«С начала одиннадцатого месяца и до сих пор было столько убийств?!».
***
Во второй половине того же дня заместитель начальника Хуан Юн из Судебного Департамента лично нанёс им визит. — Ли-чжанши! Хуан Юн взял с собой гражданского чиновника по имени Лянь Хао и мужчину, который нес лакированный сундук, дабы доставить его в Департамент экзорцизма. Ли Цзинлун страдал от похмелья и головной боли. Его волосы были растрёпаны, а брови глубоко нахмурены, когда он вышел поприветствовать гостей. После дела об имперском экзамене Судебный Департамент больше не осмеливался проявлять неуважение к Ли Цзинлуну — он внёс свой вклад в защиту страны и пользовался благосклонностью императора. Хуан Юн приветствовал его с улыбкой и дружелюбно сказал: — Вы ещё не вставали? Я самонадеянно пришел слишком рано. Конечно, ваш Департамент экзорцизма ведь по ночам ловит демонов… — Пожалуйста, входите, — Ли Цзинлун смог вернуться назад с Хунцзюнем только тогда, когда солнце взошло на высоту трёх бамбуковых шестов. Его тело ныло из-за развалившегося на нём во сне юноши, и он с трудом мог держать глаза открытыми. Ли Цзинлун устало оправдался: — Нет, это Цзинлун был слишком самоуверен, позвольте мне переодеться… — Идите спать! — поспешно сказал Хуан Юн. — Эти дела вам передаёт Судебный Департамент, мы оставим их здесь. Ли Цзинлун внезапно полностью проснулся и внимательно осмотрел сундук, прежде чем окончательно прийти в себя. Стоящий рядом с ним Хуан Юн попросил: — Если вам что-нибудь понадобится, сообщите, пожалуйста, Лянь Хао. Лянь Хао поспешно согласился и вместе с Хуан Юном быстро ушёл. Ли Цзинлун с потрясённым видом открыл сундук. Внутри лежало не менее двухсот свитков, едва не вывалившихся стоило распахнуться крышке — настолько их было много. В тот же день при пробуждении все выглядели уставшими, но счастливыми. Они с восторгом вспоминали о развлечениях в борделе прошлой ночью. Когда Хунцзюнь пошёл умываться, он всё ещё напевал: — Весной сильный прилив соединяет реку с морем… — Давайте поиграем там снова сегодня вечером, хе-хе, — предложил Цю Юнсы. А-Тай ответил: — У меня осталось не так много денег. Мне так и не вернули те три тысячи двести таэлей серебра, что я заплатил в прошлый раз. — У меня есть, у меня есть, — встрял Хунцзюнь, — давайте пойдём в то место, где делают пирожные с клейким рисом, и купим их. Мо Жигэнь поддержал их: — Звучит заманчиво! Тот магазин… — У нас есть дела, — заговорил Ли Цзинлун с выражением неописуемого ужаса. — Всё ещё дурачитесь? Тогда нам стоит распустить Департамент? После обеда Хунцзюнь уставился на гору свитков на столе. Все были ошарашены. — Мы смогли найти только кошку, — посетовал Мо Жигэнь, — неужели всё это необходимо выполнить? Ли Цзинлун взял свиток и развернул его. — Это всё нераскрытые дела Судебного Департамента. Сначала мы посмотрим их, а завтра разделимся и начнем расследование. — Все эти дела имеют отношение к демонам? — спросил Хунцзюнь. — Откуда взяться стольким демонам? — улыбнулся Цю Юнсы. — Я полагаю, из-за того, что мы получили благосклонность Его Величества и его любимой наложницы, нам решили передать те дела, которые департамент оказался не в состоянии раскрыть. Всё это для того, чтобы никого не обидеть. Ли Цзинлун ответил: — Если они не имеют отношения к демонам, напишите: «Проверено. Не имеет отношения к демонам.» и отправьте обратно в Судебный Департамент. Эти дела не в нашей юрисдикции. Хунцзюнь посмотрел на свиток в руках и прочёл: — «Торговец по фамилии Цинь посреди ночи был жестоко убит в собственном доме.», разве нас это не касается? Ли Цзинлун взял свиток и, бросив на него один-единственный взгляд, отбросил в сторону. — Его убили, это не связано с демонами. А-Тай прочёл следующее: — «На второй день одиннадцатого месяца четыре свисающие монеты пропали, как будто у них выросли крылья…». Цю Юнсы улыбнулся, услышав это, и добавил: — Вероятно, дети из той семьи украли и потратили их. — «Мой маленький сын все время говорит, что по ночам видит призраков», — Мо Жигэнь взял другой свиток и зачитал его. — Это следует отправить тем, кто проводит ритуалы исцеления, почему его направили в Департамент экзорцизма? — «Вышедший из дома мул испугался и убежал, я думаю, что тут замешаны демоны»… Ох, да ладно.… — Ли Цзинлун захотел взять своих подчинённых и стереть Судебный Департамент с лица земли. Хунцзюнь снова взял свиток о мёртвом торговце. — Если мы не будем это расследовать, что нам тогда делать? — Это работа Судебного Департамента, — ответил Ли Цзинлун, — если вы отправите их обратно, они должны будут сами заняться произошедшем. Хунцзюнь заметил: — По вашим словам выходит, что если Судебный Департамент не посмеет оскорбить убийцу, то это дело и вовсе не будет расследовано? — Тогда это останется просто нераскрытым делом, — ответил Цю Юнсы. Хунцзюнь взял свиток о мёртвом человеке и отложил его в сторону. Ли Цзинлун вздохнул. — Ну, тебе всё равно будет скучно, так что иди и займись этим. Юноша забрал необходимые сведения и направился к двери. Мо Жигэнь хотел составить ему компанию, но Хунцзюнь жестом показал, что не нуждается в сопровождении. Он переоделся в официальную форму и вышел. — Я пойду присмотрю за ним, — Ли Цзинлун не смог усидеть на месте и поднялся. Все остальные поспешно согласились: — Да-да, Чжанши, ты должен пойти и присмотреть за ним. Ты просто обязан пойти и присмотреть. Ли Цзинлун остановился. Затем снова сел, скрестив руки на груди, и серьёзно заговорил: — Вы трое, я чувствую, что нам с вами нужно кое-что прояснить. Вы все неправильно поняли мои намерения по отношению к Хунцзюню?***
Хунцзюнь прошел через многочисленные районы города, прежде чем прибыл в округ Гуйи — трущобы Чанъаня. Части обветшалых дворовых стен валялись рядом с провалами, дома сиротливо жались друг к другу. В переулки натекали лужи из сточных труб. В одиноком доме с отдельным входом был двор, заваленный подержанными товарами, которыми торговало семейство. Внутри дома царила тишина. Хунцзюнь поднял с земли упавшую погремушку в форме барабана и повертел ей в руках, прежде чем послышался голос молодого человека: — Если тебе нравится, то возьми себе и брось немного денег в банку. Хунцзюнь распахнул дверь и вошёл в дом. По обстановке легко можно было понять, что здесь живет бедная семья Чанъаня — окна были обклеены бумагой, а у входа лежал комплект доспехов. Эта броня казалась юноше знакомой; они были похожи на те, которые раньше носил Ли Цзинлун. Доспехи гвардии Лунъу. Молодой человек, выглядевший ненамного старше Хунцзюня, сидел на кровати и протирал меч в руках. Когда он услышал шум открывающейся двери, то поднял голову и посмотрел на Хунцзюня. В его глазах читалось лёгкое замешательство. — Я из Департамента экзорцизма, пришёл сюда по делу, — юноша вытащил карточку из-за пояса. — Кем вам приходится убитый торговец? Это был первый раз, когда Хунцзюнь расследовал дело. Он узнал, что этого юношу звали Цинь У, ему было девятнадцать лет, и раньше он был товарищем Ли Цзинлуна. Цинь У нахмурился и отложил оружие в сторону. — Департамент экзорцизма? Разве это не Департамент Ли-сяовэя? Что ты здесь делаешь? Хунцзюнь был сбит с толку. — Разве торговец по фамилии Цинь не был жестоко, жестоко… что случилось с ним ночью? — Мой отец был убит, — Цинь У встал, не отводя взгляда от юноши, — это не ваше дело, можешь идти. Но вместо того, чтобы уйти, Хунцзюнь сел на кровать и нерешительно сказал: — Я посижу здесь с вами немного. Цинь У парировал: — В этом доме мне нечем развлечь тебя в качестве гостя. У Ли-сяовэя всё хорошо? Хунцзюнь ответил, что у мужчины всё в порядке, а потом некоторое время они молча просидели лицом к лицу. Цинь У вздохнул, а Хунцзюнь спросил: — Кто его убил? — Кто-то из семьи Ян, — ответил Цинь У. — Второй чиновник по закупкам в поместье Ян Гочжуна сговорился с моей мачехой, и они задушили его ночью. Нет никакого выхода, моя семья слишком бедна. В глубине души Хунцзюнь подумал, что реальность недалеко ушла от предположений Цю Юнсы. Убийцей являлся тот, кого Судебный Департамент не посмел бы оскорбить, поэтому они передали это дело в Департамент экзорцизма. Как оказалось, эта поездка была напрасной. — Как его зовут? — Хунцзюнь не выдержал спросил вновь: — Давайте отправимся в Судебный Департамент ещё раз. Цинь У не ответил. Он посмотрел на юношу и только потом заговорил: — В тот день я видел тебя на тренировочной площадке на территории армии Лунъу. Ли-сяовэй хорошо к тебе относится? Хунцзюнь понятия не имел, почему тот внезапно перевёл тему на что-то совершенно не связанное с делом. Он подумал об этом всего мгновение, прежде чем ответить: — Чжанши действительно хороший человек. — Да, — ответил юноша, — как следует цените проведённое время вместе, и передай Ли-сяовэю, что ему не нужно беспокоиться обо мне. Хунцзюнь растерялся. Он хотел расспросить юношу, но Цинь У встал, чтобы проводить гостя, так что Хунцзюню оставалось только вернуться назад. Цинь У был слишком спокоен, несмотря на случившееся; если бы на его месте был сам Хунцзюнь, он бы точно не смог быть таким. Вскоре после того, как Цинь У проводил юношу, дверь снова распахнулась. Он как раз собирался взять свой меч, но, когда повернулся и увидел, что это был Ли Цзинлун, то внезапно застыл. Двое мужчин молча смотрели друг на друга в тускло освещённой комнате, и, наконец, Цинь У заговорил: — Ли… Ли-сяовэй… — Когда Хунцзюнь выбрал это дело, я предположил, что это была твоя семья, — Ли Цзинлун вздохнул и сел. — Где твоя мачеха? — Она в трауре, — ответил Цинь У, — через сорок девять дней она выйдет замуж. А пока они сняли дом дальше по улице и живут в нём. Ли Цзинлун вздохнул. — За эти годы семья Ян получила много власти. Тебе остаётся только проглотить эту обиду. Цинь У ничего не ответил. Ли Цзинлун же заговорил вновь: — Как товарищ, я хочу дать тебе совет. Я накрепко запомню это дело, время для его разрешения ещё не пришло. — Семье Ян достаточно просто поднять руку, чтобы прикрыть небо, они как собака, угрожающая людям под защитой своего хозяина, — огрызнулся Цинь У. — Они терроризировали своих товарищей-чиновников, силой захватывали плодородные земли и избивали ни в чём не повинных женщин и детей. Они присвоили зарплату Шести Армий и пограничных войск, до каких пор я должен мириться с этим? Ли Цзинлун попытался утешить юношу: — Люди всегда будут сталкиваться с несправедливостью, но когда-нибудь придёт день, когда нанесенные обиды будут разрешены, поэтому не принимай это близко к сердцу. Этот случай я буду иметь в виду, а пока пусть все останется как есть. После Ли Цзинлун встал, чтобы уйти. Цинь У спокойно смотрел на отдаляющуюся спину. Но стоило бывшему сяовэю выйти за дверь, как парень внезапно бросил вслед: — Ли-сяовэй, вы ни капли не изменились. — Я уже не такой, как раньше, — Ли Цзинлун оглянулся напоследок и покинуть дом семьи Цинь.***
На следующий день прислали новые дела. — Почему их так много? — Хунцзюнь даже не дочитал вчерашние. Никто из присутствующих не мог подобрать слова. Ли Цзинлун прикрикнул: — Лянь Хао! Стой на месте! — Сегодня пришли новые дела об убийстве! Лянь Хао бросил еще одну большую стопку свитков, прежде чем ускользнуть, словно ветер. Всем становилось скучнее и скучнее просматривать дела, поэтому они начали делить меж собой обязанности. Утром А-Тай, Мо Жигэнь и Цю Юнсы просматривали краткие сводки произошедших событий, а днем Ли Цзинлун, Хунцзюнь и демон-карп брали все на себя, пока остальные отправлялись на расследования. Не связанные с демонами дела были возвращены обратно в Судебный Департамент. — Цинь У спрашивал о вас, — произнёс Хунцзюнь в тот день, просматривая свитки. — Что он сказал обо мне? — рассеянно спросил Ли Цзинлун, бросив взгляд на юношу из-под груды документов. Юноша с любопытством спросил: — Вы раньше были друзьями? Ли Цзинлун отмахнулся: — Это не имеет значения. Хунцзюнь посмотрел ему в глаза, и Ли Цзинлун, не удержавшись, добавил: — Когда Сяо У вступил в гвардию Лунъу, он был примерно твоего возраста. Тогда Ли Цзинлун только получил должность сяовэя в гвардии Лунъу, его боевыми искусствами восхищались подчинённые. Но на второй год его службы произошёл связанный с Цинь У инцидент. — Тебя предали, ха, — произнёс демон-карп, зарывшись головой в свитки. Ли Цзинлун кивнул. — Да. Тогда был предоставлен шанс получить повышение в гвардии Лунъу, однако семья Цинь была бедной, так что он воспользовался этой возможностью. Из-за того, что я сблизился со своими подчинёнными, он рассказал своим товарищам кое-что, что… несколько подорвало мою репутацию в гвардии. — Ты был почти двадцатилетним юношей, к тому же не женатым, — рассуждал демон-карп, — Каждый день ты флиртовал с этими молодыми людьми. Должно быть, было трудно заставлять людей сохранять ясность мыслей. — Ты… — Ли Цзинлун чуть не получил удар от этих слов. Хунцзюнь поспешил погладить его по спине, спрашивая: — Что значит «подорвал репутацию»? Что произошло? Почему я снова не могу ничего понять? Ли Цзинлун замолк, но демон-карп не сводил с него осуждающих глаз. — Тогда это было правдой? — Как это могло быть правдой? — запротестовал Ли Цзинлун. — Я невиновен, у меня не было никаких дурных намерений по отношению к нему! В гвардии Лунъу было много молодых юношей, в целом в Шести Армиях никто не испытывал недостатка в красивых мужчинах. Поэтому вполне естественно, что эти еще не женатые юноши близко сходились друг с другом. Но мужчины, которые пошли в армию, сосредотачивались в первую очередь на отработке своих боевых навыков. Быть солдатом — большая ответственность, перед лицом опасности они брали оружие и умирали за свою страну. В обычные дни гвардия Лунъу находилась под бдительным взором императора, поэтому гвардейцы определённо не осмеливались устраивать беспорядки. Из-за тренировок, соревнований и состязаний, начиная с сопровождения императора на охоте и заканчивая небольшими мероприятиями, такими как учения, которые все отряды проводили первого и пятнадцатого числа каждого месяца, гвардейцам присваивались звания в зависимости от их результатов. Согласно классификации, те, кто хоть немного не поспевал за товарищами, подвергались оскорблениям и насмешкам и были вынуждены стоять под солнцем в полной броне во время учений целых четыре шичэня. При таком уровне сложности по возвращении в казармы юноши ежедневно сразу падали без сил и засыпали. Так откуда им взять энергию для других дел? Если кто-то посмел бы замедлить весь отряд, то нельзя будет гарантировать, что этого человека не побили бы посреди ночи собственные товарищи. А если бы появились слухи об обрезанных рукавах, то это обязательно повлекло за собой неприятности на весь отряд — он стал бы посмешищем для всей гвардии. Случилось так, что Ли Цзинлун раньше строго инструктировал Цинь У в этом плане, поэтому последний уже чувствовал себя не в своей тарелке. Если добавить к этому желание получить повышение, то в итоге он попытался подсидеть Ли Цзинлуна и вызвал большой шум. В том же году Ли Цзинлуну исполнилось восемнадцать лет, поэтому всё, от братства до предложений о браке, в конечном счете сошло на нет. — Что за ненависть! — Хунцзюнь наконец понял, что слова, сказанные Цинь У сегодня, были продиктованы чувством вины в его сердце. Со слов Ли Цзинлуна, позже Цинь У получил повышение, и, узнав о слухах, Ху Шэн перевёл его в другой отряд. В дальнейшем солдаты под его командованием обращались к нему также, как к любому другому командиру. Ли Цзинлун ответил: — Все в порядке, с моей стороны было глупо ожидать искренности от поверхностной дружбы, поэтому вся вина лежит на мне. Чжао Цзылун буркнул простое «хм» и настороженно посмотрел на мужчину, казалось, он уловил что-то странное в его тоне. После сказанного Ли Цзинлун не удержался и снова взглянул на юношу. Хунцзюнь всё ещё был возмущён произошедшим. Но, основываясь на том, что Хунцзюнь знал и слышал, он не стал бы думать об этих словах больше, чем требовалось. — Тогда вам нравился Цинь У? — предположил Хунцзюнь. — Он мне не нравится, — решительно ответил Ли Цзинлун, — это было только потому, что он был молод, и… и… Ли Цзинлун опустил голову и пробормотал себе под нос: — И положение его семьи было довольно трудным, поэтому я заботился о нем некоторое время. Тебе не нужно злиться за меня. Теперь, когда я в отряде экзорцистов, все на своих местах, как рыба в воде, так что, естественно, я больше не принимаю это близко к сердцу. Хунцзюнь размышлял над этим некоторое время, и последнее, что он сказал, было: — Ой. Ли Цзинлун замолчал. Мужчина поднял глаза и снова бросил взгляд на Хунцзюня, тот же повернулся к демону-карпу. — Я думал, что только самец и самка могут делать «это», но, оказывается, что двое самцов также могут «это» сделать. Демон-карп и Ли Цзинлун потеряли дар речи. Оправившись от шока, Чжао Цзылун сказал: — Однако, двое занимающиеся «этим» самцов не могут производить потомство. Я бы никогда не стал делать «это» с самцами рыб. — А как же вы, рыбы, занимаетесь «этим»? — Хунцзюнь не на шутку заинтересовался. Этот разговор становился все более неловким по мере продолжения. Ли Цзинлун хотел было сменить тему, как Чжао Цзылун подорвал его планы на корню: — Это не то, о чём тебе нужно беспокоиться, для чего тебе нужно так много знать? Но, возвращаясь к теме, если кто-то тебе действительно нравится, то другого выхода нет; кому-то нравится делать «это», кому-то — «то». Человеческое царство всегда было таким всеобъемлющим, а что если Ли-чжанши любит мужчин? Ему не нужны посторонние, что праздно хрустят солёной редькой и беспокоятся за него. Кстати говоря, Хунцзюнь, разве тебе не нравился тот маленький лисёнок? — Он мне не нравился! — отрицал Хунцзюнь, — Я только чувствовал жалость к нему. Ли Цзинлун поспешно взял свиток и бросил в Хунцзюня, пытаясь прервать обсуждение столь смущающих вещей. — Взгляни. Двадцатый год эпохи Тяньбао, пятый день одиннадцатого месяца. Дело Департамента экзорцизма: убитый караван (дело об убийстве). Сложность: высший ранг. Район: Хребет Пинхэ. В деле замешаны: двадцать второй караван Западного королевства Куче. Подробности: на пятый день одиннадцатого месяца караван Куче проходил через ответвление гор Циньлин в Пинхэляне, когда после полудня попал в засаду. Двенадцать членов группы были зверски убиты, убийца неизвестен, есть подозрения, что в этом замешаны демоны. Дело передано в Департамент экзорцизма династии Великий Тан на рассмотрение. Награда: личная благодарность от торговцев Куче и торгового посланника, проживающего в Чанъане, Хань Гуоланя. — Давай пойдём и посмотрим? — Сейчас слишком поздно, пойдём завтра, — решил Ли Цзинлун. Сумерки сгустились, осенняя ночь была прохладной. Мо Жигэнь и его группа уже вернулись, потому отряд сел за стол и начал обмениваться выясненными за день сведениями. — Где вы пропадали все это время? — Ли Цзинлун заметил, что они не притронулись к еде, поэтому спросил об этом. — Мы столкнулись с делом об убийстве жены, — Мо Жигэнь нахмурился, взял чашку и отпил воды, — Кузнец поссорился со своей женой, взял молот и разбил ей голову. Её мозги разбрызгало повсюду… на стены… на стол… — Не говори больше ни слова! — Цю Юнсы и А-Тай немедля прервали его, чтобы Мо Жигэнь не начал описывать омерзительную сцену; им потребовалось немало усилий, чтобы забыть об увиденном. Хунцзюнь спокойно ел суп из крабовой икры. А-Тай продолжил: — Был ещё один случай, когда человек заболел бронхитом и пошел к лекарю. Лекарь оказался плохо образован, и в итоге он совершил кровопускание и позволил ему умереть. Лекарь сбежал, а семья собралась перед залом Чунлин, неся гроб. — Эх, — Ли Цзинлун всё ещё думал о караване, попавшем в засаду. — Какие ещё новости? — С начала месяца и по сей день все совершённые убийства были занесены в эти свитки, — сказал А-Тай. — С начала одиннадцатого месяца и до сих пор было столько убийств?! — воскликнул Ли Цзинлун, откладывая палочки для еды. Мо Жигэнь с сомнением отозвался: — Я не знаю, были ли в истории Чанъаня столь частые убийства. Это считается ненормальным? Цю Юнсы уточнил: — Все эти убийства произошли вчера и сегодня. — За последние два-три дня, считая вырезанный торговый караван, погибло четырнадцать человек, — нахмурился Ли Цзинлун, — всё так серьёзно? А-Тай добавил: — Не стоит забывать, Король Демонов всё ещё где-то прячется. Хунцзюнь встрял: — Кто-то пытается нас спровоцировать? Ли Цзинлун сделал глубокий вдох, и его лоб снова наморщился. Он не ответил, лишь жестом попросил всех отправиться спать, чтобы разобраться в происходящем завтра утром. Поздней ночью Хунцзюнь присел на карточки у края колодца, чтобы прополоскать рот. Демон-карп высунул голову из пруда и позвал: — Хунцзюнь, — юноша посмотрел в его сторону, приподнятой бровью показывая, что если ему есть, что сказать, то он должен продолжить и не медлить: — Ты когда-нибудь встречал кого-нибудь, с кем надеялся бы провести всю свою жизнь? — Что ты имеешь ввиду? — Хунцзюнь закончил с вечерним умыванием и присел рядом. — Это когда ты хочешь быть с ней, всю свою жизнь, и больше никогда не задумываешься о том, чтобы перепрыгнуть через врата дракона. Просто желаешь остаться с ней на всю жизнь, пока вы оба не состаритесь, и в день, когда она умрёт, ты хотел бы отправиться вслед за ней, — рот демона-карпа то открывался, то закрывался, пока он был в оцепенении. — Есть, — улыбнулся Хунцзюнь. — Кто? — спросил Чжао Цзылун. — Отец и Цин Сюн. — Я не это имел ввиду, забудь. Чжао Цзылун хотел вернуться и поспать, но Хунцзюнь дёрнул его за хвост и вытянул наружу, спрашивая: — Что случилось? Скажи мне. Демон-карп мечтательно зажмурился: — Когда ты рядом с ней, ты всегда чувствуешь себя очень комфортно, и тебе не нужно думать ни о чем… Хунцзюнь произнес: — Ли-чжанши… Демон-карп презрительно сплюнул: — Тьфу! — На Чжанши всегда можно положиться, и он хороший человек, поэтому всё, что мне нужно сделать, это просто предоставить ему всё возможное, не так ли? Чжао Цзылун, что с тобой происходит? Ты весь день был странным. Карп ответил: — Я влюбился в кои. — А? — поразился Хунцзюнь, — что это значит? — Я хочу создать с ней семью и никогда не расставаться. — Разве ты не собирался перепрыгнуть через врата дракона? — поинтересовался Хунцзюнь. — Больше не грезишь о драконьем теле? Чжао Цзылун опёрся одной рукой о берег, подпирая ею голову, и выдул несколько пузырей. — Эти слова были лишь утешением для меня, в лучшем случае. У всех должны быть мечты в жизни, верно? Даже если эту мечту никогда не достичь? Хунцзюнь почесал затылок и спросил: — Что значит любить? — Да, ты не понимаешь, — карп погрузился в воду. Он поднял глаза и молча взглянул на Хунцзюня. Хунцзюнь собирался выудить его оттуда, чтобы продолжить расспросы, но внезапно снаружи яростно забарабанили в ворота. Когда он открыл дверь, во двор ворвался залитый кровью человек, не своим голосом крича: — Спасите меня… Спасите меня… Сяовэй… Простите… Спасите меня… — Цинь У? — Хунцзюнь вздрогнул.