шеей, вынудив Аякса поморщиться.       – Любишь же ты испортить атмосферу, – проворчал Аякс, наблюдая за тем, как кружатся в свете фонаря снежинки. Облачко пара сорвалось с губ и растворилось в воздухе, а Злат лишь хмыкнул – неуловимо и едва слышно, как и всегда.       – Вы и сами знаете, в чем дело, господин Тарталья, – заметил Злат, слегка поворачивая голову, и теплое дыхание коснулось лица Аякса, вынудив довольно прижмуриться. Аякс хмыкнул, затем легко улыбнулся: когда дело доходило до открытого проявления чувств, Злат испытывал трогательную неловкость и старался извернуться так, чтобы неловко стало уже кому-то другому. Никогда не видевший себя в отношениях – как он сам с очевидным трудом признался, – Злат честно боролся со своей ядовитой натурой, но иногда не особо успешно, и она вылезала наружу в не самые подходящие моменты. Аякс об этом знал и беззлобно подтрунивал на этот счет: не одному же ему страдать все время, верно?       – Да ладно тебе, – весело отозвался Аякс и несильно пихнул Злата в плечо. – Здесь кроме нас никого нет, расслабься.       – В доме наши семьи, – сварливо заметил Злат и вздохнул, когда Аякс, изловчившись, без особого труда подхватил его за бедра и усадил на перила. – Ну и что вы делаете? Хотите, чтобы я отморозил себе пятую точку или вовсе примерз?       – Ты, носитель Пиро Глаза бога, и примерз к перилам, – со смешком заметил Аякс и поставил обе руки по обе стороны от бедер Злата. Тот смерил его нечитаемым взглядом, слегка покачнулся – возможно, сказывались несколько бокалов шампанского – и довольно уверенно положил ладони на плечи Аякса. – Самому не смешно?       – Не особо, – признался Злат. Он казался невозмутимым, но мягкий блеск во взгляде его выдавал. – Мне мое здоровье еще дорого, господин Тарталья, не будьте столь жестоки со мной.       Аякс качнул головой и заинтересованно подался вперед, отмечая, как взгляд Злата скользнул к губам и вернулся к глазам. Игриво вскинув брови, Аякс навалился на Злата всем телом и с удовольствием ощутил, как тот вцепился в плечи, чтобы не перевалиться через перила в огромный пушистый сугроб, из которого никто точно не стал бы его вынимать.       – Кажется, ты забыл, о чем я тебя просил, – фыркнул Аякс, чувствуя, как крепкие колени упираются ему в живот. Злат состроил максимально непонимающее выражение лица, но Аякс знал его достаточно, чтобы раскусить эту маленькую махинацию. – Не притворяйся, ты прекрасно понял, о чем я.       – У меня для вас есть подарок, если я окажусь в сугробе, он тоже окажется там же. Хотите разворачивать мокрую и холодную бумагу? – спросил Злат. Его глаза загадочно блестели в полумраке, бледные щеки зарумянились от холода, но лицо оставалось таким же непроницаемым, как и обычно.       – Подарки – это хорошо, – согласился Аякс и нагнулся еще чуть вперед. Злат смешно отклонился, стараясь увеличить расстояние между ними, но сделать это, обнимая Аякса за шею, было слегка проблематично. – Я люблю подарки. А еще когда выполняют мои просьбы. Новый год же, Злат, тебе что, сложно?       – Очень, – ровно отозвался Злат. Перила озадаченно заскрипели, и он бросил на них быстрый взгляд, затем снова вернулся к Аяксу. Мыслительный процесс на долю секунды отразился в светлых глазах, а затем Злат осторожно заправил под шапку Аякса выбившуюся рыжую прядь и сказал: – Аякс, пожалуйста, снимите меня с перил.       Аякс улыбнулся так широко и довольно, как только мог, и стянул Злата на землю. Тот шумно вздохнул, и в этом вздохе Аякс услышал укоризну. Приучить Злата обращаться на «ты» пока что так и не получилось: когда Злату было нужно, он упрямился даже не как баран, а как целое стадо баранов и неизменно возвращался к тому, с чего все начиналось. То, что Аякс заставил Злата звать себя по имени хотя бы наедине, уже было целым достижением.       Над альтернативным уровнем близости в виде неформального «ты» Аякс усердно работал и старался не давить, хотя иногда очень хотелось.       Выражение лица Злата на мгновение изменилось, и Аякс ощутил неладное. Затем Злат легко улыбнулся, и Аякс прищурился в ответ, подозревая какую-то подлянку, которая, разумеется, не заставила себя ждать.       Жестом фокусника Злат вытащил из подпространства, даруемого Глазом бога, длинный голубой сверток в веселенькую снежинку и с торжественным видом всучил его Аяксу в руки. Сверток был довольно легким, не больше килограмма весом, а Злат чуть ли не физически источал превосходство. Аякс, смутно догадываясь, что может быть внутри, поднял на Злата скептический взгляд, и тот улыбнулся чуть шире.       – Открывайте, – протянул Злат, и в своих подозрениях Аякс только уверился. – Не стесняйтесь, я старался, со всей душой выбирал, о вас думал.       – То-то мне так долго и мучительно икалось, – со знанием дела покивал Аякс и потянул за конец насыщенно-синей ленты. Долго возиться не пришлось – искусно запакованный сверток с радостью обнажил свое содержимое.       Ну конечно, Аякс как в воду глядел. Внутри оказался потрясающей красоты лук: с резными серебристыми плечами, украшенными сияющими синими шипами, росчерком голубых полупрозрачных перьев, переходящими в стакан плеча, крепкой узорчатой рукоятью и тугой тетивой. Аякс как завороженный провел по серебристо-синему кресту, заменяющему прицел, и выдохнул:       – Даже не знаю, хвалить тебя или ругать.       С луком Аякс обращался хуже всего: это было совсем не его оружие, поэтому его стрельба больше походила не на искусство, а на жестокий бой, причем с самим собой. Лучники, которых он знал, были куда более изящны в стрельбе, а Тарталья же при первой удобной возможности сбегал в стойку ближнего боя. Злат знал, на что давить: получив столь роскошный подарок, Аякс теперь не имел никакого права уклоняться от обучения владению луком.       – Для начала просто поблагодарить, – спокойно заметил Злат и забрал подарочную бумагу, а после деловито сложил и убрал в подпространство. По благодушному выражению лица можно было понять, что он доволен произведенным впечатлением. – Не говорите мне, что не хотели научиться владению луком. Этот лук называют Полярной звездой. Выкованный из хрустального льда, закаленный в жгучем морозе, он послужит вам верой и правдой.       – Спасибо, – пробормотал Аякс. Он взвесил Звезду в ладони, покрутил из стороны в сторону, прицелился куда-то в лес, а затем вскинул на Злата благодарный взгляд. – Но почему именно лук?       – Я подумал, что такой подарок поможет вам как можно скорее приступить к тренировкам по стрельбе, – повел плечом Злат, поправляя огромную шапку, и мерзляво втянул голову в плечи. Из складок шарфа слегка пыхнуло паром, когда он вздохнул. – Заряд мотивации, так скажем. Я же знаю, что совесть не позволит вам отложить такую красоту в сторону и либо любоваться ей издалека, либо насовсем позабыть.       Аякс покачал головой, затем взмахнул рукой, наблюдая за тем, как перенесшийся в подпространство лук растаял в воздухе голубыми искрами, и въедливо сказал:       – Просто признай, что тебе в очередной раз хотелось меня поддеть.       – Не без этого, – честно отозвался Злат, засовывая руки в карманы и прислоняясь бедром к перилам. – Однако Звезда делалась специально для вас. В какой-то степени она отражает вас как воина и предназначена для того, чтобы раскрыть ваш потенциал.       Больше Аякс не мог выдержать: он метнулся к Злату, сгреб его в охапку, но сделал это так порывисто, что мир перевернулся вверх тормашками, и через перила они свалились уже вдвоем.       Злат зафырчал, спихнул с себя Аякса и принялся очищать лицо от снега, и Аякс, перевернувшись на спину, захохотал. Снежинки падали на щеки и моментально таяли; он выбрался из сугроба, чтобы через мгновение оседлать бедра Злата и, склонившись над ним, невесомо клюнуть в губы и отстраниться. Взгляд Злата вспыхнул жемчужным огнем, и он едва уловимо улыбнулся в ответ, а после уверенно положил руку на колено. В доме грянул громкий счастливый смех, и мир ожил.       – Спасибо, – жарко выдохнул Аякс. – Правда, спасибо.       – Ага, – отозвался Злат, внимательно наблюдая за ним, и, прежде чем первым податься навстречу, шепнул: – С Новым годом, Аякс.       Утопая в снегу, морозе и нежности, Аякс мельком подумал, что надо бы по возвращении в дом не забыть отдать Злату его подарок: дорогую авторучку, тонкий намек на то, что отчеты сами себя не напишут. Забавно, что их подарки несли в себе как заряд мотивации, так и долю вредности, причем с обеих сторон.       Аякс отстранился на долю мгновения, чтобы заглянуть Злату в глаза, чтобы убедиться, что они оба разделяют одни и те же чувства. Злат зачарованно подался следом, не давая и шанса опомниться, и снова утянул Аякса в сугроб, целуя напористо и жадно.       И все было хорошо.