Путешественник

Мысли находились в беспорядке, а настоящее тело слегка подрагивало от холода и частых нападок существ, от которых братьям Лань не было прохода. Как бы сильно Вэй Ин ни пытался не думать, он не мог заставить себя отвлечься: мысли постоянно вращались вокруг произошедшего, навевая мрак и нагнетая. Думать ни о чем другом не представлялось возможным. К тому же он чувствовал свое настоящее тело, когда находился в духовном, и все, что происходит вокруг, ощущал на себе. Слышал биение собственного сердца, чувствовал дрожь, даже значительное изменение в температуре. Поэтому, несмотря на то, что он покинул Ланей, он все еще был там, с ними. Он не слышал их разговоров точно так же, как и не видел, где они находились, но мог с легкостью прощупать окружение на наличие опасности. А значит, и переключиться больше ни на что другое не представлялось возможным. Любая мысль сводилась только к одному. Усянь не понимал сам, как и почему работает такая «синхронизация» его воплощения и тела, и должно ли так вообще происходить. Но то, что это было не отделение души, а скорее сознания, способного принимать физическую, но нематериальную оболочку — точно. Возможно, из-за этого он был сразу в двух местах одновременно. Вот уж вернее не скажешь: «одна нога здесь, другая там» на живом примере. А если бы еще все было так просто, как звучит, то все складывалось бы замечательно, однако и тут находились палки в колесах. Для воплощения сознания нужно максимально сосредоточиться. Именно для этого Вэй Ин закрывает глаза и собирает все мысли в одну кучу. Иногда сей процесс происходит быстро, а иногда занимает несколько минут. Без этого ничего не получится. Поначалу в такие моменты он чувствовал себя как старый йог, погружающийся в медитацию с последними концами, но постепенно начал привыкать к своей способности и очищать сознание стало ненужным действом. Достаточно просто сконцентрироваться на чем-то одном — и все хорошо. Печально осознавать, но зачастую так работает и в обратную сторону: если в воплощении его настигнет одна из тварей, то от испуга он не сможет перенестись обратно, пока не успокоится. Хотя если в момент духовной прогулки настоящее тело подвергнется опасности, то он с легкостью может вернуться. Как, почему, из-за чего и каким образом — сам не понимал. Какие вопросы? Усянь даже до сих пор не знал, может ли пострадать его сознание от нападения. Это же ведь всего лишь нематериальное воплощение, а значит, его плоти отведать никто не сможет, но все равно каким-то внутренним чутьем чувствовал опасность. Рисковать и проверять не хотелось — от знания лучше не станет, а жизнь у него всего одна. К черту. К тому же в голове до сих пор не укладывалось пережитое. Вэй Ин не понимал, почему тварь добралась до него и каким образом. В каком моменте была совершена ошибка? Он не выходил из квартиры ни на секунду, постоянно проверял целостность талисманов, иногда добавляя новые, — ничего не должно было его выдать. Даже принимал душ по несколько раз в день, лишь бы смыть этот сладкий запах, — и это абсолютно ни к чему не привело. Все равно учуяла. Заметила. Пробралась. Он мотнул головой. Думать о том, что случилось, не имело смысла. Никакого. Прошлого не вернуть, а вот о будущем стоит задуматься. Когда-нибудь, но к нему снова придет Цзян Чэн и наткнется только на то, что осталось от квартиры, отчего вряд ли будет в восторге. Как объяснить произошедшее такому скептику? — в мыслях не мог представить их диалога без криков, ругани и скандала. Черт. Усянь ничего не мог пока понять. Он не знал, как разрешить всю эту ситуацию, и… что будет с человеком, которого разорвала тварь? Точнее с тем, что от того осталось? И осталось ли что-то, помимо рек крови? — по спине пронеслись неприятные мурашки. Горечь вины с новой силой упала на плечи; и зачем тот решил войти в чужую квартиру? На кой черт полез туда, куда не нужно было? У каждых поступков есть последствия. И почему тот человек не подумал об этом? А если у того есть семья, дети, ждущие возвращения? Как можно было так беспечно отдать свою жизнь? Вэй Ин понимал и осознавал свою вину, но еще он не был идиотом, чтобы корить только себя. Да, не будь в нем вообще этой сладости, то незнакомый человек остался бы жив, но… черт. Черт. Усянь не мог прекратить об этом думать. Не мог прекратить перекручивать все события сегодняшнего дня. Не мог прекратить вспоминать, что сегодня из-за него умер человек, а мелькнувшая вскользь мысль: «Вдруг бы в тот момент нагрянул кто-то из родных?» — вовсе приводила в ужас, заставляя конечности леденеть, а сердце саднить. Все могло повернуться по-другому. Все могло быть намного хуже. Все могло рухнуть в один миг, окажись жертвой твари Яньли, Цзян Чэн, дядя Цзян или госпожа Юй. Ненависть к себе затопила душу. Отвратительно. Он только что испытал облегчение, что умер незнакомый человек вместо его близких. Еще больше разозлило то, что Вэй Ин, если бы смог повернуть время вспять, не был уверен в спасении незнакомца. Не был уверен, смог ли подставить себя под удар вместо него. И от этого чувствовал себя еще хуже. Черт. Сжавшись, Вэй Ин все так же лежал под столом, собирая себя в одну кучу. Все казалось каким-то странным, нереальным, волшебным. Не верилось, что все произошло так просто. И в ответ мыслям почувствовал приятное тепло, знакомо окутавшее все тело. Чувство защищенности и безопасности накрыло с головой, отчего он сперва растерялся, не зная, что произошло, а потом вспомнил, что подобное раз уже происходило. Когда впервые пересек барьер. Однако тогда ощущения в воплощенном сознании были притупленными, нечеткими, тихими. Сейчас же в полной мере прочувствовал все на своей шкуре. Значит… Лань Чжань и его брат уже пришли? Так быстро? Волнение тут же схватило в тиски душу, но Вэй Ин, отмахнувшись, сосредоточился, откидывая все думы прочь. Перед глазами стояла кровь, в ушах до сих пор слышался хруст костей и звук рвущейся плоти, которые уже никогда в жизни не забыть. Хотелось стереть себе память, если бы было возможно. Он понимал, что это эгоистично и неправильно: в смерти того несчастного была и его вина, падающая тяжелым грузом на плечи, но выносить подобное не было сил. Конечно, он не в праве забывать о таком — это неподъемное бремя, от которого не избавиться. И именно это осознание тяготило и все усложняло. Сконцентрироваться удалось с трудом. Пришлось зацепиться за ускользающую мысль об этом тихом и спокойном месте, в котором наверняка придется остаться надолго… … Чтобы открыть глаза и уткнуться взглядом в плечо, облаченное в белое. Завертев головой, Вэй Ин не сразу понял, что ему удалось вернуться обратно. Сердце забилось сильнее от внезапного осознания, что он больше не в квартире, все мысли и думы сразу ушли на второй план. Замерев от восторга и удивления, с нескрываемым удовольствием почувствовал легкий ветерок, растрепавший волосы, и в блаженстве зажмурился. Свежий воздух вмиг вскружил голову — за год затворничества он уже и забыл, каково дышать полной грудью, всей кожей чувствовать свежесть дня и быть таким, как все. Приятно. Невообразимо. Мало. Охваченный возбуждением и восторгом, Усянь начал извиваться в чужих руках, немо требуя себя отпустить. В голове билась только одно: почувствовать больше, чем есть сейчас. И как только босые ступни коснулись мягкой травы, пискнул и тут же побежал вперед, раскинув руки в стороны: — Я действительно на улице! — и закружился, ловя небольшой поток ветра. Казалось, сейчас он мог даже взлететь, если бы не чертова гравитация. Казалось, что весь мир вокруг переворачивается, будто тоже соскучился. Казалось, даже деревья радуются вместе с ним. Ноги подкосились. Споткнувшись, Усянь неожиданно шмякнулся на спину. По телу пробежала холодная дрожь, напоминая обо всем, и сердце забилось быстрее, эхом отражаясь где-то в горле. Раскинувшись звездочкой, Вэй Ин вгляделся в синее небо, в редкие плывущие облака и зажмурился, когда взгляд коснулся солнца. Горечь комом застряла в глотке, не давая полностью окунуться в радостные чувства. Было печально и счастливо одновременно — он даже не знал, что способен уместить в себе такие противоположности разом, но не мог с собой ничего поделать. Если бы только все страхи, сомнения и обиды унеслись приятным ветром, играющим с волосами. Если бы только вид красивого неба смог заменить стоящую картинку пола, залитого кровью. Если бы только было все так просто и быстро, то он наверняка бы точно пришел в себя, ощутив себя действительно окрыленно. Несмотря на отрезвляющие мысли, за весь прошедший год сейчас он впервые смог почувствовать немного счастья, не считая всех неприятностей и проблем, которые доставил сегодняшний день. Впервые чувствовал, как сердце заходится не от ужаса, а от волнения и восхищения. «От пережитого никогда не избавиться», — вдруг печально пронеслось в голове. Время — лучшее лекарство, пусть самое болезненное и долгое. От кошмаров только оно может помочь. Рядом остановился Ванцзи, выводя из собственных мыслей. Усянь, поддаваясь моменту, похлопал рядом с собой: — Иди ко мне, Лань Чжань! — и широко улыбнулся, сверкая глазами и отмахиваясь от мрачности у себя в голове. — Это очень здорово! Трава мягкая и пахнет свежестью! Как я скучал по этому, не передать словами! Да меня от радости даже ноги не держат! Ну же! Иди, иди ко мне быстрее! И снова похлопал, нетерпеливо ерзая. Лежать в легкой футболке и домашних штанах на пусть и теплой от солнца земле не самое лучшее решение, но было откровенно плевать. Он не мог соскучиться по этому ощущению, ведь никогда раньше не катался в легкой одежде по траве, но это действительно приятно. Ванцзи ничего не ответил, вздохнув тихо, почти не слышно, однако присоединяться не спешил, только наблюдал. Зануда. — Господин Вэй, — подал голос Сичэнь, — думаю, сейчас для этого не время. Нам нужно сперва поговорить с учителем Лань Цижэнем. Еще ваша щека выглядит не очень хорошо. Потянувшись рукой к лицу, Усянь ойкнул, вдруг вспомнив, что у него там налился яркий синяк. И поджал губы, мрачнея. Цзян Чэн никогда не рассчитывал сил, когда бил, особенно в порыве ярости. Удивительно, как еще челюсть не сломал. С тяжелым вздохом Вэй Ин поднялся. Равновесие держалось не особо легко, учитывая пережитое, но он все же выпрямился, поправляя волосы и отряхиваясь. — Ты меньше, — заметил Лань Чжань, и только сейчас Усянь обратил внимание, что теперь был ниже его на три цуня*. И отвел взгляд, пробурчав что-то непонятное даже для себя и не решаясь сказать, что вид духовного тела — просто собственная желаемая внешность.

*Один цунь — 3,33 см.

Однако никто не стал больше ни о чем спрашивать, будто бы поняли, что ответа все равно нормального не будет, заставив вздохнуть с облегчением. Сичэнь только кивнул и медленно прошел вперед, мягко и ровно ступая по проложенной дорожке. Идеальная походка и поведение слегка давили и раздражали, заставляя недовольно сопеть. Вэй Ин всегда отличался как личность, из-за чего часто влипал в неприятности. И до такого совершенного шага ему как пешком до Нептуна*.

*Нептун — восьмая по счету и самая отдаленная от Солнца и Земли планета Солнечной системы.

Тяжело вздохнув, хотел было тяжело пойти следом, как на плечи упал мягкий плед. Обернувшись, даже не успел ничего спросить, как ощутил легкий рывок, и мир перед глазами пошатнулся. Его опять подняли на руки. — Лань Чжань! — взвизгнул Вэй Ин, непроизвольно хватаясь за чужие широкие плечи. — Пусти! Я сам в состоянии пойти! Ответ был коротким: — Ноги. Недоуменно приподняв брови, он не сразу понял, что имелось в виду. Что «ноги»? Ванцзи вообще странный мужчина. В первые два дня он был холоден, непробиваем, отчужден, словно глыба льда, неприступно бороздящая океан. Но что случилось потом? Что заставило лед подтаять? Изменение в погоде? В настроении? Почему-то мало верилось, что ему все-таки понравилось их общение — это звучало как минимум глупо. Вэй Ин в принципе никому не нравился, даже себе. Что в нем мог найти такой идеальный мужчина? — «Ноги»? — переспросил Усянь, все еще не вникнув. — Ты сказал: «Они не держат», — невозмутимо объяснил Ванцзи, — и ты босой. Поразмыслив, Вэй Ин кивнул, не став спорить и как-то напрямую возражать. Однако не смог не заметить: — Лань Чжань, Лань Чжань, — хитрая улыбка, — если так сильно хочешь взять меня на руки, то тебе не нужно искать причины. К тому же… — и внезапно вспомнил их статус отношений, прикусив губу. Прочистив горло и сделав вид, что это ни капли его не смущает, продолжил: — разве Лань-гэгэ* не мой парень? — и на свой страх и риск сомкнул руки за чужой шеей. — Как мой парень, ты можешь под свою ответственность не только носить меня на руках.

*Гэгэ — обращение к старшему брату (что-то вроде «онни-сан» в японском), приобретающее игривый оттенок флирта в устах девушки, обращающейся к парню.

Исходя из того, как другие относились к его выходкам, Ванцзи должен тут же его если не уронить, то поставить наземь, а после вовсе избегать от греха подальше. Наверняка с ним не каждый день флиртуют настолько открыто и прямо. Толика волнения мазнула по сердцу. Да и он согласился встречаться с сорвиголовой Усянем наверняка из-за того, что считал, что так заблудшая душа сможет упокоиться, никак не рассчитывая на вот такое вот неожиданное развитие событий. Не рассчитывая, что неживой парень вдруг окажется совершенно живым. Это как купить тамагочи* и на следующее утро обнаружить вместо него настоящего питомца.

*Тамагочи — игрушка, виртуальный домашний питомец.

— Не называй меня так, — холодно припечатал Лань Чжань, но его руки даже не дрогнули, чтобы отпустить. — Как же тогда мне тебя называть? — наиграно возмутился Усянь, усмехаясь. — Ханьгуан-цзюнь? Ванцзи? Лань Ванцзи? Ванцзи-сюн? Лань-гэ*? Лань Чжань?

*Гэ — фамилия+суффикс «гэ» — что-то типа «семпай» в японском.

К старшему по опыту/возрасту, но плюс/минус равному по должности товарищу.

Ответом служило привычное молчание. Какой же непробиваемый человек. Брови бы поднял, что ли. Или сделал бы какой намек, что болтовня и приставания Усяня его раздражают, нравятся, злят — что угодно! Главное — не светил одним и тем же выражением лица. Вэй Ин не обладает способностью предугадывать эмоции, не читает мыслей и уж тем более не знает, по нраву ли тому вообще хоть какое-либо общение. Обычно человек, которому не нравится болтовня, об этом вежливо (а иногда нет) говорит. Однако кто сказал, что Ванцзи тоже обычный человек? Специально заерзав в чужих руках, этим привлекая к себе внимание, Усянь постарался придвинуться плотнее, чтобы если не вытянуть слово речами, то хотя бы сподвигнуть действиями. Плед сбился, спадая с плеч, а Лань Чжань в непонимании старался его не уронить, перехватывая то слишком высоко, почти под бедра, то низко, под коленями. — Держи меня крепче, Лань Чжань, — засмеялся Вэй Ин, сильнее хватаясь за шею, предупреждая падение, и кокетливо продолжил: — Сверкающий талантами благородный муж* должен уметь справляться со своим баобао**.

*Отсылка к титулу Ванцзи

**Баобао — ласковое прозвище для мужчины, обычно используется девушками по отношению к своим парням. Переводится как: малыш, дорогой, сокровище.

Уши Ванцзи вспыхнули алым. Заинтересовавшись подобной реакцией, Усянь воодушевился своими попытками сдвинуть этот лед окончательно, и понял, в каком направлении следует толкать. И хотел продолжить атаковывать смущающими речами, одновременно не прекращая ерзать, как его тут же опустили вниз. Взвизгнув, Вэй Ин не сразу понял, что его уложили на землю. Вид нависающего над ним Лань Чжаня выбил из колеи, заставив сердце сделать сальто и безумно забиться, а руки вмиг разомкнуться за чужой шеей, чтобы обнять себя за плечи в защитном жесте. В душе родилась паника. «Что происходит?» — закричал мозг; внутри все перевернулось. Однако не успел он хоть что-то вымолвить, как Ванцзи схватил за запястья, укладывая по бокам, и вмиг завернул его в плед словно младенца, хулиганившего в своей люльке. Почувствовав себя беспомощно, Усянь открыл рот… И тут же его захлопнул. Погодите-ка. — Я — рулетик? — поднял брови Вэй Ин, заглядывая в золотые глаза. И попал прямо в точку. То положение, в котором он сейчас находится, по-другому никак не описать. Пару секунд осознания, за которые успел попытаться пошевелить руками и ногами, и он взорвался от хохота. Что с этим мужчиной не так? Какой черт поселился у него в голове, что он так реагирует на обычные слова? Да его в жизни еще так никто не усмирял! Никто не додумался бы взрослого парня умотать как ребенка! Эта мысль настолько смешила, что на глаза выступили слезы, а плечи сильно затряслись. Ванцзи, без единого намека на веселье, снова поднял его на руки. — Лань Чжань, — смеялся Усянь, — тебе нравится практиковать обездвиживание? Не знал, что у тебя такие интересные наклонности! Тогда тебе надо было еще и рот мне завязать, чтобы я не успел использовать «стоп-слово»* для…

*Стоп-слово в контексте БДСМ-практики — заранее оговорённое слово, которое используется с целью остановить БДСМ-сессию. В случае произнесения этого слова, участники сессии обязаны немедленно прекратить любые воздействия.

Губы плотно сомкнулись. Не понимая, что происходит, Вэй Ин сделал несколько попыток их раскрыть, однако уголки зашлись болью, отчего пришлось нахмуриться. Его рот будто склеили клеем, отчего получалось только мычать. Догадка пришла на ум также неожиданно, как все происходящее, заставляя недовольно окинуть взглядом Ванцзи. Это определенно он его заткнул. Недовольно громко замычав, мысленно взвыл от обиды. Значит, Лань Чжань умеет не только убивать тварей чудесным мечом, но и закрывать рот другим людям? Полезная способность, конечно, но Усянь крайне раздосадован, что она может быть использована против него. Черт. Черт… Идея вмиг прилетела в голову. Хитро улыбнувшись одним уголком губ, Вэй Ин закрыл глаза, сосредотачиваясь. Это сейчас удавалось очень просто, особенно когда он находился впервые в полной безопасности. И открыл глаза, воплотившись рядом с Ванцзи. Со стороны они выглядели очень забавно: весь идеальный благородный муж и нелепая человеческая гусеница у него на руках. Усянь не смог сдержать эмоций, засмеявшись и закружив вокруг, чтобы оценить со всех ракурсов. — Ай-яй-яй, — наигранно в укоре покачав головой, Вэй Ин с удовольствием отметил, как почти незаметно дергается бровь Ванцзи, — Лань Чжань, как тебе не стыдно! Затыкать меня на таком моменте было очень бестактно! Или ты так сильно смутился, что не нашел другого выхода? И вмиг застыл. Внезапная собственная догадка поразила. — Ты действительно смутился? — почти не поверил он, заглядывая в привычное ни капли не изменившееся лицо. — Лань-гэгэ! Я ведь почти ничего не сделал! Ты так реагируешь на мои слова, будто никогда об этом даже не думал. А я в это ни за что не поверю! Хоть ты и идеален со всех сторон, но ведь на сайты «восемнадцать-плюс» должен был заходить. Даже просто из интереса! Ванцзи ничего не отвечал, только, поджав губы, отвел взгляд, все так же идя вперед и делая вид, будто ничего не слышал. Да не может быть! Такая святая невинность еще существует? С такой-то горячей внешностью? Чем же он интересуется тогда, если на простые и даже не слишком откровенные разговоры реагирует подобным образом? Только мечом и истреблением этих отвратительных тварей? Что это за жизнь такая без плотских утех? Нахмурившись, Усянь задумался. Нет, он, конечно, еще не испытал ничего такого на себе. Даже не целовался ни разу, но в теории примерно что-то знает и в нужный момент сможет хоть как-то применить знания на практике. Все-таки он мужчина, и интересоваться подобным нормально. Нормально же? — Лань Чжань, — слегка смущенно, но Вэй Ин старался никак не подавать вида, прочистив горло и отводя взгляд в сторону, — я же твой парень… Что же ты будешь со мной делать, если ничего не знаешь? И покраснел, сжимая губы. Не то чтобы Усянь и вправду об этом задумывался, но такими речами он покажет Ванцзи, что отношения — штука сложная, что нужно сначала думать, а потом уже предлагать парню встречаться. Так можно хотя бы отвадить от себя. Нет, Лань Чжань нравился Вэй Ину: красивый, высокий, идеальный, достойный, сильный и наверняка очень завидный из мужей, но сама мысль о том, что такой мужчина занят именно бесстыжим Усянем, приводила в дрожь. Появлялись сомнения, страхи и куча вопросов. Это было не то, что нужно сейчас. — Хорошо, — стало ответом. Брови сами поднялись вверх. — «Хорошо?» — отзеркалил Вэй Ин, остановившись. — Мгм, — кивнул Ванцзи, — я изучу. В сердце что-то ухнуло. Покраснев от пят до кончиков волос, Усянь закрыл лицо ладонями, про себя закричав: он далеко не этого добивался! Что за дела? Почему все поворачивается против него? Что происходит? Почему Лань Чжань к нему так настроен? Так серьезно? Это вообще законно? Нормально? В голове вдруг всплыли слова Лань Сичэня, которые были оборваны сегодня. В них явно было что-то о «трех поклонах». Но что тогда ему пытались сказать? Из-за своего страха и паники Вэй Ин вовсе ничего не запомнил, желая только спастись. Это точно должно было быть что-то важное. Это… Черт... «Язык мой — враг мой», — обреченно пронеслось в голове. Лань Чжань остановился возле большого здания, и Усянь, не заметив, привычным образом прошел сквозь него и своего тела, оказавшись спереди. Недоуменно обернувшись назад, встретившись с пронзительным взглядом золотых глаз, повернулся обратно. Навстречу вышел Сичэнь. — Учитель Лань уже ждет, — и с улыбкой открыл перед ними дверь. Вэй Ин осознал, что не готов встретиться с тем учителем, который может поведать о его способностях. И может ли вообще. Все задорные и отвлекающие мысли тут же остались где-то за плечами, а на сердце напала привычная неловкость и волнение. Почему именно в таком состоянии он должен разговаривать с каким-то незнакомцем? Почему нельзя дать ему время, чтобы прийти в себя? Сглотнув, он подавил нервную дрожь, сдержавшись от того, чтобы обнять себя за плечи. Так он только покажет свою панику и неуверенность. Усянь вошел первым, скрепя сердце переступая порог и сразу же оглядывая просторное помещение, изнутри выдержанное сугубо в традиционном стиле. И еще раз сглотнул. Хотелось вернуться обратно и продолжать шутить над Ванцзи, посмеиваясь над забавными реакциями на провокации. Возле окна стоял высокий мужчина, деловито приглаживающий длинную козлиную бородку. Выглядел он задумчиво и сосредоточенно, словно размышлял о чем-то важном, а в воздухе витало странное напряжение. Ощутив желание развернуться и куда-нибудь сбежать, мысленно взвыл от невозможности исполнения. Услышав шум, этот учитель Лань повернулся к ним и сразу сосредоточил взгляд на Усяне. Какой же он учитель? Больше на старика похож. — Эта та неупокоенная душа, что принадлежит живому телу? — твердо спросил тот. — Да, дядя, — кивнул Лань Сичэнь. — Господин Вэй по каким-то странным причинам может покидать собственное тело и возвращаться в него обратно. К сожалению, ни я, ни Лань Ванцзи ничего не слышали о таких способностях ранее, а также не натыкались на подобное ни в одной из книг. Нервный смешок. Замечательно. Усянь чувствовал себя неведомой никому зверушкой, которая попала в руки на изучение к странным людям. И проникся очередной дрожью, уже представляя, как его разбирают по кусочкам и тщательно рассматривают в микроскопе. С воображением у него всегда было хорошо, а поэтому от красочной картины у себя в голове даже побледнел. И, отступив на несколько шагов назад, зашел за широкую спину Ванцзи. — Дядя, — вежливо поклонился Лань Чжань. Если бы его руки не были заняты, то он бы наверняка сложил их перед собой, таким образом выражая уважение. — Вэй… — задумчиво протянул Цижэнь, словно что-то вспоминая. Послышались шаги. Сердце забилось сильнее, а в душе заскреблась куча кошек. Усянь не боялся, нет, просто всем существом чувствовал, что по-любому не понравится этому старику, отчего опасения получить пинка и скатиться с горы росли с каждой секундной. Кто говорил, что будет легко? Тяжело вздохнул… — Вэй Ин, — Он представился, понимая, что выхода совершенно нет. — Имя в быту: Вэй Усянь. — Цансэ Саньжэнь* твоя мать? — сразу же прилетело в лоб.

*Имя в быту: Цансэ Саньжэнь.

Значение: Совершенствующая вольнолюбивая женщина.

Не ожидая подобного вопроса, сначала застыл в ступоре, перекручивая раз за разом услышанное в голове, а потом буквально выскочил из своего укрытия, тут же становясь рядом с высоким мужчиной, внимательно изучающим его взглядом. — Вы знали мою мать? — с искрящей надеждой в голосе прошептал Вэй Ин. Цижэнь кивнул. — Мне будет удобней, если ты все же вернешься в свое тело, — и вновь деловито пригладил бородку. Не став спорить, Вэй Усянь сразу прикрыл глаза, расслабляясь, и растворился в воздухе, чтобы в эту же секунду резко выдохнуть и зашевелиться в чужих руках, чувствуя себя при этом жутко неуверенно и уязвимо. Конечности до сих пор оставались обездвиженными пледом, а губы… разомкнулись? Лань Чжань снял свое заклинание? Немо задав вопрос одним лишь приподнятием брови, вздохнул и облегченно повел плечами, когда ощутил, что его наконец-таки опускают на пол. Ноги с трудом держали его. Пришлось приложить немало усилий, чтобы не откинуться назад. — Откуда вы знали мою мать? — поспешил спросить Вэй Ин, не обращая ни на что внимания. Брови этого старика нахмурились от недовольства. — Встретил ее однажды гуляющей по нашим территориям, — служило ответом. — Эта неугомонная женщина нарушила кучу правил, да еще… — сдержанный вздох. Лань Цижэнь выходил из себя от одного только ее упоминания, отчего Усянь одновременно и испугался, и восхитился своей матерью, даже не представляя, что та могла такого сделать, чтобы вызвать подобное отношение. — Путешественники, — успокоившись, добавил он. Вэй Ин не понял, что это значит, и стиснул плед в пальцах, еле-еле держащийся на плечах. — Путешественники? — переспросил Сичэнь, уточняя. — Да, — кивнул старик Лань. — Обычно их невозможно встретить — немногие доживают до совершеннолетия духа и тела. Цансэ Саньжэнь была одной из них и могла путешествовать в совершенно разных местах, безнаказанно нарушая правила, — на этих словах он опять скривился, словно съел дольку лимона. — Она погостила недолго, после чего исчезла. Каждое слово будто било током. Не зная, плакать или смеяться, Усянь ни жив ни мертв прошептал: — Немногие доживают? — Запах, — Цижэнь пригладил бородку. — Путешественники имеют привлекательный для тварей запах. Удивительно, как ты остался жив до сих пор. Многого не знаю. Я сталкивался только с этой невоспитанной женщиной, но пока ты остаешься тут — ты в безопасности. Барьер, возведенный еще нашими предками сотню лет назад, мы подпитываем духовными силами каждый тринадцатый месяц високосного года. Лань Сичэнь выдаст тебе ученические одежды, а так же передаст свиток с правилами, которые необходимо все изучить и запомнить. Правила? — побледнел Вэй Ин, вовсе теряясь во всем сказанном, беспомощно оборачиваясь и натыкаясь на взгляд золотых глаз, наверняка неотрывно следящих за ним все это время. Что вообще происходит? — Лань Ванцзи, — вновь заговорил этот нудный старик, — Вэй Усянь пережил многое, а также совсем не знаком с Облачными Глубинами, поэтому с этого момента ты будешь следить за его обучением, поведением и достижениями. Проводи его в одну из ученических комнат. Пусть отдохнет, поест и наберется сил. Завтра уже будем разбираться с его… способностями. — Да, дядя, — поклонился Лань Чжань. Вэй Ину требовалась пара секунд, чтобы осознать услышанное, и как минимум пара минут, чтобы переварить. Цижэнь только кивнул в ответ и отвернулся, этим показывая, что разговор окончен, а в голове все еще крутилось бесчисленное количество вопросов, на которые хотелось бы получить ответы. Разгребая собственные мысли, он успел заметить, как Ванцзи снова подходит ближе, чтобы заграбастать и поднять на руки, однако, не согласившись с таким раскладом, Вэй Ин ловко увернулся, тут же проскользнув на улицу и ускакав вперед. Он и не предполагал, что разговор заберет у него все силы, и хотел просто сейчас побыть один. Все свалилось как снег на голову, и Усянь не знал с чего начать. С матери? С того растерзанного человека? Со способностей? С этого места? С чего? Мысли путались. Он зашел в тупик. Каменная дорожка ощутимо царапала ступни, отрезвляя и не давая полностью погрузиться в мрачные мысли. Чуть-чуть неосторожности — и можно разбить ноги в кровь, однако это было последнее, что его вообще волновало. Немного больше бы сил, и он бы даже смог просто побежать, но едва перебирал ногами. Вэй Ин мог бы позволить Ванцзи себя понести, но не был уверен, что сможет держать эмоции под контролем. Следовало бы их направить в положительную сторону, чтобы тоска и печаль не сожрали сердце без остатка, но с каждой секундой переваривания и осознания слов, до сих пор звучащих в голове голосом старика Ланя, это представлялось все сложнее и сложнее. Наступив на камушек, вмиг выбивший из всех мыслей, Усянь зашипел, тут же отшатываясь и останавливаясь, чтобы перетерпеть боль. Лань Чжань, наверное, стоит сзади и смотрит на его несчастные попытки проявить силу, отчего к щекам прильнул жар. Поддавшись моменту, он оглянулся назад, оценивая, насколько далеко получилось пройти и не слишком ли кажется глупым в чужих глазах. И почти пошатнулся от удивления. Никого. Что? — Куда он делся? — оглянулся Усянь. Тропинка к этому зданию была всего одна. Значит, остался с тем стариком? — вздох облегчения настиг внезапно быстро. Но стоило вновь повернуться вперед, как он налетел на чужую грудь. Нос обожгло болью, и Вэй Ин прижал к нему ладонь, недовольно смотря на возникшего из ниоткуда Лань Чжаня. Откуда он взялся тут так быстро? Это тоже одна из способностей? — А я только хотел идти тебя искать, — неловко опустил взгляд вниз Усянь, делая вид, что это не он нелепо пытался сбежать. Ответом служил вздох. Поняв, что все речи бесполезны, Вэй Ин поднял руки вверх, молча позволяя себя поднять на руки, и хмуро уткнулся в широкое плечо. На душе скребли кошки, из-за чего хотелось поскорее остаться одному и позволить себе отпустить немного эмоций. С кем-то рядом не хотелось показывать боль и переживания, не хотелось выглядеть еще слабее, чем есть сейчас. — Лань Чжань, — криво улыбнулся Вэй Ин, отгоняя все мысли прочь, и наигранно обвинительно воскликнул: — Ты ведь специально встал передо мной! Хотел, чтобы мой бедный носик пострадал, да? — хитрый прищур глаз. — Я знаю, как ты можешь загладить вину! Ванцзи тихо вздохнул. — Поцелуй! — воодушевленно предложил Усянь. — Когда где-то болит, нужно поцеловать это место! И все тут же пройдет! Вот честно-честно, мне так… «Кто мне так говорил?» — следом прозвучал в голове вопрос, ставя в ступор. Горькая усмешка коснулась губ. Вот именно. Никто. Сию фразу он услышал в каком-то из сериалов про любовь и взял на заметку. Если практика ему недоступна, то почему бы не попрактиковаться в речах? — думалось тогда. Кто же знал, что он так бездумно этим воспользуется? Хотя всегда думал, что это никогда не пригодится. Пригодилось. — Ты расстроен, — каким-то образом заметил Лань Чжань, полностью проигнорировав все речи. Вэй Ин отвернулся, делая вид, что не понимает, о чем речь: — Конечно, я счастлив как никогда, — в сердце больно защемило от собственных слов. — Я могу наконец выходить на улицу, твари до меня не доберутся, а моя личная жизнь разнообразилась красивым мужчиной с мечом наперевес. Я не могу быть расстроенным! Однако на лице напротив не отобразилась ни одна эмоция, которая бы хоть что-то сказала или намекнула о мыслях. Вэй Ин прикусил язык, прикрывая глаза и, подтянув плед почти до глаз, спрятал в нем лицо, тяжело вздыхая и не желая больше морозить чушь. Лань Чжань прав. Он действительно сейчас находился на грани взрыва собственных чувств. Все внезапно свалилось на плечи: тварь, убийство, спасение, гора под названием «Облачные глубины», нудный старик, воспоминания о матери, которых у него не сохранилось — одно за другим хлестало по сердцу. Нужно сесть и все обмозговать, рассудить, подумать. Будь он сейчас эмоционально стабилен, то задал бы кучу вопросов Цижэню, стараясь все узнать максимально подробно. Тот верно сказал, что Вэй Ину нужен отдых, покой и сон. Без этого истерика стояла позади, каждый раз подбираясь все ближе и грозясь ударить в неожиданный момент. В конце концов, теперь времени было полно. Сейчас нужно позаботиться о себе, чтобы не ударить в грязь лицом. — Вэй Ин, — собственное имя прозвучало настолько неожиданно и приятно из чужих уст, что по коже пронеслась целая стая мурашек. Высунувшись из-под пледа, Усянь сразу же наткнулся на взгляд золотых глаз. — Да, я здесь, — и улыбнулся в ответ, — Лань Чжань. Брови напротив слегка нахмурились, а губы поджались. С удивлением отметив, что сейчас Ванцзи похож на человека, который размышляет о чем-то важном, способном все в корне поменять, замер в ожидании. Неужели на что-то решился? Наконец-то? Настроение слегка сдвинулась с мертвой точки по направлению вверх. Однако ни спустя минуту, ни спустя две никаких действий не происходило. Набрав в легкие побольше воздуха, Вэй Ин хотел пошутить… Как незнакомый голос их прервал: — Господин Ханьгуан-цзюнь, — встал рядом мальчишка в белом ханьфу, почтительно поклонившись. Любят же эти сектанты вылезать из ниоткуда. Вэй Ин хмуро заметил, что тот слегка подрагивал от неуверенности, будто боялся наказания, и старался смотреть куда-то в сторону, хотя все равно не смог этим скрыть красные щеки, — учитель Лань попросил вас принести отчеты до отбоя, а господин Цзеу-цзюнь передал книгу о надлежащем поведении и сборник правил, которые молодому господину Вэю нужно изучить до завтрашнего занятия в восемь утра. Усянь побледнел, с ужасом уставившись на то, что лежало в руках мальчишки. Это просто невозможно. — Вы уверены, что выбрали себе правильное оружие? — нервно и совсем не весело рассмеялся Вэй Ин, обращаясь к Лань Чжаню. — Один вид книги такой толщины, заставит бежать в ужасе кого угодно, — рваный вздох. — Я уже молчу о том, что будет, если ею замахнуться. Череп точно расколется, как грецкий орех в дверном косяке. Мальчишка покраснел еще сильнее: то ли от смущения от столь бестактного высказывания, то ли от смеха. Склоняясь более ко второму варианту, Усянь простонал, как только почувствовал тяжелый груз знаний у себя на животе, и даже не успел ничего понять, как они вновь остались наедине. — Лань Чжань! — жалобно. — Забудь о том, как я говорил, что жив. Давай ты меня спрячешь, а я поскитаюсь неупокоенным призраком? — Завтра я зайду за тобой в шесть, — невозмутимо ответив, Ванцзи остановился возле небольшого длинного здания и опустил Вэй Ина перед дверью, не отходя какое-то время, словно боялся, что тело перед ним упадет. Усянь почувствовал себя плохо. Он с трудом встает в девять, совсем забив на режим и распорядок дня. — Надеюсь, вечера? — смело предположил он, потоптавшись на одном месте. Как там говорится? Надежда умирает последней? — Утра. По крайней мере, он попытался. — А вставать мне во сколько? — занервничал Усянь и наиграно рассмеялся, стараясь шуткой успокоить прежде всего себя. — В пять утра, что ли? И в ту же секунду захотел откусить себе язык, потому что Лань Чжань вместо того, чтобы опровергнуть слова, без тени забавы утвердительно кивнул, вкладывая в руки два тяжелых учебника. Застыв от шока, Вэй Ин, не моргая, прослушал, что еще ему было сказано. Ему сегодня удалось чудом выжить, старик нагрузил ненужной информацией, завтра какие-то занятия, а из техники с собой был только… телефон? А потом вспомнил, как и его тоже изъяли еще в квартире. Очухавшись только тогда, когда впереди была видна удаляющаяся спина, облаченная в белое, ввалился в свое новое место обитания. Книги тяжело упали на пол. Он к ним ни за что не станет притрагиваться. Голова закружилась. Вэй Ин почему-то пожалел, что тварь им не полакомилась.

☆☆☆

Послесловие

Примечание для тех, кому интересно полное значение имен:

***

Цансэ Саньжэнь.

Имя в быту: Цансэ Саньжэнь.

Цан (Cáng) — прятать; хранить, сберегать; запасать, копить; иметь, таить (в себе); скрывать; накоплять, совершенствовать. Сэ (sè) — женская красота; женщина. Саньжэнь (Sànrén) — вольнолюбивый (ничем не связанный) человек.

Значение: Совершенствующая вольнолюбивая женщина.

***