Отличная причина, чтобы умереть

      До Мекоче они, что удивительно, все же сумели добраться. Самоходная телега едва не развалилась по дороге обратно, Лейяти едва удержалась в сознании, время от времени пытаясь отключиться – еще бы, заживлению раны подпрыгивание на каждой кочке совсем не способствовало, – а Злат вел себя еще противнее обычного. Наверное, он сильно переживал за Лейяти, однако Тарталья в ее состоянии виноват не был, поэтому мириться с отвратительным поведением не собирался.       – Лучше захлопни пасть и молчи, пока не сказал чего не следует, – мрачно посоветовал Тарталья, когда Злат в очередной раз отозвался особенно ядовито. Внутри недовольно колыхнулось чудовище, вечно жаждущее крови, но Тарталья как следует треснул его плетью, и оно утихло.       Злат, который поддерживал Лейяти, чтобы та не стекла на дряхлое днище, вскинулся и явно был готов ответить очередной колкостью, но затем покачал головой и затих. Тарталья смерил его неприязненным взглядом и отвернулся, любуясь однообразными пустынными пейзажами.       Они молчали всю дорогу до Мекоче. Тишина душила Тарталью, но он продолжал упрямо молчать, скорее, интуитивно понимая, чем осознавая на самом деле, что ухудшать ситуацию не стоит. Не сказать, что особая «колючесть» Злата сильно его задевала – в конце концов, проведя столько времени со своим противным помощником, Тарталья уже успел обзавестись более-менее прочной кожей, – однако приятного в таком общении тоже было мало.       Собственно, именно поэтому Тарталья заткнул Злата – тому надо было охолонуть как никогда раньше. И Злат действительно заткнулся: может быть, потому что осознал, как плохо себя вел, а может быть, потому что ждал, пока ему прикажут заткнуться. «Ага, да, конечно, идеальный помощник, практически машина, – подумал Тарталья, кинув беглый взгляд на Злата. Тот нахохлился, как воробей, и иногда тихо скрежетал что-то на педж’натли, когда Лейяти «оживала». – Если бы вы увидели его сейчас, Пульчинелла, не говорили бы такой херни».       Впрочем, навыкам первой помощи Злата стоило отдать должное: несмотря на ухабистую дорогу и чертово палящее солнце, Лейяти постепенно приходила в себя. Она дышала ровнее, уже практически не морщилась, когда ее подкидывало на кочках, и иногда устало оглядывалась по сторонам. Наседка-Злат ворковал над ней и позволял полулежать на себе, и Лейяти несознательно льнула к его прикосновениям, проявляя абсолютное доверие.       Уровень заботы Злата о полузнакомой девице изумлял, и Тарталья никак не мог понять, в хорошем или плохом ключе. Что заставляло Злата так сильно доверять Лейяти, он никак не мог понять: пусть она хоть трижды обязывалась положить жизнь за Тарталью, это все еще не означало, что она не могла предать в любой момент. Злат это прекрасно осознавал – и даже вел себя в соответствии с инструкциями, поскольку все еще не продемонстрировал Лейяти свое лицо, – но все равно почему-то продолжал с ней носиться. А еще он беспокоился о ней чуть ли не больше, чем о Тарталье, своем Предвестнике! Это уже ни в какие ворота не лезло!       Стоило только телеге остановиться, Тарталья моментально выпрыгнул наружу и бросил на нее максимально неприязненный взгляд: этот способ передвижения ему совсем не нравился, и он с трудом с ним мирился. Самоходные снежнийские сани работали куда лучше неудобных натланских повозок. Следом за ним вылез Злат и помог выбраться Лейяти, которая уже выглядела в разы лучше, чем в начале пути.       – Какая-то ты слишком живая для человека, который еще недавно находился на пороге смерти и едва дышал, – едко прокомментировал Тарталья.       Лейяти, взглянув на Тарталью сквозь ресницы, широко улыбнулась, как будто ей только что отвесили комплимент. Она отлепилась от Злата, который придерживал ее за талию, без особого пиетета потрогала рану на животе, слегка поморщилась от боли, а затем радостно ответила:       – Да, вы совершенно правы! На самом деле без помощи Злата моя рана затянулась бы примерно за день, но он сильно помог мне своими штучками! – на слове «штучки» Злат отчетливо фыркнул и покачал головой. Лейяти вскинула голову, и ее темные глаза засияли от гордости. – Конечно, придется поберечься еще немного, но моя связь с духами сильна как никогда даже после Высвобождения, поэтому я быстро приду в норму.       На лице Лейяти читалось ожидание, но Тарталье было невдомек, что именно она ждала. Тогда, в заброшенном домике в Хикарилье, он внимательно наблюдал за работой Злата, но ничего не спрашивал и не уточнял, поэтому не до конца разобрался в процессе. Злат промыл рану и чем-то ее обработал, а после от души бахнул сверху какой-то вонючей мази, от которой заслезились глаза, и замотал поверх бинтами. Что-то из этого отлично сработало, ускорив регенерацию в несколько раз, судя по тому, что Лейяти уже бодро скакала вокруг. Однако, исходя из сказанного ею, у нее изначально было достаточно сильная регенерация: шутка ли, такая страшная рана – и затягивалась за день? Вероятно, всему виной была пресловутая связь с духами, которая давала Лейяти ну очень уж много приятных бонусов.       Тем не менее, Лейяти все еще была слабее Тартальи: тогда, в поединке, она сражалась в полную силу и все равно не дотянула. Сдерживайся она, Тарталья никогда бы ей этого не простил.       Тарталья фыркнул и отвернулся, направляясь вглубь городишка. Злат и Лейяти направились следом за ним, послышался короткий обмен на стрекочущем педж’натли, но через мгновение все стихло, а затем Злат особенно душераздирающе вздохнул.       – Ну что опять? – заворчал Тарталья, не оборачиваясь. Из ветхих разваливающихся домишек повылезали местные, которые с уважением провожали их маленькую процессию взглядами, но ближе подходить не смели. Тарталья, прищурившись, старательно делал вид, что все идет как и задумывалось, что в Мекоче они вернулись согласно плану, а не потому, что им срочно потребовалось разузнать, где тут у них выращивают проклятые ледяные мухоморы, будь они неладны.       – Когда-нибудь вы научитесь взаимодействовать с людьми, но это будет совсем другая история, – проскрежетал в ответ Злат, не сокращая, впрочем, расстояние; Тарталье не надо было оглядываться, чтобы знать, как этот осторожный ублюдок следит за каждым его шагом, чтобы не попасться в случае чего под горячую руку разозленного Тартальи.       Нет бы помалкивать, чтобы не получать из раза в раз по дурной башке. О, этот ядовитый язык Тарталья с радостью бы подрезал, но тогда Злат не смог бы озвучивать и умные мысли тоже; впрочем, Тарталья искренне сомневался, что даже будучи немым Злат бы не нашел способа над ним подтрунивать.       Чертов раздражающий засранец. Так и прибил бы, но тогда Тарталья останется один на один с прилипучей Лейяти и ее оптимизмом, а эта штука заразная.       – Что-то ты плохо меня учишь, агент Злат, раз я до сих пор не научился «взаимодействовать с людьми», – передразнил Тарталья, бросая через плечо ехидный взгляд.       – Да? – едва ли искренне изумился Злат, слегка склоняя голову вбок. – А может, это вы не слишком усердный ученик, Предвестник Тарталья?       – А может, это ты не самый примерный учитель?       – А вы хоть знаете, куда мы идем? – вдруг встряла в разговор Лейяти. Все это время она шла молча, и Тарталья даже успел забыть о ее существовании.       Тарталья замер и круто развернулся на пятках, а после неверяще уставился на Лейяти, которая сначала оторопела от такого пристального внимания, но потом собралась и заулыбалась, хлопая глазами. И вот кто бы мог подумать, что такая тощая, невзрачная девица может устроить настоящий переполох на черном рынке, а потом еще и выбраться живой? Возможно, что-то особенное в Лейяти действительно было, поэтому к ней стоило присмотреться, однако причины ее преданности Тарталья все равно пока что не признавал.       – А ты сама знаешь, куда мы идем? – передразнил ее Тарталья, и Лейяти смешно округлила рот.       – Понятия не имею, – жизнерадостно отозвалась она и захихикала, как будто услышала самую веселую шутку в своей жизни. – Я думала, вы знаете, ведь вы так уверенно шли!       – Господин Тарталья просто любит делать вид, что у него все под контролем, – миролюбиво проскрежетал Злат.       – А сам-то! – неподдельно возмутился Тарталья, не собираясь вестись на провокации. – Давай, умник, раз уж ты все знаешь, расскажи-ка мне, куда нам путь держать?       Злат деловито пожал плечами, на ходу поправил какую-то деталь на форменном кителе, и Тарталья в очередной раз отметил красный отблеск Глаза бога, прикрепленного к груди. И угораздило же Злата завладеть пиро элементом, который от Глаза порчи отличался только рисунком. Естественно, Тарталья не приглядывался к рисунку на стекляшке, больно надо, а в итоге в очередной раз остался в дураках: скрытная скотина Злат, как обычно, не спешил делиться подробностями своей жизни.       – Как минимум одно место у меня на примете есть, – пожал плечами Злат, а после чуть отклонился от изначального маршрута и пошел куда-то в сторону. – Можем начать с него.       – Да почему из тебя все надо клещами вытаскивать, – закатил глаза Тарталья.       – Считайте это тренировкой ваших навыков допроса, – милостиво разрешил Злат.       – Вот спасибо, – «обрадовался» Тарталья, – а можно тренировки как-нибудь на другое время отложить? Если ты не забыл, у нас тут есть небольшая проблемка. Малю-юсенькая такая. Которая требует нашего внимания прямо сейчас.       Не нужно было быть умником, чтобы понимать, чем чреваты проблемы с засухой на землях, которым как бы покровительствовал один из Предвестников Фатуи. Будь здешние жители чуть более приближены к реальному миру и не летай они в своих воображаемых мирах, создаваемых их белла-что-то-там, они бы уже давно обратились ко властям Натлана, а не страдали от засухи и даже голода. Поговаривали, что Пиро Архонт, Огнеликая Мурата, решала проблемы достаточно радикальным образом, но людей своих любила и делала ради них очень и очень многое. Тарталья не сомневался, что, узнай она о происходящем в Мекоче, она бы выкорчевала угрозу под корень и пустила бы пеплом по ветру.       Но жители Мекоче молчали, искренне считая, что все идет так, как должно, Хикарилья игнорировала проблемы маленького соседа, и изо всех щелей как бы намекающе торчал длинный фатуйский нос.       Пожалуй, стоило привыкать к тому, что в девяноста процентов случаев во всех бедах виноваты Фатуи. Впрочем, это не означало, что с методами организации Тарталья был согласен, однако он начинал понимать, что для таких, как они, альтернативы найти проблематично.       – Как вы завелись, – покачал головой Злат. – Вы такой территориальный, господин Тарталья. Только получили под свой надзор территории, уже выявили какую-то проблему и рветесь ее решать. Не боитесь, что инициатива наказуема?       – Да ладно, это же здорово, что господин Тарталья так озадачился проблемами моего города, – возразила Лейяти, поравнявшись со Златом, и широко улыбнулась, поймав взгляд Тартальи. – Может быть, у него правда получится их решить. Нам правда тяжело, просто никто в этом не признается. Считают, что все в порядке и это их наказание. Хотя какое там наказание, мы ничего не сделали, чтобы нас наказали!       О как, Лейяти, оказывается, была в корне не согласна с политикой, которую проповедовали в Мекоче, и смириться с незавидной участью она не могла.       – Так ты у нас маленькая бунтарка, – хмыкнул Тарталья.       Лейяти виновато поджала губы и втянула голову в плечи.       – Старшее поколение живет мудростью предков, – сказала она и, заметив взгляд Тартальи, быстро добавила: – Ну, и белла-кула, разумеется. Они совсем не хотят меняться, подстраиваться под изменения и делать свои жизни лучше. У них есть для этого все возможности, но старшие – закоренелые консерваторы, которые чхать хотели на перемены.       – Только не говори, что Мекоче отказалась от помощи Хикарильи, – неверяще протянул Тарталья. Лейяти повела плечом и сморщила нос.       – Хорошо, не буду, – покладисто произнесла она, а затем вдруг обратилась к Злату: – Я же правильно понимаю, куда мы идем?       – Ага, – отозвался Злат, не замедляясь.       – Как обычно, я в неведении, и ладно бы Злат был единственным осведомленным, так нет же, теперь вас таких умных двое, – буркнул Тарталья. – Я когда-нибудь узнаю что-нибудь раньше тебя?       – Мечтайте, – ответил Злат. Он шел с такой прямой спиной, будто палку проглотил, хотя на него никто даже не смотрел, поэтому смысла так петушиться не было. – Ну, может быть, в будущем, когда вы станете большим и сильным…       – Тобой что, давно пол не протирали? – спокойно осведомился Тарталья.       – Вы не переживайте, я прекрасно знаю, что из спарринга по возвращению в Заполярный целым не выйду, – деловито проскрежетал Злат. – Также я знаю и то, насколько вы злопамятный фанатик сражений. Если я вскорости не досчитаюсь парочки конечностей, я этому ни капли не удивлюсь.       – Нет, твои конечности мне еще понадобятся, в конце концов, кто-то должен писать за меня отчеты, – не согласился Тарталья, складывая руки на груди.       – Только для отчетов я вам и нужен. Я поражен в самое сердце.       – Ты только сейчас догадался?       Лейяти фыркнула, старательно скрывая смешок. Тарталья покачал головой и довольно прищурился. Что ни говори, а перепалки со Златом ему нравились, даже если он практически никогда не одерживал верх. Ну ничего, это временно; когда-нибудь и Злат подвинется со своего пьедестала самого остроязыкого фатуи всех времен и народов…       – Мы на месте, – сообщил Злат.       – Так и знала, – покачала головой Лейяти.       – Что мы забыли у пустого колодца? – поинтересовался Тарталья.       Злат и Лейяти одновременно уставились на него. На лице Лейяти отчетливо читалось «вы что, не догадываетесь?», и что-то Тарталье подсказывало, что лицо Злата под маской выражало то же самое, только в гораздо более резкой форме.       – Что вы на меня так смотрите? – раздраженно спросил Тарталья. – Это вы тут умники, а не я. Не хотите объяснить, что происходит?       – Знаете, где обычно располагаются колодцы? – вопросом на вопрос ответил Злат. – На артериях земли, которые буквально сочатся энергией. Они даруют земле жизнь, энергию и силы, позволяют процветать. Догадываетесь, что случится, если перерезать связь с артерией земли или перенаправить ее в другое место?       – Артерия перестанет питать земли, – задумчиво отозвался Тарталья, нахмурившись. – Если землю больше ничего не питает, она попросту начнет умирать, как и люди, живущие на ней. Если Мекоче лишилась единственного источника воды, неудивительно, что сейчас он на грани вымирания. Вряд ли они раньше сталкивались с такими же проблемами. Учитывая, что они чертовы консерваторы, как и сказала Лейяти, им и в голову прийти не могло, что стоит подготовиться на тот случай, если что-то вдруг сломается.       Иногда Тарталья думал, что люди – полнейшие идиоты.       – Абсолютно верно, господин Тарталья, – согласился Злат. Лейяти глянула с неподдельным восхищением. – Иными словами, если и начинать искать первопричину всего происходящего, а также корень зла в виде фатуйских вмешательств, то именно здесь.       Тарталья посмотрел вниз, проверяя, насколько глубок колодец, раз уж им все равно придется туда лезть, но из-за темноты ничего не разглядел. В ответ на вопросительный взгляд Лейяти лишь пожала плечами и виновато улыбнулась, мол, понятия не имею, Злат же промолчал, хотя Тарталья не удивился бы, если бы Злат знал расстояние от поверхности до дна колодца.       – Ну что ж, ты первый на поиски и пойдешь, – просто сказал Тарталья и столкнул Злата в колодец. Тот издал смешной звук, механически попытался за что-нибудь ухватиться, но пальцы соскользнули с гладкой древесины, и Злат полетел вниз.       Лейяти ахнула, Тарталья довольно ухмыльнулся, зная, что застал Злата врасплох. Умереть, сломав себе шею или спину, он точно не умрет, уж больно изворотливый засранец, зато Тарталья почувствовал себя немного отомщенным.       – Стой здесь, остаешься за главную, если что-то случится – кричи прямо в колодец, мы точно услышим, – сказал Тарталья и, не дожидаясь ответа Лейяти, перемахнул через дощатую обшивку и спрыгнул в непроглядную тьму.       Некоторое время потоптавшись на месте, Лейяти заглянула внутрь, как если бы раздумывала, отправиться следом или нет, но все-таки решила остаться здесь, как ей и велели. Она грустно вздохнула, потрогала повязку на животе и уселась на землю прямо около колодца, откинувшись на обшивку.       – Какой-то хаос, – едва слышно пробормотала Лейяти себе под нос, подозревая, что так будет всегда.