«Мужчины одновременно оторвали глаза от текста и уставились на связанного бессознательного Ли Цзинлуна в углу».
***
После полудня пошёл дождь. Холодные капли барабанили по черепице, а все четверо в смятении сидели под навесом и смотрели на дождь. — Мой дедушка сказал, что, если я направлюсь в Чанъань для борьбы с демонами, это укрепит мой дух, — Цю Юнсы с детской непосредственностью прервал затянувшееся молчание. — Братья, мои знания скудны; этот сяоди надеется на ваши наставления во время сражений с демонами. Хунцзюнь неловко улыбнулся. — Я тоже не особо хорошо разбираюсь в этом. А что насчет остальных… Мо Жигэнь неожиданно обратился к А-Таю: — Что у тебя за оружие? У тебя есть веер, ты, должно быть, искусно им владеешь. — О, я еще не раскрыл свой величайший магический артефакт! — губы А-Тая приподнялись в загадочной улыбке. — Но, думаю, ничего не случится, если я расскажу вам о нем, дорогие друзья… Это барбат! Стоило ему договорить, как он вытащил из-за спины этот самый барбат. Хунцзюнь с детства интересовался различными артефактами, но, поначалу, поскольку они с А-Таем еще не были знакомы, задавать ему вопросы не решился. Теперь же они чуть сблизились, так что он позволил себе осторожно прикоснуться к инструменту. — Барбат? — попутно спросил юноша. А-Тай кивнул, и его улыбка тут же исполнилась гордости. — Этот барбат передал мне мой теперь уже покойный отец. Стоит демону только появится, и я тут же вытащу его и атакую…! — С помощью боевой мелодии? — Нет, — покачал головой мужчина. — Я ударю его барбатом по голове. Хунцзюнь потерял дар речи. А-Тай же, будто не заметив замешательства на его лице, продолжил с тем же воодушевлением и серьезностью: — Этот барбат в моей руке легок, как гусиное пёрышко, но стоит нанести им удар, как он становится тяжелым, словно гора Тайшань. Даже если противником будет дракон, его можно будет убить одним ударом! — Пожалуйста, больше ничего не говори… Хунцзюнь одной рукой обхватил свой лоб, словно у него разболелась голова, а другой он отталкивал А-Тая, что оказался слишком близко. — Красавец-диди… — мужчина продолжал наклоняться, заглядывая юноше в глаза. Его очи были синего цвета, словно два глубоких океана, и в сочетании с его обворожительной улыбкой выглядили абсолютно неотразимо, — что тревожит твое сердце, какие печали ты в нем несешь? Почему ты всегда хмуришься? Жизнь так прекрасна, хочешь я сыграю для тебя? Мо Жигэнь, наконец, не выдержал. Он перекинул руку через плечо Хунцзюня и тоже начал отталкивать А-Тая. — Не издевайся над ним, он не понимает твоих шуток. Хунцзюнь действительно был расстроен. Несмотря на то, что он обзавелся новыми друзьями, Светоч Сердца и метательный нож исчезли, и он не знал, что с этим делать. Поначалу он думал, что по прибытии в отдел экзорцизма сможет истребить нескольких демонов прежде, чем заняться решением проблем. Теперь же будущее было окутано туманом. — На самом деле у меня… проблемы, — вздохнул юноша. — Какие проблемы? — тут же встрепенулся Мо Жигэнь. — Если расскажешь, мы сделаем все, чтобы помочь тебе. Это связано с демонами? Услышав про «демонов», Цю Юнсы выпрямился: — Демоны?! Они правда обитают в Чанъане? — Для меня величайшая честь — помочь тебе! — с улыбкой сказал А-Тай. — Лишь бы они близко не подходили, а там кто-нибудь поможет. В любом случае мне нужно набраться храбрости… — немного испуганно произнес Цю Юнсы, — Расскажи, что это за демон? Хунцзюнь был очень тронут тем, что его новые друзья без раздумий вызвались помочь ему. Тем не менее, он решил, что не стоит вовлекать их в то, во что сам по глупости вляпался. — Я подумаю об этом. Если у меня в одиночку ничего не получится, я попрошу у вас помощи, ребята. Серьезное лицо Мо Жигэня осветилось улыбкой, и он похлопал Хунцзюня по плечу. — Хороший выбор. Лучше полагаться на себя, чем на небеса и землю. Ты справишься. Дождь перестал, и А-Тай снова заговорил: — Нельзя упускать такую прекрасную возможность для энергичной мелодии. Как насчет того, чтобы сыграть? — Давайте сначала приберемся и обустроим несколько комнат, — сказал Мо Жигэнь, поднимаясь с земли. — По всей видимости, сегодня нам придется здесь ночевать. — Может лучше пойдем на постоялый двор? Я угощаю! — тут же предложил А-Тай. Хунцзюнь покачал головой. — Думаю, я останусь здесь. Рыбный запах от Чжао Цзылуна слишком сильный, и он может напугать кого-нибудь в постоялом дворе. Юноша не знал почему, но это место начало ему нравится. После долгого и тяжелого пути, стоило ему увидеть зонтичное дерево посреди двора, как он почувствовал, будто когда-то уже бывал здесь. Мо Жигэню было всё равно, так что он решил остаться с Хунцзюнем. Цю Юнсы задумался на некоторое время, и все-таки к ним присоединился. В конце концов и А-Тай передумал уходить на постоялый двор.***
Дождь шел целых три дня подряд, и стоило ему прекратиться, как Чанъань озарился красными лучами заката. Осень официально вступила в свои права в Гуаньчжуне. Фэн Чанцин держал трость в левой руке, в правой же — императорский указ для Ли Цзинлуна. Так, шаг за шагом, они покинули казармы гвардии Лунъу. Ли Цзинлун был высокого роста, со слаженным телосложением, но в руках он нес сверток с постельным бельем, что выглядело до крайности абсурдно. Сперва он планировал, чтобы кто-нибудь из домашних забрал его, но Фэн Чанцин настоял на том, чтобы именно он нес его в руках, пока они проходили от главных ворот казармы до дома. Таким образом, они привлекли внимание всех горожан на улицах столицы. Получив указ о смене должности, Ли Цзинлун безмолвно собрал свои постельные принадлежности и отправился домой. Он уже устал от постоянных насмешек горожан, что, собравшись на улице, смеялись над его тяжелым положением и приговаривали, что «этого блудного сына выгнали из гвардии Лунъу». — Ах, тебя переводят в «Департамент экзорцизма Великой Тан», — Фэн Чанцин с облегчением и раздражением вновь повторил императорский указ, хромая вперед. Было непонятно, говорил ли он с братом или сам с собой, — Это большая удача. Главный министр лично приказал повысить тебя на два ранга за одну ночь! Ли Цзинлун тихо пробормотал что-то о том, что это мало похоже на повышение. Проходившие мимо горожане показывали на него пальцем и перешептывались, будто Ли Цзинлун не мог их ни видеть, ни слышать. Фэн Чанцин резко повернулся, ударил его тростью и сердито прокричал на всю улицу: — Почему тебя не волновала твоя репутация, когда ты бежал из Пинканли?! В ту минуту Ли Цзинлун действительно хотел бросить сверток на землю и уйти, но сыновья почтительность — один из столпов человеческой жизни — не позволила. Родители мужчины скончались, когда он был еще совсем молод, и хотя Фэн Чанцин был лишь его двоюродным братом, он поддерживал его на протяжении многих лет. Если он ослушается своего сюнчжана, он больше никогда не сможет поднять голову, поэтому он мог лишь стиснуть зубы и стерпеть резкие слова. — На чью репутацию влияет твое шествие по улицам? — посетовал Фэн Чанцин, — Только этого старика! — «Когда б они в начале дней свой путь внезапно кончили, в столь краткой жизни кто бы мог понять, где ложь, где истина.» Рано или поздно наступит день, когда правда откроется. Если вы мне не верите, тогда зачем позвали людей и устроили весь этот допрос? Вы ведь знаете, что я вам никогда не лгу! — Ли Цзинлун продолжал идти позади и бормотать. Фэн Чанцин сжал трость крепче. — А ты бы предпочёл предоставить всё на суд Его Величеству? Где тот демон, о котором ты все говоришь?! Или, может, найдешь того человека и пойдёшь с ним в императорский дворец оспаривать указ?! Ты хочешь напороться на ещё большие неприятности?! Ли Цзинлун задрожал от неконтролируемой злобы, и только у входа в переулок смог выдавить лишь: — Однажды вы все поймете. Фэн Чанцин не ответил. Они вдвоем прошли чуть меньше половины столицы, потому что Фэн Чанцин специально пошел в обход через Западный рынок. Стоило им войти в переулок, как Ли Цзинлун повернулся в другую сторону. — Куда ты пошел? — Фэн Чанцин выпрямился. Ли Цзинлун не ответил, только ускорился и свернул в соседний переулок. Он не хотел возвращаться в дом Фэн Чанцина, так как там его ожидали только бесконечные крики. Тот мог лишь прихрамывать чуть быстрее в попытке догнать мужчину, который непреклонно шел вперед. Откуда-то из глубины этого переулка вдруг отчетливо донеслись звуки музыки и строчки песен. Закат окрасил стены в алый цвет, тень Ли Цзинлуна упала на землю. Подул осенний ветер, все вокруг создавало мрачную атмосферу. — Куда ты собрался?! — продолжал настойчиво спрашивать Фэн Чанцин. Ли Цзинлун с безэмоциональным выражением лица безмолвно продолжил свой путь. Он подошел к концу переулка и толкнул сломанные двери, что тут же с громким грохотом повалились на землю. Бам! Когда дверь упала, музыка и пение неожиданно прекратились. Четверо молодых людей и одна рыба одновременно замерли и уставились на не менее пораженного Ли Цзинлуна и Фэн Чанцина позади него. Во дворе отдела экзорцизма до этого происходило следующее: А-Тай бренчал на барбате, Хунцзюнь отбивал ритм палочками для еды о маленькую треснутую чашу, Цю Юнсы стучал палочками по камню, а Мо Жигэнь натягивал и отпускал тетиву в такт. Они окружили деревянную кадку, наполовину наполненную водой. В ней же сидел Чжао Цзылун, и, поставив одну ногу на край, размахивал руками в танце. Ли Цзинлун: — … Фэн Чанцин: — … Воистину, судьба непредсказуема. Ли Цзинлун еще даже не подозревал, что в его жизни было полно потусторонних сил, играющих с ним в странную игру. Как будто все, что он пережил за последние двадцать лет, шло именно к этому дню, когда он толкнул, казалось бы, случайную дверь. Словно по велению рока, с первого беглого взгляда он встретился глазами с прекрасным юношей, и остальной мир тут же поблек, оставив ярким только лицо, которое невозможно было забыть. Если бы вся жизнь не зависила от одной встречи, какой бы она была заурядной вещью. Целая буря чувств заполонила сердце Ли Цзинлуна, и с силой, что могла обрушить небо на землю, она мгновенно обрушилась на стены его благоразумия. Тысячи гневных слов превратились в четыре: — Верни мне мою невиновность! Ли Цзинлун сердито взревел и выхватил меч. Молниеносно, словно тень, он ринулся в сторону Хунцзюня. Стоило юноше увидеть направленный на него обнаженный клинок, он тут же отступил на шаг и отпрыгнул подальше. — Сжалься! — крикнул Мо Жигэнь. — Друзья, не стоит суетиться на ровном месте! — присоединился А-Тай. — Без паники! — в голосе Цю Юнсы отчетливо слышались нотки этой самой паники. И все же целью Ли Цзинлуна был не демон-карп, как могло показаться со стороны. Остальные мужчины внезапно почувствовали убийственную волну, направленную на их нового друга и тут же двинулись на его защиту. А-Тай взмахнул веером, Мо Жигэнь рванулся вперед, чтобы заблокировать удар с помощью лука, Цю Юнсы резко вытащил меч, и втроем они попытались заблокировать атаку, но Ли Цзинлун уже пересек двор, бросаясь на Хунцзюня. — Он обычный человек, — прокричал Хунцзюнь. — Не раньте его! Но все же юноша испугался направленного на него меча. В ту роковую ночь именно из-за его неосторожности пропал Светоч Сердца. С тех пор он неоднократно прокручивал в голове этот момент, так что второй раз он не собирался совершать ту же ошибку. Он взял в руки по одному метательному ножу, и, подпрыгнув, пустил их прямо в черное лезвие. В момент столкновения два магических орудия испустили волны сияющей духовной силы. Ли Цзинлун зажмурился от яркого света, и как раз в тот момент, когда он попытался сменить позицию, метательные ножи в руках Хунцзюня, что были не больше семи цунь, неожиданно ударили под особым углом в приеме «четыре унции дают тысячу». Меч оказался выбит из руки Ли Цзинлуна, а место между большим и указательным пальцами тут же начало жечь. Стоило Хунцзюню перекувыркнуться в воздухе и приземлиться на землю, как Мо Жигэнь, А-Тай и Цю Юнсы одновременно атаковали Ли Цзинлуна тремя сильными ударами, отправив его в полет. Несмотря на то, что их предупредили, мужчины все равно не могли уже удержаться, так что ударили в полную силу… Ли Цзинлун врезался в дверь главного зала, напрочь ее выбил, и с характерным громким свистом пролетел аж до другого двора, где и упал, потеряв сознание. Хунцзюнь нахмурился. Его пальцы были все же порезаны лезвием меча, оттого руки залило кровью. Мужчины обеспокоенно ринулись к нему. Мо Жигэнь, при взгляде на раны, тоже нахмурился: — Больно? Почему этот человек напал на тебя? Чжао Цзылун в этот момент огляделся по сторонам, и тут же приметил Фэн Чанцина за дверью. Мужчина стоял с открытым ртом, и, видимо, не оправившись от шока, медленно отступал назад. Демон-карп тут же прокричал! — Тут еще один, не дайте ему сбежать! А-Тай и Цю Юнсы немедленно обернулись, второй бросился на беглеца с мечом, в итоге повалив на землю. Тут Фэн Чанцин смог-таки выдавить неверящее: — Де… демон! Цю Юнсы ногой наступил на его грудь и приставил кончик меча к горлу. А-Тай в это время выбросил длинную веревку. Артефакт по земле подполз к мужчине и крепко его связал. Спустя одну палочку благовоний пальцы Хунцзюня были обработаны, а Ли Цзинлун и Фэн Чанцин все еще находились без сознания в углу главного зала. — Его зовут Ли Цзинлун, — Хунцзюнь виновато посмотрел на мужчину. — Он смертный солдат. Когда мы впервые встретились, я гнался за демоном до самого Чанъаня… Юноша рассказал историю новым друзьям с самого начала. Но стоило ему дойти до Светоча Сердца, как Чжао Цзылун, до этого не встревающий в разговор, сухо прокашлялся, и Хунцзюнь понял, что об этом лучше не говорить. Он поколебался мгновение, прежде чем полностью опустить этот момент. Под конец рассказа выражения на лицах мужчин стали удивленными. — Серия недоразумений. Этот человек подумал, что ты демон, поэтому напал. К счастью, ты не пострадал. Мо Жигэнь покачал головой, и собрался уже пойти развязать Ли Цзинлуна, как демон-карп вытащил какую-то бумагу и постучал ей по колену Хунцзюня. — Что это? — спросил он. — Они оставили это снаружи. Цю Юнсы взял бумагу в руки, и, поняв, что это оказался императорский указ, начал зачитывать: — Уважаемый чиновник, Священный Сын Неба восседает на троне и видит все в своей благодатной славе. Господин Ди исполнил волю Императора, создав «Департамент экзорцизма Великой Тан», и сегодня Мы постановляем, что Ли Цзинлун из гвардии Лунъу должен занять пост чж-чж-чж-чжанши отдела эк-экзорцизма… Мужчины одновременно оторвали глаза от текста и уставились на связанного бессознательного Ли Цзинлуна в углу. Затем также синхронно опустили голову на указ. Уголки губ и рука Цю Юнсы, в которой он его держал, неудержимо затряслись.