Breaking Insanity

      Учёба в колледже продолжалась. Какаши окончательно обжился в своей новой квартире, научился понимать, что требуют те или иные преподаватели, и, наконец, более-менее освоился среди других студентов. Он даже завёл несколько новых, ничего не значащих связей, хоть никогда особо и не пытался с кем-то подружиться. Здание, которое в первые дни казалось ему настоящим лабиринтом, стало практически родным — он и с закрытыми глазами мог бы дойти до нужного кабинета, если потребовалось бы.       Иногда он пытался представить, что чувствовал его отец, когда учился здесь, но быстро понял, что у него плохо получается вообразить что-то подобное.       Обито оставался прежним. Одновременно и близко, и вне всякой досягаемости. Какаши на какое-то время оставил все попытки заговорить с ним. В первые дни после посещения могилы отца он был безумно воодушевлён собственным обещанием, но быстро сдулся, когда в очередной раз был просто проигнорирован. Если Обито не хотел с ним общаться — Какаши и в самом деле не мог с этим ничего поделать. Фактически, он даже не имел никакого морального права хоть как-то врываться в жизнь друга, если тот просто хотел, чтобы его оставили в покое. Какаши надеялся, что Обито не решит опять пойти и сделать что-нибудь крайне глупое, поэтому оставался в стороне, но держал ухо востро, готовый в любой момент вмешаться, если его опять потянет на какие-то безрассудства.       Предполагаемое лидерство Обито в Акацуки тоже играло не последнюю роль в желании Какаши сначала просто понаблюдать за ситуацией со стороны, вместо того, чтобы прыгать с места в карьер.       Он продолжал надеяться, что возможность поговорить представится каким-то… естественным образом.       Однажды, в середине семестра, Какаши опоздал после пар на автобус. К тому же, университет был уже закрыт, а свою книжку он оставил в шкафчике — скука в ожидании следующего автобуса грозилась стать смертельной. И пусть обычно его это не особо беспокоило, но весь ужас ситуации был в том, что эта книга не была одной из старых и потрëпанных, тех, что он уже зачитал до дыр. Эта — была новая! Старик Джирайя только прислал, её даже в магазинах ещё не продавали, а Какаши даже не успел дочитать.       Оставалось ещё минут двадцать до следующего прибытия автобуса… И пятнадцать часов тридцать две минуты до того, как университет вновь откроют, и он сможет продолжить чтение с места, где остановился сегодня.       Скука заставляла его слоняться вокруг здания университета.       И повернув за очередной угол, он увидел то, что наверняка не должен был видеть. Двое подчинённых Обито избивали какого-то мелкого рыжего пацана. В блондине он сразу уже узнал того паренька, которого несколькими неделями ранее застукал в очень интимной обстановке вместе с Обито. Он не был уверен, но вроде бы его звали Дейдара. Второй парень был несколько ниже ростом и с рыжими, если не сказать красными волосами.       Они вдвоём пинали кого-то, даже несмотря на то, что человек уже лежал. К тому же, их было двое на одного. Все твердили Какаши держаться от Акацуки подальше, но он не мог просто стоять и ничего не делать в такой ситуации.       Он подошёл и резко схватил ближайшего к нему парня — Дейдару — за руку, отдергивая его подальше от лежавшего на земле.       — Хватит.       Дейдара в то же мгновение с лёгкостью вырвался из крепкой хватки, и это навело на мысль, что он мог оказаться гораздо сильнее, чем можно было подумать на первый взгляд. Но в любом случае это сработало. Две пары глаз переметнулись с мальчика на Какаши.       — Мне плевать, что случилось и что это малец, черт побери, такого натворил, чтобы перейти вам двоим дорогу. Но он упал. С него достаточно. И если вы продолжите, я позвоню в полицию.       Парень на земле поморщился и перевернулся, поглядев на Какаши своими ярко-голубыми глазами. Да ведь он был просто ребёнком… Мальчишке было от силы лет семь-восемь — не больше. Но по красной татуировке на лбу было не сложно догадаться — он тоже член какой-то банды. Было крайне печально, что ребенок его возраста уже, возможно, являлся самым настоящим преступником, но, к сожалению, это не было большой редкостью. Дети из бедных районов часто попадали в банды, чуть ли не с пелëнок начиная выполнять поручения от старших «товарищей»… даже если они и были слишком малы для подобного. Люди редко высказывали подозрение к детям, а даже если малышня и попадалась — отделывались меньшим, нежели взрослые. Мальчик же, несмотря на всё произошедшее, даже не выглядел испуганным, скорее просто апатичным, хоть некоторый проблеск благодарности и присутствовал в его взгляде.       Какаши обернулся к Дейдаре и его сообщнику и демонстративно скрестил руки на груди. Акацуки или нет, он не собирался кому-либо продолжать мучить этого мальчишку. И решение это было окончательным.       Парни перед ним переглянулись, и по лицу Дейдары расползлась ухмылка:       — О, да ладно?       Он подошëл ближе, и хоть Какаши и не был беззащитен, он напрягся. Они были опытными уличными бойцами, когда же сам Какаши едва ли хоть раз в жизни дрался с намерением кого-то действительно ранить. Они были из Акацуки и вполне могли носить с собой какое-то оружие. Драка с этими двумя абсолютно точно отличалась бы от всего того, к чему привык Какаши — начиная с честных правил боя и контроля ситуации со стороны, и заканчивая тем, что он, очевидно, был в меньшинстве. И пусть он и надеялся, что ему удастся избежать боя, отступать был не намерен. Если будет необходимость — он будет драться. Не зря у него был чёрный пояс. В конце концов, ведь ради этого он и изучал дзюдо всё это время — он хотел сделать мир лучше, хотел быть, как отец.       — Хэй, слушай, так ты же тот самый парень, — Дейдара усмехнулся, в его взгляде промелькнуло узнавание. — А я-то думаю, где я тебя раньше видел! На соревнованиях! По карате или что-то в этом духе… — его ухмылка стала шире. — Похоже, мы наконец-то повеселимся, а?       Блять. Они видели, как он дерётся. Он явно был в слишком невыгодном для себя положении. Один из них сделал шаг в его сторону, и Какаши занял боевую стойку, пытаясь сообразить, как ему стоит действовать, чтобы разобраться с ними как можно быстрее. Если ему удастся провести с ним два удачных броска — всё будет кончено. Только те, кого учили правильно падать, могли справиться с подобным и сразу же снова встать, к тому же асфальт вокруг сыграл бы ему на руку — падение на него было бы тяжким для любого, даже для самого терпимого к боли человека. Вероятно, ему стоило атаковать первым, чтобы не оказаться зажатым в угол…       Внезапно оба парня перед ним замерли, их взгляды сфокусировались на ком-то за спиной Какаши.       И по какой-то причине он не смог заставить себя обернуться.       Чужая рука легла ему на плечо, и всё тело сковало в напряжении.       — Этот… мой, — от низкого голоса Обито вдоль позвоночника прокатилась волна дрожи. И даже если разум Какаши отрицал то, что Обито опасен, тело его потакать данной фантазии было не намерено.       — Прекрасно, пофиг, — фыркнул Дейдара, явно недовольно, но без каких-либо сопротивлений.       — Что с остальными? — обратился к Обито рыжий парень.       — Я позаботился о них. Никто из этих ребят нас больше не побеспокоит.       — Ты знаешь этого парня? — кивнул рыжий в сторону Какаши.       — У меня с ним… одно неоконченное дельце, — тихо проговорил Обито, практически над самым ухом Какаши, который тут же попытался вырваться из чужой хватки. Но не получилось.       — Убери от меня свои руки. Мне нужно проверить мальчика, которого твои приятели избили, — выплюнул он. Какаши действительно был слишком зол в тот момент, чтобы обращать на него хоть какое-то внимание. Да и похоже сам Обито не хотел иметь с ним абсолютно ничего общего. Да, бандитский бизнес никогда не был святым, но то, что эти — практически взрослые дядьки — так просто взяли и избили маленького мальчика, было на совершенно новом уровне, далеко за границей понимания Какаши о добре и зле. Конечно, пускай, он и не выглядел настолько потрепанным, каким показался вначале, но всё равно, сам факт…       В мгновение ока Обито развернул Какаши и изо всех сил вжал в здание университета. Его глаза горели жаждой убийства, и когда он поймал взгляд Какаши, тот уже не смог разорвать зрительный контакт. Обито прижался ближе, зажимая тело бывшего друга между собственной грудью и стеной. Его правая нога протолкнулась между ног Какаши и упëрлась в пах, вызывая пугающее чувство дежавю.       Какаши с трудом удалось подавить в себе сдавленный скулёж.       — Я заставлю тебя страдать… — его голос превратился в слышимый только Какаши шепот, и, когда он наклонился ещё ближе, ухо опалило горячим дыханием, — …другоубийца.       Какаши поморщился от этого прозвища.       — Я сломаю тебя… и когда закончу… единственное о чём ты будешь мечтать — смерть.       Он отпустил его и, не сказав больше ни слова, просто ушёл. Какаши не осознал, что так и стоял некоторое время, замерев и всё ещё вжимаясь спиной в стену, пока Дейдара не подошёл и не хлопнул его по плечу, привлекая внимание. Этот жест показался ему даже практически дружелюбным.       — Без понятия, как ты умудрился перейти Обито дорогу, но мне даже немного жаль тебя. У тебя есть яйца, и ты выглядишь почти порядочным. Дам тебе небольшой совет. Делай то, что он скажет. Не сопротивляйся.       — Чего?       Какаши далеко не сразу пришёл в себя после неожиданной угрозы Обито. Да, между ними было напряжение, и временами он чувствовал гнев, скрытый под его масками спокойствия и безразличия, но такой поворот — был слишком неожиданным. До сих пор чувствуя, как его потряхивает, словно после какого-то крайне тяжëлого испытания, он всё же обратился в слух, переводя взгляд на единственный источник информации, который у него сейчас имелся.       Дейдара бросил взгляд на своего друга.       — Ну, типа, он умеет… принуждать. Просто не слушайся его — и вот тогда всё станет реально плохо.       Какаши сузил глаза       — Почему ты хочешь мне помочь?       — А я и не хочу. Просто никто не заслуживает его гнева. Сасори, дружище, покажем ему фотку?       — Мне плевать, что с ним будет, — ответ прозвучал слишком уж монотонно.       — Я хочу взглянуть на его рожу. Он должен знать, с чем имеет дело.       — Плевать, — Сасори вытащил из кармана свой мобильник и пролистал несколько фотографий, прежде чем протянуть телефон вперёд, чтобы Какаши увидел, что было на экране. Ему показалось, что делает он это исключительно ради того, чтобы отвязаться от Дейдары. — Вот что случилось с человеком, который разозлил Обито.       Какаши бросил взгляд на фото: человек на нем, казалось бы, просто спал… И ему понадобилось некоторое время, чтобы понять, что человек на фото — мёртв. Какаши стало не по себе. И по большей части от простого осознания, что всё, что люди говорили вокруг — было правдой. Обито был причастен к убийствам.       — Мы по очереди становимся кем-то в роде козлов отпущения, если вмешивается полиция, — пояснил Сасори.       Значит… И это тоже было правдой. Обито и сам был убийцей. Какаши и до этого на самой подкорке сознания догадывался. Да, Обито был жестоким и неуправляемым, но Какаши не мог поверить в это. Но теперь… неужели он и вправду?..       Тот нож… Неужели в тот день, не подоспей Какаши вовремя, он действительно бы так просто лишил Забузу жизни?       Дейдара достал свой телефон и, кажется, пролистнул несколько фото. Тоже протянул экран Какаши. На его губах расцвела весёлая усмешка.       — А вот это случилось с тем, кто разозлил Обито… а потом сопротивлялся.       Какаши не был уверен, что действительно хочет это видеть, но взгляд переместился сам по себе. И то, что он увидел, заставило его рухнуть на колени. Он изо всех сил зажмурился в тщетной попытке выкинуть жуткий образ из головы. Ему стало дурно.       — Это Обито сделал?.. — тяжело выдохнул он.       — Ага, — ответил Дейдара. — Он, наверное, единственный из нас, кому реально в кайф мочить людей. А, ну ему и Хидану, но этот парень просто сам по себе чокнутый. Остальные обычно просто помогают прятать улики и всякое такое, ну ты понял. Конечно, если Обито приказывает убить кого-то — я не отказываюсь… Потому что идти против него это типа… чистой воды самоубийство.       Дейдара не сумел завершить свою пламенную речь, прежде чем образ, который Какаши всё это время пытался выкинуть из головы, снова вернулся в его сознание. Его вырвало.       Этот труп…       Что, чёрт возьми, случилось с Обито за эти четыре года? В кого он превратился?       Его сердце колотилось слишком быстро, а тело подрагивало.       Это было уже слишком.       Когда он наконец смог прийти в себя — Сасори и Дейдары уже не было рядом. Его колени дрожали, и потому, вместо того, чтобы встать, он просто перекатился и сел, спиной приваливаясь к стене. Он бросил взгляд на мальчика, который по какой-то причине умудрился нарваться на гнев Акацуки.       — Ты в порядке? — спросил Какаши.       — В порядке, — его голос оказался на удивление хриплым и грубым для такого детского тела. Он не без труда поднялся на ноги и подошёл к Какаши, протягивая ему руку. Он казался… таким взрослым и таким зрелым, несмотря на свой возраст. Он вёл себя совсем не как ребёнок.       — Гаара.       Какаши протянул свою ладонь вперёд, отвечая на рукопожатие.       — Какаши, — ответил он. — Может, тебе стоит подумать о том, чтобы свалить из банды, пока есть такая возможность?       Гаара лишь покачал головой, по его губам расползлась едва заметная улыбка.       — Мои старшие брат и сестра в этой банде. Я не могу бросить их, я должен защитить их… как смогу.       Хах… Он вступил в банду, чтобы защитить старших? Он и вправду был зрел не по годам.       — Тогда, может быть, они сами подумают насчёт того, чтобы выйти из банды. После всего случившегося сегодня.       — Может быть, — вздохнув, сказал Гаара. — Из банды не так легко уйти, как может показаться. И к тому же, брат с сестрой слишком любят драться, чтобы их можно было хоть как-то уговорить перестать это делать.       — Боевые навыки можно использовать не только для создания неприятностей, но и во благо. И с таким криминальным прошлым они лишь больше лишают себя возможности на нормальное будущее.       — Я напомню им об этом, — Гаара отвернулся и бросил взгляд куда-то вдаль. — Я просто надеюсь, что и они в порядке. Спасибо тебе… Какаши, верно?       — Верно… Тебе обязательно нужно обработать этот фингал под глазом, когда вернёшься домой, понял? И ещё, не из грубости, а просто дружеский совет — не появляйся тут больше.       Гаара улыбнулся едва заметно, но всё же улыбнулся.       — Не появлюсь.       Мальчик вышел с территории университета и исчез за поворотом.

***

      Похоже, Обито не особо торопился претворять свои угрозы в жизнь. После той встречи, после того, что ему показали Сасори и Дейдара, Какаши практически на сто процентов был уверен, что Обито придет к нему той же ночью. Во сне распорит ему живот, сантиметр за сантиметром вытащит все внутренности, раскромсает все органы.       Это звучало нелепо и это действительно было бы нелепо… если бы не рассказ Дейдары. У Какаши были реальные причины для беспокойства.       К тому же, тот образ всё ещё преследовал его.       Целыми ночами он лежал в холодном поту, ворочаясь с бока на бок и думая лишь о том, что же ему теперь делать. Каждое утро, когда он шёл в колледж, его преследовала мысль, что он вполне может и не дожить до следующего своего приезда домой. Время никогда не тянулось для него так медленно.       Так что для него стало даже в некотором роде облегчением, когда минула целая неделя и ничего — абсолютно ничего — не произошло. У него уже свербило в животе от этого вечного напряжения.       И к началу следующей недели он уже даже практически убедил себя в том, что слова, сказанные Обито, были просто пустышкой. Видимо, он и дальше собирался игнорировать его. Какаши, казалось, вновь его абсолютно не беспокоит, и даже в те редкие моменты, когда они проходили мимо друг друга в коридорах — Обито не поднимал взгляда.       Но на следующий день этот самообман был вдребезги разбит.       Какаши слишком сильно торопился, наверное, поэтому и погрузился в собственные мысли так глубоко. Другие студенты толпились вокруг него, и вместо того, чтобы пробираться прямо через этот живой щит, он отступил немного в сторону — вдоль стены было проще идти.       А потом случилось это. Слишком быстро, чтобы Какаши в принципе смог хоть как-то отреагировать. Стоило ему пройти мимо нескольких подсобок, дверь одной из них тут же открылась за его спиной. Сильные руки схватили его и затащили внутрь. Дверь бесшумно закрылась за ним, и всё вокруг погрузилось во тьму.       Какаши запнулся обо что-то — судя по звуку это было ведро — и врезался спиной в стену. В небольшом помещении слабо пахло моющими средствами.       Снаружи всё ещё раздавались негромкие разговоры и звуки торопливых шагов. Люди начали толкаться и бормотать, когда послышалось, как открывается дверь в соседний кабинет. И, похоже, совсем никто не заметил, как пропал Какаши, как кто-то утащил его в застенки.       Было слишком темно, чтобы можно было что-то разглядеть, но он прекрасно слышал приближающиеся шаги. И по какой-то причине от этого звука он застыл на месте, а сердце его заколотилось со скоростью тысяча ударов в секунду. На самом деле, он никогда не думал, что умрёт в грëбаной университетской подсобке. И он уже даже мысленно извинился перед тем человеком, который обнаружит тут его труп.       Нет, он слишком накрутил себя. Обито же не собирался его убивать…       Он хотел, чтобы сначала Какаши страдал. Да, верно. Стало немного легче. В тот момент Какаши острее, чем когда либо прежде, осознал, что хотел бы, чтобы все его внутренности остались при нём.       Человек остановился прямо перед ним, но все также не проронил ни звука. Прошло несколько напряжённых секунд, и Какаши уже начал было сомневаться: а действительно ли это был Обито? Не то чтобы он очень хорошо разглядел его, когда его затягивали в подсобку.       Голос, казалось, осип, поэтому ему пришлось сглотнуть перед тем, как заговорить:       — Обито?       Человек придвинулся ближе и медленно прижался к груди Какаши своей грудью, вклинивая между его ног колено — слишком грубо, чтобы можно было заикнуться о каком-то комфорте.       Какаши резко выдохнул. Это действие не должно было казаться ему таким знакомым, но всё же… Да. Это определенно был Обито. Какаши знал это. И знал, что Обито теперь тоже знает, что ему известно, кто именно перед ним.       Он стоял так близко, что Какаши с лёгкостью мог почувствовать запах его шампуня для волос, смешанный со слабыми нотками чего-то ещё — может быть мыла, лосьона или просто пота — Какаши не был уверен. Обито стоял слишком близко. Сердце Какаши колотилось так яростно, что едва ли он мог соображать нормально.       И он знал, что Обито слышит, как судорожно он дышит, но не то чтобы это сильно волновало Какаши. Он чувствовал, как смерть дышит ему в затылок — неловкость, последнее, о чем он беспокоился.       Какого черта было нужно Обито? Он собирался просто стоять так, пока у Какаши сердце не откажет от испуга или что?       Какаши предпринял попытку к бегству. Он изо всех сил оттолкнул Обито и бросился к двери, которую и заметить-то в этой темноте можно было лишь по тонкой полоске света внизу. Но она оказалась заперта. Сердце Какаши ухнуло куда-то в пятки, когда чужие сильные руки обвились вокруг его торса и вплотную притянули к горячему телу позади.       Лицо Какаши вспыхнуло от этих объятий. Он попытался было ослабить хватку Обито и отстраниться, но тот лишь перехватился, прижимая Какаши за бедра ещё ближе. Поза превратилась в более интимную.       Какаши с трудом сдержал в себе зародившийся где-то в груди вскрик, когда почувствовал, как чужой стояк упëрся ему в бедро.       Он замер, боясь шевельнуться.       Одна рука всё ещё продолжала удерживать его на месте, но через секунду он услышал щелчок перочинного ножа, и тут же холодное лезвие вжалось ему под подбородок. Какаши боялся даже дышать. Он почувствовал, как Обито выдохнул ему в шею, носом провел по коже. От этого действия Какаши вздрогнул, его дыхание на мгновение оборвалось. Каждый мускул в его теле напрягся; он был готов бежать, сражаться и замирать на месте одновременно. Пальцы Обито сжались на его бедре чуть сильнее. Просто чтобы напомнить, кто именно тут главный. Неозвученное предупреждение сопротивления.       Они простояли так не меньше минуты. Обито, похоже, чего-то ждал или же просто испытывал его на прочность. Какаши же, в свою очередь, был слишком напуган, чтобы пошевелиться. Слишком напуган даже для того, чтобы устыдить самого себя за страх перед собственным лучшим другом.       — Бывшим лучшим другом, — любезно напомнило ему собственное сознание. — Обито, которого ты знал, никогда никому не причинял вреда.       Обито отвёл нож в сторону и сделал шаг вперёд, вжимая Какаши грудью в запертую дверь, а собственным телом прижимаясь сзади. Сердце Какаши заколотилось ещё сильнее; в уши ударила кровь. Он не слышал ни единого звука снаружи, единственный звук, который теперь раздавался в голове — глухой стук собственного сердца. Ему нужно было что-то сказать, что угодно, но он обнаружил, что не способен произнести ни звука. Он не соображал, не мог заставить губы хоть немного пошевелиться, и всё что вышло в итоге — лишь слабый жалобный всхлип.       Он почувствовал ухмылку Обито на своей шее.       И холодный пот покрыл всё его тело.       Прошла ещё одна безумно долгая минута, в течение которой Обито не делал абсолютно ничего. Какаши показалось, что прошла целая вечность, но он так и не смог собраться с силами и что-либо сделать или даже просто заговорить. Он чувствовал жар его тела рядом, его пугающе спокойное сердцебиение — так отличающееся от сердцебиения самого Какаши. Напряжение было удушающим, а дыхание в этой гробовой тишине — оглушающе громким.       А после Обито просто отпустил его. Быстро отпер дверь ножом и, не говоря ни слова, вышел, оставляя Какаши одного — сбитым с толку, с колотящимся сердцем и трясущимися коленями.       Какаши не знал, что и думать на подобную выходку. Нет, конечно он не был дураком и догадывался, что это была простая демонстрация силы. Обито, при желании, мог убить его или изнасиловать, или просто сделать всё, что захочется — но он отпустил Какаши. Просто потому что сам так захотел.       Потому что хотел поиграть с ним ещё немного.       Какаши стало не по себе.       Всё ещё немного подрагивая, он на негнущихся ногах вышел из подсобки и побрёл на уже начавшуюся лекцию, пробормотал в свое оправдание что-то крайне невразумительное и сел на место. Пара длилась два часа, но для Какаши пролетела практически незаметно. Он не слушал преподавателя… Он вообще ничего не делал, просто сидел, уставившись в пустой лист, на котором должен был что-то записать. Под конец он быстро, абсолютно механически списал то, что было на доске, даже не вчитываясь.       Пары закончились, и уже на улице к нему подскочил Гай.       — Эй, ты в норме? Ты на этой неделе словно сам не свой… и бледный такой.       Какаши не хотел втягивать Гая. И вообще в принципе не хотел обсуждать с ним это. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.       — Я в порядке, — ворчливо пробормотал он в ответ.       Гай или не уловил недовольного тона, или просто решил оставить без внимания.       Они вышли на улицу, и сразу же Какаши из всей толпы заметил Учиху. Он стоял посреди парковки вместе со своими дружками.       Обито поднял голову, и их взгляды пересеклись.       Он ухмыльнулся.       Какаши почувствовал, как к горлу подкатила паника — он быстро разорвал зрительный контакт и поспешил сесть в автобус.       Ему просто нужно было успокоиться, но… Блять. Обито реально застал его врасплох. Ему не нужно было так остро реагировать на подобное. Конечно, это было очевидно: Обито была нужна психологическая помощь, и Какаши знал об этом. Да и сам он предупреждал о том, что собирается превратить его жизни в ад, так что можно было сказать, что Какаши практически был подготовлен, но… Он не ожидал ничего такого.       Ему просто нужно было вернуться домой, сесть, выдохнуть и взять всё в свои руки, вместо того, чтобы плясать по правилам, которые придумал Обито.       Но основная проблема заключалась в том, что образы, которые так любезно подкинули ему Сасори и Дейдара, всё никак не выходили у него из головы. Обито был нестабильным, он был опасен. И часть Какаши понимала, что страх перед ним — вполне обоснован. Но страх — хреновый помощник. Ему нужно было найти способ добраться до Обито, до того самого Обито — мальчика с большим сердцем, что прятался под этой личиной жестокого социопата. Какаши отказывался верить, что его больше нет.       Ему нужно было побыть одному и всё обдумать. Придумать хоть какой-нибудь план, как с этим справиться.       — Я не пойду сегодня на тренировку, — пробормотал он Гаю, выходя из автобуса.       Гай спорить не стал.