Красная нить судьбы. Часть 3. Дождались...

             Шёл Лаимм, шёл, никого не трогал, вкусно переваривал вкусно съеденные вкусные пироженки, как в голове возник гениальный план! По захвату мира практически. Иллиан ни черта не понял, когда мапе вдруг резко приспичило сменить траекторию продвижения к магазину. Пришлось следом пойти. Иллиан-то думал, что мапа что-то интересное заметил и теперь за этим интересным топ-топ делал. И каково же было его удивление, когда мапуличка с идеально круглыми глазами вошёл в магазин с продуктами.       Иллиан сначала было открыл рот, чтобы сказать, что типа не сюда же собирались, но всё-таки закрыл, посчитав, что если собьёт мапулю с мысли, то либо отхватит, либо мапа расстроится. А Лаимм всё шёл и шёл, пропуская кучу всего. Завидев отдел с фруктами и овощами, он быстро-быстро присеменил к корзине с бананами, о-о-о-очень до-о-о-олго на них пялился, а потом тыкнул пальчиком на тот, до которого не доставал. Ещё более озадаченный поведением мапы, Иллиан так же молча оторвал банан и передал его эльфёнку. Схватив выбранное, Лаимм сходил к весам, взвесил фрукт, положил в пакетик и шлёпнул ценник. Усеменив к кассам самообслуживания, он рассчитался картой и посеменил на выход. То, что Иллиан растерялся, ничего не сказать.       А Лаимму вдруг захотелось банан сожрать! Да настолько сильно захотелось, что сил терпеть не было. Вот он и пошёл за ним, как раз же в магазине! Проследив, как мапа забрался на скамеечку, Иллиан уселся рядышком, косясь, как тот с довольнющей мордахой распаковывает фрукт, кладёт пакетик рядом и очищает от кожуры до середины. А потом, светясь и сыпля искорками из глаз, откусывает небольшой кусочек и принимается жевать.       — Как вкусно кушаешь! — посмеиваясь, сказал мимо проходящий парень.       Лаимм, вылупившись на того, с таким «ня-я-ам» сделал банану откусь и, мурча, принялся жевать.       — Это мой бананишка! — заявил Лаимм и снова откусил.       — Мы же только что ели, — вздохнул Иллиан. В его голове никак не могло улечься, что мапа сожрал кучу пирожных, запил это всё чаем и не наелся. Иллиану казалось, что у него уже после третьей половинки сладости живот болеть начал. Десять раз пожалел, что повёлся на вид мапы и съел лишнего. А тот сидит, муркает, немного пританцовывает сидя и аппетитно жрёт банан. Если бы не боль в животе, то Иллиан бы не сдержался и откусил…       У Лаиммки же всё просто: сладость, она идёт не в животик, а в сердечко! Поэтому животик не болит, а сердечко радуется и ему от этого хорошо-хорошо! И он окрылён как пегаськи в небе! Лаимм грустненько вздохнул: Кисяндрия нет. А раз Киськи нет, то и пожаловаться некому. И пукнуть некому!       — Ты чего? — Иллиан приобнял мапу за плечо.       — По Кисе скучашеньки, — сознался Лаимм.       — Дел столько, что хер знает, как успевать, а он скучает! — Иллиан всплеснул руками.       — Так а как нет, када да? Вот я ему пукну, а он меня за это пукалкой называет и ржёт! А как не пукнуть, если он мне давишки устраивает? Все кишочки через попку лезут! Я ему такой: Киськ уди-и-и! Ни пиставай! А он сё лезет и лезет! — скрестив руки на груди, вжав голову в плечи и вытянув ноги, он сделался недовольным хомяком.       — Не пойму, ты жалуешься на него или нет, — озадачился Иллиан.       — Скучашеньки!       — Ма, мы же договорились. Помнишь? Я ещё план такой нарисовал.       — Планский!       — Вот именно, — покивал Иллиан.       — Для меня он какой-то невыполнимый! — прохныкал Лаимм.       — Почему?       — Так Киска же всё время ходил да чёт пиставал как пиставалка! А я ему опять такой: Киськ, уди-и. А он не уди! Вредный Киськин моськ! — Лаимм воинственно сжал кулачки.       Иллиан раз десять открыл и закрыл рот, чтобы что-нибудь сказать мапе по этому поводу, но мысли рождаться в голове отказались, поэтому предпочёл промолчать. Что он мог сказать по этому поводу? Ничего нового. Абсолютно. Зато его подмывало порасспрашивать, что там с нарядами на свадьбу. Насколько он знал, мапа уже сшил несколько платьев, и теперь ему нужно было доделать мелкие детали. Чего же стоил тот момент, когда мапа бегал с метром и стремяночкой, чтобы замерить… как он тогда кричал: «дайте я вам жопки с титьками смерию! Штобы намана сё было!» Ухахататься и не встать. А ведь сам Лаимм даже не подозревал, насколько потешным в те моменты казался.       Опомнившись, Лаимм встрепенулся как воробушек и, вскочив на ножки, сунул банановую корку в пакетик, замотал на сто раз и с чувством выполненного долга кинул в урну.       — Сё! Я готов! — расставив ножки и сжав кулачки, Лаимм сделал воинственное выражение лица.       — К чему?       — Свершать свершенские свершения!       — А я-то думал, что к разврату, — весело расхохотался Иллиан, поднимаясь со скамьи и потягиваясь всем телом.       — Ильк, ты такой извращинюга! — Лаимм погрозил ему пальчиком, а потом этим пальчиком указал куда-то туда и… куда-то туда он и пошёл.       Иллиан, хмыкнув, последовал за мапой. А какой у него был выбор?..                     Когтистая рука Хестана сжала горло твари, сдавливая его. Мощные когти, разрывая плотную шкуру, пронзили вены, и гнилая кровь хлынула фонтаном. Откинув бьющееся в предсмертных судорогах тело, Хестан подхватил свой клинок, морщась от боли в левой кисти, которую ему сломали, выбивая второй клинок. Регенерация справлялась, но не так быстро, как хотелось бы. Хестану пришлось немного отступить, давая Волкану и Тиму закрыть его собой.       Оба звергона, точно братья-близнецы или же отражение друг друга, синхронно взмахнули массивными мечами, обрушивая острую сталь на другую тварь. Следом они выставили щиты, уходя из-под удара массивного хвоста, который так грохнул, что было чудом, что друзья не сломали руки. Новый выпад — и ещё одна тварь издохла.       Чуть в стороне вскрикнул Карас, которого одна из змей цапнула за ногу, неожиданно выскочив из-под земли. Рэйкс тут же кинулся на помощь, хватая змею за пасть. Вот только сил отодрать её от конечности товарища не хватало и даже верещащий и кидающийся на врага Фалко не спасал ситуацию. Карас мужественно терпел боль и даже пару раз выстрелил из арбалета, попав в изумрудный светящийся глаз. Однако и это не помогло.       Точно из ниоткуда рядом появился Блориан, которого прикрывали — хотя теперь не только его — Тод и Лар-Геон. Оба беса выглядели решительными и швыряли свои копья смело и без остановки, а те, достигая цели, вновь и вновь появлялись в руках своих призывателей. Пусть это было не так синхронно, как у парочки звергонов, но зато не менее эффективно. И почти эффектно.       Где-то далеко впереди взревел Лорд Перевоплощений. Зверь под прикрытием пары Властительниц, обратившись в матёрого медведя со стальной шерстью, кидался в самую гущу, своим рёвом привлекая к себе внимание и отвлекая от союзников.       — Давай! — рыкнул Хестан, обращаясь к Лорду Тайн.       Поклонившись, Тайнар оскалился безумцем. Его тело начало медленно обращаться в плотную дымку, а та, будто потоки грязной воды, оседали на измазанную кровью землю, разливаясь во все стороны. Его властный глас разнёсся над головами, заставляя содрогаться, мир точно накрыла тьма.       — РВИТЕ, ТЕНИ!       Не видь подобного прежде, Хестан бы ошалел от способностей Лорда Тайн. Его дар — тени, становясь материальными и чем-то похожими на своего обладателя, когтистыми руками хватали тварь за тварью, разрывая их в клочья, орошая и без того мокрую от влаги землю гнилой кровью. Хестан лишь мельком глянул, когда перед закованными в сталь копытами свалились внутренности одной из змей. Но не обрати внимания, мог раскатиться на слизи и упасть. Вот бы потеха была.       Переполненный гневом и подстёгиваемый яростью, Хэльмир, вызывая внутреннее порицание отца, взлетев с помощью призванных крыльев, грохнулся в гущу тварей, тут же взывая к громко зазвеневшим цепям, чьи звенья были окантованы тонкими лезвиями. Вихрь, что он создал, разметал тварей во все стороны, но ему было на это как-то начхать. Рыча не хуже тех же тварей, а то и пострашнее, он вновь и вновь призывал цепи, грозя не только свалиться от истощения, но и получить пиздюлину от отца.       Когда в Рэйкса прилетела дохлая тварь, он даже не сразу понял, что произошло. Просто труп сбил его с лап. Карас, которого подлечил один из целителей, тут же кинулся выручать матерящегося товарища.       — Хэльмир у меня отхватит за это, — пообещал Рэйкс, с благодарностью хватая Караса за руку и поднимаясь на ноги.       Карас на это только рассмеялся: ему ли осуждать Хэльмира? За домашние дела — да. Особенно за выпады в отношении Вэйлана. За те, что в рейде — нет. На это есть Владыка Хао. К тому же, если юному демону не хватает мозгов осознать всю опасность происходящего — его проблемы.       — Поднимаемся! — скомандовал командир-драган, раскрывая крылья и взмывая в небо.       Рэйкс сразу последовал за главным.       — Фалко! — выкрикнул Карас, перехватывая сокола и резко закидывая руку за спину. В чём был минус его доспеха — отсутствовали прорези и специальные пластины для крыльев. Поэтому, когда Фалко слился со спиной Караса, отдавая ему свои крылья, те, высвобождаясь, разорвали ткань. Карас даже подумал, что ему за это достанется. Порча государственного, к тому же военного, имущества! Какое тут кому дело до имущества — самим бы выжить да товарища прикрыть.       Точно переняв агрессивную манеру сына, Хестан призвал свои более толстые и устрашающие на вид цепи. Грозное оружие Владыки Хао напоминало скорпионьи хвосты. Их изогнутые жала пронзали тварей, раскидывая в стороны, подальше от существ, чтобы не получилось как с Рэйксом.       А потом…       Хестан испугаться не успел, когда, сверкая безумием и непроглядной тьмой в глазах, Тайнар обрушился волной на него, утаскивая не пойми куда, где царила лишь темнота. Ничего было не видно. Будто морские пучины сомкнулись над головой. Хестан даже не рискнул вдохнуть, а то мало ли, это правда что-то типа воды и он захлебнётся. К его радости, Тайнар долго мучить его не стал и вышвырнул прямо позади волны тварей. Хестан был ему «благодарен» за такую подставу. Звенья цепей заскрипели, защищая его от врага.       Однако надолго одного Хестана Тайнар не оставил и уже через несколько секунд рядом с отцом оказался сын. Очень грязно матерящийся и поминающий всех подряд. Хестану пришлось ему разок по башке врезать, чтобы заткнулся да вспомнил, где он находится. А то разошёлся. А ещё через несколько секунд плотная тёмная жижа выплюнула матюкнувшуюся девчонку с нашивкой, обозначающей, что та владеет даром огня. Увидев Владыку, девчонка матюкнулась ещё раз, но уже в разы тише. Окончательно потеряв ход мыслей — чужих — Хестан прикрыл девчонку, и та, очнувшись, принялась махать руками аки птица в небе, создавая огненный барьер.       Ощущая, как внутри разливается звериная тоска, Тайнар всё больше вытворял не пойми что. Схватив Волкана, он не глядя вытолкнул его прямо на Тима, а тот как раз мечом замахивался. Если бы не сообразительность и рефлексы гепарда, он бы друга точно на остриё поймал.       — Спокойнее, друг мой, — хриплым голосом прошептал Зверь, силой врываясь в разлитое тёмное море дара Лорда Тайн. — Твой инстинкт погубит союзников.       — Он ведь ждёт меня?! — прохрипел Тайнар так, будто его шею сдавила невидимая рука. — Его эхо… ВНУТРИ МЕНЯ!!!       Оглушённый рёвом спятившего Лорда Тайн, Зверь отшатнулся назад, но тут же направился к нему, на ходу меняя свой облик.       — Ждёт, — двоящимся голосом шепнула Властительница Граней, и её свет разрушил тьму Тайнара. Будь он в себе, то их битва могла затянуться на долгие дни.       — Нашёл время, — поморщился Хэльмир.       Хестан же предпочёл промолчать. Да, Тайнар поддался панике. Но винить его одного — глупая затея. Лорды сильнее обычных одарённых, их дар более уникален. Более сильный. Из чего выливается и более прочная связь. Эхо тосковал по своему безумцу, а безумец — по своему Эхо. Точно два тарана, эти эмоции сталкивались, выбивая друг друга из колеи. Если Тайнар дошёл до такого состояния, то что же там творилось с Эхо?       Глянув на Владыку, Зверь кивнул, оттаскивая что-то бормочущего себе под нос Тайнара подальше, а то в таком состоянии не ровен час его либо ранят сильно, либо сразу сожрут. Хестан и не против. Если это случится, как он потом перед Эхо оправдываться будет? От гнева Лорда Отзвука не спасёт даже всё карающая ладошка любимого Пиражуньки…                     — Ильк, вот етого возьмём? — Лаимм, опираясь одной ручишкой на стекло витрины-холодильника, потыкал пальчиком в поддон с красной рыбкой и редкими кольцами лука.       — Так а что, дома уже закончилась? — не понял Иллиан: его самого на рыбку не тянуло, больше хотелось погрызть огурчиков.       — Дома-то замороженная!       — Так разморозь…       — Так долго…       — Оу…       — Низя?       — Так бери, хочешь если, — озадачено выдал Иллиан, и пригорюнившийся мапуля тут же просиял.       — Нам вот етой вот в большую!       — Не лопнешь? — посмеиваясь, спросил Иллиан.       — Дык дома жопок-то голодный скока?! А это ещё Киськи нет!