♪ ♫ ♪
До Чонгука дошло почему Тэ и Чим ненавидели ходить на вечеринки, дошло практически в ту же минуту, когда они перешагнули через порог дома президента. В небольшом одноэтажном коттедже с террасой и маленьким задним двориком находилось около семидесяти человек. Поначалу может показаться, что это не так уж и много… Но не стоит забывать, что все люди там были безбожно пьяны и еле справлялись с тем, чтобы удерживать свои тела в вертикальном положении. Несмотря на это, им всем постоянно нужно было что-то делать, куда-то идти, где-то танцевать, с кем-то говорить и прочее-прочее… Серьезно, почему они просто не могли остановиться, хотя бы на секунду? — Гук? Эй, Гуки, ты все ещё с нами? — длинные пальцы Тэхёна незаметно скользнули к волосам младшего, запутались в темных прядях и потянули на себя в попытке прояснить сознание Чона. На Гука это подействовало совсем не так, как предполагал Ким: его веки внезапно потяжелели, а тело, зажатое между тёплыми фигурами альф, заметно расслабилось. Не помогала и рука Чимина, что с самого начала вечера покоилась на осиной талии юноши. И не так важно, что их руки не заходили дальше плеч и талии. У Чонгука богатое воображение, а ещё четыре пластиковых стаканчика чего-то резко пахнущего спиртом на пустой желудок, так что он вполне способен додумать продолжение самостоятельно. Но тут и додумывать не надо было, Чонгук мог ощущать жар пальцев Пака даже через плотный материал толстовки. Те словно прожигали насквозь, держа Кука крепко и уверенно, по-свойски. Так, будто этим жестом Пак заявлял о своих правах, будто пытался показать Чону, что тому не о чем было беспокоиться. Его альфы были рядом с ним, ему не нужно было бояться. Чонгук практически забывает ответить барабанщику, когда откидывается головой на бархатную спинку дивана. Согласное мычание гудит в его горле, оно выходит еле слышным из-за громкой музыки и шума голосов, но Чон улавливает совсем тихое хихиканье Чимина возле уха и чувствует, как пальцы Тэхёна бережно убирают мокрые от пота пряди с его лица, а значит они его поняли. Они всегда его понимают, даже без слов. — Это не честно, как ты можешь выглядеть так хорошо без макияжа? — тёплое дыхание опаляет кожу где-то возле виска, прежде чем туда опускаются знакомые губы. Неудержимая улыбка расплывается по лицу младшего, благо ее легко можно было скрыть за чёрной маской. Чон на всякий случай закусывает нижнюю губу, чтобы не выглядеть глупым влюблённым мальчишкой, кем он на самом деле и является. — О чем ты говоришь… я выгляжу хорошо только потому что маска скрывает половину моего лица, — Гук невесело рассмеялся. Его кожа не была идеально ровной, на щеках красовались рубцы и пятна от постакне, под глазами нередко появлялись мешки, а губы часто обветривались. Он не любил ходить без макияжа, потому что чувствовал себя неуверенно с "голым" лицом. Отец всегда требовал, чтобы Чон выглядел приемлемо во время визитов гостей и выходов в свет, а прыщи и чёрные точки не относились к понятию «приемлемо». Чонгук без макияжа не был приемлемым. — Мне нравится твоё обнаженное лицо. Так ты больше похож на самого себя, — обернувшись, Чонгук чуть не сталкивается носом с Паком. Пользуясь замешательством омеги, Чимин сдвигает его маску к подбородку и с особым трепетом обхватывает лицо Чона ладонями. — Ты красивый, Чонгук, и я не поменяю своё мнение, даже если ты перестанешь наносить тональный крем и консилер на своё лицо. — Я.. — Чонгук нервно запинается, ощущая пристальный взгляд Чимина на своих краснеющих щеках. — Спасибо, мне нужно было это услышать. Чимин тепло улыбается ему, пока его пальцы знающе поглаживают крошечный шрам на левой скуле омеги. Чтобы избавиться от внезапного прилива смущения Чонгук берет ещё один стаканчик пахнущего спиртом напитка. Алкоголь хорошо справляется со своей задачей, помогая расслабить напряженные мышцы и ослабить давление на натянутые нервы. Тело становится невесомым и легким, а музыка перестаёт давить на уши, позволяя прислушаться к ленивому диалогу парней. В основном они обсуждали людей на вечеринке, вспоминали старые университетские слухи, шутили над прикидами особенно креативных ребят и практически искренне улыбались тем, кто подходил поздороваться. Чон отказался принимать прямое участие в разговоре, но и не подслушать его он тоже не мог, альфы наклонились к нему так близко, что их громкие перешептывания достигали и его ушей. Так Чонгук стал молчаливым слушателем, что тихо посмеивался над глупыми высказываниями парней и параллельно с этим прятал улыбку за краями пластикового стаканчика. В этот вечер он мало говорил. Возможно, он слишком устал от разговоров, устал держать лицо на публике, а потому просто хотел хоть раз не отсвечивать и слиться с располагавшей к этому атмосферой вечеринки. В моменты, как этот, не хочется говорить, хочется наслаждаться происходящим, без лишних слов и неуместных эмоций. Альфам было достаточно и того, что Чон просто был рядом, он смеялся и улыбался вместе с ними, он был включён в их разговор, хотя и не проронил ни слова. И пока Гуку было комфортно молчать рядом с ними, им было комфортно говорить обо всем, что только могло придти в голову. Чонгук любил слушать, но боялся показаться скучным для других, а Чим и Тэ любили говорить, но не хотели выглядеть занудами в глазах собеседника. Поэтому им было комфортно рядом друг с другом, ведь больше не было нужды переступать через себя и делать то, что не хочется. Под сплетни о новообразованной университетской парочке Чонгук опрокидывает в себя очередной стаканчик спиртного. Пара капель проливается мимо его рта, оставив после себя блестящую дорожку на подбородке и шее. Чимин беззлобно посмеивается, предлагая подержать стакан, пока Тэхён вытирает остатки алкоголя с кожи Чона подушечкой большого пальца. Вечер продолжался.♪ ♫ ♪
— Детка, ты хорошо себя чувствуешь? Мы можем поехать домой в любое время, ты только скажи, — Чонгуку с трудом удаётся открыть глаза, а понять, кто из альф к нему обращался, ещё сложнее. — Хён, со мной все нормально. Зачем так рано уезжать, мы же здесь всего ничего. — Ты еле языком ворочаешь, Чонгук. Может все таки домой? — это вроде бы был Тэхён? Или нет, все как-то смешалось в голове и даже разбирать отдельные слова стало труднее. Неужели алкоголь так сильно вдарил ему в голову? — Я же сказал нормально, — Чонгук слишком резко подскакивает на ноги, от чего приятное головокружение сменяется тошнотворными вертолетами. Две пары рук тут же ловят его и возвращают в вертикальное положение. — Сейчас налью себе водички и все точно будет нормально. — Чонгуки, давай я принесу? А ты пока посидишь, с мыслями соберёшься, попытаешься не блевать на диван, м? — Я ещё в состоянии доползти до кухни самостоятельно, не стоит так переживать, — отмахнувшись от помощи, Чон натягивает капюшон обратно на голову и быстрым шагом (насколько это возможно в его-то состоянии) идёт на кухню. Уже будучи на финишной прямой, он сильно сталкивается плечом с каким-то парнем и незамедлительно бросается извиняться перед ним. Бета, как определяет Чон по отсутствию запаха, не произносит ни слова в ответ. «Будто я в этом один виноват, а то, что этот баран шёл напролом, как танк, вообще ничего не значит, ну-ну», скандал закатывать не хотелось, поэтому Чон подавил в себе желание возмутиться и уже было двинулся в сторону, обойти бету, но тот шагнул следом и преградил вход в кухню. Хмурый взгляд омеги пополз вверх, чтобы встретиться лицом к лицу с бессовестным нарушителем порядка, но так и застыл на полпути. В глаза бросилось знакомое лого на фирменном чёрном поло, такие обычно раздают стажерам и студентам-практикантам в компании его отца. Глаза Чонгука округлились в ужасе, он надеялся, что ему показалось, надеялся, что сейчас этот кошмар наяву исчезнет и на его месте окажется другой ничем неприметный бета, который поспешит тактично удалиться, хоть и без извинений. Но он никуда не исчез. Руки омеги похолодели, а бывшее головокружение уступило место стягивающему его желудок страху. Он даже пошевелиться не мог, так и продолжал стоять на месте, позволяя человеку перед ним рассмотреть себя во всех деталях. Ему конец, ему точно конец. Гадкая ухмылка расползлась по лицу знакомого незнакомца. Чонгук вздрогнул от фальшивости этой улыбки. Она не вписывалась в остальное выражение лица и выглядела так, словно ее вырезали из красивой картинки и приклеили на место пренебрежительно скривлённых губ беты. — Как приятно видеть здесь старых друзей, — выходит зловещим шипением. Чонгук всегда предполагал, что в бете было что-то общее с представителями семейства рептилий, короче говоря, он был той ещё гадюкой. Чон предпочитает молча кивнуть, в мыслях все ещё теплится надежда, что они смогут разойтись мирно, что он не доложит отцу, что с Чи и Тэ все будет хорошо. — Что такое, зайка? Язык проглотил? — бета укладывает руку у него на плече, затем сильно сжимает его, намеренно впиваясь тупыми ногтями в место рядом с ключицей. Гук умудряется держать лицо на протяжении всего их разговора, только тихое рычание вырывается сквозь стиснутые зубы. — Молчишь? Ну чего же ты, думаю, отец хотел бы услышать от тебя пару слов. Особенно после того как ты без его ведома сбежал из дома, — с каждым словом пальцы все сильнее вдавливаются в кожу, оставляя на ней кровавые полумесяцы. — Мне не нужно его разрешение. — Да-а? Как интересно, а он об этом знает? — Чего ты хочешь от меня? — омега тихо шипит, жгучая боль в плече с каждой новой секундой становилась все нестерпимее. — От тебя? Ничего. А вот от твоего отца мне не помешала бы гарантия будущей должности в его компании. И будь уверен, он даст мне лучшее место, когда я притащу к нему на порог его нерадивого сыночка. — Разве ты уже не получаешь достаточно привилегий от него? — Гуки, мой милый Гуки… — пальцы беты резко разжимаются, оставляя раскрасневшуюся кожу в покое, правда счастье длится не долго, через секунду они перехватывают Чона за шею, крепко вцепляются в самое горло. — По-твоему, этого должно быть достаточно? Думаешь, что сможешь сбежать от папаши и лишить меня работы? Я то знаю, что все это время ты мечтал свалить из универа при первой же возможности. И теперь эта возможность наконец-то представилась в виде двух альф, которые готовы содержать тебя. Интересно, что ты, блять, такого сделал, чтобы заручиться их поддержкой? Сколько раз пришлось попрыгать на их членах, чтобы они разрешили тебе остаться? Из горла вырывается первый всхлип и Чон не сразу понимает от обиды ли это или от безрезультатных попыток получить доступ к кислороду. Как раз к моменту, когда лицо беты начинает заслоняться чёрными пятнами подступающего обморока, позади Чона раздаётся громкое, практически звериное рычание: — Убрал руки. Рука обидчика мгновенно отпустила горло Чонгука, но такого количества времени без кислорода было достаточно, чтобы ноги омеги ослабли и подкосились, отправляя тело в свободный полёт до пола. К счастью, с полом Чону все же не было суждено встретиться, чьи-то руки успевают подхватить его как раз вовремя. Лишь спустя время до мозга Чонгука доходит, что прижавший его к себе альфа - это Чимин. Мечущийся внутри него волк утихает, стоит только Чону уловить привычный запах диких ягод. — Ты услышал меня, Чонгук. Не думай, что он так просто спустит все твои выходки с рук. Я не позволю ему, не дам своей дойной корове свалить от меня не попрощавшись. Чимин прижимает юношу ближе к груди, когда бета делает шаг им навстречу. Парень окидывает их фигуры горящим взглядом (он явно предвкушал большое вознаграждение за предоставленную информацию), прежде чем протиснуться мимо людей с кучей красных пластиковых стаканчиков в руках. Чонгук провожает его взглядом через плечо Пака, пока фигура беты не скрывается в дверном проходе. — Гу, ты как? — голос Чимина тихий, аккуратный. Руки альфы поднимаются к шее Чона и начинают осторожно растирать пострадавшую кожу. Пальцы мимолетно проходятся по блокирующему запах пластырю и в нерешительности застывают там на некоторое время. Чонгук сам придвигается ближе к груди Пака, ищет утешения в руках альфы. Поэтому Чимин не колеблется, когда прислоняет своё запястье к шее омеги, чтобы оставить на нем свой запах. Успокаивающие феромоны должны были утешить Чона, но даже присутствие альфы не могло усмирить дрожь, охватившую все его тело. — Чонгук-и? — Чимин попробовал позвать омегу ещё раз, но Чон как и прежде молчал. — Поговори со мной, детка, пожалуйста. Чонгук не то чтобы говорить, а даже дышать правильно не мог. Пространство вокруг него не переставая кружилось и пульсировало. Во всем доме стоял запах дешевого пива, а по ушам били громкие басы очередной попсовой песни из Топ-10. Чонгук долго не мог придти в себя. Ему пришлось опереться о плечи Пака обеими руками, чтобы удержать себя в вертикальном положении - ноги безбожно дрожали и совсем не хотели слушаться. Чимин откинул влажные пряди с лица юноши, в то время как тот продолжал параноидально оглядываться по сторонам. Беззаботно-веселая атмосфера вечеринки больше не вызывала положительных эмоций, она заставляла Чонгука чувствовать себя маленьким и беззащитным. Будто бы он снова оказался в родительском доме, где некуда было спрятаться от надвигающегося наказания. Чимин берет его за плечи, заглядывает в глаза, держит за руку, но ничего из этого не отвлекает внимание Чона, тот все ещё дрожит, как осиновый лист, и смотрит словно сквозь предметы. Тогда Пак пробует отодвинуться на расстояние вытянутой руки, чтобы немного увеличить пространство между ними. Многие знакомые альфы злились, когда Чимин пытался успокоить их утешающими объятиями или поглаживаниями по спине, может Чонгук тоже относился к числу нетактильных? Но, к счастью Чимина, Чон не позволяет ему отодвинуться, а даже наоборот: жмётся к груди потерянным котёнком и пальцами цепляется за одежду альфы. — Г-гуки? — Чимин смотрит на него растерянно хлопая глазами, его голос слегка подрагивает, звуча приглушённым эхом под слоем ритмичной музыки. — Скажи что-нибудь… Вскоре Пак смирился с тем, что не получит от омеги ответа, Чонгуку было совсем не до разговоров, он был крайне напуган. Чимин понял это по тому, как усиленно тот пытался спрятаться в его руках, вжимался носом в воротник Паковой кожанки и тихонько скулил, когда звуки в гостиной становились громче обычного. Они стояли так близко, что каждый вздох, каждая дрожь тела одного делилась на двоих. Даже их перепуганные сердца бились в унисон. Чимин ощутил мурашки на собственной коже, когда Чонгук вздрогнул от приближающихся к ним шагов. Стоило только шагам стать громче, как Пак беспромедлительно задвинул младшего себе за спину и приготовился дать отпор любому, кто косо глянет в сторону омеги. Правда, кулаки даже не пришлось пускать в ход, на входе в кухню стоял перепуганный Тэхён. — Что случилось!? — Ким растерянно заглядывает Чимину за плечи, чтобы обнаружить там сжавшегося от страха мальчишку. — Кто это сделал? Им даже не пришлось ничего говорить, Ким первым заметил "обновку" на шее младшего, Чонгук правда попытался прикрыть отметины краем капюшона, но стоило Тэхёну только предупреждающе зыркнуть в сторону омеги, как тот тут же вернул руку на прежнее место. — Иди сюда, Куки, тебе нечего бояться, — даже несмотря на легкую улыбку на губах альфы, его лицо выглядело уставшим. Беспокойство за омегу не давало им нормально спать, оно ходило за ними по пятам целый день. Все это время оно висело над их головами угрюмой тенью и медленно сводило с ума. Из-за спины Чимина Гук выходит осторожно, будто Тэхён и вправду может причинить ему зло, но с каждым шагом его взгляд становится увереннее, а под конец он и вовсе бросается Киму на шею с тихим шмыганьем. — Тэхён-а… — Все хорошо, Волчонок, мы рядом, — Тэхён измученно улыбается Чимину через плечо омеги, и в этой улыбке, в этих грустных глазах Чимин видит все переживания Кима. Пак замечает это, потому что чувствует тоже самое, вся боль, все обиды и страхи Чонгука проходят и через них тоже. Хватает одного взгляда на истерзанную кожу Чона, чтобы фантомные боли скрутили их собственные шеи. Чимин прижимается к омеге со спины, неспешно, чтобы не напугать Чонгука, обхватывает руками талию младшего, а носом зарывается в отросшие пряди на затылке. Как бы не осторожничал Чимин, Гук всё равно подскакивает на месте от прижатого к спине тепла. Тело в руках альф мгновенно напрягается, но быстро возвращает прежнюю мягкость, когда Чон понимает, что поблизости нет никакой опасности. От других посетителей вечеринки он был надежно спрятан между телами своих парней, а значит ему нечего было больше страшиться. — Тебе лучше, сладость? Расскажешь Тэхёну о том, что произошло или лучше я? — интересуется Пак. — Я расскажу, но мне понадобится время, чтобы собраться с мыслями, — Тэхён ободряюще кивает, прося омегу продолжать. — На входе в кухню я встретил подопечного своего отца. Он "случайно" сдернул с меня капюшон, чтобы убедиться в том, что я тот кого он ищет, а когда узнал во мне свою цель, сразу же принялся запугивать и грозиться рассказать все отцу. Я думал, что смогу отвязаться от него, но он больно схватил меня за плечо, а потом и вовсе вцепился в шею. Чимин вмешался, когда я уже был на грани потери сознания. — Он сделал ЧТО?! Подожди, дай мне осмотреть тебя, — Тэхён поспешно отодвигает от себя омегу и с максимально сосредоточенным лицом изучает новые отпечатки на шее Чонгука. — Гребаные варвары, только и могут, что оставлять после себя грязь, — возмущается Ким. Закончив с импровизированным осмотром, альфа придвигается ближе, чтобы покрыть воспалённую кожу цепочкой успокаивающих поцелуев. Чонгук больше не видел причин избегать близости с альфами, они узнали все его секреты и не побоялись остаться рядом. Они были готовы столкнуться с огромного размера проблемами и все это ради одного маленького Чонгука. Поэтому Гук не боялся, как вообще можно бояться если так сильно доверяешь? Чонгук не уходил от щекотливых ласк в шею, а даже наоборот, поощрял их продолжение, подставляя как можно больше кожи под мягкие прикосновения губ. Его маска неприступной омеги быстро растворилась под нехитрыми ласками альфы, Чон и сам не заметил как это произошло, но вот он уже откидывает голову на плечо Чимина, пока Тэхён спускается от линии челюсти до ключиц и ниже. Омега даже не сразу заметил, что Пак сдвинул широкую горловину его толстовки вниз, тем самым открыв вид на небольшие, но свежие ранки от впившихся ранее ногтей, по пять на каждом плече. — Вот же сука, — Тэхён тяжело выдыхает горячий воздух где-то в районе сонной артерии. — Нам нужно вывести его из этого дома.♪ ♫ ♪
Несмотря на скорое наступление весны, на улице все еще было зябко. Тэхён все кутался в свою ветровку, а Чонгук пытался натянуть капюшон толстовки как можно ниже, даже Чимин в своей осенней куртке недовольно ёжился. Но понизившаяся к ночи температура не стала помехой для плана-капкана альф. Неблагоприятная для посиделок температура могла сыграть им на руку, ведь наличие холода означало, что они могут прижиматься друг к другу сколько душе угодно. Они ведь просто пытаются согреться, разве не так? Задний дворик "президента" был слегка маловат для такого большого бассейна, поэтому неудивительно, что места для размещения лежаков или террасных диванчиков попросту не было. Довольствоваться приходилось малым, а именно холодной плиткой, что простиралась по периметру всего бассейна. В этот момент Чонгук был действительно рад своему выбору в одежде, потому что толстовка была достаточно длинной, чтобы не сидеть на полу в одних тонких джинсах. — Чонгук-а, тебе холодно? Хочешь сесть ко мне на колени? — брови Тэхён сложились очаровательным домиком, а взгляд переполнился тревогой. Как бы сильно он хотел согласиться на данное предложение, но нерешительность сыграла с ним злую шутку. Она не давала ему бездумно следовать своим желаниям, вместо этого Чонгук постоянно накручивал себя, много думал над тем, как он должен вести себя и что должен говорить, чтобы угодить музыкантам. Разве воспитанная омега не должна была быть неприступной? Разве Чонгук мог кидаться на шею к альфам, когда те еще даже не предложили ему встречаться? — Тебе не нужно так переживать за меня, хён. Я тепло одет, — Чонгук смущенно отмахивается от предложения, но альф мало заботит сказанное Чоном, те все равно придвигаются к нему с обеих сторон максимально близко. Их бедра были плотно прижаты друг к другу, а плечи соприкасались при каждом взмахе или мимолетном движении рук. Помимо них во дворе было еще несколько небольших групп людей: кто-то болтал, сидя на ступеньках террасы, кто-то постоянно перекрикивался со своими друзьями через открытое окно, кто-то весело проводили время в бассейне, громко смеялся и лениво перебрасывал надувной мяч. Ни в одном из этих лиц Чонгук не смог узнать подопечных своего отца, и вскоре смог достаточно расслабиться, чтобы обернуть руки вокруг подрагивающего от холода тела Кима. — Единственный замерзший здесь ты, хён, — омега беззаботно хихикает, уткнувшись носом в холодную шею барабанщика. Тэхён вздрагивает от теплого дыхания, но упрямо скрывает своё смущение. Инициатива со стороны омеги вгоняет Кима в краску, и от этого улыбка Чонгука становится только шире. — Я? Замерз? Не неси чепухи, Гу. Я могу даже ветровку с себя снять, смотри-смотри, ни единой мурашки! — Ким уже было начал спускать рукава, как Чонгук одним быстрым движением вернул их на место. — Хён, тебе не нужно ничего мне доказывать, я и так тебе верю,— посмеиваясь, проговаривает омега. — Да и больным горлом с поднявшейся температурой ты меня вряд ли сможешь впечатлить, — Чонгук знающе ухмыляется альфе. — Куки та-а-ак сложно впечатлить, — вкрадчивый тон Чимина ласкает слух и подсказывает, что другому альфе тоже стоило бы уделить немного внимания. Повернув голову в бок, он оказывается взят врасплох тем, насколько близко лицо Чимин было к его. Если бы он захотел, то смог бы пересчитать реснички на веках альфы. Каждая родинка, каждая ямочка, каждая деталь его лица отпечаталась у Чонгука в памяти и застыла перед глазами красивой картинкой. Омега поспешно попытался увеличить дистанцию между ними, правда, Чимин оказался быстрее. Он предусмотрительно разместил ладонь на затылке мальчика и теперь глядел прямо ему в глаза с этой довольной улыбочкой на лице. — Что такое, сладость? Мне удалось тебя впечатлить? — Чимин не останавливается на этом, не давая Чону вымолвить и слова, он придвигается ещё ближе, чтобы мягко столкнуться носами с омегой и медленно потереть их друг о друга. Чонгуку не нужно было видеть своё отражение, чтобы понять, что он был ужасно красным. Все его лицо горело, а нос странно покалывало, словно он все ещё мог чувствовать прикосновение Чимина там. — Т-ты хотел поцеловать меня..? — Глупыш, целуют губами, а это так… просто детская забава. — Но наши носы… они столкнулись и- — Чонгук так смущён, что не может подобрать слов. Он побеждено опускает руки на бортик бассейна и умилительно дует губы. — Гу, ну не злись, я же просто дурачусь. Хочешь, в качестве извинения я покажу тебе настоящий поцелуй? — Нет! — омега отвечает слишком резко, из-за чего оба альфы подскакивают на месте. — Нет? — В смысле, я никогда… не целовался, — Чонгук смущенно возводит глаза в небо и делает глубокий вздох. — Типа, вообще ни с кем, и не встречался, да даже за ручки не держался! Я ничего не знаю о флирте, романтике и отношениях в целом. Я во всем этом полный ноль, и я пойму если вы не захотите со мной- У Чона слова умирают прямо на языке, когда Тэхён без предупреждения берет его лицо в ладони и аккуратно поворачивает в свою сторону: — В твоей неопытности нет ничего страшного, Волчонок. Мы не будем на тебя давить если ты пока еще не готов. — Я готов, просто… что если вам не понравится или, что ещё хуже, что если мне не понравится? — Чонгук поднимает на альф свои большие оленьи глаза, в которых проглядывается тень страха и проблеск заинтересованности. Сейчас главным было подогреть интерес Гука настолько, чтобы страх ушел на второй план. — Почему тебе должны не понравиться поцелуи? — задает встречный вопрос Чимин. — В ленте как-то раз попалось видео, где двое людей целовались с языком. И, ну… это вызвало у меня смешанные чувства. Это было так мерзко, повсюду слюна, все вокруг мокрое и грязное, — Чонгука даже передернуло от воспоминаний, благо оттуда его быстро вывел приглушенный смешок со стороны Пака. Чимина высказывание младшего веселит не хуже открытого микрофона, на губах его расползается озорная улыбка, а глаза превращаются в две узкие щелочки. Он с предвкушением выжидает реакцию Кима на слова младшенького. Все в их университете были наслышаны о том, как талантлив был Тэхён в поцелуях. А сам барабанщик, как любой уважающий себя художник, сказал бы на это, что виной тому не талант, а годы практики. Искусство поцелуя тоже нужно было постоянно оттачивать и совершенствовать. Тэхён любил целоваться и делал это умопомрачительно хорошо, так чтобы до мурашек по коже и до подрагивающих от желания рук. — Хочешь, мы покажем как это делается? — Ким своим неожиданным предложением выбивает из легких Чимина весь воздух. Альфа и сам ни раз представлял, как целует Тэхёна в пустом коридоре универа или в репетиционной их группы, но дальше фантазий это никогда не заходило. Теперь же, когда реализация его мыслей была так близка, почему-то становилось немного нервно. —Так скажем, проведём тебе тест-драйв, а потом ты сам решишь, хочешь присоединиться или нет. Чонгук смотрит большущими глазами на альфу, и Чимин буквально видит, как в его голове крутятся шестеренки. Спустя пару секунд размышлений Чонгук все же кивает головой. Гук отодвигается назад, позволяя Тэхёну занять место перед Чимином, и только когда двое альф присаживаются друг напротив друга, Пак замечает насколько расширились зрачки у Кима. Того только что не потряхивает от нетерпения, Чим даже не помнит, когда в последний раз видел друга таким возбужденным, даже перед их первым публичным выступлением тот не был так сильно взволнован. Тэхён смотрит ему прямо в глаза, облизывается плотоядно и, не дожидаясь какого-то сигнального знака, льнет вперёд. А Чимин и сам не сопротивляется, такого Тэхёна хрен остановишь, даже если очень надо будет не получится ни черта. Сначала он прикасается только губами, целует Пака медленно и нежно, пока уголки его губ расползаются в дьявольской ухмылке. Ну-ну, Тэхён да медленно и нежно, кого из них троих он пытается наебать? Чонгук может и девственник, но не тупой же. Когда Пак приоткрывает рот, Чон лишь слегка напрягается, готовясь к привычной волне отвращения. Какого же было его удивление, когда противное чувство так и не объявилось, зато вместо него накрыло что-то иное, волнующе-острое. И пока Тэхён увлечённо вычерчивал языком мокрые узоры на губах Чимина, Чонгук кусал свои в желании попробовать увиденное самостоятельно. Чего он вообще боялся, это же его Чим и Тэ, как ему могло стать противно от вида их целующихся вдвоём? «Может это только со стороны так», неуверенно проскальзывает в голове, но Чон сомневается, что это действительно так, потому что внизу живота уже тянет, а во рту скапливается слюна от острого желания прикоснуться, попробовать на вкус. — Альфа? — вырывается раньше, чем Чон успевает обдумать, что говорит. Обращение имеет моментальный эффект на его хёнов: те отрываются друг от друга и вот уже две пары красных глаз глядят в его золотые. — Что такое, детка? — отзывается Тэхён. — Можно я… Хочу попробовать. — Иди сюда, милый, — Чимин протягивает правую руку вперёд и Чонгук спешит ухватиться за неё, как за спасательный круг. Чон подгибает под себя ноги и нетерпеливо ерзает на месте, пока оба альфы подсаживаются к нему поближе. Остатки неуверенности из Чона вытягивает тёплое прикосновение руки Тэхёна к пояснице, альфа выводит раскрытой ладонью успокаивающие круги на спине Чонгука, оказывая свою немую поддержку. С другой стороны "помогал" Чимин, снова сокративший расстояние между их лицами до минимума и теперь опаляющий его щеку горячим дыханием. Голову парня бесцеремонно поворачивает в сторону, а потом лижут местечко прямиком под нижней губой, именно там, где у него находится крошечная родинка. — Прости, не смог удержаться, —Чимин внимательно следит за реакцией омеги на его наглые действия, но тот, кажется, уже отошёл в Нирвану, иначе почему взгляд больших оленьих глаз стал таким мутным, а дыхание поверхностным? Стоит Чимину только отстраниться, как Тэхён приникает к его шее, начиная вылизывать столбик оливковой кожи. Он несколько раз проходится языком у основания: уделяет особое внимание запаховой железе, прежде чем оставить незаметный укус под Адамовым яблоком юноши. Чонгук закидывает голову назад, мягко постанывая в процессе. Перегруженный приятными ощущениями мозг не успевает зафиксировать приближение второго альфы, поэтому Чон вздрагивает, сначала от неожиданности, а потом уже от потемневшего голоса Чимина: — Все ещё противно, Волчонок? — Звучит так по издевательски нежно, что Чону приходится плотнее сжать бёдра. — Нет, альфа, — на удивление, у него получается произнести слова практически спокойно, без надоедливого заикания и раздражающих пауз. Омега хотя и не показывает своего страха, но тяжело сглатывает под взглядом, что бликует красным. Чонгук ещё никогда не спал с альфами (читай: вообще ни с кем), но в Интернете было достаточно взрослого контента, которого с каждым годом подгоняемый гормонами мозг впитывал все больше и больше. Теория была выучена наизусть и оставалось только применить ее на практике. — Такая умная омега, — Чимин с благоговением обводит ладонями контуры лица Чона и наклоняется вниз, чтобы оставить быстрый чмок на губах парня. Параллельно с губами своё место находит и рука альфы, что опускается на покрытую тканью ногу младшего и двигается вверх-вниз, растирая и без того разгоряченную кожу. — Эй-эй, попридержи свой член в штанах, мы договаривались только на поцелуи, — недовольно бурчит уткнувшийся в шею Тэхён. — Не будь ханжой, Тэтэ. Разве наша детка не заслужила немного ласки? — Чимин обводит лелеющим взглядом пунцовое лицо юноши и тепло улыбается, когда замечает устремлённый на него взгляд больших карих глаз. — Что думаешь, Гу? Позволишь альфам приласкать себя? В воздухе вокруг повисло тяжелое облако различных запахов, но благодаря чувствительному нюху альфы смогли различить вспыхнувший в воздухе аромат сладких персиков. Подскочившая концентрация феромонов в запахе Чона говорила сама за себя, и эта резкая перемена в настроении младшего не могла пройти мимо парней, чьи чувства, казалось, теперь были всецело сконцентрированы на одной конкретной омеге. Их ноздри раздуваются, когда они пытаются втянуть в лёгкие как можно больше запаха пряных фруктов. — Какой же ты лакомый кусочек, Гук, — восхищается Ким. Он плотнее обхватывает тонкую талию Чона руками и зарывается носом в сгиб между плечом и шеей, там естественный запах Чонгука ощущается ярче всего. — Мы еще даже не успели перейти к самому сладкому, как ты уже пропитал всю нашу одежду своим запахом. Куки, детка, тебе так не хватало внимания альф? — Вы можете прекратить смущать меня и уже наконец-то поцеловать? — смущенно перебирая пальцами кудрявые пряди Тэхёна, шепчет Чонгук. — Как на счет поцелуя втроем? — Ким так и не отнимает лицо от шеи парня, от чего при каждом слове его губы соприкасаются с чувствительной кожей. — Втроем? Мгм, разве это удобно? — Сейчас и узнаёшь, — барабанщик сладко улыбается, тычась носом в румяную щеку омеги. — Волчонок? — дезориентированный взор Чоновых глаз вылавливает ухмыляющееся лицо Тэхёна среди мешанины чувств и запахов, тот улыбается знающе, как будто ему не впервой видеть подобную картину. — Подвинься немного к Чимину, он вроде не кусается. Чон послушно выполняет указание альфы, уютно пристраиваясь под боком у Пака, последний довольно урчит от близости и обвивает плечи мальчишки рукой, притягивая того как можно ближе к себе. Совсем рядом присаживается Тэхён со своими этими горящими глазами и закушенной губой, выглядящий как герой какого-то клишированного романтического фильма, а не как обычный студент с сомнительным будущим и барабанными палочками в заднем кармане свободных джинс. В одну секунду альфа оказывается прямо перед носом юноши, опаляя его губы горячим дыханием. — Расслабься, Волчонок. Это наконец-то происходит. Губы барабанщика принимаются выцеловывать цепочку дразнящих поцелуев по контуру тонкой верхней губы младшего, неспешно спускаются вниз к более пухлой нижней. Ким на секунду останавливается, чтобы взглянуть в лицо напротив, осознание того, что это никто иной как сам Чон Чонгук, почему-то доходит до него только сейчас. Губы его миниатюрно-аккуратные, с выглядывающими кроличьими зубками и четко выраженной аркой Купидона, видеть их так близко к себе непривычно, они кардинально отличаются от пухлых Паковых и это вводит Кима в некий диссонанс, стоит заметить приятный диссонанс. Чонгуковы губы другие, но от этого не менее сладкие, их хочется нерасторопно расцеловывать, посасывать долго и нежно, стараясь продлить момент единения как можно дольше. На этом Тэхён и пытался сконцентрироваться в этот момент, но чувств было так много, что сосредоточиться на одном конкретном было просто невозможно. Альфа замечает, как Гук рядом с ним уже начал взволнованно ерзать на месте, поэтому он кладёт ладони на щёки младшего и мягко сталкивается с ним носами: — Всё хорошо, ты делаешь все правильно, — тихо хвалит барабанщик. Чонгук заметно расслабляется от его слов, вновь превращаясь в ластящегося щеночка. В этот раз Чон первым тянется продолжить, он осторожно прихватывает верхнюю губу альфы и неуверенно посасывает её. Расхрабрившись, Кук переходит к мучению нижней губы альфы, оттягивает ту своими зубками и нехотя отпускает, когда Ким стонет ему в рот. Он припадает к ней снова и снова, отвлекаясь только для того, чтобы поймать скользкий язык Тэхёна губами, а затем опять продолжить остервенело сминать мягкую плоть. Чонгук то и дело поглядывает на Кима из-под ресниц, пытается понять хорошо ли справляется и эти его настороженные взгляды вкупе с мокрыми причмокиваниями губ кружат голову бедному альфе. План барабанщика «делать медленные и осторожные шажки» с треском проваливается, когда он на пробу лижет нижнюю губу мальчика, следом тычась языком между губ, а тот в ответ высоко скулит и притягивает альфу за затылок ближе, ещё и ещё, потому что расстояние в пару миллиметров для Чонгука сродни километровой пропасти. Именно тогда он чувствует на своей шее крепкую хватку пальцев Чимина и его тело прошибает током от могущественного запаха горького шоколада приглушенного сладким ароматом клубники. От этого запаха в Чоне вспыхивает желание облизать золотистую кожу альфы, чтобы ощутить этот вкус на своём языке. Поглощённый этой идеей он ныряет в шею Чимина и широко проводит языком по запаховой железе юноши. Рот омеги широко открывается в попытках насытиться сладким вкусом, губы то и дело сминают кожу на доверчиво подставленной шее, а пальцы сильнее сжимаются на крепких талиях обоих альф. Чимин с трудом отрывает Гука от себя за плечи, смотрит в его поплывшие глаза и совершенно не понимает, почему такой омега, как Чонгук, вообще выбрал их. Чем они заслужили такое чудо? Чимина изнутри разрывает чувство любви и счастья, его наполняет желание прижаться ближе, обнять крепче, делиться, делиться, делиться своей привязанностью с двумя самыми лучшими людьми в его жизни. И он собирается показать им серьезность своих намерений. — Открой рот, детка, — на секунду глаза Чона отливают золотым, но яркость желтого исчезает, когда омега безропотно открывает рот. Его глаза чёрные с расширенными зрачками и полуприкрытыми веками глядят на альфу так преданно и послушно, что волк Чимина начинает нетерпеливо вилять хвостом. — Мне нужен твой язык, милый, покажешь мне его? — с напускной вежливостью произносит Чимин. Он осторожно заправляет локон за ухо омеги, в то время как тот загипнотизировано кивает, высовывая язык наружу. Чонгуковы губы были так широко распахнуты, что можно было разглядеть нежно розовую полость рта поверх высунутого мокрого языка. Пак благодарно поглаживает большим пальцем линию челюсти Чона, а потом шепчет, глядя прямо в чёрные бездны глаз младшего: — Я собираюсь вылизать твой рот так хорошо, малыш, что ты забудешь как дышать, — Чимин бросается вперёд ловя губами чужой язык и посасывая его кончик. Чонгук забывает не только как дышать, но и как думать, в его голове остаётся лишь вакуум, а все чувства концентрируются на альфе, что тщательно ласкает его язык своим. Чимин беспрерывно насаживается ртом, его челюсть напрягается, а руки интенсивно наглаживают внутреннюю сторону Чоновых бёдер. Чонгук дрожит под силой напора и в очередной раз убеждается, что его белье насквозь промокло, в этот раз уже точно, потому что сдерживаться, когда в твой рот втрахивается чужой язык просто невозможно. Чон хнычет, когда вместо того, чтобы получить передышку, к Чимину присоединяется Тэхён. Примерно на этом моменте Чонгук теряет связь с реальностью. Вдвоём альфы вылизывают каждый уголок его рта, сталкиваются с его языком и ещё долго облюбовывают еле шевелящиеся губы младшего. Про последние Гук вообще молчит, губ он не чувствует совершенно. И как альфы смогли добраться до них, с учетом того, что Чонгуку не разрешали закрывать рот, удерживая его в одной позиции с помощью крепкой хватки на челюсти, он не знает. От долгого пребывания в открытом положении челюсть нещадно ныла и тянула, словно её действительно натягивали на чей-то член, а не просто нежно вылизывали два его любимых альфы. Оказывается насиловать можно не только с помощью пальцев и половых органов, день удивительных открытий. Проходит не меньше получаса, прежде чем альфы решают оторваться от омеги и дать ему время придти в себя. — Это был твой первый поцелуй? — откинувшись на свои руки и глядя в безоблачное звездное небо спрашивает Чимин. — Ага, — нерешительно тянет омега в ответ. — Что ж, тогда тебе точно будет, что рассказать нашим будущим детям, — Чонгук бьет альфу в плечо еще до того, как тот успевает закончить предложение, Тэхён слева от него весело заливается смехом, а Чимин недовольно шипит, схватившись за пострадавшую руку. Даже если бы у Чона и был шанс изменить прошлое, то он не смог бы вернуться и поменять что-то в этой ночи, потому что она была идеальна. Встреча с информатором отца заметно подпортила ему настроение, да и к тому же напугала до чертиков, но без нее он не смог бы спрятаться за спиной Чимина, не смог бы ощутить защищающие объятия Тэхёна, и их первый поцелуй возле бассейна… возможно его и не было бы, если бы не тот грубый бета. Чонгук благодарен, что эта ночь сложилась именно так, ведь в конце нее он стал самым счастливым омегой поганой вечеринки "президента".