Красная нить судьбы. Часть 3. Дождались...

             — Только, Пиражунь, договоримся сразу! — перехватив любимку за руку, Хестан потянул его обратно, не дав на всех парах умчать вперёд, непонятно куда. Теряться в магазинах это чудо чудесное любило. Напугает родных и близких до усрачки, а потом стоит и невинный вид делает. И как вдолбить в его блондинистую голову, что так нельзя?       — Тиво такое?! — запыхтел Лаимм, пытаясь убежать куда-нибудь, неважно куда конкретно, лишь бы свалить и набрать всякого разного, яркого да побольше.       — Так, у меня серьёзный разговор с Пирожочком, так что топайте по своим делам, — серьёзно заявил Хестан, махнув парням, чтобы те шли, куда шли. И только когда те действительно отошли, он повернулся к нервно сглотнувшему и следом хохотнувшему любимке. — А теперь слушай меня предельно внимательно! Договорились? — Хестан даже присел немного, чтобы не возвышаться над ним, как могучая гора. Лаимм активно закивал, хотя и не был уверен, что послушается. — Так вот, — Хестан многозначительно кашлянул, — в магазинах полно всяких интересных и очень красивых штуковин к Новому году. Думаю, ты это прекрасно понимаешь, хотя и не осознаешь, насколько некоторые могут быть красивыми. Но мне тут судить сложно, ибо я к ним равнодушен, — Хестан притих, когда Лаимм недовольно засопел. — Я к тому — не реви только. Хорошо?       — Кисичка, я очень сильно постараюсь! Сина-сина!       — Знаю я тебя, — проворчал Хестан, пытаясь настроиться на то, что в первом же отделе любимка может пустить ручьи слёз от того, как всё красиво.       — Ну, Кисичка! Если будет всё такое-претакое, я могу не сдержаться, — Лаимм заметно пригорюнился. — Ругать будешь? Сина?       — Просто постарайся сдерживаться. Празднику нужно радоваться, а не лить слёзы от его убранств. Лучше хохочи на весь магазин. Намного лучше будет. Тем более, когда ты ржать начинаешь, ржать начинают все вокруг. Хохотунчик мой, — Хестан от вида, как любимка, невинно потупившись, ковыряет носком кроссовки пол, тихо рассмеялся.       — Хватит ругать мапуличку! — с надрывом проорал Кристан, таща за собой Маркуса. А того обратно Волкан. — Мы там такой ахриненный отдел нашли! Раньше его не было! Не иначе, только на Новый год открыли! Там народу толпа! Пошлите тоже потолпимся! Да отвали ты от него! — рыкнул Кристан и так подскочил, что обоими копытами Волкану прямо в грудак.       — Это никогда не закончится, — с обречением протянул Маркус.       — Прости, пожалуйста, — с виноватым видом попросил Сяо.       Маркус на это только улыбнулся. Он был уверен, что когда их ребёнки родятся, то это всё, абзац. Полный. Волкан их с пелёнок сватать начнёт. Бедные дети! Бедный Маркус…       Не обращая внимания на сцепившуюся родню, Лаимм быстро-быстро посеменил в сторону, куда указывал Кристан.       — Кисичка, а если я увижу… — начал Лаимм, но договорить ему не дали.       — Куплю, — с ходу перебил Хестан, доставая сотовый и проверяя сообщения.       — А если…       — И это куплю.       — Но…       — Куплю.       — Кись, так я же…       — Куплю-куплю.       Лаимм встал перед Хестаном и уставился лупёшками. А тот озадаченно изогнул брови, оторвавшись от сотового. Так и стояли бы. Если бы мимо проходящий Кристан не утянул за ручку мапуличку. А Волкан, наскочив на Хестана и чуть не уронив его, практически за шкирку потянул. Хестан хотел было высказать другу всё, что он о нём думает, но постеснялся. Особенно когда заметил нетерпеливо переминающегося рядом с входом в магазин Пиражуню. Весь его вид просто вопил: Кисичка, ну, давай быстрее!       Пыхтя пыхтелкой, Лаимм вытаращился перед собой. Хестан же, пока любимка изображал из себя столбик, схватил самую большую корзину, нагло засунул в неё удивлённо округлившего глаза Пиражуню, предварительно чмокнув в щёчку, и взялся рулить. Лаимм сначала хотел было возмутиться, что ножками топ-топ может, однако от обилия огромных всех стало как-то неуютно. Но от вида, как некоторые доминанты жмутся к своим половинкам, стало понятно, зачем Хестан его спрятал в каталку — чтобы никто не лез! А то глазки-то с жёлтых порыжели, да и волноваться стал заметно.       Хестан на всех смотрел натуральным демоном, готовящимся кинуться в атаку. Как не беспокоиться, когда тут столько здоровяков с сильным геном ходят? А их запах? А эти горы мышц, рост и всё остальное? Что бы Пиражунька ни говорил, но ему же нравятся мужики больше него. А тут каких только нет! Особенно копытные эти противные… Хестан с запозданием понял, что этот их Карас тоже из копытных. Тихо ругнувшись, Хестан уставился на Лаимма, который почему-то не командует, где остановиться и что брать.       А Лаимм откровенно завис. Не то чтобы он не видел товар или не мог дотянуться — где у него не получится, всегда есть Кися. Просто он смотрел. Смотрел - и всё. А на полках, стеллажах, лотках, крючках чего только не было! Он будто в музей попал. Всё блестит, пестрит, переливается, сияет. И это отражалось в огромных глазах эльфёнка, делая их ещё более волшебными и какими-то ненастоящими.       Вздохнув, Хестан ускорился, сделал крюк, вернулся обратно, немного продвинувшись по уже знакомому ряду, замер. Ждать пришлось недолго. Легко встрепенувшись, Лаимм потянулся за первой упаковкой с обычной гирляндой. Что-то тихо бухтя себе под нос, он раскрыл коробку, посмотрел на простенькие раскрашенные лампочки и, прижав к груди, снова застыл.       — Мы так далеко не уедем, — со вздохом протянул Хестан. — Пирожочек мой сладко-любимый, — тихо позвал он и ткнулся носом в его щёку, а тот, недолго думая, крепко-крепко ручками за шею схватился и ну носом шмыгать. — И по какому поводу слёзки? Мы же договорились.       — Кисичка, тут всё такое красивое! — пропыхтел Лаимм.       — Ну, для начала, это вовсе не повод плакать. А во-вторых, у нас дома вообще ничего этого нет. Так что нужно набрать до хрена чего. Поэтому — набирай! — величественно разрешил Хестан.       — Пасип, — выдавил Лаимм, вытирая руками крупные слезинки.       — Ну, куда в глаза грязными пальцами, — пожурил Хестан, доставая салфетки.       Довольно улыбаясь, Лаимм подставил моську, забавно жмурясь, когда любимый недомуж взялся его вытирать и помогать высмаркиваться. Хестан пока на любимку смотрел, не выдержал, наклонился и поцеловал в губы. А тот раскраснелся как помидор и ещё губёшки вытягивает. Хестан чмокнул ещё разочек.       Довольный Пиражуня принялся смешно елозить по коляске туда-сюда, пытаясь дотянуться до верхних полок. Даже на ножки встал, перебирая коробочки и без конца сияя да восторгаясь гирляндами. Но всё равно даже с коляской до «потолка» стеллажа дотянуться он не мог. А там более длинные гирлянды.       — Кисичка, — шепнул Лаимм и ткнул пальчиком на самый верх, — вон туда надо!       — С ними собрался? — Хестан мотнул головой на коробочки, которые Лаимм прижимал к груди.       Вылупившись на них, эльфёнок виновато хихикнул и положил все рядочком к стенке коляски, и Хестан половину перекидал обратно на полки, ибо одинаковые. Лаимм на это пыхтел как та ещё пыхтелка. Сцапал пару коробок и обратно. Ещё тихо ржущему Кисе кулачком погрозил.       Подхватив любимку под рёбра, Хестан утянул его на своё плечо. Радости Лаимма не было предела. Если бы не близость полок, он бы ещё и ножками поболтал. Но не стал. А-то сломает и достанется от Киси по жопе за порчу чужого имущества. Статья!..       Лаимм был в полном восторге. Столько всего, что хотелось заграбастать каждую коробочку, каждую упаковочку, каждую игрушечку. Напихать полные пакеты и свалить домой, радостно распаковывая и перекладывая с места на место. Здорово же!       Разглядывая картинки, Лаимм не знал, за какую коробку браться: тут и с ёлочками, и с пингвинчиками, и со стрекозами, и оленями, и всем сразу. Растерявшись, Лаимм надулся букой и принялся вытаскивать все по одной, передавая Хестану — определиться не смог, муж не против, почему бы и нет? На каждую новую гирлянду он всё больше и больше расплывался в улыбке, того и гляди харя треснет. Ровно до одного момента, когда Хестан сделал пару шагов в сторону, чтобы любимке было удобнее выбирать новые.       — Кися!!! — Лаимм так заголосил на весь магазин, что перепугал большую часть.       — Что случилось?! — Хестан тут же стянул любимку на пол, поставил перед собой и принялся рассматривать со всех сторон, подумав, что тот ударился или порезался или что-то в этом духе. А тот стоит, тихо хнычет и гирлянду нагло распаковывает. А та-а-ам!.. Лошадки. Хестан думал, пришибёт его за такое поведение. По заднице так дать точно захотелось. Многозначительно кашлянув, он выпрямился и скрестил руки на груди.       — Отставить слёзки? — шмыгнул носом Лаимм.       — Молодец! Отгадал! — кивнул Хестан и, наклонившись, зашептал. — На кой хрен ты так громко заорал?! Я чуть сердечный приступ не заработал, подумав, что с тобой там случилось что-то! Думай головой-то своей хоть немного! Она же не только для того, чтобы есть, дана!       — Ещё чтобы тебя тьмокать, — Лаимм вытянул губы.       — Лаимм, — с нотками раздражения выдавил Хестан, чувствуя, как глаз дёргается.       Обиженно надувшись, Лаимм низко опустил голову, теребя в ручишках гирлянду с лошадками-качалками. Ничего он с собой поделать не мог. Увидел — обрадовался. Всё же просто. А то, что эмоции через край, так это само выходит. Не специально. А если учесть положение Лаимма, то бурлило в нём всё ещё больше. В разы больше. Попробуй-ка удержать такой шквал.       — Касата! — Лаимм немного поднял руки и пальцами погладил гирлянду.       — Мапуличка?! — увидев у эльфёнка красные и влажные глаза, Кристан задохнулся от бешенства. Хестан даже сделать ничего не успел, как руки с тонкими пальцами сжались на вороте и дёрнули ниже. — Ты чё, мапуличку обижаешь?!       — Ты охамел так на отца?! — тихо прорычал Хестан, откровенно теряясь в догадках, что делать и как быть.       — Я тебе ща такого отца покажу, мапулю он мне обижает! Ща вместо него как дам по башке! — к удивлению Хестана Кристан оскалил небольшие клыки.       — Посмотри, нашли чего в общей куче, — оставив родственников разбираться, Маркус протянул Лаимму пластмассовую переливающуюся жёлто-розовым фигурку морского конька. — Мы сильно не рылись, но как вариант, там и другие есть.       — Касивая какая, — сцапав фигурку, которую, судя по петельке, можно было куда-то повесить, Лаимм долго её рассматривал. — А там ещё такие есть? Я бы взял несколько!       — Я вроде видел, — задумчиво протянул Маркус и покосился на рычащих друг на друга демонов. — Лаимм, — Маркус нагнулся почти к самому лицу немного стушевавшегося эльфёнка, — ты ведь прекрасно знаешь, что Хестан — доминант и демон до мозга костей. Ему вся эта милая чепуха до лампочки. Старайся сильно на это не обращать внимания. Просто будь собой. Это здорово. Поверь, когда родишь или будешь близок к этому, он изменится сильнее. Дай ему ещё немного времени. На ляльку же он согласился, — Маркус хитро подмигнул.       — На малышика! — тихо прошептал Лаимм и хихикнул.       — Ты какого хера ему там шепчешь?! — громче зарычал Хестан, еле отодрал от себя младшего сына и оттолкнул его на человека. — Пошёл вон! — сгребя Пиражуню, Хестан зло уставился на парочку.       — Пошли-пошли, — с видом, что их тут не было, Маркус утянул своего Касатуню подальше, типа пусть родители сами разбираются.       — Какого хрена ему от тебя надо было?! — не смотря на Пиражуню, спросил Хестан, осторожно прокравшись к углу и выглядывая из-за него, точно Маркус мог вернуться и отобрать у него эльфёнка. Коварный пахитюн!..       Лаимм на своего мужика смотрел как на идиота. И чего он расстраивался несколько минут назад? Тут не плакать надо, а ржать над его нерадивостью. Повздыхав, Лаимм протянул руку и потыкал Хестана пальчиком в щёку. Резко обернувшись, тот вопросительно изогнул брови, а Лаимм потряс гирляндой с игрушкой.       — Касата!       — Покладай касату свою, — проворчал Хестан, помогая любимке переложить вещи в коляску. — Куда теперь?       — Дальше! Обратно на плечо меня! А-то не дотянусь. Мы тут не закончили.       Пожевав губу, Хестан напрягся, когда взгляд любимки из верного и покорного сделался очень сердитым. Того и гляди кулачком как даст больно! Не хотелось бы. Когда Хестан потянулся, чтобы закинуть любимку на плечо, тот обрадовано затопал и сам на шею бросился, смачно поцеловав и просияв солнышком, оказавшись над головами.       — Может, мы не будем за ними следить? — шёпотом спросил Маркус.       — Папа ваще ахренел! — с недовольством отозвался Кристан, сжимая кулачки. — Как он может его обижать?! В его-то положении! Да ещё и накануне такого большого праздника?! Как дать ему в нос посильнее! Чтобы прям всмятку! Навсегда! А мапе понравится сломанный нос? — закончив свою полную недовольства тираду, спросил Кристан и повернулся к своему парню.       — Ты у меня спрашиваешь, понравится ли Лаимму сломанный нос Хестана? Без понятия! — Маркус развёл руками, но, судя по мордашке Кристана, ответ его не особо устроил. — Лучше выбирай себе игрушки, а не следи за родителями. Не пятилетние же, разберутся. В случае чего, Лаимм ему даст ладошкой в лоб или сердито погрозит кулачком!       Задумчиво покивав, Кристан схватил Маркуса за руку и потянул за собой.       Лаимм, увлечённо ковыряясь на полках и выискивая новые красивучки, так ёрзал на плече Хестана, что тому захотелось его скинуть. И отшлёпать. Причём не ремнём…       — Пиражунь, ты скоро там закончишь?       — Тут их так много! И они все такие разновенькие! Кисичка, я не знаю, какая больше нравится!       — Не знаешь, какая, бери все, — великодушно разрешил Хестан.       — А потом ты меня ругать будешь, — надулся Лаимм, однако коробочки обратно ставить не спешил.       — А потом мы с тобой будем громко мириться, пока это ещё возможно, — Хестан игриво повёл плечом и потёрся лицом о колено Пиражуньки.       — Ты што, этава и дабиваисся? — с подозрением протянул Лаимм, смешливо играя бровями.       — Канешна! — в той же манере ответил Хестан.       — Кисичка, мы же только начали! — шикнул на него Лаимм.       — Ага, — подняв любимку на вытянутых руках, Хестан с умилением смотрел, как тот, сделав невинный вид, прижимает к груди очередную гирлянду и покачивает ножками.       — Тиво?       Подтянув любимку, Хестан его чмокнул в губы и посадил в коляску. Но не тут-то было.       — Кисичка, я там ещё не закончил, — сообщил Лаимм и указал на верхнюю полку пальчиком. — Давай обратно, — и он протянул ручки к тихо застонавшему Кисе. — Не плакай. У нас же ещё всё-ё-о впереди…