Путешественник

Вэй Ин резко подорвался с места. Сердце безумно колотилось о ребра, перед глазами стояла тьма, а внутри все переворачивалось от ужаса, съедающего каждую клетку его мозга. Хотелось закричать и вскочить с места, чтобы дрожащими руками включить везде свет и избавиться от темноты вокруг, но тело не слушалось, а в ушах был противный звон, мешая сосредоточиться и взять себя в руки, чтобы хоть что-то сделать и перестать лежать как неподвижная кукла. В ответ мыслям по спине несколько раз пробежались холодные мурашки, от которых даже волосы на теле встали дыбом, а плечи заколотило — и он не смог понять: от холода или от страха. Сглотнув ком в горле, Усянь постарался двинуть хотя бы пальцем, но тело словно задеревенело, в груди ощущалась странная тяжесть, от которой дышать с каждой секундой становилось сложнее. Он не совсем осознавал, что происходит. Точнее: вовсе не осознавал, не понимал и не мог представить, что происходит. На пробу дернув еще раз пальцем, почти с непередаваемой радостью медленно ощупал все вокруг себя, не найдя ничего постороннего и лишнего. Пусто. Сглотнув вязкую слюну, Вэй Ин с опаской приподнялся и начал оглядываться, однако не смог увидеть что-то дальше кровати — вокруг стояла ужасающая тьма, не позволяющая разглядеть очертаний ни дверей, ни шкафа, ни комнаты в целом. Обнимая себя дрожащими руками, старался не сходить с ума от поглощающего душу страха. Он всегда не любил темноту, а теперь вовсе чувствовал себя в опасности: казалось, что на него сквозь эту ненормальную тьму кто-то смотрит. Казалось, что этот «кто-то» мог в любой момент обнаружить себя, подойдя к кровати, обнажив острые как бритва зубы и безжалостно впиться в плоть. Казалось, что тут действительно кто-то есть — и этот «кто-то» был враждебно настроен, готовый сожрать с костями. От собственных мыслей стало дурно, отчего Усянь зажмурился на секунду, стараясь не смотреть в пустоту впереди себя, а после снова открыл глаза. И почти задохнулся. Воздух практически вышибло из легких, в сердце все замерло и, даже казалось, похолодело; во рту пересохло, а горло сдавило от застрявшего где-то внутри крика, заставляя немо открывать губы и дрожать. Его руки были в крови. Что? Где? … Откуда? Заметавшись, Вэй Ин рефлекторно начал вытирать ладони и простынь, подавляя в себе все страхи и стараясь не впасть в панику, однако кровь не вытиралась. Ее становилось больше. Пытаясь ее стереть, он не мог никак понять, откуда ее столько много — и в один момент что-то капнуло сверху. Все тело словно окаменело от осознания, что это была не его кровь. Тогда… В панике он попытался вскочить на ноги и покинуть комнату, но тело внезапно перестало слушаться — его намертво пригвоздило к кровавой кровати, легкие сдавило болезненным спазмом, делая каждый вздох мучительным, а взгляд невольно уперся в потолок. Туда, откуда капала кровь. Все внутри похолодело от осознания собственной невозможности что-то сделать, а сердце замерло в ужасе. На него кто-то смотрел. Он не видел, кто это или что это. Не знал. Не мог понять, однако чувствовал на себе взгляд. Вэй Ин, делая попытки хоть как-то встать и убежать от всего этого кошмара, внезапно понял, что не мог произнести ни звука, немо хватая воздух — и паника сдавила еще сильнее, не позволяя нормально и трезво мыслить. Хватит. Слышите? Пожалуйста, хватит. Страшно. От непонимания, что происходит, становилось еще страшнее. Панический ужас накрыл с головой, дышать становилось сложнее — он почти хрипел, а голова кружилась из-за недостатка воздуха. Почему это происходит? Для чего? Где Лань Чжань? Голоса по-прежнему не было. Он хотел позвать кого-нибудь, лишь бы не оставаться лежать таким беспомощным. Лишь бы не чувствовать на себе чужого отвратительного взгляда и не думать, что в любой момент что-то вцепится в глотку. Разорвет на части. Сожрет. Убьет. Сбоку что-то шевельнулось. Сердце ушло в пятки. Нет… Нет. Нет. Нет. Лань Чжань! Где Лань Чжань? Почему его нет? Где он? Где?! Вэй Ин не мог пошевелиться, из глаз хлынули слезы; ему было настолько страшно, что, казалось, сердце могло в любую минуту остановиться, что он мог в любую секунду просто исчезнуть, что… Это… конец? И только сейчас заметил, как комната стала еще мрачнее. В воздухе почти осязалась странная и поглощающая все кругом тьма, черным туманам подбирающаяся ближе, отчего начали дрожать поджилки, в ушах гонгом забилось сердце, почти оглушая, а внутри все сворачивалось в тугой ком, натягивая все чувства до такой степени, что даже самая незначительная мелочь могла разорвать их к чертям. Что происходит? Почему ему так страшно? Почему… — и увидел, что вокруг кровати, залитой чужой кровью, столпились мертвецы. Что… Нет. Это невозможно. Они не должны быть тут! Барьер… Нет… Ужас захватил разум. Вэй Ин закричал. *** — Вэй Ин! — послышалась где-то над ухом, отчего тьма вмиг слетела, разбившись мелкими осколками о пол, а перед глазами предстало лицо Лань Чжаня — такого красивого и совершенно безопасного, отчего внутри стало настолько легко, что мозг, чувствуя облегчение от этого ужаса, совершенно не мог контролировать тело. Руки сами потянулись вверх и зарылись в мягкие волосы, притягивая к себе настолько близко, что нос коснулся чужой горячей шеи, а на глаза налились слезы. Что произошло? Что вообще это было? Сердце стучало как сумасшедшее, словно пыталась пробить грудную клетку, а плечи сотрясала дрожь. Кажется, его сожрал монстр. Это было настолько быстро и ужасно, что Усянь совершенно ничего не запомнил. И кошмар. Это был кошмар? Но почему такой реалистичный? Ему действительно казалось, что эти мертвецы были реальны, как и кровь, капающая с потолка. Что сейчас его разорвут на части, не оставляя совсем ничего. Это… … нет. Он не будет об этом думать. Это все пусть останется сном. Прикрыв глаза и прижавшись еще ближе к теплому телу — так, что Ванцзи пришлось полностью нависнуть над ним и удерживаться только на руках, согнутых в локтях, и расположенных по обе стороны от головы. И это ни разу не смущало. Отпускать его не хотелось даже несмотря на боль в плече, доставляющую неудобства — и всхлип вырвался непроизвольно. — Лань Чжань, — тихо выдавил Вэй Ин, стараясь держать себя в руках, — Пожалуйста… обними меня. И его услышали. Сильные руки коснулись плеч, слегка приподнимая, скользнули вниз по спине — и капканом обвили за талию. Слезы подступили к глазам, а внутри все сжалось от перенапряжения. Усянь насколько сильно старался держаться спокойно от пережитого, не имея желания окончательно ударить в грязь лицом в этом месте, что сейчас вся выдержка перед Ванцзи просто трещала по швам. Оставаться спокойным с каждым мгновением получалось все хуже. Перед глазами стоял то образ того монстра, то этих мертвецов из сна, смотрящие на него с желанием сожрать. Черт. Черт. Черт. Черт. Пожалуйста, он так не хочет плакать поддаваться истерике. Только не сейчас. Не перед Лань Чжанем. Сколько можно? Почему каждый гребаный день происходит какая-то ерунда, здорово расшатывающая его психику? Он должен держаться. Должен. — Я рядом, — прошептал Ванцзи прямо в ухо. Губы задрожали. Вэй Ин тихо всхлипнул, вжимаясь в горячую шею. Только немного. Он позволит себе только немного, чтобы потом вновь быть сильным и храбрым перед всеми. Сейчас он действительно напуган произошедшим: в его голове сплошной хаос, на сердце тяжесть, а в душе ком. Когда все это прекратится? — Лань Чжань, — почти одними губами проговорил Усянь, — крепче. Чужие руки сжали сильнее. Раздвинув ноги, чтобы прижаться ближе, почти задохнулся, когда Ванцзи тут же этим воспользовался, практически вдавив в кровать. Сердце забилось чаще, а из груди вырвался рваный вздох. Он должен что-то сказать, но не мог. Совсем. Приятно. Тепло. Близко. Ближе. Вэй Ин провел ладонью по волосам, зарываясь сильнее и случайно задевая белую ленту. Потеряв контроль над действиями, аккуратно поддел ее пальцами и легко дернул, отчего та тут же развязалась и повисла на руке. Замерев на пару секунд и не почувствовав никакого сопротивления, потянул на себя, освобождая лоб Ванцзи от ткани. Всхлип снова вырвался неосознанно. Проведя губами по чужой горячей шее, медленно выдохнул почти возле уха, накручивая длинную ленту себе на пальцы и не желая отстраняться ни на миг. В этом ведь нет ничего плохого, верно ведь? И почти пискнул, когда Лань Чжань вдруг отстранил от себя. Встретившись спиной с кроватью, Усянь и сам не понял, когда собственные руки оказались в плену чужой ладони, а лица коснулось теплое дыхание. Сердце забилось чаще, а внутри все затрепетало от… нетерпения? Сглотнув и опустив взгляд на губы, непроизвольно потянулся вверх, почти дрожа всем телом. Боже. Боже. Боже. Боже. … и ахнул, когда Ванцзи вдруг наклонился, проведя носом по шее. Мурашки пробежались по всему телу, внизу живота скрутило от возбуждения, а изо рта вырвался рваный выдох. Вэй Ин дернул руками в попытке освободиться, но только оказался вжат в кровать сильнее. — Лань… гэгэ… Быстрее. Ну же. Ближе. Губы же так близко… … и закричал, когда в шею неожиданно впились чужие зубы. Задергавшись от боли и попытавшись отстраниться, почти в панике начал повторять, растерявшись и напугавшись от подобного выпада: — Собака! Ты собака! Зачем кусаешься! Как собака! От одного только воспоминания об этом ужасном животном все возбуждение и романтичность момента разбились в сию секунду. Отползая дальше от Ванцзи, Вэй Ин прижимал руки к груди, стараясь успокоить взбесившееся сердце — и как только осознал, чего только что хотел, то покраснел до кончиков волос, вовсе потеряв надежду хоть как-нибудь обрести спокойствие. Пальцы были переплетены лентой, отчего, напрягшись, только сильнее ее сжал. Кажется, у них был разговор когда-то на эту тему, но Усянь совершенно никак не вспомнить. В голове была пустота, сердце громко билось о ребра, а нервы и волнение не оставляли в покое ни на миг. — Ты невыносим, — негромко сказал Лань Чжань. Его уши были красными, но взгляд оставался таким же спокойным и холодным, как и всегда. Вэй Ин сглотнул. — Я как раз и носим, — смущенно ответил он, — но вот кто бы мог подумать, что сам Ханьгуан-цзюнь будет кусаться как самая настоящая собака. И нервно отвел взгляд, всеми силами стараясь не показывать, как сильно его всполошила данная ситуация. Какой нормальный человек будет кусать в такие моменты? И вообще — что это вдруг на Вэй Ина нашло? Какого черта только что было? Почему он так хотел этого чертового поцелуя? Кинув взгляд на чужие губы, покраснел еще сильнее, отказываясь признавать, что хочет и сейчас. Черт. Чертов Ванцзи, чертовы чувства и чертовы желания. Или это все на фоне пережитого? До сего момента он жил и никогда не задумывался об отношениях с кем-то. Что за внезапные порывы? Почему именно сейчас? Сглотнув, Вэй Ин обхватил себя руками, чувствуя себя неловко. — Что-то случилось, — утвердил Ванцзи, внимательно пронзая взглядом. — Кажется, мое воплощение съели сегодня ночью, — тихо признался Усянь, выдыхая и не став обманывать и что-то придумывать. В конце концов, ложь будет только себе во вред. Если бы он еще имел понятие о том, что происходит вокруг, то мог бы разобраться во всем самостоятельно, однако не имея ничего, кроме придурковатых заклинателей рядом, молчать вряд будет умным решением. — Ты… — Я нарушил правила и отправился навестить семью в воплощении. И… — ком подкатил, отчего пришлось сглотнуть, прежде чем продолжить, — Попался. Даже не понял, что произошло, как вдруг наступила тьма, вокруг появились мертвецы — и я думал, что меня разорвут на части. Дальше говорить не хотелось. Голос словно пропал, а перед глазами проносились те ужасы, которые он успел увидеть перед тем, как проснуться. Поджав губы и нервно помяв в руках приятную на ощупь ленту, вздрогнул, когда ладонь Ванцзи вдруг коснулась живота. Внутри вдруг разлилось тепло, а тело обмякло. Не сумев удержаться на весу, Вэй Ин начал заваливаться вбок — и повис на чужих руках, чувствуя ужасную слабость во всем теле. — Твое Золотое Ядро стало слабее, — прозвучало над ухом. — Если ты не прекратишь так делать, то я тебя оближу, — серьезно предупредил Усянь, стараясь не поддаваться собственным странным порывам, от которых становилось не по себе. И, не став ждать, пока Лань Чжань отомрет от услышанного, хитро улыбнулся, обхватывая ладонями его лицо, и широко мазнул языком по щеке, чтобы после ловко выскользнуть из чужих рук, все еще неловко пошатываясь, и скрыться за дверью ванной комнаты. Поделом ему. Будет знать, как кусаться. В конце концов, Вэй Ин действительно ничего не сделал, чтобы заслужить такой укус, боль от которого теперь доставляла дискомфорт. Мало ему было плеча — теперь еще одна проблема на голову. Может, проще его уже на самом деле кому-нибудь скормить? И спокойнее всем будет? Грустная улыбка коснулась губ. Не нужно об этом думать. День еще не успел начаться, а он уже вымотан, ощущая себя так, будто за эту ночь по нему проехалась тысяча грузовиков. Печальные мысли съедят его окончательно, если сейчас же не прекратит. Впереди еще занятия и куча дел, которые ему подкинул старик Цижэнь — и нужно сосредоточиться на этом. В конце концов, он же всегда остается веселым — даже тогда, когда хочется рыдать навзрыд. Он… … в голове помутнело. Пошатнувшись, Усянь не сумел удержаться на ногах, вмиг подкосившихся от собственного веса — и пол оказался настолько близко, что осознание падения пришло не сразу. В ушах шумело, словно в голове сломался старый телевизор, а в глазах расплывались черные пятна. Ничего слышно не было. Казалось, что все внутри пульсировало от боли, не давая сосредоточиться. По губам скользнула влага. Дотронувшись рукой до носа и губ, замер, недоуменно уставившись на кровь. Кровь? Голова потяжелела. Глухо встретившись затылком о пол, Вэй Ин был не в силах думать о чем-то, пусть и самом простом; смотря на белую ленту, обвивавшую пальцы, даже не мог крикнуть и что-то сделать, чтобы привлечь к себе внимание. Слезы наполнили глаза. Черт. Почему все дерьмо случается так неожиданно? Сознание не покидало. Хотелось отключиться уже к чертям, но он неподвижно лежал на полу, не в силах закричать. Сердце медленно отбивало ритм, плечо засаднило от падения, а предчувствие чего-то нехорошего с каждым мгновением росло. Бездумно смотря вперед себя, Усянь не сразу понял, его внезапно выпихнуло из собственного тела. Вмиг оказавшись в собственном воплощении, оглянулся, наконец приобретя способность передвигаться, и тут же ринулся в сторону комнаты, беспрепятственно проходя сквозь стену и сразу сталкиваясь с Ванцзи. — Лань Чжань! — на эмоциях всплеснул руками Вэй Ин, — Там мое тело требует помощи! Внезапно просто… — страх сковал душу, а внутри все перевернулось, отчего голос дрогнул, —… там я… И запаниковал. Ванцзи его не видел. Этого не может быть. Сосредоточившись, Усянь постарался вернуться обратно в тело. «Золотое ядро стало слабее», — внезапно вспомнились слова, отчего паника не так сильно заполняла душу. Возможно, из-за этого теперь его воплощение перестали видеть заклинатели, но ведь это ядро можно тренировать и делать сильнее? Поэтому не страшно. Все хорошо. Все хорошо. Он открыл глаза. И понял, что не может вернуться обратно. Беспомощно посмотрев на свои руки, Вэй Ин сглотнул, стараясь не поддаваться панике — по крайней мере, сейчас он этим себе совершенно никак не поможет, а наоборот может усугубить и так дерьмовую ситуацию. К тому же, рядом был Лань Чжань, и пусть он не мог его видеть, что-то сказать и успокоить, все равно становилось легче; ненамного, но даже этого хватало, чтобы относительно оставаться в спокойствии. Золотое ядро ослаблено — и сознание наверняка решило, что быть отдельно от тела совсем не плохо, пусть и само тело неподвижно лежит на полу, словно так и было задумано, пуская кровь из носа как в самых страшных фильмах. В этом нет ничего хорошего, но также нет и чего-то чрезмерно плохого, особенно если не пытаться мыслить пессимистично. В конце концов, собственное сердцебиение он ощущал, а, значит, все еще жив и впадать в панику глупо. Смотря на это все с оптимистичной стороны, есть вероятность узнать о Ванцзи что-то новое — теперь уж точно можно выяснить много разных секретов, прилипнув как банный лист. Кто же откажется иметь компромат на самого Ханьгуан-цзюня? Вэй Ин вот уж точно вряд ли собирается упускать возможность, и воспользуется моментом от души. От души. Какая ирония. Несмотря на собственные заверения и собственные старания убедить себя, что все нормально, дрожь ощущалась небывало сильно: смогут ли вообще его вернуть обратно, если чертово золотое ядро так ослабело? Сможет ли он вообще когда-либо почувствовать себя снова живым, если с паникой ощущает, как тело медленно слабнет? Сможет ли он вообще продержаться в таком состоянии без угрозы для своего нестоящего тела? Что ему делать? А вдруг… это конец? Вдруг путешественники умирают по-особенному? И наблюдение себя со стороны при смерти — это нормально? Дрожь внутри увеличилась. Несмотря на то, что в воплощении все чувства и эмоции были крайне притуплены, не мог избавиться и игнорировать подкатывающей к горлу истерики; не мог задавить удушающий и разъедающий страх, от которого не в силах прекратить думать; не мог прогнать ужас, сковывающий душу ледяными цепями, отчего конечности трясло так, словно где-то извне било током. Как бы он не убеждал себя в том, что все нормально, осознание, что это ни хрена не так, больно било по голове. Не нужно ему знать никаких секретов. Ни от кого. Застрять в нематериальном воплощении сознания, без возможности вернуться обратно в тело, истекая при этом кровью на полу — не нормально. И, черт-с-два, Вэй Ин не может оставаться спокойным! Потому что сейчас, стоя напротив Лань Чжаня, медитирующего возле его кровати, он прекрасно понимал ситуацию. Прекрасно понимал, что возможно больше никогда не сможет вернуться в тело; что может так и остаться обычным слабым воплощением, которое не видят даже заклинатели. Обычно это называлось смертью. Усянь мысленно назвал это дерьмом. Рука непроизвольно потянулась к чужому лицу, ожидаемо проходя насквозь — и горечь затопила все внутри, отчего сердце защемило, а к глазам подкатили слезы. Ванцзи сильный заклинатель, к тому же очень умный, он ведь найдет способ вернуть его обратно? Они ведь ходят такие чудесные, с тяжелеными мечами наперевес, создавая собственные могущественные Ордена и уничтожая с одного удара этих страшных тварей — разве им будет сложно найти выход из этой ситуации? Одернув себя, что неправильно думает, Вэй Ин закусил губу. Заклинатели сильные и не такие, как обычные люди, но они не боги. Он не может так думать, возлагая все проблемы на них. Он может только надеяться. Он может только молить, чтобы его жизнь не закончилась… вот так. Ведь у него впереди было столько планов. Это не тот конец, который он хотел бы получить, особенно сейчас. Точно не сейчас. Вздох получился рваным, обжигающим. Внутри, кажется, все сдавливало, резало, болело — хотелось кричать. Хотелось взвыть, вцепившись пальцами в собственную кожу, чтобы немного облегчить эту рвущую на части боль. Хотелось просто жить. Это ведь такое простое желание, но почему такое сложное? Черт. Черт. Черт. Черт. … и в один момент замер, с ужасом понимая, что больше не слышал стука своего сердца. Это ведь… только кажется? — Нет, — тихо вырвалось из груди. Он влетел молниеносно в ванную комнату, буквально падая рядом со своим телом — и не смог выдавить ни звука от ужаса, парализовавшего в одно мгновение. Из носа кровь буквально выливалась на пол, лицо казалось совсем мертвецки-белым, почти как лист белой бумаги, отдавая странной синевой, а под глазами залегли темные и очень большие круги. В панике потянувшись к собственному телу — осознал, что не может. Рука прошла сквозь, встречаясь с полом. Сердце больше не билось.