____________
— О чем вы вообще думали?! Я просто не могу в это поверить! — злобно вопила Макарена. Без каких-либо сожалений или чувства вины, она, раскидывая руки во все стороны, кричала на своих коллег посреди офиса. — Давай успокоимся и поговорим, — предложил Кастильо. — Криком тут не поможешь. — Нет! — продолжала Мака. — Я не собираюсь успокаиваться! Вы вообще понимаете, что натворили? Вы сделали мою работу абсолютно невыполнимой, и... — Феррейро! — повысил голос Кастильо. Его авторитетность всё же заставила Макарену замолчать и послушать его, хотя бы немного. — Я переживаю за тебя. Ты слишком вовлеклась в эту игру. Ты стала присылать нам меньше улик, чем в начале; и ты едва ли говоришь об их планирующихся операциях. Нерея написала тебе на почту письмо четыре дня назад, а ты всё ещё не ответила на него. Я правда очень волнуюсь за тебя. — Ах вот как? То есть, потому что я плохо справлялась со своей работой, вы решили убить парня Зулемы? — спросила Мака, качая головой. — Это не входило в наши планы, — Кастильо попытался приблизиться к Макарене, чтобы помочь успокоиться, но та отошла от него. — Мы хотели арестовать Ханбаля и доставить в участок, а затем шантажировать Зулему, чтобы она выдала нам доказательства своей виновности. Мы и не думали убивать его: Ханбаль первый открыл огонь по спецотряду. — Вас там вообще не должно было быть! — возразила Макарена. — Большое вам спасибо, мы вновь вернулись в самое начало. Я вернулась в самое начало. Потому что теперь Зулема будет скорбить, ей будет не до новых операций. Разве вы не хотели её поймать? Кастильо отвернулся. Фабио попытался его успокоить. — Как минимум, у нас есть Хулиан. Так что всё не совсем зря. Макарена окинула взглядом коллег и подошла к окну на другой стороне комнаты. Она обдумала слова Фабио и поняла, что они приносили ей больше тревоги, чем радости. И это было действительно так. Спецназу удалось застрелить Ханбаля и арестовать Хулиана, который в данный момент находился за решеткой в этом же самом здании двумя этажами ниже. — Вы же понимаете, что я теперь нахожусь под угрозой? — спросила она, вновь разворачиваясь к коллегам. Мака думала, что хотя бы Нерея, которая всё это время лишь молчала, была против той операции, но похоже она не возражала. — Я в опасности, потому что они догадываются, что кто-то сообщил в полицию местоположение ангара. — Мы прикроем тебя, — заявил Кастильо. — Мы сфабриковали для тебя поддельные доказательства твоей непричастности на случай, если Зулема заподозрит тебя в чем-то. Макарена покачала головой. — Надеюсь, вы не думаете, что это всё оправдывает, — ответила она. Ее голос был уже не таким громким, потому что ей становилось всё тяжелее осознавать сложившуюся ситуацию. Зулема потеряла парня. Хулиан под арестом. А всё потому, что Макарена влюбилась в лидера преступной организации и больше не могла объективно выполнять свою работу. — Мне нужно время, чтобы принять решение, что делать дальше. Я свяжусь с вами позже. — Мы понимаем, — Кастильо не возражал. — И, к слову, сегодня мы с Фабио будем допрашивать Хулиана. Если что, будем держать тебя в курсе. Макарена взяла свою сумку, надела пальто и бросила взгляд на Кастильо: — Да уж. Будете держать меня в курсе также, как с этой спецназовской операцией? С этими словами она покинула офис и захлопнула за собой дверь.____________
Всё будто в замедленной съёмке, ей тяжело и невыносимо больно. Казалось, будто даже воздух создавал сопротивление, когда она пыталась подняться. Её желудок бурчал, но в обычно заполненном едой холодильнике было пусто, как и на её сердце. Зулема сидела на диване, поджав под себя ноги и молча смотря в стену. Телевизор был включен, на нем крутились видеоклипы "музыкальных хитов Испании". Не то чтобы было тихо. Но Зулема не замечала этого. Также как она не замечала настойчивые звонки в дверь. Один раз. Два. Третий громкий звук всё же достиг её ушей. Хотя какая разница. Её телу слишком тяжело, а голове слишком больно вставать. Доставщик еды мог бы вернуться попозже, когда ей станет лучше. — Зуле. Три стука по двери. — Я знаю, что ты там. Открой. Зулема узнала знакомый голос. Он принадлежал её лучшей подруге. С большим трудом ей удалось свесить ноги с дивана. Её ноги затекли, сидя в одной позе, поэтому когда она направилась к двери, их начало неприятно покалывать. Она открыла замок и провернула ключ. Затем, брюнетка медленно потянула дверь на себя и, наконец, встретилась лицом к лицу с подругой. Та смотрела на неё, оценивая её внешний вид: мешки под глазами и размазанная по лицу тушь. — Боже, Зуле. Зулема встретилась взглядом с её шоколадно-коричневыми глазами. Она хотела что-то сказать, убедить Сарай, что с ней всё отлично, но та бы ей ни за что в жизни не поверила. К тому же, она была слишком уставшей, чтобы спорить с цыганкой. Она сделала шаг назад, давая Сарай пройти внутрь квартиры. Зулема наблюдала за тем, как её подруга прошла мимо неё, держа в руке пакет с едой. Брюнетка заперла дверь и пошла вместе с ней на кухню. Цыганка поставила сумку на столешницу и открыла холодильник. Она начала распаковывать покупки и наполнять холодильник едой и напитками. Зулема просто молча наблюдала за ней, а через две минуты холодильник был снова полон. Но на её сердце было всё также пусто. Сарай оставила пакет на столешнице и развернулась к Зулеме: — Может, ты хочешь чего-нибудь? Посмотреть фильм? Поговорить? — предложила она. Зулема отрицательно покрутила головой. Более подробного ответа и не следовало ожидать. Брюнетка вновь направилась к дивану, занимая на нём прежнее положение. — Зуле, я... — Сарай подошла к подруге и села рядом с ней, — я не знаю, что сказать. — Гм, — промычала в ответ Зулема. — Ты уверена, что я точно не могу тебе нечем помочь? — спросила она. Взгляд Зулемы переместился с экрана телевизора на лучшую подругу. — Ты не могла бы уйти? Я хочу побыть одна. Сарай посмотрела на брюнетку. Она совершенно не хотела уходить и оставлять Зулему в таком состоянии, но она также понимала, что так ей, скорее всего, будет только лучше. Поэтому она сделала то, о чём её попросили; она встала с дивана, забрала свою сумку и подошла к двери: — Я уйду при одном условии, — Сарай положила руку на ручку двери и посмотрела на Зулему, — если я тебе позвоню или напишу, то ты должна будешь ответить. Если нет, то я снова вернусь сюда. Я должна быть уверена, что с тобой всё в порядке. — Я в порядке, — пробормотала Зулема. Сарай почувствовала, как её сердце сжималось при виде подруги в таком плачевном состоянии. Она хотела обнять её и остаться с ней столько, сколько потребовалось бы. Даже если бы речь шла о месяцах. — Обещаешь отвечать мне? — вместо этого спросила она. — Обещаю. — Ладно. Я пошла. Зулема вновь погрузилась в собственный мир и даже не заметила, что когда Сарай открыла дверь, на пороге стояло ещё одно знакомое лицо. Макарена. Палец блондинки уже тянулся к дверному звонку, как дверь открылась, и она тут же отскочила от неё, когда увидела Сарай. — Оу, — произнесла она. — Я просто... Сарай покачала головой, чтобы та перестала извиняться. Она шагнула за дверь, оставив дверь приоткрытой. — Что ты здесь делаешь? Как ты узнала, где живёт Зулема? Озадаченная таким большим количеством вопросов, Мака сделала шаг назад. — Я не... Я просто... Я здесь, чтобы увидеть Зулему, — наконец, сказала она. — Я знаю, что она живет здесь, потому что она сама дала нам этот адрес, когда они с Ханбалем... — она затихла. Сарай поняла. — Не хочу показаться грубой, — начала цыганка, — но тебе, наверное, стоит прийти в другой день. Зулема не хочет никого видеть. — Но я переживаю за неё. — Как и я. Но она захотела, чтобы я ушла. — Но я хочу увидеть её, — настаивала Макарена. Она не собиралась просто так уходить, особенно после всего, что произошло между ней и Зулемой утром. Она чувствовала, будто обязана показаться ей, хотя бы на пару минут. — Она скорпион, Мака. Не важно, что произошло, но в конце дня они всегда хотят побыть в одиночестве. Она отказалась даже от моей компании. — Я хочу попробовать. Сарай вздохнула и покачала головой. — Ладно, — сказала она и открыла ей дверь, — но не удивляйся, если она вышвырнет тебя за дверь. Макарена благодарно ей улыбнулась и прошла мимо Сарай. — Спасибо. Она зашла в квартиру, и её взгляд тут же устремился на застывшую на диване Зулему. — Привет. Блондинка постаралась смягчить голос, чтобы не спугнуть Зулему. И, кажется, это работало, потому что темно-зеленые глаза медленно наводились на светло-зеленые. Когда их взгляды пересеклись, Зулема вздохнула: — Мака... — ее голос грубый и тяжелый от навалившихся на нее эмоций. — Я только что сказала Сарай... — оставить тебя одну, — Макарена закончила предложение за нее. — Я знаю. Я столкнулась с ней, когда она уходила. — Тогда почему ты здесь? — Потому что тебе не следует сейчас быть одной. Зулема еще раз вздохнула. Она понимала, что сейчас сопротивление было бесполезно. Если Сарай просто делала, что ей говорят, то Макарена была в этом плане более упрямой. А, может, здесь было замешано не только упрямство? — Что ты хочешь поесть? — спросила Мака по пути на кухню. Она пыталась найти шкафчик с кружками, попутно разбираясь, где что лежит. — Я не голодна, — раздался ответ. Макарена посмотрела на брюнетку с места, где стояла, и задумалась, с какого момента всё пошло не так. Как всё могло испортиться так быстро. Этим утром у них был довольно откровенный разговор с Зулемой в её машине. Потом они стреляли, и Мака подумала, что вот-вот поймет, что чувствовала к ней брюнетка. Но это было лишь утром. Затем, этот проклятый звонок. Их пути разделились именно там, на парковке. Хотя даже тогда Макарена не хотела, чтобы Зулема вела машину в таком состоянии. В итоге, Зулема поехала на встречу с Сарай, а Мака поехала в участок. И вот они здесь. Ни с того ни с сего, Зулема поднялась с дивана и направилась к небольшому столику напротив стены. Макарена наблюдала за ней и быстро заметила фотографии, стоящие на нем. О нет. Зулема остановилась перед ним и просто продолжила стоять. Затем, она приподняла одну руку и медленно провела пальцами по серебряной рамке фотографии, на которой были они с Ханбалем. Похоже, этот снимок был сделан на какой-то террасе, на их счастливые лица падал солнечный свет, а в руках они держали бокалы с вином. Затем она дотронулась кончиками пальцев до другой рамки. — Я должна была быть там. Макарене потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Зулема заговорила. Видимо, когда она стояла к ней спиной, ей было легче открыться. — Я должна была быть там, — повторяла она. — Но вместо этого я веселилась на стрельбище, пока он ловил грудью пули. Макарена сделала пару шагов по направлению к гостиной. Деревянный пол слегка поскрипывал под её весом, пока она обдумывала, что сказать. — Ты бы всё равно не смогла спасти его в одиночку, — сказала она. — Ты одна против целого отряда полиции? Если бы это было так, то, скорее всего, ты бы тоже сейчас была мертва. — Я должна была попытаться, — ее голос становился сильнее, но не в прямом смысле этого слова. Скорее, он становился более тревожным. — Я должна была сделать хоть что-то. Но теперь он мёртв. Из-за меня. Потому что я не защитила его. И я не смогу его вернуть назад... Я проиграла, Макарена. Зулема редко называла ее полным именем. Блондинка не знала, что делать в такой ситуации. Наверное, было правильно дать Зулеме выговориться. Так она думала, пока не произошло следующее. Трясущиеся пальцы Зулемы, плавно обводящие контуры рамок, вдруг обхватили фотографию. Брюнетка развернулась и с силой бросила её в другой конец комнаты. Рама с громким треском ударилась о стену около входной двери, прежде чем гравитация заставила её упасть на землю и разбиться на тысячу маленьких осколков. Макарена дёрнулась от неожиданного шума. Она посмотрела на разбитое стекло, а затем на Зулему, чья итак смазанная тушь растеклась по лицу ещё сильнее. — Он мёртв. Между диким взглядом Зулемы и ее голосом был огромный контраст. Ее тело всё ещё хотело бороться, но голос уже давно смирился с поражением. Тело вновь одолело её в схватке. Брюнетка развернулась и схватила другую фотографию. Прежде чем Макарена успела сделать что-либо, рамка полетела в ту же стену, что и предыдущая. Повторяющийся звук разбитого стекла заставил блондинку сдвинуться с места. Наконец-таки. — Эй, эй, — Мака подбежала к Зулеме, — эй. Притормози. Прямо перед тем, как брюнетка успела бросить еще одну фотографию, Макарена аккуратными, но настойчивыми движениями схватила запястья Зулемы. Очевидно, брюнетка тут же начала вырываться. Она ненавидела физический контакт, но тот факт, что сейчас ею двигали лишь злость и гнев, раздражал ее куда больше. Она сопротивлялась, пыталась оттолкнуть Маку, но блондинка не сдавалась. Находясь в полном отчаянии, Макарена обхватила Зулему обеими руками, запирая ее в своих объятиях. Хотя это сложно было назвать объятиями. Скорее, попытка остановить Зулему бросаться вещами. Но когда Мака почувствовала, что брюнетка немного расслабилась в ее руках, она подумала, что в принципе это можно было назвать и так. — Успокойся, — повторяла она. — Дыши. Услышав, что Зулема выдохнула и потихоньку остудила свой пыл, Мака немного отодвинулась от нее, давая возможность брюнетке обнять ее в ответ, если она того пожелает. Зулема не пожелала. Она просто свесила руки вниз. Но в то же время она и не оттолкнула ее. Блондинка восприняла этот жест, как разрешение вновь сильнее прижать ее к себе. Хоть это и выглядело как односторонние объятия, ей всё равно казалось, что это была победа. Особенно когда Зулема чуть подалась вперед и положила голову ей на плечо. Да уж, чувства, пережитые ей за последние несколько часов, дали о себе знать. Руки Макарены обхватывали ее талию; блондинка вдохнула аромат Зулемы и задумалась над тем, как они будут справляться с этим. Спустя десять секунд Зулеме стало некомфортно. Она поёжилась, и её мышцы напряглись. Мака тут же почувствовала это и отпустила её. Какое-то время темно-зелёные глаза просто смотрели на неё. Затем Зулема отвела взгляд и направилась к дивану. Макарена пошла за ней. Зулема села на тот же край, где сидела ранее. Она расположила локти на коленях, а подбородок на руках. Брюнетка уставилась в телевизор, вскоре почувствовав, как диван прогнулся под Макареной, севшей рядом. — Тебе нужно держаться от меня подальше, Мака. Ее голос не был грубым. Она просто сказала это, как факт, и блондинка не знала, как реагировать на него. — Что ты имеешь в виду? — спросила она. Зулема вздохнула. — Любому, кто сближается со мной, в конечном итоге становится больно. — Я переживу, — почти мгновенно ответила она. — Мне плевать. Глубоко внутри, сердце Маки съёживалось от понимания того, через что прошлось пройти Зулеме за всю ее жизнь. Она не очень много знала о ней, но иметь дочь, оторванную от тебя еще при рождении, — уже являлось достаточным наказанием. К тому же, ей приходилось сбегать из родной страны, начинать новую жизнь в Испании, а теперь и потерять любимого человека. Мака никогда бы не призналась себе в этом, но она начала задумываться над тем, может ли она вытянуть Зулему из этого ада. Возможно, она сможет как-нибудь договориться с Кастильо. Она хотела сделать хоть что-нибудь, хотя понимала, что это более чем невозможно. Зулема не заслуживала этого. Несмотря на то, что она совершала. — Я потеряла свою дочь, — внезапно начала брюнетка, разворачиваясь к Макарене, которая в тайне уже знала эту историю. — Я тебе еще не рассказывала об этом. У меня была дочь, которую отняли при рождении. В моей стране, откуда я родом, занятие сексом до свадьбы является непростительным грехом. И когда я была молода, я забеременела. С того момента моя семья не хотела иметь со мной ничего общего, — она остановилась. — Фатима. Ей был всего день, а я уже причинила ей боль. Всё из-за меня. Макарена не знала, что сказать. Хотя, судя по всему, то, что она продолжала молчать было безразлично Зулеме, которая продолжила говорить: — А теперь... он. Еще один человек, пострадавший из-за меня. И я даже не смогу достойно похоронить его, — ее голос задрожал. — Потому что я не являюсь членом его семьи. По документам, мы с Ханбалем друг другу никто. Я не могу ничего сделать. Я не могу забрать его тело. Я даже не могу попрощаться с ним... Видимо, осознание ситуации приходило к Зулеме вместе с тем, как она произносила эти слова. Ее брови нахмурились, а тело задрожало, пытаясь подавить эмоции, выходящие наружу. Макарена хотела обнять ее, но у нее было предчувствие, что Зулема плохо это воспримет. Поэтому она просто придвинулась ближе, пока не села вплотную к Зулеме, коснувшись своей ногой её. Неожиданный контакт вывел Зулему из транса. И в этот момент к ней пришлось осознание. Пятнадцать минут назад она просила Сарай уйти, потому что хотела побыть одна и ни с кем не разговаривать. Но сейчас она сидела на диване с Макареной, рассказывая ей всю свою грёбаную жизнь. Казалось, это было нечестно по отношению к ее лучшей подруге, но, с другой стороны, всё ощущалось таким... правильным. Она подняла голову. Медленно. Слегка повернувшись в ее сторону, она нашла светло-зеленые глаза блондинки, которые уже давно смотрели на нее. — Мака... — начала Зулема, — оставь меня. Пока я не сделала больно и тебе. Глаза блондинки наполнились слезами. В ее голове пронеслась мысль о том, в какой несправедливой ситуации они оказались. Больше месяца назад, Зулема была лишь очередным делом. Макарена следила за ней, называла ее "Заир" вместо "Зулема". Это должно было стать обыкновенным делом о преступной группировке, которую надо было засадить в тюрьму. Но она уже зашла слишком далеко. Она осознавала, что Зулема не простое очередное её дело. Она сложное человеческое существо, со своими эмоциями и переживаниями и жизненной историей хуже, чем Макарена только могла себе представить. Это несправедливо. — Нет, — ответила она, покачав головой. Мака сомневалась над тем, что сказать ей дальше, но она больше не могла сопротивляться самой себе. — Я не уйду. Это ты должна оставить меня, Зулема. Это я представляю собой опасность. Я гораздо хуже, чем ты можешь себе представить. Брюнетка нахмурилась. Она приподняла голову и посмотрела на Маку. Она пыталась найти хоть какие-то зацепки на ее лице, чтобы понять, что та имела в виду. Но у нее совсем не возникало идей. — Оставь меня, — шепотом повторила Макарена. Вот насколько далеко она, вероятно, зашла. Ни одно слово о ее тайной работе не слетело с ее губ, просто потому что она не могла. Будто существовала физическая преграда, которая давила на ее грудь и горло, не давая ничего сказать. — Нет. Она не уйдет. Не важно, что скажет ей на это Макарена. Темно-зеленые глаза ухватились за светло-зеленые, будто они были единственной вещью, которая заставляла время размеренно идти и делать всё менее тяжким. Всего лишь на пару секунд. Затем, Зулема отвела взгляд. Красивый момент подошел к концу. Она вновь резко встала с дивана. Брюнетка провела рукой по волосам и прошла мимо зеркала, остановившись возле него: на нее смотрели уставшие глаза с размытой тушью. Она покачала головой, увидев свое отражение. — Я иду спать, — заявила она. — Ты можешь идти, если хочешь. Со мной всё будет в порядке. Макарене потребовалась минута, чтобы принять резкую смену настроения Зулемы. — Я... Ладно, — запнулась она, — ты уверена, что с тобой всё будет нормально? — А у меня есть выбор? — ответила Зулема. Она открыла дверь в свою спальню. — Иди, rubia. Со мной всё хорошо. Блондинка оперлась руками о диван и подняла свое тело, вставая во весь рост. Она глазами оглядела комнату, и ее внимание привлекли осколки. — Сначала я немного приберусь, — она показала на разбитое стекло, — а потом пойду. Зулема проследила за указанием ее пальца. Находясь в полном шоке от того, что она творила несколько минут ранее, она не нашла в себе сил сопротивляться. — Хорошо, — ответила она. Зулема перешагнула порог спальни и напоследок оглянулась через плечо: — Спокойной ночи, Мака. Блондинка улыбнулась. Конечно, она переживала за нее, но больше она не могла ничего сделать. Поэтому она направилась на кухню в поисках чего-то, чем можно было бы собрать осколки, в то время как Зулема исчезла в своей спальне. — Спокойной, — ответила она. Ее слова долетели до брюнетки ровно перед тем, как она закрыла за собой дверь, оставляя Макарену в гостиной наедине с миллионами борющимися чувствами внутри нее.