История об императрице Люси.

«По указу Его Величества, Люси Хартфилия станет супругой наследного принца. Таково было последнее желание повелителя.» Эти слова грянули, как гром среди ясного неба. Тяжело и холодно было на сердце его возлюбленной, что сидела на коленях, принимая сей последний указ, который зачитывал евнух. Они не подозревали, что император скончался этой ночью. Лишь Нацу он желал видеть в эти последние минуты, но эти минуты прошли, словно долгие года для императора. Последние мгновения он был счастлив настолько, что решил отдать такой приказ. Вся прислуга были удивлены не меньше самой императрицы. Но последнее желание все же необходимо было выполнить, каким бы абсурдным оно не звучало. К тому же Астерия - так звали прекрасную императрицу с красивыми нежными вишневыми волосами, небычайной редкости - богачи порой желали нечто редкое и цвет волос были именно тем, на что они затрачивались. Точнее на самих людей с таким цветом волос. Вот и Астерия была некогда рабыней. Но до того, как стать рабыней она была принцессой, одной из империй, что завоевал Игнил. Она по началу была зла на него и даже однажды попыталась убить императора, как только попал во дворец прислугой. Долго скрывая свой необычайный цвет волос, девушка купила парик и ходила в нем. Но нападение на императора каралось смертной казнью. Зная это, девушка рискнула. Она не подозревала о том, что император был из такой породы аристократов, которые видели в людях нечто редкое и прекрасное. Он был слад как раз в те дни, когда он прибыл из военного походя. Но Астерии не повезло так, как она хотела, и она попала в лапы Игнила. Тогда-то и пошло все не по плану и вовсе. Униженная и использованная Астерия была заперта во дворце и сделана наложницей. Тогда – то девушка и забеременела. Она не хотела иметь это дитя, но все же он родился. И ведь правду говорили многие, кто рожал, что, родив дитя, ты уже не можешь желать его смерти. Ты любишь его и живешь лишь ради него. Но не смотря на все это ее жизнь изменилась. О благородной крови, что в ней текла, узнали все. Что только не говорили чиновники о девушке. Однако эти слухи пресек лишь один человек. Император Игнил. Он эаставил замолчать всех, лишь объявив Астерию «Регентом». Это был второй человек после императора. Игнил знал самое интересное, что скрывала эта принцесса - свой ум. Ведь до этого она умело скрывала свою личность и цвет волос. Всем известно, что у четверых королевских семей есть свой особый цвет волос. На юге блондины. На севере алый. На западе нежный цвет сакуры. А на востоке черный как ночь. Возможно, Игнил рассмотрел в малышке нечто, что не удалось увидеть другим. Южная территория была еще не захвачена, но и у них были свои три небольших континента, свои правила и влияние. Женщина смирилась со свей участью, и уже не пыталась что-то изменить. Тут нечего изменить. Лишь потому, что влияние империи уже давно распространилось, и убрать его невозможно. Многие императорские семьи умерли - их убил император или его прихвостни. - Ваше величество, - окликнула служанка королеву, что была разодета в различные украшения, одежду, расшитую в золото. Однако печаль с ее лица не уходила, не смотря на то, что ее слезы уже давно высохли, а страх исчез. Некая дрожь все же ощущалась в руках. Она знала - в Нацу течет его кровь. И изменить сына была бы сложнее. Женщина слышала истории у служанок о том, что Драгонил - старший и ныне покойный, убил собственную мать, чтобы никто не смог занять власть. Мысль об этом не утихали в голове женщины. Нацу уже был пятнадцать полноценных лет. А полноценных шестнадцать будет буквально через какой-то месяц - теплом и нежном августе. По правилам, император может начать свое правление лишь в шестнадцать лет. Но вступить на престол он не может лишь в том случае, если нынешний император жив. В случае Нацу уже можно было приступить к церемонии. У девочек все было гораздо сложнее. В восемь лет они только обучались этикету. Это касалось как простолюдинок, так и аристократов. Отдавали либо в школу для бедных, либо для богатых, или нанимали учителя этикета. В четырнадцать или в пятнадцать их проверяли на наличие женского здоровья. В шестнадцать считалось, что девушка уже была детородной. - Илей, - серьезно сказала женщина прислуге, – приказываю готовиться к свадьбе моего сына и Люси.