Красная нить судьбы. Часть 3. Дождались...

             — Я Кисяндрия люблю, я ему супченского сварю! — прогорланил Лаимм, помешивая вкусно пахнущий борщ в кастрюле, где на радость сидящего со своим Пиражуней молчаливой поддержкой Хестана, виднелись куски мяса. Практически мясной суп! Он уже даже начал облизываться в предвкушении, но любимка всё ещё чего-то колдовал там. А аромат по кухне так и витал, заставляя слюну выделяться активнее, то и дело её сглатывая, Хестан представлял как делал это с супчиком. — Я Лаиммка, я жопка-половинка! Всеми любимка и неотразимка! А ещё непавтаримка!       Хестан с интересом оглядел Пиражуню с ног до головы и тихо рассмеялся: если будет Лаиммкина точная копия, то эти двое Купол разнесут.       — Кися! — звонко выкрикнул Лаимм, поворачиваясь к мужу, и тот вопросительно изогнул брови. — Я тебя по жопе хлабыся! Ладашишкай по жапешке! — он важно кивнул и, хохоча а-ля припадочный, принялся накидывать в кипящий суп чего-то и ещё чего-то, а потом как херакнет крышкой, закрывая его: — Пусть ещё немного поварится, — с важным видом сказал Лаимм и спрыгнул со скамеечки.       Озадаченный Хестан даже смеяться прекратил: любимый вкусно-сладкий Пирожок не перестаёт удивлять!       Тем временем, окрылённый любовью к своему вредному Кисе, Лаимм порхал по кухне. Что, это ораве вечно-голодных ртов одного супа хватит, что ли? Да ни фига же! Всё, что ни поставь, сметут за милую душеньку. Сначала поворчат, что одно с другим не сочетается, а ведь всё равно съедят!       Взгляд Хестана стал более озадаченным, когда Пиражуня чего-то себе под нос ворчунишкать начал. Забавный такой, нахохлился как те птички-пожрушки и бу-бу-бу да бу-бу-бу.       А как не ворчать, если не получается? Лаимм завёлся и ну бухтеть. Где вот сейчас родные с друзьями? Занят кто чем хочет! Вредные моськовые моськи! А Лаимм опять пашет за сотню. Себя не жалеет! И Беляшик помогает… Посмотрев на животик, Лаимм прекратил ворчать, потыкал себя пальчиком, умилился виду живота, который спрятала очередная Хестоновская футболка, и ну улыбаться солнышком. А как нет, когда да?       Хестану думалось, что всё страннее и страннее. Вот только сладкий Пиражуня ворчал как тот дедок с лавочки возле дома, а вот уже улыбается и светится, в животик себя пальчиком тычет. Расцвёл как цветочек на клумбе. Интересно, что в его голове творится, если настроение меняется столь резко. И не сказать ведь, что до беременности он был каким-то другим.       Периодами, сюсюкая с Беляшиком, Лаимм продолжал порхать по кухне, готовя бутеры к супу. Ну как бутеры — тосты. Сунув шесть кусочков хлеба в один большой тостер, Лаимм смешливо пальчиком нажал кнопочку и замер рядышком, прижав кулачки к груди. Потянулись минуты тишины — Хестану от вида супружика смешно стало, но он просто сидел и улыбался. Через полминуты тостер пискнул и, напугав Лаимма — он даже вздрогнул и похлопал себя по груди — «выстрелил» поджаренным почти со всех сторон хлебом.       Хестан, чтобы не подготовившийся Пиражуня не прыгал по кухне, сам подал ему большую круглую плоскую тарелку, куда любимка быстро скидал все тосты, правда, перед этим он благодарно чмокнул мужа, и Хестан заулыбался дурачком. Похвалили же! Кхм…       Хихикнув над мужем, Лаимм быстро-быстро проверил суп, попробовал, удовлетворительно покачал головой, снова грохнул крышкой и, выключив, оставил на плите. Хестан такое не первый раз замечал, но с вопросами не лез. А то ещё огребёт по жопени. Или в лоб. А Лаимм, понадоставав всего-всего, скидал на кухонный стол. Первым делом он шустро намазал тосты маслом, и оно приятно растеклось по горяченькому хлебу, а сверху положил тонкие пластики сыра, которые так же расплавились, покрывая корочку приятной субстанцией.       Хестан не переставал поражаться своему Пиражуне: это ж как надо было запариться, что сыр уже нарезан, лежит в специальной тарелочке, — коих у него сотни! — с крышкой: бери да клади на что угодно! Но сыр — это ещё ладно, масло-то зачем так же резать?! Да не просто нарезал, а ещё специальной бумажкой накрыл, чтобы масло обратно друг к другу не прилипло. Хестан откровенно чуть глаза не потерял, когда Лаимм «отклеивал» масло и складывал его на хлеб. И когда только успевает это всё делать?       Пыхтя милым паровозиком, Лаимм загрузил новую партию хлеба и опять замер с выпученными глазёнками и прижатыми к груди кулачками. И опять же вздрогнул, когда та пиликнула. И опять же Хестан подал тарелочку. А ещё к радости последнего новая партия тостов была с маслом и тонко нарезанными пластиками колбаски со шпиком. Но что больше напрягло Хестана, когда Лаимм, убрав борщ с плиты, загрузил третью партию хлеба в тостер и сделал так же с маслом и тонко помазал паштетом: каждого вида бутербродов было по шесть и новые, такие же, не доделал, взявшись шинковать овощной салатик. С учётом голодных ртов, а это восемь пар, что означало, что народа в два раза больше, то за бутеры явно начнётся мордобой. Ибо сам Хестан намеревался попробовать каждый…       — Киськ, — от дум о бутерах его отвлёк пыхтящий любимка, — перелей, позязя! — Лаимм потыкал пальчиком в кастрюлю и стоящую рядом красивую тарелищу с крышкой и половничком, который он предусмотрительно убрал.       — Слушай, — послушно поднявшись, Хестан шустро и осторожно перелил борщ в красивую тару, её Лаимм тут же накрыл крышкой, предварительно вернув половник обратно, — а бутиков не мало будет? — он переставил суп на катающийся столик, куда тут же были составлены и тарелки с тостами.       Лаимм на вопрос мужа закатил глаза: вечно голодные! Пока Хестан отвозил еду и шикал на удивляющийся интересному обеду народ — тосты, да с борщом?! — сработал таймер духовки. Оттуда Лаимм осторожно вытянул противень с пиццей с солями, а второй — с кучей маленьких пирожочков с той же салями. Хестан когда это увидел, даже губёшки поджал: конечно же, любимо-сладкий Пиражуня не мог бросить их на одном борще! А за тосты уже тревожно…       — Киськ! Пошли в магаз? — спросил Лаимм, быстро-быстро перекладывая пирожочки в салатницу.       — А пожрать я сначала могу? — проворчал Хестан, поглаживая себя по животу, ощущая под рукой стальной, вновь чётко выраженный пресс: не будет он выражен, как же — столько энергии вместе с калориями сжёг в рейде, пока дар использовал.       — Зачем? — делано удивился Лаимм. — Паталстеш ещё!       — Ты меня и таким любить будешь, — уверенно заявил Хестан.       — Канешно! Такой вредятина и самому нужен, — сделав серьёзную мину Лаимм кивнул, а Хестану захотелось его пощекотать, чтобы повизжал и поудикал. — Хватай! — Лаимм махнул лапками на тарелки с пирожками, нарезанной пиццей и салатом.       Ну, Хестан и схватил. Но не тарелки, а любимку, всё же немного его потискав. Лаимм зашёлся весёлым громким смехом, на что из столовой ему проорали:       — Айдате жрать ужо, хохочат они там!       — Волчишишка у меня по уху получит, — насупился Лаимм, топая следом за катящим столик мужем. — Волчишишка! — Лаимм погрозил волку кулачком. — Ишь!       — Ишь! — Волкан в ответ погрозил своим и получил по уху, но не от Лаимма, а от Сяо: нечего друга обижать! Друг опять бухтеть будет, что одного готовить заставили…       — Чё деица, — запричитал Лаимм, покачав головой. Он нагло взобрался на колено замершего Хестан и невинно потупился. — Тиво? В магазин?       — Я тоже в магазин хочу! — завопил Кристан.       — Ни заслужил! — Лаимм вздёрнув носик, резко отвернулся, скрестив руки на груди.       — Как не заслужил?! — афигел Кристан, открыв рот.       — А пашто не помогал готовить? Никто не помогал! — он обвёл народ суровым взглядом. — Поэтому никто не поедет!       Народ озадаченно переглянулся, но поперёк ничего не сказали.       — Кто вообще суп с тостами ест? — тяжко вздохнул Агел, рассматривая оный: с сыром.       — Не кушенькай, — Лаимм развёл руками, — а ты, Кисенька, кушенькай и никаво не слушенькай! — потыкав мужа пальчиком в нос, Лаимм скатился с его колена и уселся на своё место. При этом он так потешно кряхтел, что большая часть народа не удержалась от хихикалок.       — Чтобы были силы на магазин? — уточнил Хестан, смотря, как Пиражуня осторожно наливает себе супик.       — Канешна! — кивнул Лаимм, на что демон закатил глаза.       — Чего тебе там понадобилось-то? — тяжко вздохнув, Хестан сунул ложку с борщом в рот и еле сдержал стон наслаждения, когда по языку растёкся вкус густого бульона.       — Вредных хрустелок хочу!       — Так закажи…       — А я не хочу «закажи»! Я хочу с тобой, Киськ! Мы же полгода не были нигде вместе! Вот, сходим, ты мне всякого вкусно-вредного накупишь, я домой приеду, как засяду хрустеть! М-м-м! — Лаимм сделал мега мечтательный взгляд.       — Никаких энергетиков, — припечатал Хестан и сунул в рот маленький пирожок. Как он и предполагал, тосты ребята резали напополам, чтобы попробовать все.       — Да как так-то? — Лаимм тяжко-тяжко вздохнул.       — Не пойму, чего тебя на них так тянет, — озадачился Агел, смачно хрустя тостом.       — Это же кусные шипелочки! — Лаимм сделался нахохлившимся воробушком.       — И чего? — не понял Агел.       — Вкусные! — Лаимм похлопал себя по лбу ладошкой, намекая на умственные способности ангела.       — Так-то их обычно пьют те, кто проснуться не может или кому надо работать, работать и ещё раз работать, чтобы поддержать энергию в организме, — кашлянул Агел. — Я раньше литрами их пил, потому что сам не справлялся. А сейчас не пью, потому что всё нормализовалось. Ну, почти всё, — он уставился на свой живот: из-за беременности по разным причинам то ни поспать, то ни полежать, то ни отдохнуть.       — Вот именно, — проворчал Хестан. — А у тебя же энергия и так ключом бьёт!       — Какие все глупые! — фыркнул Вэйлан, привлекая всеобщее внимание: даже Карас повернулся к нему с большими глазами, не донеся ложку с куском мяса из борща до рта.       — Это ты о чём? — спросил сидящий напротив него Айкен.       — Потому что когда беременный, хочется всего чего нельзя! — умно изрёк фенек, и по рядам друзей прошли вздохи. — И не дышите так! — возмутился Вэйлан. — Мне тоже хочется!       — Чего? — осторожно полюбопытствовал Карас, вернув мясо обратно в тарелку, чтобы не остыло слишком сильно, а говорить с едой во рту неудобно.       — Нискажу, — Вэйлан надулся колобком и уткнулся в свою тарелку.       — Любимый? — Карас пододвинул стул к нему вплотную и заглянул в обиженную мордашку.       — Нискажу! — ещё тише буркнул Вэйлан и стыдливо зарделся.       — А всё-таки? — шепнул Карас.       — Яйцо сырое… — еле-еле слышно пробормотал Вэйлан и от стыда спрятал лицо в ладонях.       Сидящий рядом Кристан уставился на пах Маркуса, а затем, поймав его красноречивый и явно неодобрительный взгляд, выпучил глазёнки, прикрыл рот рукой и отвернулся. Народ, кто с какой скоростью сообразив, что Вэйлан имел в виду, кто утыкался в тарелки, а кто вопросительно косился на вторую половинку: вдруг тоже хочет…       — Какая разница, кому что хочется?! — возмутился Агел, да так неожиданно, что некоторые даже вздрогнули. — Вон, одним секса подавай, полночи орут, — он махнул в сторону Айкена и Тима.       — Агел?! — с возмущением завопил Айкен, борясь с желанием швырнуть в друга чем-нибудь тяжёлым.       — Что в этом такого?! — так же отозвался Агел. — Я к тому, что всем хочется того, чего в организме не хватает!       — А если мне колбасы постоянно хочется, это чего мне не хватает? — тихонечко спросил Сяо, тыча указательными пальчиками друг в друга.       Издав что-то малопонятное, Агел сделал круглые глаза, и на какое-то время за столом воцарилась тишина. Лаимму тоже было интересно, чего же такого ему не хватает, раз тянет на энергетик. Кофеина? Кофе он не любил, а если пил, что было крайне редко, то обычно наливал половину чашки сливок — причём именно их, а не молока: с ним казалось не так вкусно. А потом все забрякали ложками и захрустели тостами. Агел себя даже неловко чувствовать начал и зыркнул на Хэльмира так, будто это его вина: не остановил и не заступился! А тот в ответ недоумённо покосился.       — Я покушенькал! — проорал Лаимм, спрыгивая со стула и быстренько убирая за собой тарелки.       Хестан посмотрел на свою полупустую тарелку и тяжко вздохнул: ну какой Пиражуне энергетик, когда он сам как энергетик? Придёшь так с работы, под бочок к нему ляжешь и всё, красота, спишь и заряжаешься энергией для следующего трудового будня.       — Я готов! — Лаимм, грохнув дверями столовой, запыхавшийся замер возле мужа.       Хестан от неожиданности даже супом подавился, и Лаиммка принялся хлопать его по спине.       — Киська, ну ты тиво?       Хестан огромными глазами уставился на Пиражуню. А тот уже в полной боевой готовности: переодетый, в лёгкой курточке, с рюкзачком за спиной. И таращится в ответ своими глазами-блюдцами. И когда он с кухни успел свалить?! Хестан и двух ложек не съел, а этот метеор уже во всеоружии — осталось только несменяемые кроссовки на танкетке напялить и совсем готов (не будет же он по дому в обуви ходить!).       — Какого хера?! — взревел Хестан, откровенно не понимая, когда любимка успел переодеться.       — Тяво? — Лаимм невинно захлопал ресничками.       — Какой тебе к херам энергетик?! Ты сам как энергетик! Дай пожрать спокойно!..