***
День прошёл так же сумбурно, как и её ощущение после пробуждения: сон, целители, больничная еда, горькие настойки, заглядывающий в палату Генри, снова целители и их зелья, букет цветов на тумбочке, на который она смотрела, засыпая… и снова всё по кругу.***
Ленивый образ жизни шёл ей на пользу. Только на пользу здоровью, а не её состоянию, потому что уже спустя два дня, когда у Элис появилось чуть больше сил и протрезвела голова, она не хотела больше сидеть на месте. Генри был единственным её развлечением, когда заглядывал в палату. — Дежурный целитель мне только что сообщил, что ты пыталась выйти с этажа. Элис, неужели тебе нужно объяснять, что без разрешения ты не можешь покидать эту палату? Генри был раздражён её выходками, но вёл себя достаточно сдержанно. Впрочем, как и всегда. — С каких пор больница превратилась в Азкабан? — после прогулки Элис приходила в себя, сидя на стуле у окна. До его прихода она рассматривала красивые здания из белого камня напротив, маглов на улице и непривычные для глаза машины и красные автобусы, проезжающие по дороге. Мир за пределами Косой Аллеи выглядел иначе. — Не паясничай, — Генри подошёл ближе, отчитывая её в манере взрослого. — Ещё ты сказала, что ты ищешь мадам Страут, потому что твоей соседке по палате стало плохо. И куда подевалась эта загадочная соседка? Как маленький ребёнок ведёшь себя. — Когда маленькие дети так себя ведут, значит, им скучно, — она смотрела на него снизу вверх, сложив руки на груди, показывая своё недовольство нахождения в четырёх стенах. — Или хотят привлечь к себе внимание… — Не в моём случае, — резко ответила Элис. Ещё не хватало, чтобы Генри думал, что она нуждается в его внимании. — Мне шестнадцать лет, и я не должна ходить серьёзная-деловая, в шикарном костюме с загадочным взглядом, как это делаешь ты, Генри. — Было бы неплохо, Элис. Иначе ты отвлекаешь меня от работы. — Тогда я могу посидеть рядом с тобой, чтобы тебе не прошлось бегать за мной. Генри уставился на неё. Он счёл удивительным, что Элис хочет побыть рядом, учитывая их достаточно холодные отношения. Кажется, подвернулась удачная возможность для налаживания с ней связей. — Я сейчас. Мракоборец вышел из палаты, оставив её без объяснений. Вернулся он через пять минут с плащом и своим рабочим портфелем в руке. — Максимум, что я могу тебе предложить, — это прогулка, — после слов Генри Элис насторожилась. — Я пообщался с целителем, он сказал, что тебе нужен свежий воздух. За окном, как ты могла заметить, машины, так что открытое окно не спасёт. Остаётся только парк поблизости. Ты как, со мной? — Шутишь? Конечно я с тобой! От неожиданности Элис открыла рот и встала со стула, пошатываясь оттого, что это движение она сделала достаточно резко, учитывая её состояние. — Только накинь на себя мой плащ. Больничный халат слишком яркий, а в одной пижаме ты не пойдёшь, — перед уходом из палаты Генри протянул Элис свой плащ тёмно-кофейного цвета.***
Генри вёл Элис по лестнице, придерживая её одной рукой за руку, а второй приобнимая за талию. Ей приходилось прилагать усилия, чтобы спускаться вниз, поэтому помощь парня оказалась кстати. Минуя каждый этаж, они останавливались, чтобы Элис могла немного перевести дух. — Дело пойдёт куда быстрее, если я тебя на руках донесу, — без задней мысли предложил Генри во время очередного привала. Элис окинула его подозрительным взглядом, держась за перила, чтобы не упасть. Она могла только мечтать о том, чтобы её донесли на руках туда и обратно. Элис немного переоценила свои силы во время болезни, но отступать и возвращаться в серую палату никак не хотелось. — Если увидят, как ты меня несёшь на руках, будут болтать лишнее. — Болтать? — усмехнулся Генри. — Или ты здесь кого-нибудь знаешь, что так переживаешь? Ты одета в мой плащ, чем тебе не тема для разговоров? К тому же, я уже привык носить тебя на руках. Или не без задней мысли? Элис свела брови, пытаясь понять, с каким смыслом он говорит. Соглашаться на его предложение она точно не собиралась, как бы тяжело ей ни было. Генри понял, что его слова прозвучали неоднозначно, поэтому оставил попытку донести её на руках до выхода из больницы. Ожидая, пока Элис будет готова продолжать путь, он расправил широкие плечи и мельком улыбнулся, потому что она не сводила с него глаз. Его действия вызвали у Элис невольную улыбку в ответ. Оправдываясь сама перед собой, она рассматривала Генри: вьющиеся волосы, уложенные гелем; еле заметные веснушки на лице; всегда расстёгнутый пиджак и свисающая металлическая цепочка от часов, прикрепленная к одной из пуговичных петель застёгнутой жилетки; белая рубашка; галстук с узором и туфли. Костюм с глубоким тёмно-серым оттенком, который так идеально подходил ему. И одеколон, который Генри с начала лета не сменил. Теперь он не вызывал, как прежде, отвращение у Элис. Он пах уже по-другому. От его плаща исходил мягкий аромат кардамона и какао, подстать его владельцу. С их первой встречи прошла уйма времени. Генри изменился, как и её впечатление о нём. Элис больше не воспринимала его однобоко в негативном свете только из-за того, что Генри связан с её отцом. Он сделал достаточно, чтобы показать себя с хорошей стороны. Позволяя ему вновь помочь ей спуститься по ступенькам, Элис отметила про себя, что он не такой скучный, как она думала раньше, и достаточно… хорош собой.***
Улица магловского Лондона поприветствовала их умеренно тёплой погодой. В последние летние дни чувствовался прохладный ветер приближающейся осени, который нагонял тучи. Элис, наконец, смогла вдохнуть свежий воздух спустя пять дней пребывания в больнице. — Заброшенный универмаг? Это от слова универсальный маг, что ли? — засмеялась она, рассматривая табличку, располагающуюся на кирпичном фасаде здания магической больницы. — Универсальный маг? — повторил за ней Генри, не ожидая услышать подобное предположение. — Нет, Элис, у них это название большого магазина. Пошли, нам недалеко идти. Парк в квартале отсюда, — он крепко взял её под руку, чтобы ей было не так тяжело идти, и повёл её по вымощенной брусчаткой улице. Своими манерами и поведением он поражал Элис. Обучаясь в школе среди обычных детей и проведя часть лета в Норе, она отвыкла от подобного поведения. Генри сдержанный, обходительный и где необходимо внимательный. Типичный англичанин. — Универмаг, квартал… Сколько много новых слов. Смотрю, ты неплохо осведомлён о жизни маглов. Ты случайно не полукровка или не маглорождённый? — вопрос у Элис возник сам по себе. Вероятность, что её отец станет работать с «грязнокровками», крайне мала, но лишний раз убедиться в этом ничего не стоит. — Чистокровный, — твёрдо ответил Генри. — Мой отец, как и твой, работает в Министерстве. Я начинал в Комитете по выработке объяснений для маглов. И, как понимаешь, мне не раз доводилось иметь с ними дело. По парню было видно, что он гордится собой и своим статусом. При этом Генри никогда не высказывался негативно в адрес маглов и не делил волшебников по их происхождению. Шли они по улице размеренно. Элис смотрела на Генри снизу вверх, с интересом слушая его историю. Плащ мракоборца спасал её от прохладного ветра, но взамен приковывал взгляды прохожих, некоторые из которых порой в открытую глазели на них. — Мы с тобой похожи на пожилую пару супругов, — заметила Элис, оглядываясь на людей. — На нас так смотрят… с жалостью или как будто хотят помочь. — Думаю, дело в том, как ты выглядишь, — ответил ей Генри, бросив на неё косой взгляд сверху. По меркам волшебной медицины Элис долго выздоравливала. Её бледная кожа, впалые щёки и истощённый вид пугали некоторых маглов. — Скорее, в тебе. — Не понял. — Твой возраст, Генри, — с усмешкой пояснила Элис, намекая на то, что он намного взрослее её. — А что с ним не так? Я всего на пять лет старше тебя. Приемлемая разница. Приемлемая разница? Словосочетание озаботило Элис. Даже не сама разница в возрасте, а то, как она может быть замешана в этом вопросе, и для кого эта разница «приемлема». — Сядем вон там? Мракоборец показал взглядом в сторону аллеи из молодых дубов в начале парка. Вдоль прохожей улицы под деревьями стояли мощные кованые скамейки, где они и расположились. Генри достал из своего кожаного портфеля бумаги, собираясь продолжить работу, поставил его на скамейку между собой и Элис, а она без поддельного интереса продолжала изучать людей, проходящих мимо. Отвлекать мракоборца или заводить с ним беседу Элис не хотела, потому что за время прогулки до парка она не на шутку утомилась. Элис захотелось прилечь и закрыть глаза. Первое сделать она никак не могла, а вот второе вполне. Сложив руки на груди и облокотившись на спинку скамейки, она прикрыла глаза. Не совсем удобно, но главное, что не в больничной палате. — Ты в порядке? — Генри оторвался от бумаг и внимательно посмотрел на Элис. Он начал переживать, что после физической нагрузки её состояние ухудшилось. — Нет. — Тебе плохо? — Генри напрягся, нахмурив брови. — Не хватает молочного коктейля с тёртым шоколадом и трубочкой, чтобы мне было хорошо, — Элис открыла один глаз и посмотрела на него, не поворачивая голову. — Последние летние деньки, как-никак. Напряжение на лице Генри сменила широкая улыбка, и он засмеялся. — Издеваешься надо мной? — Ого! — ахнула Элис, посмеиваясь, что её слова вызвали у него такую реакцию. — А ты, оказывается, умеешь улыбаться. — Я уже успел представить, как получаю от твоего отца и как пытаюсь объяснить целителям, что произошло. То ли от упоминания отца, то ли от чего Элис изменилась в лице. Она смотрела мимо Генри, постепенно поджимая свои губы. — В чём дело? Он удивлённо взглянул на неё, а потом обернулся, чтобы посмотреть, куда она смотрит. Эмили. Девушка шла в начале аллеи, уверенно направляясь к ним. Даже с такого большого расстояния можно было рассмотреть её лукавую улыбку. — Не рада её видеть? — Кого угодно, только не Эмили, — Элис нахмурилась и замотыляла головой от нежелательной встречи. Генри полагал, что она обрадуется встрече с сестрой, поэтому счёл её реакцию странной. Элис забыла, когда последний раз виделась с Эмили. Она предпочла бы никогда с ней не пересекаться, чтобы не наблюдать её наигранные эмоции не только по отношению к ней, но и ко всем окружающим. Элис готова была поспорить, что, если бы её не стало, Эмили ни на секунду не задумалась бы о том, жаль ли ей, что сестры больше нет. Пока настроение Элис постепенно затухало, Эмили не заставила себя долго ждать. — Здравствуй, Генри. Привет, моя дорогая, — девушка сначала посмотрела на мракоборца, а потом только на сестру, задержав на ней требовательный взгляд, ожидая ответной реакции. Генри предпочёл молча кивнуть девушке, поэтому Элис ничего не оставалось, как под давлением сухо поприветствовать её. — Привет. — Решили спрятаться от меня? Но я с лёгкостью с этим справилась и быстро вас нашла, — Эмили стояла напротив скамейки, раздумывая, куда бы ей присесть. — Не могла опять не навестить свою младшую сестрёнку, — свои слова девушка адресовала Генри, поскольку у неё не было нужды таким способом показать Элис, как она о ней заботится. — Опять?! — практически выкрикнула Элис. — Она уже была у меня? — она повернулась к Генри, задавая ему вопрос. Девушки избегали прямого контакта друг с другом, переводя стрелки на мракоборца. Её лицо выражало ужас и страх, потому что за последние несколько дней, что она находилась в сознании, Элис узнала, что Фред и Джордж навещали её. Это могло означать, что у них были все шансы столкнуться друг с другом хоть в её палате, хоть в коридоре. Элис боялась появления проблем из-за этого, ведь о существовании сестры она не рассказывала близнецам, да и Эмили была не прочь любым способом насолить ей. — Была-была и сейчас пришла. Не рада меня видеть? — Знаешь, Эмили, у тебя потрясающая интуиция, — с выражением произнесла Элис и одарила её твёрдым взглядом. Генри чувствовал себя лишним. Лезть в девчачьи разговоры он не планировал, тем более, когда этот разговор тянул на выяснение отношений. Дерзость сестры никогда не нравилась Эмили. Элис — младшая, а значит, отношение к ней со стороны Эмили всегда было как к чему-то второсортному. Девушка сложила руки на груди и оценивающе посмотрела на Элис, которая выглядела не лучшим образом. — Смотрю, ты в весе сбросила. — А ты, смотрю, подобрала. После слов Элис широкую улыбку на лице Эмили сменил оскал. Генри подавил смешок, чувствуя себя глупо оттого, что ответ Элис развеселил его. Как-то совсем странно он начал себя вести рядом с ней. — Нисколько не правда. Ты меня просто давно не видела, — в своё оправдание ответила Эмили. Она растерялась. Что, если она действительно набрала лишний вес и теперь проигрывает Элис во внешнем виде? Эмили заботил этот вопрос. И даже тот факт, что Элис выглядела весьма болезненной, уставшей, исхудалой и бледной, слова сестры заставили её волноваться. Чтобы больше не красоваться перед ними, Эмили отодвинула к Элис портфель Генри, который стоял между ними, и села рядом с мракоборцем. — А ты всё работаешь-работаешь. Мне наш папочка рассказал, что частенько бывал в Лондоне до того, как перевёлся в его отдел. Может, сходим куда-нибудь? Покажешь мне красивые места. Элис что есть силы закатила глаза и отвернулась. Настолько ей было противно от происходящего, а Генри задумчиво хмыкнул и посмотрел на Эмили, которая сидела вполоборота к нему. — Мой рабочий день ещё не закончен. — Так значит, ты не против! — Эмили мелко захлопала в ладоши и широко улыбнулась. — А с Элис мой рабочий день не заканчивается никогда, — Генри не собирался никуда ни с кем идти. Он пытался раскусить Эмили, потому что реакция его подопечной на собственную сестру была неоднозначной. Услышав его ответ, Элис улыбнулась. — Ладно… — услышанное Эмили сочла как оскорбление. — Давайте тогда втроём куда-нибудь сходим. Элис, ты с нами? — девушка повернулась, заглядывая к ней, и пренебрежительно толкнула её рукой. У Элис, ох, как чесались руки, чтобы не показать ей средний палец. Воспитание, что подумает о ней Генри, вероятность, что та специально нажалуется отцу… Элис даже не удосужилась повернуть к ней голову, чтобы дать ответ, продолжая смотреть на деревья напротив. — Я не собираюсь быть третьей. Эмили это выбесило. Она очень близко наклонилась к Элис и, насколько возможно, тихо прошептала ей на ухо: — Сучка. Сделав больно, Эмили вернула своё внимание к Генри, продолжая лепетать перед ним, делая вид, что сестры нет рядом с ними. Элис опустила глаза. Она уверяла себя, что ей плевать на произошедшее и что слёзы навернулись от подувшего в этот момент ветра. Но как больно и обидно… точно, как в детстве. Только сейчас Элис могла, подобно тому, как поступала Эмили, нарушить её планы, пользуясь своим положением и... мракоборцем. — Генри, я что-то устала. Пойдём обратно.***
В больнице Эмили всё так же не отстала от них. Она зашла в палату как себе домой, не собираясь уходить. — Тебе уже пора, мне нужно отдохнуть, — от переживаний у Элис разболелась голова. Ей хотелось поскорей избавиться от Эмили, которая напрягала даже своим присутствием. — Хочешь остаться наедине с Генри? Могла бы сразу так сказать, — она сидела на кровати, закинув ногу на ногу, заставляя Элис стоять рядом. — Красивые цветочки. Он подарил? Посмотрев на цветущий букет, Эмили с натяжкой улыбалась. Она удивилась, что мракоборец оказывает ей знаки внимания, и злилась, потому что не считала себя хуже. Летом, в отсутствие Элис, она гостила в поместье отца и практически каждый день виделась с Генри. Только лишь виделась, потому что он занимался работой вместе с Освальдом, не отвлекаясь на девушку. Также Эмили знала, что Элис ушла из дома, и не понимала, почему отец жёстко не наказал её за это, а наоборот, спустил всё на тормозах, позволив дальше гостить у друзей. — Я хочу, чтобы ты ушла вон отсюда. Эмили аж передёрнуло оттого, с каким тоном произнесла это Элис. Она гордо встала с кровати и выровнялась с ней, смотря сестре в глаза: — Пожалуй, всё-таки уломаю его на прогулку со мной. Когда она наконец ушла, Элис осталась стоять на месте. Если бы только Эмили знала, как ей всё равно на Генри… Но тот факт, что она намерена действовать назло, пугал Элис. После визита сестры чувствовала она себя вымотано. Как будто её общее состояние откатилось на несколько дней назад, когда она лежала, не имея сил встать с кровати. Элис горько усмехнулась, зажимая глаза и сдерживая слёзы: радоваться ей, что Эмили ушла, что скоро начнётся школа и они разъедутся по разным странам, или что она выбрала ложную цель, чтобы досадить сестре? Дверь в палату вновь открылась, и Генри ворвался внутрь. Как же она устала от всех… — Эмили сказала, что тебе стало плохо. Элис, ты в порядке? — Если мне плохо, чего же она сказала это тебе, а не целителям… Спасибо, Генри, я в порядке. Не стоит верить всем её словам, — Элис взялась рукой за лоб, спокойно отвечая ему. — Вы точно издеваетесь… Послушай, я только вспомнил. При первом визите близнецы просили передать тебе письмо. Держи, — он протянул Элис немного желтоватый запечатанный конверт, надеясь, что оно хоть на долю поднимет ей настроение. Элис сдавала себя самым глупым образом: не говоря ни слова, она бегом выхватила у Генри конверт и подошла к окну, стоя к нему спиной. Они, как всегда, вовремя, даже не зная того, что Элис нужна их помощь. Её руки тряслись от волнения, как она хотела поскорей прочесть, что ей написали Фред и Джордж. Она настолько озаботилась письмом, что не обратила внимание на то, что Генри вышел из палаты, оставив её наедине. Быстро разорвав конверт, Элис достала из него несколько листов. Развернув их, она увидела слегка корявый, но прямой почерк с округлыми буквами. Это Джордж.«Моя дорогая Элис! Столько всего я хочу тебе сказать, но ограничен лишь несколькими листами… Как ты себя чувствуешь, родная? Я каждую минуту молю Мерлина, чтобы ты скорей выздоровела. А когда это случится, прошу, напиши мне. Хоть пару слов, хоть одно предложение, напиши столько, на сколько хватит сил, только напиши. Дай знать, что ты в порядке. Я буду ждать. А как будешь в состоянии, отправляй письмо в Хогвартс. Думаю, к этому времени, пока долетит сова, мы уже будем в школе. Ты нужна мне. Знаю, что это временно и скоро всё наладится, что этот кошмар не будет длиться вечность. Мне каждую секунду не хватает тебя рядом. Твоей улыбки, взгляда, твоих прекрасных волос и… Я люблю тебя больше, чем что-либо ещё в этом мире, солнышко. Родная, я вспоминаю каждую минуту, проведённую наедине с тобой. Для меня это были самые счастливые мгновения. Мне даже представить трудно, какой прекрасный будет этот учебный год, когда ты каждый день будешь рядом. Когда приедешь в Хогвартс, мы будем делать всё, что ты захочешь, обещаю. Сегодня, кстати, двадцать пятое августа, а завтра я «заболею». Не волнуйся, всё будет под контролем. Фред придумал, как нам попасть к тебе. Мне нужно будет принять несколько лихорадочных леденцов — и дело сделано. Сто процентов мама поднимет панику на фоне того, что с тобой произошло, поэтому Фред убедит её, что меня необходимо положить в больницу. Мы выяснили, что ты лежишь на третьем этаже в отделении вирусов. Туда-то меня и определят. Ты же знаешь, мы с Фредом хороши в этом деле, поэтому целители не смогут понять, что я на самом деле не болен. А дальше нам останется лишь отыскать твою палату и… передать тебе это письмо. Пытаюсь трезво мыслить и понимаю, что, вероятнее, ты прочтёшь это только спустя несколько дней. И, получается, передадим письмо не тебе, а Генри. Хоть бы разок взглянуть на тебя… На следующий день после того, как тебя забрали, мы пытались попасть к тебе, но «этот Генри», как любит его называть Фред, не пустил нас. Я пишу это письмо, и, как ты понимаешь, нас это не остановило. Фред недолюбливает его. Но я доверяю тебе и знаю, что ты любишь нас, а Генри просто охраняет тебя, как бы абсурдно это ни звучало. Но у Фреда другое мнение на этот счёт. Не могу дождаться того момента, когда смогу обнять тебя.
Навеки твой Джордж»
Закончив читать последние строки, Элис почувствовала, что у неё вновь навернулись слёзы. Джордж растрогал её до глубины души, заставив желать скорейшего возвращения в Хогвартс, чтобы наброситься на него и что есть силы крепко обнять. Какие же невероятные нежные чувства он у неё вызывал. Элис расплывалась в самой глупейшей и счастливой улыбке от каждого упоминания, что он любит её. Следующая часть была от Фреда. Элис быстрым движением смахнула остатки слёз и взяла второй лист бумаги.«Джорджи отжал у меня возможность начать письмо первым, но я не против. Как и не против отдать ему право первенства в возможности повидаться с тобой. Знаешь ли, у пациента больницы намного больше шансов побродить по территории, чем у того, кто пришёл его навестить. Поэтому завершающая часть письма будет моей. Это значит, что ты её лучше запомнишь, так ведь? Я скучаю. И всё ещё не верю в произошедшее. Поверить в то, что ты лежишь в больнице, куда легче, чем в то, что спустя столько времени и моей глупости мы вместе. Мне кажется, что я так мало сказал тебе слов, поэтому пишу то, что собираюсь говорить тебе на протяжении всех дней: я очень сильно тебя люблю, Элис. Меня необъяснимо сильно влечёт к тебе. А, нет, ты ведь красавица, и я люблю тебя, думаю, как раз-таки в этом всё дело. Если это твой план, чтобы влюбить меня в себя ещё больше, тогда он сработал. Возвращайся скорей, дело сделано. Элис, я думаю о тебе чаще, чем следовало бы. Может, мне тоже стоит обратиться за помощью к целителям? Как считаешь? Знаешь, о чём я думаю, солнце? Я недостаточно хорошо рассмотрел цвет твоего белья. Ночью было темно и… твои руки… Мерлин, твои руки… Мне точно стоит сейчас держать себя в руках, чтобы закончить это письмо. Ещё, блин, Джордж со своими рассказами о вашем первом свидании… Я думаю о том, Элис, как мы останемся наедине друг с другом. Я отлично помню всё и хочу ещё раз услышать, как ты будешь стонать для меня. Как ты любишь: погрубее или нежно? Не отвечай. Я хочу сам всё проверить и узнать. Я думаю о том, как на столе (а это точно случится, уверяю тебя) я буду тебя… Именно это слово у тебя появилось в голове. Да? Ладно, отлично. А все остальные подробности я оставлю на твою фантазию, детка. Надеюсь, это хоть немного поднимет тебе настроение и скрасит больничные будни.
Люблю тебя.
P. S. Вкладываю в конверт для тебя несколько блевательных батончиков, мало ли, пригодятся. Если вдруг попадётся какая-нибудь противная целительница, повеселись хорошенечко там. Целую тебя, солнце.»
После прочтения письма от Фреда её сердце забилось чаще, а ладошки вспотели. Она с полминуты смотрела в одну точку, переваривая прочитанное. Как же оно отличалось от письма Джорджа… Её руки, погрубее или нежно, стонать, он будет на столе её… Мерлин, Фред знал, о чём писать, чтобы заставить её как следует волноваться. Будучи всё ещё под впечатлением, Элис действительно нащупала на дне конверта два брусочка, завёрнутые в бумагу. Два блевательных батончика… Фред оригинален, не поспоришь. Но вряд ли Элис без близнецов решится испробовать их на ком-нибудь. Это всё мелочи. Фред оказался чертовски прав, потому что ей больше запомнились его слова. Теперь ей точно будет, о чём подумать…