Дыхание Чёрного человека

Переступив через порог квартиры, Луи не мог сказать, что чувствует запах домашнего уюта, комфорта и спокойствия. Он всё время жил в страхе из-за Чёрного человека. Дом больше не был для Луи крепостью и защитой, особенно после последнего инцидента с врачами. Врачи… Луэллин резко вспомнил о том седовласом мужчине в белом халате, из-за чего его передёрнуло. Но рядом был его лучик света, который успокаивал быстро бьющееся сердце всего лишь взглядом. Лу провёл пальцем по зеркалу и ужаснулся количеству пыли. Всё лежало на своих местах, кровать была не застелена, что напоминало Луи о том, как он, услышав звонок в дверь, поплёлся в прихожую. Стало неуютно. Скрудж обнял парня со спины, зарывшись носом в его волосах. Он слишком соскучился по запаху родного человека. Луи отвык от всех этих телячьих нежностей, но и очень по ним соскучился. Он растворился в объятиях Макдака, устремив свой взгляд на окно своей комнаты, в которой они стояли при лунном свете. Его сердце волнительно-быстро стучало, но не из-за страха, а от переполнявших его эмоций. Скрудж поцеловал Луи в макушку, что вызвало у второго смущение и пожар в грудной клетке. Это было слишком очаровательно, и Лу это нравилось. — Я не хочу на тебя как-то давить, вытягивать информацию клешнями, но, — Макдак притих, — что с тобой случилось? Луэллин знал, что Скрудж потребует объяснений, желательно, с подробностями, но мысли путались, хотелось лишь снова заплакать, уткнувшись в подушку, чтобы его никто не видел. Луи помолчал: он не знал, стоит ли ему всё выкладывать сегодня, в эту секунду, в эту ночь, но он понимал, что его Скруджу нужны все ответы, потому что он волновался. — Ну, это, это было две недели назад, да, ты знаешь, ну, а-э, меня, в общем-то, ну, — Луэллин повернулся к Макдаку, чтобы начать рассказ, но его охватила паника, из-за которой он не мог вымолвить ни слова. Скрудж нежно обхватил руками лицо Луи, дабы тот перестал нервничать. Это немного, но помогло: Дак глубоко вдохнул и медленно выдохнул, восстанавливая дыхание. — Не нервничай, я не могу смотреть на то, как тебе плохо, — прошептал селезень, проведя губами по правому виску Луи. Блондин нервно хихикнул, смущённо отведя взгляд в сторону. — Это всё подстроил Хьюи, — набравшись храбрости, заявил Луи, всё ещё смотря в окно. — Утром мне в дверь позвонили врачи, я спросонья ничего не понял, потому и открыл. Они схватили меня и потащили на улицу к машине. Когда мы вышли из подъезда, там стоял Хьюи, который сказал этим самым врачам, что у меня шизофрения. Было видно, как Луи нервничал, пересказывая события того утра, но он был обязан это рассказать самому дорогому ему человеку. Скрудж же стоял напротив парня, отпустив его, а сам Дак теребил ткань своей толстовки. — Очнулся я уже в холодной палате, в которой было слишком страшно и одиноко, я рыдал каждую ночь, желая только одного, — глаза Лу наполнились слезами, но он, сев на кровать, быстро опустил голову, чтобы на его слёзы не обратили внимания, — чтобы ты меня спас. Последнее предложение Луэллин прохрипел, уже не в силах сдерживать всхлипы. Макдак стоял с широко раскрытыми глазами, не веря в услышанное. Последние слова больно кольнуло его сердце, ведь это не он спас Луи. Да, он заставил Хьюберта вернуть ему Лу целым и невредимым, но сам юный писатель хотел, чтобы за ним пришёл именно Макдак. — Луи, я, — Скрудж сделал шаг вперёд и хотел что-то сказать, но его перебил Дак. — Каждый божий день меня накачивали какими-то непонятными препаратами, чтобы подавлять мои желания, чтобы делать со мной всё, что взбредёт в голову, чтобы издеваться надо мной, — Луи перешёл на рыдания, — и всё из-за кого? Из-за Хьюи, чёрт его побрал, Дака! Он виноват во всех этих злодеяниях, я не хочу возвращаться в литературу. Меня уже просто от неё тошнит! Она у меня больше не ассоциируется с чем-то хорошим. Макдак сел рядом и обнял дрожащее тело парня, который тут же обнял старшего в ответ и уткнулся ему в грудь. Он рыдал так, что сердце Скруджа было готово разорваться на части. Таких завываний он не слышал ещё ни от кого. Было видно, что Лу настрадался вдоволь, что ему было страшно и мучительно больно. Хотелось не выпускать из своих объятий этого бедного селезня. Он был комочком, состоящий из одних только несчастий, которые на него валились каждый год с новой силой. Ему хотелось уберечь его от всего зла. — Мой дорогой, прошу, успокойся, дыши глубже, пока я рядом, ты в безопасности, — затараторил Скрудж, успокаивающе поглаживая Дака по дрожащей спине. Лу хватался за Макдака, как за спасательный круг, всё продолжая утыкаться в его грудь, словно желая спрятаться внутри него. Ткань сюртука уже давно пропитала его слёзы, но его это мало волновало. Сейчас он думал лишь о том, как успокоить своё маленькое солнышко, которое уже давно потухло. — А ещё Он! — воскликнул Лу, резко подняв голову и яростным взглядом уставившись на Скруджа. — Он издевался надо мной больше всех! Он не говорит прямо, он намекает, даёт понять мне, что я что-то натворил в прошлом, но я не помню, правда не помню. Он ждёт, когда я вспомню, но, Господи, что будет, если я вспомню? Луи был вне себе от ярости, он говорил всё, что накопилось за последние 2 недели. Он был готов просто сойти с ума, вырвать себе волосы. Его переполняли эмоции. — Но что ты мог натворить такого ужасного, чтобы тебя все эти годы преследовала непонятная…субстанция? — поинтересовался Скрудж, поглаживая Лу по голове. Дак вмиг успокоился, словно он только что не кричал на всю квартиру, как обезумевший зверь. — Я не знаю, — и он снова заплакал. Тут Макдак вспомнил слова Луи о том, что в больнице над ним издевались, и его это больше всего сейчас беспокоило. — Луи, а кто и как над тобой издевался в психбольнице? И где она вообще находится? Я обзвонил просто кучу больниц, но ни в одной тебя не было, — спокойно спросил Великий писатель, смотря в красные от слёз глаза напротив. Луэллин не мог этого сказать. Он просто не мог. Он никогда не скажет Скруджу о том, что происходило в его палате поздними ночами. Никогда. Обоим от этого лучше не будет. — Это где-то за городом, я запомнил только название, — вытерев слёзы рукавом толстовки, прошептал Дак. — И какое же название? — не унимался мужчина. Его самого вся эта ситуация выводила из себя, особенно тот факт, что всё это подстроил не кто иной, как Хьюи Дак. — «Всем нам иногда нужен психолог», — воскликнул Луи и огляделся, дабы привести свой мозг в порядок. Скрудж как-то недоверчиво покосился на Лу, на что тот недовольно буркнул: — Что с твоим взглядом? — Да я о такой психушке впервые слышу вообще, — неуверенно проговорил Макдак, поправив пенсне. Лу пожал плечами: его это уже не должно было волновать, поскольку теперь он на свободе. Повисла давящая тишина, которую вскоре нарушил Луи, глубоко вздохнув: — Скрудж, ты ведь пытался меня найти? Не ожидал Макдак этого вопроса, совсем не ожидал, он задел его также сильно, как и мысль о том, что спас Луи он не собственными руками, а лишь через Хьюберта. Луэллин, убитым взглядом, смотрел на мужчину, желая услышать ответ. — П-почему ты меня о таком вообще спрашиваешь? — дрожащим голосом спросил Скрудж, выглядя напряжённым. — Я и не сомневался в том, что ты меня пытался найти, просто, — Лу слабо, но улыбнулся, — я зациклился на мысли, что спасёшь меня именно ты, а не… Луи не смог договорить предложение, поскольку не знал, как ему называть того нелюдя. Макдак притянул Луи к себе, держа его за талию. Он казался взвинченным. — Луи, пока я тебя искал, думал, что сойду с ума: тебя было просто невозможно найти без помощи Хьюи, который тебя сам в дурдом и положил, поэтому мне пришлось несколько раз прижать его к стенке, подставив нож к горлу, чтобы вытащить из него всю правду, — после этих слов глаза Луэллина округлились, а рот приоткрылся от шока. — Когда и это не помогло, пришлось пойти на крайние меры. Луи шёпотом задал вопрос: — Что ты сделал? Его глаза были наполнены страхом и ужасом, потому что он не ожидал от Скруджа такого. — Я схватил его за шкирку и заставил немного повисеть в воздухе, пока не признается, куда тебя упрятал. Ну он и сказал, что кто-то там вернёт тебя домой, — закончил селезень в шляпе, продолжая прожигать в Луи дырку своим серьёзным взглядом. — Так что не смей думать, что я сидел дома сложа руки. Ни в коем случае! Я каждый день что-то делал, пытаясь тебя найти. Луи находился в оцепенении, не имея возможности пошевелиться. Дыхание перехватило от одной только мысли, что Макдак угрожал самому Хьюи, и всё для чего? Для того, чтобы найти и спасти Луи. Щёки Дака внезапно покраснели, а сердце забарабанило как проклятое. Это означало лишь одно. — Получается, что спас меня именно ты, Скрудж, — пробормотал Лу, чувствуя, как улыбка расползается по его лицу. Макдак похлопал пару раз глазами, переваривая заявление от Луэллина. А ведь и правда: если бы не угрозы и давление со стороны Скруджа, Луи так бы и остался лежать в психбольнице. — Но ведь я не сам за тобой пришёл, — разведя руки в сторону, возмутился селезень. Луи был слишком счастлив этой новостью, давно он не чувствовал такого прилива радости. Он набросился на Макдака, крепко того обняв и поцеловав в губы. Скрудж очень сильно удивился, но спустя пару секунд ответил Лу на поцелуй, сминая его губы, как губку. Они не могли насытиться друг другом, углубляя поцелуй каждый раз всё больше и больше. Разорвав поцелуй на несколько секунд, Луи томным голосом проговорил мужчине прямо в губы: — Спасибо тебе большое, моя любовь. После чего он снова соединил их губы. Слова благодарности вызвали у Скруджа нереальную улыбку и жжение на щеках. Это была услада для его ушей. — Я очень сильно скучал, правда, — проговорил Луэллин, поцеловав Макдака в горячую щёку. — Во мне как будто оборвался трос. Мягкий лунный свет создавал нереально интимную атмосферу, которая нравилась обоим мужчинам, что продолжали дарить друг другу любовь поцелуями, обжиманиями и сентиментальными словами. Если Луи был ещё более менее спокоен, то Скрудж уже был давно на взводе. Луи, почувствовав, что его толкнули в грудь, плюхнулся на спину, негромко ойкнув. Селезень повис над Даком, смотря на него со страстью в глазах. Не сказать, что Лу был напуган, нет, наоборот, он желал того же, но он не мог себе этого позволить. Луэллин не хотел, чтобы его осквернённое тело каким-то ублюдком, хоть как-то соприкасалось с телом Макдака. Эта мысль пугала и вызывала у него чувство стыда. Он запрещает себе, он не позволит, он этого не допустит. Ему предстоит ещё очень долго отмываться от этой грязи. Пока Скрудж выцеловывал шею Дака, Луи думал о том, как бы осторожнее, без лишних вопросов, всё это дело завершить, потому что он знал, к чему всё шло. Он нежно упёрся руками в грудь селезня, с опаской посмотрев тому в глаза. — П-постой, пожалуйста, давай не будем сегодня этого делать, — промямлил Луэллин, чувствуя неприятное покалывание в груди. Макдак отпрянул, виновато посмотрев на Луи, словно провинившаяся собака. Волосы Дака были растрепаны, губы припухли, а сам вид был помятым. Он приподнялся на локтях, понимая, что должен быстро придумать причину своего отказа. — Прости, я-я-я не хотел, Луи, извини меня, — такой реакции Луэллин не ожидал. Скрудж лихорадочно водил руками по одеялу, ощущая себя каким-то идиотом, но Луи тут же развеял все его мысли одним лишь прикосновением руки к щеке. — Нет, прошу, не извиняйся, ты тут совсем ни при чём, Скрудж, успокойся, — ласково проговорил парень, поцеловав Макдака в уголок губы. — Нет, я не должен был, я вообще не должен был сегодня тебя о чём-то спрашивать, — виновато пробормотал Скрудж, отрицательно покачав головой. Луи обнял селезня и повалил на себя, мягко разместившись на подушках. Макдак был явно озадачен. — Да ну хватит уже, Скрудж Макдак, всё хорошо, правда, ты за меня волновался, поэтому и имел право спрашивать меня обо всём на свете, — он усмехнулся, сняв скруджеву шляпу и отбросив на комод. Макдак поставил подбородок на грудь Лу и стал смотреть на него исподлобья. — То есть ты не сердишься на меня? — невинно поинтересовался селезень, отведя взгляд в сторону. Луи схватил его лицо в свои руки и ещё раз повторил, нахмурившись: — Нет, не злюсь, а теперь успокойся и давай поспим! После сменил сердитое выражение лица на доброе и ласковое, которое так обожал Великий писатель. Скрудж лучезарно улыбнулся, закрыв глаза и удобно устроившись на парне. Давно Луи не дышал так спокойно и не чувствовал лютого страха. Было неимоверно хорошо и спокойно, словно он, ещё не уснув, оказался в царстве Морфея. День был очень тяжёлым и долгим, но в объятиях Скруджа все проблемы улетучивались и наступал покой. Пусть и не вечный, но хоть временный.

***

Луи проснулся от неприятного ощущения в правой руке. Открыв глаза, на своей груди он никого не увидел, а пошевелить рукой ему никак не удавалось. Посмотрев направо, Дак усмехнулся: на его руке лежал Макдак, из-за чего она у него и затекла. Еле высвободившись из «капкана», Луи отправился в ванную. Несмотря на то, что он мылся каждый раз после визитов недоброжелателя в психбольнице, ему всё равно казалось, что он грязный и мерзкий. Сбросив с себя толстовку, Дак залез в ванну и включил душ, встав под него. Струйки прохладной воды будоражили ещё сонного Лу, что стоял с опущенной головой. Луэллин вздохнул, вцепившись себе в волосы, промывая их. Сон был крепким и спокойным, сна Дак не помнил, однако было ощущение, что какие-то картинки пробегали. Луи не до конца верил в то, что он дома, со Скруджем, в возможной безопасности. Для него это было божьим подарком оказаться дома. Само собой, если бы не Макдак, Лу всё ещё лежал бы в палате с решётками. Он был ему благодарен больше всего на свете. После того, как Дак вымылся и оделся, он стал смотреть в зеркало, словно пытаясь там что-то разглядеть. К слову, зеркало он купил новое почти сразу же после того, как и разбил. Вдруг та самая рука, на которой спал Скрудж, адски заболела, а если быть точнее, то заболело запястье. Луи схватился здоровой рукой за бортик ванны, сильно его сжав. Он шипел и скулил, сильно зажмурив глаза. Когда боль стала потихоньку отступать, Луэллин посмотрел на свою правую руку и обомлел: на его руке красовался золотистый, сдавливающий запястье, браслет с выгравированной надписью, которую Лу пока не мог прочитать из-за шока. Он попятился назад, но, увидев в отражении зеркала Чёрного человека, что стоял за его спиной, остановился, громко сглотнув мерзкий ком в горле. Всё его тело покрылось мурашками, а глаза забегали из стороны в сторону. Ванная комната наполнилась заливистым смехом, а в нос ударил металлический запах. Луи стал пытаться снять с себя браслет, но у него ничего не получалось: он словно врос в кожу, всё ещё побаливая при каждой попытке его снять. Тогда Луи стал вчитываться в предложение на браслете. «Омовение рук Луи Дака» Даку стало настолько сильно страшно, что он стал потихоньку задыхаться, свалившись на пол. Грубый загробный голос воскликнул: — Теперь ты точно не уйдёшь от ответственности, Луи Дак! Теперь ты точно мой! Последнее предложение Он пробасил, гаденько засмеявшись. Луэллин тяжело дышал и кашлял, пытаясь восстановить дыхание, но этот смех сводил парня с ума, а сердце готовилось вот-вот покинуть тело Луи. Скорее всего, Скрудж, что был в квартире Дака, ничего и никого не слышал, что в очередной раз подтверждало: Чёрного человека видит и слышит только Лу. Но увидит ли Макдак его браслет, что стал для него клеймом? Стук в дверь вернул Луи в сознание, и он, вскочив на ноги, не увидел Чёрного человека, а смех и запах испарились также внезапно, как и появились. — Луи, ты в порядке? Ты очень громко и затруднённо дышишь, — воскликнул Скрудж за ванной комнатой. Луи открыл дверь, встретившись с обеспокоенным взглядом мужчины. Сам же Луэллин был взлохмаченным и напуганным: его тело тряслось. — Луи, что случилось? — запаниковал Макдак, схватив Лу за плечи. Дак смотрел сквозь Скруджа, думая лишь о сдавливающей браслетом руке, которая давала о себе знать ноющей болью. Юный писатель перестал что-либо понимать уже давно, но сегодняшняя ситуация вызывала миллион вопросов и дикий ужас. Макдак встряхнул тело парня, и он, придя в себя, крепко обнял Скруджа. Селезень в шляпе ласково проговорил: — Тебя что-то напугало, но ты пока не готов об этом говорить, правильно? — Да, — единственное, что прохрипел Дак, закрыв глаза.

***

Квартира на пятом этаже слишком долго пустовала, пока её хозяин ездил по не очень хорошим делам. Что квартира Луи, что его — забытое на две недели место. Однако, сейчас, квартира вновь ожила: свет во всех комнатах горел и были слышны разговоры. В гостиной, на кожаном диване, сидел Хьюи, размахивая рюмкой с водкой и очень агрессивно что-то рассказывая; на другом конце дивана, развалившись, сидел Дрейк, внимательно слушая своего босса. А вот на пуфике, что находился сбоку, ближе к Хьюберту, сидел тот самый седовласый мужчина, который каждую ночь мучил Луи Дака. И это был Марк Бикс. — Нет, ну, вы представляете, она сегодня мне написала, что ей очень жаль за своё поведение и что она не хочет прекращать со мной общение, — выплюнул селезень в красном, после чего поменялся в лице и гадко усмехнулся. — Какие же женщины наивные создания, что аж противно становится. — Не сказал бы, Хьюи, — почесав локоть, пробормотал Маллард. — Госалин мне сразу же не поверила, что, собственно, правильно и сделала, однако… Знаешь, мне жаль, что она убила себя из-за меня. Блондин в клетчатой рубашке выглядел подавленным. Он так и не смог отпустить эту ситуацию, иногда хотелось, чтобы полиция всё-таки пришла и арестовала его, но тогда всплыла бы правда и о Хьюберте, а этого ему совершенно не хотелось. Он боялся своего босса больше смерти. — Да выкинь ты эту дебильную ситуацию из головы, братан, — игриво воскликнул Марк, закинув ногу на ногу, — я вот, например, ни о чём не сожалению. — Ты две недели насиловал того шизофреника, как по мне, это хуже, — рыкнул Дрейк, но, заметив раздражённый взгляд Дака, замолк. Хьюи, опустошив рюмку, со звонким звуком поставил её на стеклянный стол. Бикс поёжился, а Дрейк аж подпрыгнул на диване. — Этот Луи Дак, — взревел Хью, — всю малину мне обломал! Он стоял у меня на пути, вечно что-то вынюхивая, я думал, что, положив его в психушку, этот шлагбаум исчезнет, так нет же, тут Скрудж стал под ногами путаться, — Дак скрестил руки на груди. — Вот всрался ему этот больной идиот? Что он в нём нашёл? Мазохист, что ли? Марк достал из кармана свой телефон и зашёл в инстаграм. Листая новостную ленту, он спустя какое-то время задал вопрос боссу: — На каждом нашем собрании ты делаешь особый акцент на Скрудже Макдаке. Могу ли я узнать, почему? Маллард подхватил идею разговора, добавив: — Может быть, наш босс ревнует? В комнате повисла неприятная тишина, даже Бикс на мгновение испугался, ибо знал, что с Хьюи лучше так не разговаривать. Ну, Марк оказался прав. Хьюберт ударил Дрейка кулаком в живот, что тот аж свалился с дивана, схватившись за больное место. — П-прошу прощения, босс, я не хотел, — еле-еле выдавил из себя селезень, глотая ртом воздух. Хьюи выглядел очень злым, его кулаки нервно сжимались, а взгляд был прикован к валяющемуся телу. — Если я ещё раз услышу нечто подобное от тебя, Дрейк, ты камнем под воду пойдёшь! — пригрозил он, отвернувшись от мужчины. Марк сидел в оцепенении, не зная, что сказать. Лишних вопросов задавать не хотелось, но надо было сменить тему, и срочно. — Так, это, Лина закончила свою книгу? Хью быстро отошёл от гнева, наоборот, услышав вопрос, он вмиг повеселел, заявив: — О, да, Бикс, Лина — это наш бриллиант! Книга подходит к концу, а значит, она в двух шагах от Аида. Дак снова налил в рюмку водки и мигом её выпил. Растирая свои ладони, он продолжил: — Жаль, что Гэндра и фон Дрейк этого не увидят, тогда бы они мне поверили, что Аид существует, вот же ж глупцы. А Лина прямо восхищает своей скоростью и писательскими способностями, Аид точно в ней не разочаруется. Дрейк вернулся на своё место, всё ещё держась за живот. Память у него была не самая лучшая, поэтому он никак не мог вспомнить, для чего, собственно, Хьюи всё это делает? — Босс, напомните мне, остолопу, чего вы хотите от Аида? — поинтересовался блондин, с какой-то надеждой посмотрев на Дака. — В смысле чего? Конечно же бессмертия! У нас был уговор: я ему автора с произведением о смерти, а он мне бессмертие, — Хьюи был взбудоражен. — Но, если ему не понравится книга Лины, он заберёт мой амулет жизни. Хьюи достал из-под футболки амулет в виде дерева жизни, который всё это время висел у него на шее. Мужчины присвистнули от удивления, широко раскрыв глаза, Марк и вовсе выронил телефон из рук. — Босс, вы хотите сказать, что живёте сейчас благодаря этому амулету? Но как? — у селезня было море вопросов, на которые он хотел знать ответы. — Когда я был ещё ребёнком, то меня сбила машина, — Хьюи замолчал, тихо сглотнув. — Я думал, как и все зеваки, что умер, но оказалось, что нет: пока я был без сознания, у меня был то ли сон, то ли видение, то ли я не знаю что, это всё ещё для меня остаётся загадкой; но я находился в сосновом лесу, и ко мне подлетела бабочка с тем самым амулетом. Она одела его на меня и нежным голосом сказала: «Вся твоя жизнь теперь в этом амулете». Глаз Бикса дёрнулся, в то время как Дрейк внимательно слушал историю Хьюберта, который, сняв с себя кепку, вертел её в руках. Дак был грустным. — И тогда я понял, что жить благодаря амулету — глупо, поэтому мне и нужен Аид. Даже если амулет провисит на мне всю жизнь, прямо-таки до старости, я всё равно умру, поскольку являюсь смертным, — Хьюи потянулся, прикрыв глаза, — а с помощью Аида я стану бессмертным и смогу творить всё, что захочу! Если Дрейк верил во всё услышанное, то вот Марк скептически отнёсся к рассказу. Да, он верил Хьюи в то, что Аид существует, но признаться себе самому в этом никак не мог, но он не собирался об этом рассказывать Даку, иначе с ним могло произойти то же самое, что и с Гэндрой и Людвигом фон Дрейком. — А если книга Лины ему не понравится, то что произойдёт? — обеспокоенно поинтересовался блондин. — Аид заберёт мой амулет жизни, и я умру.

***

Луи было страшно оставаться дома, хотя он прекрасно знал, что на улице Чёрный человек появляется с такой же регулярностью, как и дома. Также Лу заметил и то, что Он не мучает Луэллина при Скрудже. Да, появляется, но не трогает. Был ли в этом скрытый смысл — неизвестно, а знать не хотелось. Дак всеми силами терпел дискомфорт на руке, пряча браслет от глаз Скруджа, но Макдак идиотом никогда не был. — Луи, что произошло сегодня в ванной? Ты всё утро сам не свой, ещё и за руку не даёшь тебя взять. Что не так? Мужчины сидели на скамейке, в парке, наслаждаясь прохладой и приятным свежим воздухом. Луи был в сильной панике, когда умолял Скруджа пойти на улицу. Писатель против не был, но его волновало поведение Дака. Луи стал нервным человеком, и это совершенно не радовало Макдака. Луэллин сидел, ссутулившись и держа руки в карманах толстовки. Он очень боялся рассказывать и показывать то, что вызывало у Луи приступ паники, но и скрывать что-либо от Скруджа он не мог. Он был обязан знать о нём всё. Лу протянул мужчине руку, задёрнув рукав. Макдак похлопал глазами, с заинтересованностью смотря на золотой браслет. — Ты видишь? — единственное, что спросил Луи, заметно нервничая. — Ну, я вижу браслет, однако я не помню, чтобы у тебя такой был, — с ноткой обиды воскликнул Скрудж. — Откуда он у тебя? Луэллин с облегчением выдохнул, положив голову Макдаку на плечо. Скрудж взял руку Дака в свою и стал всматриваться в текст. — «Омовение рук Луи Дака»? — с запинками прочитал он. — Что это и откуда? Я искренне не понимаю, что за бред. — Думаешь, я понимаю? Сегодня в ванной я почувствовал дикую боль в руке, а когда взглянул на неё, то увидел это, — он обречённо вздохнул, — и, чтобы ты понимал, он сжимает мне руку, из-за чего я испытываю дискомфорт, местами даже боль. Ну, в общем, это печать Чёрного человека. Он сказал, что теперь я его. Скрудж находился как в шоке, так и в гневе. Волна ярости накрыла его с головой, почему он и стал пытаться снять с руки парня этот чёртов браслет. Луи зарычал, пытаясь высвободиться из мёртвой хватки Макдака, так как это приносило ему неприятную боль. — Что ты делаешь? Я уже сто раз пытался: он мне тупо мал! — прикрикнул Дак, всё ещё пытаясь освободить руку. Скрудж парня не послушал, даже не думая прекратить свои тщетные попытки снять украшение. Когда Луэллину стало совсем больно, он сдавленно простонал: — Да мне же больно! После этих слов Макдак тотчас отпустил его, провинившейся собакой опустив голову вниз. Дак пытался потереть запястье, но из-за наличия браслета на руке не мог нормально это сделать, постоянно шипя от боли. — Прости, я не хотел сделать тебе больно, я думал, что смогу его снять, — Скрудж попытался дотронуться до Лу, но тут же передумал, опустив руку. Это движение не осталось незамеченным, поэтому Луэллин, немного успокоившись, нежно взял своего бойфренда за руку, крепко её сжав. Если его руки были мертвецки холодными из-за прохладной погоды, то руки Скруджа, наоборот, были такими же тёплыми, как и середина августа. — Всё хорошо, просто это делать уже бесполезно, — пробормотал Лу, с грустью смотря в глаза напротив. — Я с тобой совершенно не согласен! Как бы это сейчас странно и тупо ни звучало, но, может быть, ты попробуешь ещё раз спросить Чёрного человека, что он от тебя конкретно хочет? И, конечно, за что он «наградил» тебя этим предметом, — проговорил селезень, изогнув бровь. Луэллин замахал руками в знак протеста, воскликнув: — Ни за что я у этого с-существа ничего спрашивать не буду! Он всё равно мне не скажет, знаем уже, проходили. — Ну, должен же быть хоть какой-нибудь выход из этой ситуации, — взмахнув свободной рукой, сказал Скрудж. Лу пожал плечами. Он не знал, что со всем этим делать, что с ним будет, когда настанет тот самый день. День гнева… — Но я очень благодарен тебе за то, что ты всё равно со мной и что тебя вся эта чертовщина не пугает, — слабо улыбнулся Дак, ещё крепче сжав руку мужчины. Макдак улыбнулся, поцеловав тыльную сторону ладони Луи. Щёки юного писателя вспыхнули алым цветом, а вторая рука вцепилась в скамейку. В животе запорхали бабочки, а Скрудж лишь по-доброму смотрел на смущённого парня. Они оба были слишком милыми. Луи не хотел, чтобы Макдак его оставлял одного, даже на минуту: во-первых, он чувствовал себя без него опустошённым, во-вторых, с ним было спокойнее и Чёрный человек не появлялся так часто. Скрудж зарылся носом в его волосах, вдыхая аромат шампуня. — Мне немного стыдно об этом просить, — начал было Дак, на что селезень выпрямился и изогнул бровь. — Проси, что твоей душе угодно, не стыдись того, чего хочешь, — моментально ответил Скрудж, наклонив голову вбок. Луи усмехнулся, выдохнув: — Мне одному страшно оставаться, так что… — Я тебя понял, — ухмыльнулся Макдак, приблизившись к лицу Луэллина, что вызвало у второго румянец. Они поняли друг друга без законченных предложений, они, в принципе, могут понять друг друга без слов. Стоило Лу коснуться губ Скруджа, как их бессовестно прервал на этом деле подошедший к ним мужчина в зелёном костюме. Луи, оторвавшись от губ писателя, посмотрел на прохожего. Его глаза округлились, а лицо скривилось. Этого селезня он ожидал встретить меньше всего. — Дядя Глэдстоун?