Отличная причина, чтобы умереть

      Злат подло бросил Тарталью и оставил ведение светской беседы с рыцарями на совести своего Предвестника. Тарталья от этого осознания, разумеется, в восторге не был: он остро ощущал, что ему не хватало опыта, и оттого раздражался все сильнее, продолжая давить блаженную лыбу. Конечно, логично, что Предвестник – самое старшее по званию и положение лицо в их маленькой делегации – должен был сам общаться с гостеприимными хозяевами, Злат сразу предупредил, что так и будет. Но легче от этого не становилось.       Джин была уравновешенной, спокойной и в меру дружелюбной. Она умудрялась уделять внимание каждому, кто махал ей рукой или говорил слова приветствия, пока они шли по городу, но при этом не сбивалась с пути и не бросала своих подопечных – то есть драгоценных делегатов Фатуи – на произвол судьбы. Вместе с тем она грамотно поддерживала диалог, не давая ему завернуть в опасное русло, и следила, чтобы никто не поцапался, потому что некоторые ну очень нарывались.       О да, показывать пальцем Тарталья не собирался, но кое-кому хотелось открутить голову, и этим кем-то являлся не Злат и, что неудивительно, не Лейяти. Кэйю Альбериха, этого самовлюбленного одноглазого петуха, уже на десятой минуте общения хотелось заставить жрать пыль. Или хотя бы замолчать. Но ни одной, ни другой роскоши у Тартальи не было, а не вылететь из Мондштадта с треском все еще оставалось главной целью, поэтому он терпел.       Ну ничего, по возвращении в родные края он отправится на охоту. Или сравняет с землей один-два тренировочных полигона. Может, погоняет рядовых в хвост и гриву, чтобы не расслаблялись.       Так вот, Кэйя, улыбаясь этой нахальной лисьей ухмылкой, явно задался вывести Тарталью из себя. Видимо, чуял слабину, а потому старательно ковырялся в оболочке в попытке отыскать источник этой слабины. Кэйя задавал неудобные вопросы, перехватывал нить диалога, встревал в самый неподходящий момент и давил, давил, давил. Джин пресекала особенно наглые поползновения, но закрывала глаза на все остальные: контраст между ними и способами их общения с потенциально опасными субъектами давал понять, что они работают вдвоем не в первый раз и имеют отработанную стратегию взаимодействия.       Словом, плохой рыцарь и хороший рыцарь. Или что-то в таком духе. Один из них постоянно оказывает психологическое давление, может быть, даже не самыми честными методами, второй следит со стороны в случае, когда давление становится неприемлемым, останавливает напарника.       Умно. Ловко это они придумали, Тарталья даже сразу не догадался. Сейчас, играя отведенную ему роль беззаботного дурачка-Предвестника, приехавшего полюбоваться красотами Мондштадта, Тарталья немного успокоился и теперь стал мыслить более рационально. Разумеется, о каком-либо подобии доверия к мондштадским рыцарям и речи не шло, однако, лениво отвечая на провокационные и не очень вопросы и попутно стараясь не выдать, что он понятия не имеет, что здесь забыл, Тарталья получил небольшую передышку перед более важным событием.       Встречей с Варкой, магистром Ордо Фавониус. Еще бы они не оказались на ковре перед самым могущественным человеком в городе.       Штаб-квартира ордена не впечатляла. Тарталья про себя отметил, что столовая в главном корпусе организации и то попрезентабельнее выглядит, не говоря уже о роскошном Заполярном дворце: истинной демонстрации силы госпожи Царицы. Злат, все время бесшумно шедший следом, вдруг неуловимо коснулся локтя Тартальи в ободряющем жесте. От единственного глаза излишне внимательного Кэйи это не ускользнуло.       – Волнуетесь за свое начальство? – лукаво спросил он, прищурившись в сторону Злата. Тот опустил ладонь, естественным жестом заведя ее за спину, и повернул голову к Кэйе. – Не переживайте так, никто его не съест. Может, так, покусают слегка.       Тарталья не сдержался: раздраженно закатил глаза, впервые за все время увлекательной прогулки сбрасывая державшуюся на соплях маску веселого беззаботного дурачка. Он тут же наткнулся на проницательный взгляд замолкшей Джин и веселый – Кэйи. Последний улыбнулся как кот, обожравшийся хозяйской сметаны: явно привычно закинул руку к Джин на плечо и склонил голову вбок.       Очевидно довольный – сумел-таки вывести Тарталью и теперь пожинал плоды, раз смотрел так снисходительно-ласково, мол, нос еще не дорос меня дурить. В ответ Тарталья улыбнулся самой паскудной улыбкой из своего арсенала, подхваченной не то у капризной Изабеллы, не то у высокомерного Скарамуша, и принял самую расслабленную позу, какую только мог.       Смеется он, поглядите-ка. Еще посмотрим, кто будет смеяться последним.       В крови забурлили азарт и старательно подавляемый гнев. Тарталье очень хотелось стереть с лица Кэйи самодовольное выражение чего бы ему это ни стоило, потому что наглый засранец старательно доводил его до точки кипения и не скрывал этого.       – Что вы, сэр Альберих, – протянул Тарталья, вслепую схватив Злата за руку, и, подтянув к себе, карикатурно отзеркалил позу Кэйи и Джин. Если Джин стояла, скрестив руки под грудью, а Кэйя опирался на ее плечо, то Тарталья приобнял Злата за талию, прижавшись боком к боку. – Он не за начальство беспокоится. А за своего партнера.       Надо отдать Злату должное, тот сориентировался моментально: максимально естественно прижался к Тарталье, игриво стукнул кулаком в плечо и покачал головой, а затем мягко выскользнул из объятий. Тарталья бросил на Злата быстрый взгляд и коротко улыбнулся.       – Господин Тарталья, пожалуйста, не смущайте наших сопровождающих, – порекомендовал Злат, напоследок снова коснулся локтя Тартальи и привычно встал за правым плечом.       Не согласился с утверждением, но и не отказался, лишь вбросил туманное продолжение шутки Тартальи и был таков. В стиле Злата. Восхитительно. Тарталья гордо улыбнулся и поднял взгляд на Кэйю, чтобы таки заметить, как тот удивленно вскинул брови и приоткрыл рот. Мгновением позже Кэйя, разумеется, взял себя в руки, его примеру последовала и Джин, потерявшая на секунду маску невозмутимости.       Она повела плечом, сбрасывая с себя руку Кэйи, коротко прокашлялась, не справляясь с ошарашенным выражением лица, затем обвела взглядом здание штаба Ордо Фавониус, указала на него рукой и только тогда с небольшим опозданием произнесла:       – Что ж, позвольте проводить вас к магистру. Он уже ждет вас.       – Не будем заставлять его ждать, – мстительно пропел Тарталья, подмигивая Кэйе. Беспечная улыбка рыцаря-я-играю-роль-засранца дрогнула, но все же удержалась на губах.       Серо-голубой глаз, не скрытый повязкой, смотрел хоть и цепко, но удивленно: Тарталье удалось сбить с наглеца спесь. На мгновение Тарталье показалось, что это смуглое лицо он уже где-то видел, но вспомнить, где конкретно, он с ходу так и не смог.       Наблюдавшие за сценой стражники, стоявшие около хода в штаб, выглядели так, словно их огрели по голове пыльным мешком, и, поймав на себе взгляд одного из них, Тарталья улыбнулся так невинно, как только умел. А потом, когда он прошел через двери штаба, до него вдруг с четкостью молнии, ударившей в одиноко стоящее дерево, дошла мысль.       Злат же его со свету своими шутками-прибаутками по поводу их несуществующих отношений сживет. Да Тарталья себе собственноручно могилу копает в этом проклятом Мондштадте!       Бросив на Злата тоскливый взгляд, Тарталья с трудом удержал улыбку, а после покачал головой, когда Лейяти ухмыльнулась ну очень уж нагло. У нее были некоторые очевидные проблемы с субординацией, на которые Тарталья если и обращал внимание, то отнюдь не всегда: он еще сам несколько не привык к тому, что теперь перед ним отчитывались, а не он перед кем-то. Однако у Лейяти, несмотря на все заверения в бесконечной преданности и верности одному лишь Тарталье, понятие субординации сбоило.       Злата это веселило, хотя он старался этого не показывать, Тарталью изрядно раздражало. В воспитании Лейяти – которая, на минуточку, уже была осознанным взрослым человеком, – верный помощник участвовать не собирался, полностью свалив проблему на плечи своего Предвестника. Вероятно, все еще мстил за поединок в Мекоче: это только внешне Злат выглядел обманчиво непробиваемым, на деле он был той еще мстительной гнидой.       Так что сейчас Лейяти смотрела Тарталье в лицо излишне весело, а Тарталья ничего не мог с этим сделать, кроме как погрозить пальцем и состроить страшные глаза. Изабелла за такое могла закатить форменную истерику, в результате которой обидчик оказывался оплеван и виноват во всех смертных грехах, Синьора отправляла заниматься грязной работой, после которой и глаза было стыдно от пола поднять, Иль Дотторе по слухам забирал особо наглых рядовых на опыты, но лично Тарталья в этом никогда не убеждался: о Втором и так ходило слишком много жутковатых слухов.       Тарталья еще добреньким был. Возможно, его доброта ему сейчас и аукалась: воспитание Лейяти ему не удавалось, даром что она теперь являлась его подчиненной и его же проблемой.       За обменом любезностями Джин проследила с особым интересом, но ничего не сказала. Кэйя поубавил спеси и теперь поглядывал на Злата, который притворялся ветошью, но ветошью высотой ростом в метр девяносто и широким разворотом плеч.       Они вошли в штаб, и шум оживленного города, все время сопровождавший их во время путешествия по Монду, утих, стоило двери за ними захлопнуться. В штабе было слишком тихо, и эта тишина неожиданно резко ударила по ушам. В голове раздался противный писк, и Тарталья поморщился, как от головной боли.       Главный холл был большим. Пол устилали бежево-белые квадраты плитки, посредине был выложен огромный герб Ордо Фавониус. На окрашенных в светло-серый цвет стенах, украшенных лепниной, висели картины, резные светильники и декоративные отполированные мечи со щитами. По правую и левую стороны располагались по две двери, рядом с которыми стояли тумбы с цветочными горшками, а на второй этаж вела лестница из темного дерева. Тарталья поднял голову и увидел перила, а за ними – еще одну лестницу.       – Прошу вас, сюда, – произнесла Джин. За дверью, к которой они подошли, вдруг раздался взрыв смеха, и Кэйя – вот умора – вздрогнул от неожиданности. Джин вздохнула, покосившись за левое плечо Тартальи, туда, где стояла Лейяти.       – О, у нас гости? – раздался бархатный женский голос, Тарталья обернулся и увидел высокую женщину в фиолетовом платье. Та зевнула, прикрывая рот узкой ладонью, и улыбнулась, прищурив зеленые глаза. – Добрый день.       – Это Лиза, наш библиотекарь, – с нажимом сказала Джин, на мгновение поджав губы. Тарталья постарался состроить дружелюбную улыбку, но щеки уже болели от постоянных усилий, и, он был уверен, выражение его лица уже давно не казалось хоть сколько-нибудь дружелюбным. – Она может показать вам библиотеку после того, как вы посетите магистра Варку. Уверяю, в библиотеке вы найдете книгу, которая придется вам по душе, а Лиза с радостью вам поможет.       Лиза мягко хихикнула и, подняв ладонь, пошевелила пальцами, а после промурчала:       – Таким значимым гостям я помогу с огромным удовольствием.       Тарталья ощутил, как его улыбка стала еще более натянутой – хотя, казалось бы, куда натянутее, – и проговорил сквозь зубы:       – Будем премного благодарны.       Ох, он уже с трудом представлял, как вынесет предстоящий диалог с магистром. Эти два рыцаря, намеренно или нет, но выпили из него практически все силы, поэтому и без того не особо подкованный в искусстве плетения словесного кружева Тарталья ощущал, как с каждой секундой внутри все сильнее закипает гнев. Эйфория от удавшейся шалости над Кэйей схлынула, как приливная волна, и теперь Тарталья не только напрягался, постоянно ощущая кожей чужие взгляды и внимание, но еще и злился.       Под кожей снова растекалась ядовитая, отравляющая ярость Бездны. Это определенно не вело ни к чему хорошему.       – О, а можно мне, пожалуйста, сразу помочь? – подала голос Лейяти. Она молчала практически все время, пока они шли от главных ворот до штаба, лишь иногда беззвучно хмыкала и фыркала, прекрасно помня наставления Злата. – Господин Тарталья, могу я?..       «Спасибо, что соизволила спохватиться», – недовольно подумал Тарталья, посмотрев на Лейяти. Скрытые в темных провалах маски глаза лукаво поблескивали в свете ламп; Лейяти улыбалась не скрывая этого. Хотя что с нее взять, она практически всегда улыбалась и делала это не в пример качественнее и естественнее, в отличие от Тартальи, который ощущал, что от бесконечных улыбок у него вот-вот отвалятся щеки.       Это опять отсылало к вопросу субординации Лейяти. Вот было бы весело, если бы она решила свалить в библиотеку, не спрашивая разрешения у своего фактического начальника.       Тарталья кинул на Злата осуждающий взгляд, мол, посмотри, что делает твой бестолковый ребенок, и бросил короткое:       – Иди.       – Спасибо! – выпалила Лейяти, подпрыгнув, а в два счета оказалась рядом с Лизой и восторженно заглянула ей в лицо.       Послышался бархатистый женский смех, затем хихикание Лейяти, они о чем-то зашушукались, и Тарталья моментально пожалел о том, что вообще куда-то отпустил бестолковую девицу. Иногда Лейяти, когда говорила, вообще не думала, и это могло стать весомой проблемой в сердце условно вражеской локации: если Лиза захочет вытащить из Лейяти необходимые сведения, то ей удастся это без особых проблем.       Забирать свои слова назад было уже поздно: Тарталья бы выставил себя еще большим дураком, хотя казалось бы, куда уж больше. Поэтому он проигнорировал происходящее за спиной и коротко кивнул Джин, как бы сообщая, что готов. Кэйя уже успел куда-то запропаститься, но о его пропаже Тарталья не жалел от слова совсем.       Джин кивнула в ответ, уверенно подошла к двери и постучалась. Раздалось приглушенное: «Войдите!», и тогда Джин нажала на ручку и открыла дверь, а после вошла внутрь.       Тарталья последовал за ней. В лицо ударило лучами солнца, льющегося из окна, Тарталья недовольно сморщил засвербивший нос, пошевелил им из стороны в стороны, а после звучно чихнул.       – Будьте здоровы, – в голос сказали Джин и Злат.       – Будьте здоровы, – мгновением позже добавил Кэйя, невесть когда успевший просочиться в кабинет. Что-то Тарталье подсказывало, что госпожа библиотекарь целенаправленно отвлекла внимание на себя, чтобы некий одноглазый рыцарь сумел пробраться в кабинет и доложить обо всем, что успел вынюхать за время их короткого путешествия по городу.       – Будьте здоровы, – произнес четвертый голос, и Тарталья, утиравший нос и заслезившиеся от чихания глаза, выпрямился, будто его стегнули по икрам тростью.       – Спасибо, – ответил он, прищурившись, и взглянул на мощную плечистую фигуру человека, сидевшего за столом. – Приветствую. Благодарю, что согласились встретиться, магистр Варка.       Магистр встал из-за стола. Его фигуру обласкало солнце, затеняя черты, и он тут же шагнул в тень – видимо, чтобы не создавать неудобств для гостей и не давить на них загадочностью образа. Тарталья тоже сместился вбок, в тенек, когда нос засвербило повторно: чихать и терять и без того шаткое самообладание не хотелось.       – Надеюсь, вы добрались до Мондштадта без особых проблем, господин Тарталья, – низким, пробирающим до дрожи басом произнес Варка. Он шагнул ближе, протягивая руку приветствии, и кивнул Джин. – Джин, Кэйя, спасибо за работу, вы свободны.       Оба рыцаря вытянулись по струнке, отдавая честь, и не задавая лишних вопросов вышли из кабинета. Правда, Кэйя, когда проходил мимо, все равно умудрился поймать взгляд Тартальи и, улыбнувшись, паскудно поиграть бровями, а после бесшумно выскользнул в коридор следом за Джин.       Дверь захлопнулась.       Тарталья со Златом остались наедине с самым могущественным и опасным человеком во всем Мондштадте.