«Стоило Хунцзюню увидеть внутреннюю часть ичжуана, как он пришел в ужас».
***
Этим одетым в металлические доспехи человеком действительно был Цинь У. Хунцзюнь незамедлительно побежал будить остальных, пока Цинь У растянулся на земле, задыхаясь и содрогаясь. Взгляд его был прикован к статуе Ачалы в главном дворе. В лунном свете божество будто впивалось в него каменными глазами. Шесть его рук высоко поднимали магическое оружие в суровом и внушительном жесте. Послышались шаги, когда Хунцзюнь поспешно привел Ли Цзинлуна. Тот только взглянул на мужчину, прежде чем спросить: — Видна ли кровь снаружи? А-Тай, Мо Жигэнь и Цю Юнсы тоже проснулись. А-Тай высунул голову за дверь, прежде чем выйти наружу в одних нижних одеждах. Из кольца на его среднем пальце вырвалась струя воды, вихрем пронеслась по всей улице и смыла оставленную Цинь У кровь. Затем он покинул переулок и пошёл на главную улицу, чтобы убрать всё остальное. — Возьмите воду и ополосните его, — распорядился Ли Цзинлун, — Хунцзюнь, иди подготовь успокаивающие благовония. Поторопись! Цинь У лежал во внутреннем дворе. Железные доспехи были сняты. Губы мужчины дрожали. От него тянуло металлическим запахом крови. Мо Жигэнь прошептал: — Я успокою его. Как и в ту ночь, когда он прогнал кошмары Хунцзюня, Мо Жигэнь приложил руку ко лбу Цинь У, понемногу возвращая тому сознание. — Я… я убил их, — голос Цинь У дрожал. — Скольких ты убил? — спросил Ли Цзинлун в ответ, — Иди и сдайся завтра утром. Сяо У, ты должен заплатить за отнятую жизнь! Ты должен вернуть долг! Как ты смеешь называть себя мужчиной, если не берешь ответственность за свои действия! Черты лица Цинь У исказились, он зашёлся в рыданиях: — Я пошел к семье Чжэн, чтобы отомстить, но Чжэн Вэньбинь был с моей мачехой … и я… я убил всю его семью… и мою мачеху… я убил их всех… Ли Цзинлун вскрикнул: — Всю семью?! Цинь У! Ты сумасшедший! — Помоги мне… помоги мне… — мужчина захлебывался рыданиями, когда схватил Ли Цзинлуна за руку. Хунцзюнь был поначалу ошеломлён, но потом вспомнил, как видел вчера Цинь У, окружающую его темную ауру и его движения, когда мужчина начищал свой меч, и понял, что произошедшее сегодня вечером было давно предрешено. — Кто-то держал меня за руку, — Цинь У бился будто в агонии, он держался за Ли Цзинлуна, как за спасительную соломинку, и голос его неудержимо дрожал, — Я не хотел убивать этого ребенка, я не хотел никого убивать, кроме моей матушки и Чжэн Вэньбиня, эти двое… Ли Цзинлун резко встряхнул руку Цинь У, отошёл в сторону и тяжело задышал. Хунцзюнь взглянул на мужчину и заметил, что у него на глазах навернулись слезы. А-Тай закончил убираться снаружи и вернулся. — Пожалуй, приберусь и дома. С этими словами он взмахнул веером, и новая струя воды вырвалась наружу, окатив и лица присутствующих. Ли Цзинлун сердито крикнул: — Не создавай новых проблем! На А-Тая безосновательно накричали, и он мог лишь ответить: — Мои благие намерения были встречены ударами молнии. Если не хотите, чтобы я помыл его, то я и не стану. Почему вы так жестоки? — Завтра утром первым делом ты должен сдаться. Если не пойдешь сам, я поведу тебя туда, — обратился Ли Цзинлун к Цинь У, — Все по очереди будут наблюдать за ним. Хунцзюнь, дай ему немного успокоительного порошка, но не переусердствуй! После этих слов он ушел в свою комнату, громко хлопнув дверью. — Кто этот человек? — Цю Юнсы всё ещё не знал, кто такой Цинь У, а в сердце Хунцзюна поселились странные чувства. Цинь У казался очень важным человеком для Ли Цзинлуна. — Понятия не имею, — равнодушно ответил Хунцзюнь. После Мо Жигэнь отправил всех обратно по комнатам, он же решил отвечать за ночное дежурство. — Чжанши, — Хунцзюнь старательно стучал в дверь мужчины, но, не получив ответа, сдался***
На утро следующего дня, когда все собрались, выражение лица Ли Цзинлуна нормализовалось, но Цинь У во дворе уже не было. — Он ушёл, — оповестил Мо Жигэнь, — я следовал за ним до ворот Судебного Департамента, и с тех пор он не выходил. Ли Цзинлун прикрыл глаза и вздохнул. — Многим вещам суждено сбыться, так что делайте то, что должны. После завтрака Ли Цзинлун как раз собирался раздать задания своим подчинённым, когда Лянь Хао вновь пришел с новыми делами. Мужчина вынужден был отправить Мо Жигэня отдыхать, а А-Тая, Цю Юнсы и Хунцзюня оставить рассматривать дела, сам он направился на расследование. Стоило ему переступить порог Департамента экзорцизма одной ногой, как Хунцзюнь последовал за ним. — Возвращайся, — Ли Цзинлун повернулся. — Они попросили меня сопровождать вас, — настоял Хунцзюнь. Ли Цзинлун остановился на мгновение, прежде чем повернуться и молча продолжить идти. Хунцзюнь последовал за ним. Прошлой ночью он впервые увидел такое сильное скопление негодования на смертном, и когда окровавленный Цинь У бросился к ним, юноше показалось, будто он убивший бесчисленное количество людей демон. Ли Цзинлун неожиданно вздохнул. — Нам стоит купить несколько лошадей, иначе будет неудобно ходить по улицам. Таким образом они вдвоем и пошли: один впереди, другой позади. Хунцзюню было жаль Цинь У, но он чувствовал себя не в своей тарелке при виде того, как Ли Цзинлун заботится о мужчине. Очевидно, что Цинь У плохо относился к Ли Цзинлуну, но тот так переживал за него. Некоторое время в сердце Хунцзюня будто боролось два демона-карпа. Один из них сердито сказал: «Очевидно, что он мой чжанши, но несмотря на их историю, он всё равно грустит из-за Цинь У!». Другой демон-карп отчитал его: «Цинь У и так несчастен, а ты ещё и ненавидишь его?». Первый демон-карп заверещал: «Почему?! Скажи мне, почему?! Какое это имеет отношение ко мне? Если бы Чун Мин когда-нибудь пришёл с другим ребенком, то разве этот ребенок не забрал бы моего отца?!». Пока внутри Хунцзюня происходила борьба, он продолжал следовать за мужчиной. Когда они прошли весь переулок, Ли Цзинлун спросил: — Хочешь поесть лапши? — Хочу, — Хунцзюнь улыбнулся. Настроение Ли Цзинлуна немного улучшилось, и он вновь заговорил: — Улыбнись, всё в порядке. Почему ты так расстроен? — Пока вам грустно, — честно отозвался юноша, — я тоже не могу чувствовать себя счастливым. Ли Цзинлун усадил Хунцзюня и заказал лапшу. Теперь, когда у него были деньги, они могли позволить себе есть то, что хотели, но он всё ещё не мог собраться с духом. — Вчера я хотел сказать ему несколько слов поддержки, но никто посторонний не смог бы утешить его, поэтому ему придётся положиться лишь на себя, — вздохнул Ли Цзинлун. — Он убил людей, — произнес Хунцзюнь, — И всё же вы были первым, о ком он подумал, так что это доказывает… м-м-м… Юноша наблюдал за выражением лица Ли Цзинлуна, поскольку постепенно научился читать людей по лицам. И именно поэтому он проглотил вторую половину предложения, чтобы не расстроить того снова. Услышав слова юноши, мужчина, казалось, что-то почувствовал. При взгляде на Хунцзюня его нахмуренные брови слегка расслабились. Хунцзюнь вопросительно взглянул на него. — Ничего, — буркнул Ли Цзинлун. Они оба обедали в такой странной атмосфере до тех пор, пока Ли Цзинлун не заговорил вновь: — Не ешь слишком много — сегодня ты можешь съесть только одну миску. Хунцзюнь настаивал, и Ли Цзинлуну ничего не оставалось, кроме как уступить и позволить ему съесть две миски. — Я заплачу за себя, — решил юноша. — Дело не в деньгах. У твоего чжанши теперь много денег. И их достаточно даже для того, чтобы каждый день приглашать хозяина этой лавки домой для приготовления лапши лично для тебя. Я просто боюсь, что ты… — Боитесь, что я что? Не недооценивайте меня. — Хорошо-хорошо, — сказал Ли Цзинлун, — ешь досыта. Эта лавка с лапшой являлась очень известной пятидесятилетней лавкой в Чанъане, ее основным блюдом была тушёная гусиная лапша. После того, как густую лапшу приготовили, большие миски выложили в ряд, в них внимательно накладывали отборные нарезки из гусят. Птиц специально выращивали на протяжении пятидесяти шести дней, затем их подвешивали в специальной печи для запекания. В день получалось лишь десять таких гусей. Подсоленную воду меняют ежегодно. Обычно же в лапшу добавляют лишь бульон. А только что извлечённое из кастрюли гусиное мясо, ароматное и мягкое, нарезают отточенными движениями ножа на тонкие ломтики, прежде чем быстро отсечь чуть меньше половины крылышка. Сверху заливают бульоном. Аромат этого блюда достигает даже прохожих. Крупная лапша белоснежна, гусиные нарезки золотисты и нежны, оттого Хунцзюнь проглотил две порции подряд.***
Спустя один шичэнь, прежде чем мужчины успели пройти хотя бы пять шагов в подземном ичжуане Судебного Департамента, Хунцзюня вырвало. Ли Цзинлун обеспокоенно спросил: — С тобой все в порядке? Юноша промолчал. Ли Цзинлун попросил уцзо принести воды, чтобы Хунцзюнь мог прополоскать рот, в то время как сам юноша стоял перед большой глиняной вазой, его продолжало рвать до головокружения. Ли Цзинлун же пожурил: — Я говорил тебе не наедаться досыта, но ты не послушал, говорил не идти за мной, но ты пошёл, и что из этого вышло? Хунцзюнь на это лишь махнул рукой, и мужчина подтолкнул его к улице, чтобы тот подождал там, но юноша заупрямился вновь. — Я буду чувствовать себя немного нехорошо еще какое-то время, но потом мне станет лучше. Ли Цзинлун придерживал Хунцзюня одной рукой, а в другой сжал кусочек ароматической соли и подсунул под нос несчастному, и таким таким образом потащил его вперёд. Стоило Хунцзюню увидеть внутреннюю часть ичжуана, как он пришел в ужас. Помимо того обезглавленного трупа, который Мо Жигэнь отправился исследовать прошлой ночью, и больных людей, чья кровь была пролита лекарем, сюда отправляли тела всех тех, кто умер неестественной смертью. Семьи могли забрать их только после того, как будет определена причина смерти. Ли Цзинлун заставил Хунцзюня встать прямо и хотел было прикрыть ему глаза, но Хунцзюнь махнул рукой, показывая, что всё в порядке. Мужчина положил левую руку на шею, прикрыв рот и нос тряпицей с пахучей солью, а другой отодвинул окровавленное полотно, обнажив мёртвое тело. Труп относящийся к ху был изуродован, но кровь на нем давно уже высохла. — Ранен острым предметом, — констатировал Ли Цзинлун. Хунцзюнь вторил ему громким «хм». Юноше стало уже немного лучше, и он всем своим видом показывал, что с ним всё в порядке. Не то, что бы он никогда не видел мертвецов, пока ехал в Чанъань, но трупное зловоние при входе вызывало рвотные позывы. Ли Цзинлун открывал полотна одно за другим, и, осмотрев тела, сказал вновь: — Они все были убиты оружием, а не демонами. Хунцзюнь нахмурился и тоже какое-то время разглядывал их. Юноша бросил взгляд на на одно из тел: — Этот умер в результате самоубийства. Рана гладкая, края чистые, и попал он прямо в сердце… После этих слов, Ли Цзинлун прищурился, поднял руку трупа и изобразил пронзание ножом сердца. — Это не демон, — заключил мужчина, перейдя к следующему. Хунцзюнь оглядывал выражения лиц трупов и, казалось, что-то почувствовал. — Не трогай, — остановил его Ли Цзинлун, — на тебе нет перчаток. Юноша придвинулся немного ближе, чтобы приглядеться, и Ли Цзинлун, спросив, что тот собирается делать, снял с руки перчатку и протянул ему. Шелк всё ещё сохранял тепло чужой ладони. Хунцзюнь надел её, а затем опустил голову и пощупал лицо трупа. Этот человек был мертв уже полные сутки, его тело окоченело. — Видишь? — спросил он. Юноша чуть повернул голову самоубийцы, приподнял ему веки. Перед Ли Цзинлуном предстало лицо с широко раскрытыми глазами и выражением крайнего ужаса. Такое же выражение лица Хунцзюнь видел накануне вечером. Оно в точности соответствовало тем искажённым и отвратительным чертам Цинь У, когда тот бросился в Департамент экзорцизма. Ли Цзинлун нахмурился и на мгновение задумался. — Он увидел нечто ужасающее. Хунцзюнь заметил: — Причина, по которой я гнался за Фэй Ао до самого Чанъаня, заключалась в том, что я услышал крики, пока спал за городом. Когда я прибежал туда, то увидел загрызенные тела. — У них были такие же лица? Если бы Хунцзюнь не указал на это, то Ли Цзинлун точно бы упустил эту деталь. Он повернулся и заглянул в лицо мертвеца вместе с юношей. Всякий раз, когда смертный погибал, будь то мирная смерть или наполненная сожалениями, за мгновение до кончины на их лицах застывали эмоции. Хотя Ли Цзинлун и знал об этой истине, но ему нечасто доводилось видеть убитых демонами людей, не говоря уже о том, чтобы рассматривать их так близко. — Поскольку он покончил жизнь самоубийством, — заговорил Хунцзюнь, — то у него не было причин бояться перед смертью. — Это был ужас, но совсем другого рода, — вторил ему Ли Цзинлун, — давай продолжим поиски. Хунцзюнь прикрыл веки мужчины и тихо прошептал, чтобы очистить умершего от грехов: «отправляйся к блаженству, а не в Диюй», прежде чем повернуться и последовать за Ли Цзинлуном. После осмотра остальных тел они покинули Судебный Департамент. — Пойдем на место преступления. Ли Цзинлун начал размышлять над ситуацией, когда ещё позаимствовал лошадь у Судебного Департамента. Как только он вышел наружу, то заметил о чем-то разговаривающих Ху Шэна и Хуан Юна. Увидев, как мужчина подводит лошадь, Ху Шэн глубоко вздохнул и обратился к нему: — Ты ещё помнишь Цинь У? — Я уже знаю, — лицо Ли Цзинлуна было таким же, как обычно. Хуан Юн потрясенно воскликнул: — Откуда Ли-чжанши узнал об этом?! — Ачала сообщил мне, — мужчина вежливо кивнул. Ху Шэн же продолжил: — Цзинлун, как думаешь, ты сможешь попросить милосердия от его имени перед Его Величеством и Министром Яном? Ли Цзинлун вскочил на лошадь перед ними и бросил быстрый взгляд. — Последствия своих действий должен нести он сам. Хунцзюнь, пойдём. Хунцзюнь тоже взобрался на спину животного, как всегда устроившись позади Ли Цзинлуна. Тот встряхнул поводьями, и получившая сигнал лошадь покинула территорию Судебного Департамента. По пути юноша не осмеливался слишком много говорить. Когда они остановились около двери в дом семьи Чжэн, Ли Цзинлун задумался на мгновение, прежде чем слезть с лошади и войти внутрь. Управляющий поместьем Ян Гочжуна, помощник командующего гвардией Лунъу Вэнь Сяо, чиновники из Судебного Департамента и Министерства юстиции — все были на месте. Стоило им заметить прибытие Ли Цзинлуна, как они кивнули ему, поскольку знали, что Сын Неба благосклонен к молодому человеку. Место, где произошло убийство, выглядело ужасно. Зал был полностью залит кровью, она тянулась до самой двери, давая возможность представить, в какой агонии и в каком отчаянии были умирающие, пытаясь спастись. — Этот след принадлежал пожилой матушке Чжэн Вэньбиня, — оповестил Вэнь Сяо, — ей было почти семьдесят. Сяо У сначала ударил её ножом спереди, а потом догнал, напал сзади и убил. Ли Цзинлун ответил: — Боюсь, что когда братья в армии узнают о стоящей за всем этим историей, то они потребуют оправдательного приговора для Сяо У. Вэнь Сяо вздохнул, прежде чем провести Ли Цзинлуна дальше. Если такое действительно случится, то все в гвардии Лунъу, начиная от Ху Шэна и заканчивая теми, кто ниже по званию, будут привлечены к ответственности. Ни у кого из них не будет хороших дней в ближайшее время. — Жалобы простых людей на семью Ян достигли своего апогея, — тем временем продолжил Вэнь Сяо, — Армии Шэнъу и Юйлинь ранее уже сталкивались с ними, и те, кого стоило избить, были побиты, а те, кого следовало наказать — получили свои воздаяния. Но в обществе всё ещё царит всеобщее беспокойство, а сокращение военного жалованья уже давно вызывает недовольство у Шести Армий. Теперь же кто-то может воспользоваться этой ситуацией, чтобы выпустить весь свой гнев, и то, что может произойти, совершенно невозможно пресечь. Только Ли Цзинлун собирался что-то ответить, как осознал: Хунцзюнь до сих пор стоял в том зале. Он позвал: — Хунцзюнь?! Хунцзюнь действительно тихо стоял там, окруженный гневом семьи, который она испытывала перед смертью. Казалось, негодование едва ли могло просто рассеяться. Юноша пробормотал несколько мантр для очищения душ, но они не сработали. Внезапно позади него потянулась рука Ли Цзинлуна, схватила его за запястье и увела прочь, чтобы юноша больше не смотрел на следы чужого преступления. — Эта кровь источает сильное негодование, — произнес Хунцзюнь. Ли Цзинлун вёл лошадь с Хунцзюнем по главной улице. Он повернул голову и попросил:. — Хунцзюнь, ты должен пообещать мне кое-что. — Что? — Независимо от места и времени, чтобы ни случилось, если ты не сможешь контролировать свой гнев, то должен сначала подумать обо мне, своем чжанши, — Ли Цзинлун подчеркивал каждое слово, — разница только в одной мысли может вызвать несчастья, от которых пострадаешь не только ты. — Такого не произойдет, — запротестовал Хунцзюнь, — я — не он. — Ты хороший ребенок, — небрежно произнес Ли Цзинлун, — но силы экзорцистов превосходят силы обычных смертных. Простым людям часто очень трудно понять, как мы сражаемся с демонами. Хунцзюнь подумал, что это действительно так, но он никогда бы не потерял рассудок, как Цинь У, и не стал бы бездумно убивать целую семью. Третье место преступления было действительно пугающим. Здесь произошло убийство жены кузнеца, и свежая кровь, которая пролилась на прикроватный стол, попала даже на стены. Однако вместо бесформенных клякс остались красные отпечатки рук. Негодование сегодняшнего дня казалось намного тяжелее, чем то, которое Хунцзюнь когда-либо ощущал, от этого он чувствовал, как становились темнее его мысли. Здесь ему было некомфортно. Ли Цзинлун попросил его выйти на улицу и подождать там, пока он сам всё осмотрит, но тут юноша заметил что-то в углу. — Что это? Чёрный кусок металла в форме полумесяца мягко блестел, притягивая внимание. Ли Цзинлун предположил: — Раз это дом кузнеца, то, полагаю, это часть каких-то доспехов, — Хунцзюнь продолжал держать свою находку, проводя большим пальцем по острому краю, — Что случилось? Думаешь, с этим предметом что-то не так? Хунцзюнь прищурился и взглянул на него под солнечными лучами. — Убери это, — произнес мужчина, — посмотрим, когда вернёмся. Следующее место было уже за городом, в стороне Пинхэляна. На небольшую равнину они прибыли ближе к сумеркам. Хунцзюнь потянулся, прежде чем пойти с Ли Цзинлуном по дороге, пересекающую равнину. — Они разбили здесь лагерь, — Ли Цзинлун обнаружил угли от костра, — и готовились отправиться в Чанъань утром следующего дня. — Какие товары они везли? — поинтересовался Хунцзюнь. В глазах Ли Цзинлуна появилась улыбка при взгляде на своего спутника. — Все товары на месте. Это убийство было не ради получения прибыли. А ты всё больше и больше становишься похож на экзорциста. — Я просто хотел узнать, остались ли от них какие-то вещи, например сухой паёк… Ли Цзинлун не знал, как на это реагировать, поэтому сменил тему, указав на несколько пятен крови: — Убийца сначала зарезал кого-то вот здесь. Жертва была здесь, затем он перерезал горло другому, который умер… здесь, — он повернулся и указал на другое место. — Этот человек оказался очень силён, — произнес Хунцзюнь, — он был ростом почти с Цю Юнсы. — Гм, — утвердительно хмыкнул мужчина, — вероятно, он был одним из охранников каравана, поэтому прирезал двух других охранников, первыми, а затем принялся за безоружных торговцев. Они были ягнятами на заклании. — Но где он умер? Предыдущие убийства произошли в закрытых помещениях, что разительно отличалось от резни на равнине, поэтому Ли Цзинлун не мог ответить на вопрос, ориентируясь лишь по следам крови. Хунцзюнь обошёл стоянку несколько раз по кругу, после чего внезапно позвал: — Чжанши, подойди сюда и взгляни! — юноша встал за большим камнем, что также был покрыт алыми разводами, — здесь кто-то прятался. Ли Цзинлун молчал какое-то время, а потом заметил: — Но рядом нет крови. Видишь, трава не затоптана, и поблизости нет следов побега. Их взгляды встретились, и Хунцзюнь понял ход мыслей Ли Цзинлуна. Если бы за этим камнем действительно прятался выживший торговец, то высока вероятность, что при обнаружении его бы выволокли из-за камня и убили бы на месте. Крови было бы куда больше, а значит… — Тот, кто прятался здесь, на самом деле был палачом для каравана и нашим самоубицей, — Ли Цзинлун похлопал Хунцзюня по плечу, присел с ним на корточки перед камнем, — на что он смотрел? Хунцзюнь поспешно встал, подбежал к залитому красно-чёрной кровью костру и огляделся по сторонам. Ли Цзинлун нахмурил брови и, размышляя, медленно подошёл к нему. Юноша сначала взглянул на мужчину, прежде чем опустить взгляд на землю. Стоило им вместе присмотреться, они обнаружили неприметную дорожку следов, идущую от лагеря. Ли Цзинлун глубоко вздохнул и последовал по этим следам к краю равнины, где расположился лес. На земле рядом валялась куча сломанных ветвей. Они вдвоем одновременно подняли головы, и Ли Цзинлун заговорил: — Люди или демоны прятались на деревьях в ночи и наблюдали за ними. Не было никаких следов, указывающих на то, что наблюдатели уходили отсюда, лишь дорожка от костра до леса. — Он улетел? — спросил Ли Цзинлун. — Возможно. — Какой демон умеет летать? — Многие. Если я прямо сейчас начну их считать, то не закончу даже до завтрашнего утра. Ли Цзинлуну пришлось сдаться.