***
Страхи, они есть у всех нас. Но важно помнить, что их наличие не делает нас тру̀сами. Ведь храбр не тот человек, что не имеет страхов, а тот, что их преодолевает. Сегодня Мин Юнги стал чуточку смелее, чем вчера. — Ты чего такой запыхавшийся? — альфа обеспокоенно на друга поглядывает, когда тот, почти влетая в бар, за столик плюхается. — Я… — сбитое дыхание мешает парню произнести хоть слово. Он резко выхватывает у Чона кружку и большими, жадными глотками отпивает добрую половину пива, оставляя альфу ошарашенным наблюдателем. — Уфф… — наполовину пустой сосуд возвращается к хозяину. А омега, издав нервный ик, растекается на маленьком диванчике, так же, как сейчас растекается в нём хмельная жидкость. — Ты что, бежал сюда? — Хосок всё же решается допросить друга. — Почти…***
Юнги не бежал. Он второпях перебирал ногами в сторону хорошо знакомого бара, опережая прохожих и сильнее натягивая на голову капюшон новой толстовки. Той самой толстовки, к которой на протяжении двух недель парень не смел даже прикасаться, но сегодня надел. Он вышел к обществу, излишнего внимания которого так сильно боялся и по наполненным улицам Сеула спешил прочь от собственных страхов. В тот момент сердце безумно клокотало, а тело без остановки пробирал леденящий озноб. Дыхания не хватало, воздух, горячий и плотный, застревал в груди. Казалось, ещё пара шагов и Мин рухнет в беспамятстве. К счастью, ничего подобного не произошло. Ноги исправно несли парня вперёд. Но не это больше всего удивляло, а то, что на протяжении всего пути он не словил на себе и пары любопытных глаз. Внимания, которого Юнги отчаянно не желал получать, попросту не было. И как бы не хотелось признавать, но Пак Чимин опять оказался прав. Во время последней встречи альфа воспользовался своим любимым средством для промывки мозгов. Тем вечером он, вооружившись мягкой, сладкой улыбкой, и тихим, но сильным голосом и внушительным взглядом, уверенно прополоскал мысли Мина, избавив от парочки мрачных пятен прошлого: — Юнги, можно я задам тебе один необычный вопрос? — парни тогда остановились около смотровой площадки на берегу беспокойной реки. Вдали одинокие лодочки проплывали по смазанной дорожке из отражённых в воде звёзд. Вид завораживал. — Валяй! — Мин был настолько расслаблен, что с лёгкостью бы выдал все самые страшные государственные тайны, если бы таковыми обладал. — Помнишь в какой рубашке сегодня был дядюшка Кан? — своим вопросом Пак нарисовал на расслабленном лице своей пары лёгкую задумчивость. — Нет, не помню — восстановить в памяти сегодняшний образ хозяина лапшичной не удалось. — Как же так, ты ведь прямо перед ним стоял, заказ делал, неужели не запомнил? — Нуу… — протянул парень, раздумывая, что ответить. — Не обратил внимание, у меня ведь не было такой цели. А что, это была какая-то особенная рубашка? — к чему-то ведь Чимин клонит, чего-то ведь добивается от своей пары? Хотелось бы знать, чего именно? — Юнги пришлось сменить ракурс созерцания небесных светил. Теперь он их и пытался разглядеть в янтарных глазах, обещанной ему судьбой, половинки. До чего же красивые глаза, словами не описать. — Не особо, — после, на секунду, повисла коварная выжидающая тишина. — Хорошо, а помнишь, на прошлой неделе жена этого аджосси пришла и ругалась громко? — Допустим, помню, и? — Какого цвета была её сумочка? — Пак, как хищник на охоте, медленно подбирался к цели. — Синяя! А, нет, нет! Бежевая! Или… — парень нахмурился. — Я не помню, Чимин. Честное слово, я особо не разглядывал, так, взглянул разок и всё. К чему этот странный допрос? — жертва почувствовала неладное и замерла в ожидании. — Люди по своей природе весьма эгоистичны. Им плевать на окружающих, они их не замечают, только если вдруг не желают использовать. — Чимин, как та змея с драгоценным камнем в глазу, гипнотизировал добычу взглядом и тихим, как шипение, голосом. — Даже если идёшь в толпе, всё равно будешь один — змея окружила добычу, закрыв пути к отступлению. — Люди даже не взглянут, если ты упадёшь, затопчут и пройдут мимо — места всё меньше, хищник обплетает тело жертвы. — Исключением станут те, с кем связан духовными узами. Только эти глупцы обратят на тебя внимание, а таких к сожалению или к счастью очень мало. Остальным же совершенно плевать хорошо у тебя всё или беспросветно плохо. — Я знаю это, как никто другой… — Юнги старался ухватится за реальность, а не погрязнуть вновь в холодящих душу воспоминаниях. Всё в прошлом, всё плохое в прошлом… — Знаешь, но забываешь! — кажется, глаза альфы на мгновение блеснули изумрудно-зелёным. — Если ты думаешь, что кому-то есть дело до цвета твоей одежды, то ты глубоко ошибаешься, ведь им плевать… — ловушка захлопнулась, цель достигнута, жертва убита. Той ночью Юнги впервые за три недели плохо спалось. В голове болезненно стучала одна и та же фраза им плевать, эгоисты, плевать, плевать… Это раздражало! Пугало, а потому раздражало! Слова Пака в действительности звучали весьма убедительно и логично, но принять их? Нет, это невозможно, Юнги не сможет! Вот так просто поверить и принять? Слишком сложно… «В этом и заключается твоя проблема, Юнги! Ты выбираешь путь наименьшего сопротивления, неверный, но простой!» — Нет, нет, нет! — Мин с головой зарывается под одеяло. Вновь прячется, только безуспешно. От собственных мыслей не скрыться. Они коварны, неуязвимы, проникая в голову, застревают там и кричат — Чимин прав! Может быть, но признавать его правоту не хочется совсем, слишком рискованно. «А я не выбирал простого пути, я видел и знал что будет трудно, но не остановился, потому что не хочу из-за своей слабости и общественной глупости потерять идеально подходящую мне половинку!» Прав или не прав, только живётся Пак Чимину проще. Его не сковывают общественные рамки и страхи быть высмеянным. Он не лишает себя счастья, в отличии от Юнги. Он — обычный парень, не напуганный кошмарами из прошлого, не теряющий чудеса настоящего. «Знаешь, счастливое совместное будущее зависит только от того, как мы справимся с твоим прошлым, но одному мне это не под силу…» Если Юнги хочет изменить собственную жизнь, то должен делать хоть что-то, а не сбрасывать решение всех без исключения проблем на плечи истинного. — Я тоже хочу в это наше счастливое будущее… — сорвавшись с губ наконец засыпающего омеги эта фраза уже во второй раз станет началом чего-то нового. Под утро нового дня, когда синяки под глазами парня налились глубоким синим, а постель была почти выпотрошена от ночных метаний, желать доброго утра соседу не хотелось абсолютно. В отличии от того, чтобы сидеть бездвижно и следить, как лопаются пузырьки кофейной пенки. Юнги не знал, как поступить. Так, терзаемый сомнениями, он просидел до самого вечера, оттягивал время до последнего, отказываясь окончательно принимать решение. И только перед самым выходом, лишь для того, чтобы убедиться в правильности собственного выбора Мин доверился монетке. Маленький кусочек серебра украшенный тонкими узорами, как топор палача, был вознесён в воздух, чтобы опустившись на бледную ладонь, вынести приговор. «Решка!» Юнги не нравится выбор монетки. Но она собственно ничего и не решала, только помогла убедиться, что подсознательно Мин для себя уже всё выяснил. Поэтому он подходит к креслу, где на протяжении двух недель совершенно нетронутым лежал злосчастный свёрток. Парень дрожащими руками развязал атласную ленту и с тихим хрустом разворачивал упаковочную бумагу. Там, поверх аккуратно сложенной красной ткани, вызвавшей столько споров, лежала записка:Ты сделал правильный выбор!
P.S. Это подарок от НЕНОРМАЛЬНОГО парня!
***
— Я тебя давно не видел, хотел поскорее встретиться, вот и спешил — Юнги отбрасывает посторонние мысли в сторону, возвращая всё своё внимание Хосоку. Фактически Мин не соврал, он действительно ждал встречи с другом. — Неужели ты по мне скучал? — Чон внимательно омегу рассматривает. — Приятно конечно такое слышать, но почему-то верится слабо — парень гаденько так улыбается. — Думаешь, что не мог? — от пронизывающего до глубины души взгляда становится некомфортно. Юнги осмотрелся и пригладил край толстовки. Казалось, это действие избавит от неловкости, вызванной новым образом. — Да вот даже не знаю… — состроил альфа хмурый, глуповатый вид. Знает. — Не знаешь, вот и ладно, тогда расскажи, как там бабушка? — перевод стрелок, хорошее решение, но не очень эффективное, ибо тот самый эффект имеет временный. — Бабушка… Её прооперировали, медленно, но она идёт на поправку — парень не опускал с приятеля подозрительного взгляда. — Она — боец, выкарабкается! — с этим даже поспорить трудно. — С ней сейчас Дживу? — Да, сестра осталась в клинике, чтобы меня подменить и дать время на передышку. — Я рад, что всё налаживается. — И я… — Да что, что не так? — Юнги слишком напрягает этот цепкий взгляд. — Всё смотрю на тебя и понять не могу, выглядишь ты лучше или хуже? — Мин только ресницами хлопает и ждёт вердикт, а Хосок слова растягивает, будто каждое из них по отдельности смакует, тянет. — С одной стороны, вид у тебя помятый, синяки под глазами, но с другой… кожа свежее стала, румянец на щеках появился.. — Чон щурится и улыбку от Чешира натягивает, не может приятеля не подколоть, пользуется своей привилегией и дружеской неприкосновенностью. — Кстати, щёчки, откуда они, такие прелестные? — От подобных речей Юнги сразу истинного вспоминает и почти с толстовкой сливается, что не остаётся незамеченным. С Хоби омега редко смущался, но Пак Чимин даже сюда влез и напакостил, дал парню шанс постебаться. — У меня есть несколько вариантов. — С удовольствием выслушаю все… — но Юнги не против шуток, потому что точно уверен, Чон никогда не переступит границы дозволенного. — Ладно, первое предположение, тебе надоел Джину, поэтому теперь ты обитаешь в продуктовом магазине и хорошо кушаешь — с слишком умным видом заявил Хосок. Кажется, парень кружку пива ещё до прихода Юнги втрескал… — Второе, тебе так же надоел Джину и поэтому ты его съел -… а может пару кружек? — И третье, самое вероятное, кто-то очень заботливый тебя подкармливает, и я даже знаю кто… — альфа довольно ухмыльнулся, а к столу принесли ещё выпивку. — Давай я сейчас скажу, что ты прав, но взамен ты не станешь требовать подробности? — Юнги знает, что его просьба бессмысленна, но попытаться стоило. — Нет, конечно! — Хоби отмахивается. — Это тот парень, альфа, истинный? — вопросы беспрерывным градом вмиг посыпались на Мина, так, что оставалось только кивать вовремя. — Вы общаетесь? Встречались, хоть раз, после знакомства? Какой он? Такой, как ты представлял? Он тебя не обижал? Какие у вас отношения на данный момент? Ты нас познакомишь? — Господи, помедленнее можно? — вокруг Мина будто ураган прошёлся. — Куда так спешишь, я ведь даже отвечать не успеваю! — Ладно-ладно, прости. Просто мне интересно до жути. Я готов тебя слушать, — альфа подбородком на руки упёрся и уши навострил. — Слушаю! — Глядя на заинтересованность парня, Юнги судорожно выдохнул. Он влажные от переживаний ладошки на колени уложил, чтобы не забыться, не навредить себе случайно, обещал же… и начал постепенно посвящать друга в некоторые аспекты личной жизни. — В общем… да, мы общаемся и часто видимся — как-то даже самому Мину не верилось в произнесённое. — Он проявляет инициативу? Ну, то есть, его ничего не смущает? — осторожно допытывался Хосок, не очень он хотел сейчас обижать друга. — Инициативу? — Мин задумался и даже усмехнулся про себя. Если бы не его инициативный истинный, страшно представить, как бы омеге жилось дальше. Всё так же мрачно, серо и одиноко? Он ведь собственноручно чуть не оборвал всё на корню ещё при первой встрече, предложив альфе развернуться и уйти, забыть о существовании Мин Юнги, как о страшном сне. — Да, проявляет, иногда даже кажется, что… я ему нужен больше, чем он мне — последние слова звучали тихо, но тем не менее были услышаны. — А должно быть наоборот? — Мне казалось, что да… — Ладно, а если добавить чуть больше конкретики, что это за человек? — запал любопытства в собеседнике Мина не угасал даже на минутку. Он с дружеской наивностью и продолжил пытать друга. — Ну, он… — Стоп-стоп, кто он? Как его зовут, ты мне хоть скажешь или бедняжка так и останется безымянным? — Чимин — с необъяснимым трепетом имя сорвалось с губ. — Пак Чимин. — Вот, уже лучше, а теперь можешь продолжать. — Мне неловко, — омега задумался. — Он невероятно добрый, весёлый, очень начитанный, — стал перечислять первое, что приходило на ум. — С Чимином интересно даже просто находиться рядом, а ещё очень легко. Общение с ним не тяготит — слово за словом, постепенно обретая уверенность, Юнги стал описывать истинного, не заметив, как на его лице, словно первоцвет после долгой зимы, проросла ласковая улыбка. — Знаешь, мне казалось, что мы слишком разные, что не сойдёмся, но темы для разговоров почему-то всегда находятся, от крайне любопытных до самых глупых — парень издал расслабленный смешок, вспоминая их с Паком болтовню за ужинами в лапшичной. — А ещё, рядом с ним я… как бы это сказать? — омега замялся. — Я стал меньше чувствовать себя неправильным что ли. Чимин говорил, что я таким не являюсь и мне очень хочется в это верить, хочется именно ему верить… — не торопясь, Мин выуживал из воспоминаний всё, чем мог поделиться с другом, только проклятый алкоголь старался рассказать побольше. — Он очень симпатичный — кровь уже который раз за этот вечер прилила в щёки омеги. — И его глаза, такие красивые, что хочется смотреть в них вечно. Странно, что я это тебе парню альфе говорю, да? — опомнился Юнги — Но больше некому, прости, если смущаю… — Всё в порядке… — Хоби раздумывал, какие слова подобрать, чтобы поддержать человека, с которым рука об руку десять лет прожили. — Ты мой лучший друг и я рад, что наконец появился кто-то, кто смог покорить твоё холостяцкое сердечко. Единственное, на что я надеюсь, так это на то, чтобы вся волшебность твоего истинного не померещилась тебе от долгих лет безнадёги — расстраивать не хотелось, но предупредить друга нужно. — Вот и не мерещится! — Мин хмыкнул и нос повыше вздёрнул. — Хорошо-хорошо, верю, — Чон снисходительно хохотнул. — Но если вдруг что, обязательно мне скажи. Я то уж сто процентов на его чары не клюну. — Да? Это ты так говоришь, пока лично Чимина не встречал, а если бы встретил… — Юнги замолк, посмотрел на сдерживающего смех друга и наконец осознал, что только что с упорством расхваливал истинного. — Ой — парень удивлённо воскликнул и тут же прикрыл болтливый ротик ладошкой, всё-таки алкоголь на нём сказывается. Он косо поглядывает на сосуд с напитком и осторожно отодвигает его в сторонку - на сегодня достаточно. — Ладно, что там с отношениями, какие они у вас? — Скорее испытательно-доверительные… — парню не всегда легко удавалось делится с Чоном информацией. Не то чтобы не доверял, как раз наоборот он другу доверил бы всё, что угодно, только не хотел сильно расстраивать, поэтому многое утаивал. Пусть лучше чего-то не знает, чем будет потом Юнги за немощного считать. После выпуска из школы, омега не посвящал Хосока во многое, начиная со случившегося на совершеннолетие и заканчивая другими трудностями, с которыми пришлось столкнуться. Он просто благодарно принимал заботу и старался отплатить тем же. С Чимином же было наоборот, почему-то именно от него Мин не утаивал ничего, буквально погружал истинного в омут из собственных проблем, после захлёбываясь угрызениями совести. — Это ещё что значит? Кем вы друг другу приходитесь? — хороший вопрос, на который Юнги и сам не сможет дать ответ. — Не знаю, мы… не обсуждали это пока, — Мин понурил голову. — Просто истинные, наверное? — пара действительно даже не касалась темы того, кто они друг для друга. Не было официальных признаний и прочего, что немного расстраивало. И пусть омега пока не рассчитывал на что-то большее, но несомненно об этом думал. — Но он тебе нравится? Да? По крайней мере, ведёте вы себя явно не как незнакомцы! — растянул альфа губы в широкой улыбке. — В смысле?! Ты о чём? — удивление Юнги не знало границ, так же, как и лёгкая прямолинейность Хосока. Что же это за вопросы такие, которые даже в мыслях вызывают неловкость, а в реальности и подавно. Мин постарался скрыть смущённую улыбку. И хотя омега не мог сказать точно, нравится ему Пак или нет, уж больно щекотливая тема, но привлекательным его считал определённо. Ведь слишком уж часто он ловил свои взгляды на альфе. И это не было простым вниманием, в знак уважения к собеседнику, это спокойно можно было назвать откровенным залипанием. Но другу об этом знать пока не нужно… — Ой, да ладно тебе, передо мной ведь можно было и не притворяться, — парень спокойно отпил глоток из своей уже третьей по счёту кружки. — Неужели ты думал, что я изменений в лучшем друге не замечу? Нет-нет! — Чон длинным пальцем прямо перед омежьим носом помахал. — Не дождёшься, мы всего три недели не виделись, а не с десяток лет, чтобы я забыл твой внешний вид и запах! Быть такого не может… Юнги сейчас послышалось? — Ч-что, что ты имеешь в виду? — от удивления и испуга горло стянуло так, что слова с большим трудом нашли выход. — Какие изменения? Ты о чём? — может в хмельной головушке Чона мысли поплыли и сказанное не стоит воспринимать всерьёз? «Спокойствие, Юнги, только спокойствие…» — Бро, я впервые с первого класса старшей школы вижу тебя в чём-то ярком. Это необычно… — Да — Мин вздрагивает, когда друг его по плечу похлопывает. — Я рад, что ты преодолел это и кто бы тебе в этом ни помог, я ему безумно благодарен… — это трогательно, но не так сильно беспокоит Юнги, как предыдущие слова о запахе. — Хо, что ты говорил о запахе? — парню просто необходимо себя перебороть, он должен знать, что Чон имел ввиду. — Кажется, это ты мне должен рассказывать… — альфа готовился было всласть поиздеваться над другом, но тут же погасил пыл, когда взглянул в испуганные до ужаса глаза. Стало не смешно. Пусть он пьян, но ещё мыслить способен. — Юнги… — он бессознательно перешёл на шёпот. — Ты стал пахнуть по-другому. — Да что, сука, значит, это твоё по-другому? — голос дрожал, срывался. Неужели таблетки не действуют, неужели феромоны омеги всё это время радостно стремились рассказать миру об истинной сущности Мин Юнги, неужели Чимин врал? Неет, это какая-то ошибка… Чимин не мог врать! Омега хотел обернуться, но не смог. Страх сковал тело, вот уже кажется, что пара десятков глаз с любопытством разглядывает парня. Мелкая дрожь пробежалась по бледной, будто обескровленной, коже. Мина попеременно бросало то в жар, то в холод, пока он собирался с мыслями, чтобы задать вопрос: — От меня исходят омежьи феромоны? — в словах не было силы, они были блёклыми, как и сам брюнет. Он готовился, готовился услышать утвердительный ответ. — Не, я не об этом — тут же брюнет издал протяжный облегчённый выдох и почувствовал, как сердце вновь застучало в груди. Кто бы мог подумать, что Юнги когда-нибудь будет так радоваться словам пьяного человека. Парень дрожащей рукой стёр холодную каплю пота, что так и норовила скатиться со лба. — Твой запах, как бы так… описать, чтоб понятно стало… — альфа расплывался на глазах. Ещё немного и парень вырубится, тогда Мин от него уже ничего не добьётся. Омега отодвинул кружку с пивом от приятеля и потрепал того по щеке. — Хо, соберись пожалуйста, подумай хорошо и скажи, что изменилось — этот вопрос не давал покоя. Юнги сам не замечал никаких изменений и Чимин тоже, он ничего не говорил, хотя парни и проводили достаточно времени вместе. Скрывал? Зачем? Но это же Пак Чимин, его самый замечательный истинный, он не мог так поступить. Только не он… — Ну… ты пахнешь, как прежде, но такое ощущение, что с какой-то примесью. Будто к твоему нейтральному запаху прибились цитрусовые нотки, вот… — наконец подобрал слова альфа. — Какой феромон у этого твоего Чимина? — Апельсин… — не задумываясь выпалил Юнги. Вот теперь совсем ничего не понятно. — Ну и? Тогда что за вопросы, кто перепил ты или я? — парень глаза потирал и пытался до кружки дотянуться, но ему не позволили. — Но это просто быть не может! От меня не может им пахнуть! — Не может, не может, но пахнет ведь — Чон бросил затею и перестал тянуться за пивом. Он просто расслабленно уложил голову на стол и причмокнул губами. Всё-таки, пусть он и альфа, пусть крепче будет от природы, но от алкоголя улетает почти мгновенно. — Не должно, мы ведь последний раз вчера виделись, а утром я душ принимал и одежда на мне совсем новенькая — что за дурацкая головоломка? Может всё же Хоби ошибается? — Какая к чёрту одежда? Бро, я же сказал, что от тебя пахнет! — друг с трудом слова вытягивал. — Знаешь, когда истинные метки ставят друг другу, то их запахи… они, как бы смешиваются. То есть, запах твой и ещё чей-то исходит именно от… т-тела — услышанное вынудило Мина округлить глаза. Нет, кажется, друг слишком пьян… это же бред! — Вы что, метки поставили? А не рано? — Не ставили — всё, что Чон получил в ответ. На этом диалог двух товарищей был окончен. Альфа больше не мог оставаться в сознании, разморенный выпивкой он уснул прямо на прохладной поверхности стола. Он оставил Юнги судорожно перебирать в голове все варианты, которые могли бы объяснить пьяные слова друга. Но, как назло, ни одного адекватного варианта не находилось, а странные подозрения в сторону истинного этому только способствовали. — Охнх… — Мин жалобно хныкнул. А ведь всё так хорошо было, проблемы одна за другой уходили, только жизнь начала налаживаться и тут, на тебе, судьба подкинула сюрпризец. Он рискнул и поднёс тонкое запястье к лицу. Одно простое действие, а сколько ответов может принести. Омега постарался принюхаться. Обычно собственного запаха мы не замечаем, но если очень постараться, вдохнуть поглубже и прислушаться к собственным ощущениям, вечно скрывающийся аромат себя проявит. Мин почти касался носом кожи, он вдыхал и слышал. Он слышал собственный запах, тёплый и родной, такой ненавязчивый, умиротворённый, но кое-что его всё же напрягало, не давало отпустить ситуацию — это были резкие, броские нотки, та самая примесь, что пощипывала рецепторы, тот самый апельсин. Значит Хосок не ошибся, значит Юнги был просто невнимателен и не подметил изменений. Значит ли это, что Чимин может что-то знать? Парень отдёрнул руку и взглянул на спящего приятеля, а в глазах полнейшая растерянность и непонимание, с которыми в одиночку Мин справится не в силах. Ему сейчас просто необходим второй виновник сего армагеддона, разрывающего сознание.***
На часах полночь, в стакане пусто, в голове суматоха, а в душе ожидание. Мин сидит за столиком с похрапывающим другом и ждёт, когда в бар наконец заглянет истинный. Юнги написал тому незамедлительно и так же скоро получил ответ. Он уподобился примеру Чона и разлёгся на столе, вытянув вперёд руки с телефоном и упрямо вглядывался в короткую переписку. На экране девайса красовалось простое и незамысловатое «Жди!». Время тянулось несказанно долго, так, что вскоре буквы перед глазами стали расплываться, да только вот музыка и шумные компании за соседними столиками не давали уснуть и вынуждали томиться в мучительном ожидании. Впервые за долгое время появилось то ужасное чувство всепоглощающего одиночества и странной обиды, будто опять предали. А феромон истинного, будто издевается, больше не хочет исчезать, мозолит нюх, раздражает сильнее, хотя прежде дарил покой. И чем паршивее чувствует себя омега, тем сильнее аромат впивается в рецепторы, пока в один момент не накрывает с головой. Апельсин всюду, он заполняет лёгкие, а на плечо омеги ложится чья-то рука. — Юнги? — Мин не видел, как за его спиной отворилась дверь и в бар ворвался альфа, не видел, с каким переживанием в глазах тот выискивал в помещении знакомую макушку. — Ты просил приехать. Что-то случилось? Нужна помощь? — старший собирает себя со столешницы, оборачивается и ловит крайне обеспокоенный взгляд. Но в ответ отправляет совершенно другой, полный подозрения и чего-то ещё. — Ты ведь должен был с другом встретиться… — Мин перебивает младшего, кивком указывая на сопящего рядом приятеля. — Встретились… Знаешь, такую интересную штуку узнал… Сейчас тебе расскажу, вместе поудивляемся — к чему зря время терять? Старший перешёл сразу к делу и поманил истинного к себе тонким пальчиком. И Пак пока не особо что-то понимая склонился над Юнги. — Ниже… — низкий голос брюнета глухо отдавался в альфьем сердечке, вынуждая повиноваться. — Ещё ниже… — пара оказалась в опасной близости друг от друга, на том самом расстоянии, когда все границы стираются. — Нюхай! — Мин протянул запястье к самому носу истинного и выжидающе уставился на него. — Юнги, ты пьян? — Чимин смотрит вопрошающе, но не отстраняется. — Возможно чуть-чуть… Но не это сейчас важно — старшему нужны ответы, ему нужно убедиться, что человек, который сейчас с такой заботой на него смотрит, не предавал. — Вдыхай! — Прямо здесь? — альфа бережно минову руку обхватывает, так, что по телу разливается тепло и готовность простить всё на свете. И плевать, что вокруг столько людей. Юнги кивает и выдыхает рвано от пробежавших к животу мурашек, когда младший чувствительной кожи касается, щекочет её тёплым дыханием и брови болезненно заламывает. — И? Что чувствуешь? — тишина повисает вокруг, кажется, что даже за соседними столиками все замолкли. — Всё по-прежнему. Твой аромат… — шепчет парень и небольшую паузу выдерживает — …омежья компонента которого подавлена. — Ответ не верный! Попробуй ещё раз! — они многозначительно друг на друга смотрят, один с непониманием, другой с подозрением, но оба определённо с желанием довериться. Пак медлит, но опять припадает к коже истинного. — Что я должен почувствовать? — он не отрывается, шепчет так близко, что губы едва ли не касаются запястья. — Обрати внимание… на детали — голос старшего дрожит от интимности момента, как жаль, что всё происходит в столь неподходящей ситуации. Чимин делает сосредоточенный вдох, всего пара секунд и на лице парня отражается сперва удивление, а после и непонимание, когда он улавливает частички собственного аромата. — Ну наконец-то! — Это… — Мне бы тоже хотелось знать, что это? — младший только моргает аритмично и перепроверяет свою находку. — Не хочешь поделиться информацией? — Мин ждёт от истинного хоть чего-нибудь, пусть скажет, что ничего не знал, пусть смоет с себя все подозрения. — Так, — Пак слюну вязкую сглатывает, — а мне откуда знать? — Ну не знаю, — парень последнее слово специально тянет. — Может потому, что этот эффект на последствия метки похож слишком, и от меня, чёрт возьми, именно твоими феромонами несёт! — Мин не выдерживает, срывается, тараторит слишком быстро, нервное напряжение дало о себе знать. Сбитое дыхание, дрожащие руки и сердце, которое так и норовит пробить грудную клетку. — Так, Юнги, давай для начала ты успокоишься — младший рядом с истинным присаживается и его ладошки, что сотрясаются, в свои берёт, аккуратно поглаживает. Они пользуются средством, что помогает унять любые переживания — временем. Простое ожидание, которое до встречи с истинным раздражало, а после помогает успокоится. Они сидят в баре под случайным прицелом нескольких десятков глаз, сцепив руки, в жесте, который с недавних пор стал для пары особенным, мирным, добрым, обещающим защиту и покой. — Я спокоен. — Хорошо, это хорошо… — альфа всё это время пытался собрать мысли в кучу — …теперь давай рассуждать. Метки не было, иначе остался бы след на коже, правильно? — ему в ответ кивают. — Хорошо… И ты это заметил именно сегодня? — снова кивок. — А раз ничего другого, что могло бы привести к подобному эффекту, в недавнем времени между нами не происходило… — сейчас парень скорее не спрашивал, а утверждал, поглядывая на порозовевшего Мина — …значит, так, ты ходишь уже давненько. — Замечательно, мы ни к чему не пришли. — Почему же, а что на счёт подавителей? Это ведь единственное, что менялось и ты их, кажется, уже недели две принимаешь? Или я не всё знаю? — Всё. — Как думаешь, они могли повлиять? — Не знаю, может и могли — брюнет только плечами пожал, и мысленно себе подзатыльник отвесил. Подавители. Ну конечно. Ну почему он сам не догадался, а в панике напридумывал себе всего самого страшного. — Ладно, а ты почувствовал какие-нибудь изменения после того, как сменил препарат? — Нет, разве что общее самочувствие изменилось, головокружения прошли… Но я думал, что это от того, что я от синтетических подавителей отказался — парень невольно руки истинного сильнее сжал и голову понурил. — Ладно, думаю правильнее всего на данный момент будет оправится домой, а завтра позвонить Намджуну. Сейчас не место и не время для важных разговоров. Если мы оказались правы, это побочный эффект таблеток, то наши догадки завтра подтвердят, а если нет, то проконсультируют, что делать дальше. Океюшки? — альфа старался быть максимально собранным, но и в его голосе проскакивали нотки растерянности и беспокойства. — Угу. — Тогда так и поступим. Поднимайся и пойдём — альфа выбрался из-за стола и подошёл поближе к спящему парню. — Адрес друга знаешь? — Пак попытался приподнять Чона, тот пусть и не сопротивлялся, но доставил проблем немало, ведь оказался тяжелее, чем показалось в начале. — Знаю — всё так же не многословно. — От-тлично — процедил младший, поднимая незнакомого парня на спину. — Можем идти? — он обернулся на странный звук и чуть не выпустил из рук свою ношу, когда увидел споткнувшегося Юнги. — Я в порядке — старший не встретился с полом, успев ухватиться за тяжёлый дубовый стол. — Пожалуйста, возьмись за локоть и держись крепко — так и поседеть можно, если нервничать через каждые пять минут. А Чимину седеть рано. — Хорошо. — Счёт? — Я оплатил. — Тогда вперёд, домой, спатоньки.***
Каких трудов стоило Паку погрузить всех в машину, вероятно не узнает никто. Особенно сложно было с Хосоком, ведь не очень хотелось оставить ушиб на голове парня, тем самым обозначив наличие потолка в автомобиле. Приходилось извращаться, чтобы без травм того усадить. А относительно здравомыслящий, но от того не менее неуклюжий Юнги, так же попытался собрать пару шишек, хотя и был спасён чиминовой ладошкой, что своевременно легла на голову старшего. — Пристегнулся? — альфа перепроверил, чтобы ремень безопасности старшего надёжно сидел в замке. — Молодец — дальше в абсолютной тишине парни выдвинулись в первый пункт назначения, даже храп Чона на заднем сидении стих. Машина бесшумной стрелой разрезала дороги ночного мегаполиса, смазывая яркие огни за стёклами в сплошную бесконечную полосу. Но в салоне не было тепло и уютно, как помнилось омеге, в этот раз неловкое чувство недосказанности мешало расслабленно умоститься в кресле и любоваться пролетающими в дали небоскрёбами. Парень пару раз порывался завязать разговор, но слова застревали где-то внутри, так и не найдя выхода, они сочились виной и прожигали сердце. Мин не выдержал терзаний: — Я… — но одновременно со старшим решил заговорить и Чимин. — Прости, давай ты первый — попытался уступить Пак. — Нет, лучше ты! — да, лучше он, а омега пока соберёт остатки истраченной за сегодня смелости. — Хорошо, — но парень не спешил продолжать, вглядывался долго в дорогу, брови хмурил так, что на переносице собрались маленькие морщинки. Мин в темноте салона смог разглядеть каждую. — Тебя так сильно расстроило, что к твоему феромону добавился мой? — вопрос прозвучал неуверенно и в какой-то мере подавленно. Юнги ошеломлённо ресницами хлопнул. Чего-чего, а вот расстраивать истинного он точно не хотел. — Нет! С чего ты это взял? — как Пак вообще к подобному выводу пришёл? — Ты так переживал, что мне ещё думать? — Я… Нет… — старший на автомате попытался сжать кулаки, так, чтобы до боли, так, чтобы прийти в себя, но остановился на середине пути. В его руках сейчас воображаемая, мягкая, тёплая ладонь, а ей вредить нельзя. — Хосок сказал, что от меня твоими феромонами отдаёт, он сразу почувствовал изменения и я… предположил, что ты тоже мог знать об этом, но почему-то мне не сказал… — покаялся парень. — Мой запах, он для меня очень важен, мне важно его контролировать, знать о малейших его колебаниях. И мысль, что ты всё знал, но промолчал, предал, меня просто с ума сводила. Я не хотел, чтобы мои догадки оказались правдой, только не с тобой.. — воображаемая ладошка сменилась на вполне настоящую, действительно тёплую. Она касалась кожи, но согревала сердце, пуская волну успокоения по телу, достигала даже кончиков волос, возвращала порядок в душу. — Прости, что заставил понервничать… — спустя минуты многословного молчания... — Ну уж нет, это я хотел попросить прощения, — где там та смелость, которую омега собирал, пришёл её час. — Я вырвал тебя из дома, ночью, из-за ерунды, которая могла подождать до завтра, прости меня. А ещё за то, что безосновательно подозревал. — Прощу только за второе, а первое больше не смей называть ерундой! — по салону разносился тот самый, вселяющий уверенность, феромон. — Даже если бы была середина ночи, праздник или рабочее время буднего дня, я бы приехал, потому что ты и твои переживания — не пустой звук для меня. Всегда, абсолютно всегда говори мне о том, что тебя беспокоит, только впредь без лишних фантазий, договорились? — кажется Паку больше не нужно стараться, чтобы заполучить доверие истинного, омега отдаст его тому самостоятельно и беспрекословно. — Слушай, а ты мне уже нравишься! — раздался хриплый голос с заднего сидения и Чимин почувствовал, как его достаточно грубо хлопнули по плечу. — Юнги, ты только глянь, какой замечательный парень. Бросай своего апельсинового альфу и знакомься с парнишкой. — Хоби… — умоляюще протянул Мин и глаза зажмурил, будто это поможет справиться со смущением. — Да, он таксист, ну и что? Деньги - это ведь не главное в жизни! — после старший альфа сжал плечо Пака. — А ты всё же дай моему другу свой номерок… Дальше безмолвную поездку продолжили пунцовый, как рак, Юнги, очень плохо сдерживающий смех — Чимин и вновь задремавший Хосок. Напряжение спало, очередной кризис миновал. И вероятно, это лучший момент за день, если опустить разрывающее внутренности смущение.***
Утро начинается с кофе? Возможно, но а утро после алкоголя начинается с вопроса «Где я?» Парень ощупывает подозрительно широкую кровать, совершенно не похожую на ту, что стоит дома. Мин расплющивает заспанные глаза и вспоминает второй вопрос, который следует задать после пьяненькой ночи — «Почему я здесь?» Потому, что где именно омега находится он слишком хорошо понимает. Знакомая гостевая комната, знакомый абажур на прикроватной лампе и знакомое чувство приливающей к лицу крови, он определённо в квартире Пака. Старший оглядывается, рядом никого, прислушивается — тихо, хотя и неудивительно. Он выбирается из-под одеяла, и опускает ноги на пол, хотя прохлады, которую должен был почувствовать не замечает. На ступнях красуются тёплые и радужные, будто гнома из Gravity Falls стошнило, носочки. Мин бегло себя оглядывает, одежда вчерашняя, а на ногах почему-то смешное цветастое недоразумение. Пить после пробуждения хочется всё больше, поэтому ничего не остаётся, кроме как выйти из комнаты. Квартира утопает в размеренном утреннем умиротворении и солнечном свете. А омега, чуть менее стеснённый в своих действиях, по сравнению с первым разом, шлёпает радужными ногами в сторону кухни. Там, около плиты, стоит Чимин, который оборачивается на звук присутствия и согласно угукает в телефон: — Хорошо, хён, а теперь всё то же самое, только для Юнги, — Пак передаёт смартфон истинному и уже шепчет. — Это Намджун… — Здравствуйте — сухо произносит парень, ему бы сейчас чем-нибудь горло смочить. — Добрый день, Юнги-щи! — голос по ту сторону звучит намного жизнерадостней. — Мне Чимин в общем описал ситуацию. Честно говоря, я немного провинился, упустив из внимания то, что тема органических подавителей нова для вас. Я пытался объяснить принцип их работы, позабыв, что люди не связанные с медициной, вероятно, не сделают из моего рассказа правильных выводов. — То есть, это из-за подавителей? — Конечно. Если вы помните, этот препарат был создан, что бы утихомирить симптомы течки, посредством уникальности белков выделяемых из крови истинного альфы. В этом и суть этого подавителя, он создаёт в организме видимость присутствия истинного, например, запахом, тем самым подавляя активность ваших феромонов. Обычно этот препарат заказывают семейные пары, для случаев, когда альфа во время течки омеги отсутствует и их не смущает смешение запахов. Да и его сила чаще всего настолько мала, что он практически не ощущается ни омегой, ни тем более альфой, ведь на собственный запах нам свойственно не обращать внимание — Я вас понял. — Юнги в подробностях вспоминал первую встречу с доктором Кимом, вслушивался в разговор и в очередной раз убеждался, что вчера на нервной почве перегнул палку. — Чимин ещё спросил, можно ли как-то избежать этого смешения? Скажу, сразу, нельзя, иначе убирая молекулярные компоненты мы вновь придём к синтетическим подавителям, которые на регулярной основе вам просто противопоказаны. — Хорошо, я это понимаю… — брюнет мазнул взглядом по широкой спине младшего, как же глупо было его в чём-то подозревать. — Юнги, вас так сильно беспокоит феромон истинного? — Нет… Кажется, нет, просто это стало слишком неожиданной новостью, — Мин прокручивает в памяти недели, когда он абсолютно спокойно выходил на улицу, сидел в офисе, в ресторанчике, в студии, жил обычной жизнью даже не замечая изменений, так же, как и не замечали окружающие его люди. — Думаю, что не беспокоит. — Тогда, всё отлично? Интересует что-нибудь ещё? — Да, могу я сохранить себе ваш номер, если вдруг позже возникнут вопросы? — Конечно, так будет даже проще, обязательно сохраняйте — если до этого доктор казался бодрячком, то сейчас он оживился в разы. — Спасибо большое и до свидания. — До свидания! — голос в телефоне стих и послышались протяжные гудки. — Доброе утро, — прозвучало приветствие от Пака. — Всё в порядке? — даже сейчас он беспокоился. — Да, Намджун всё предельно ясно объяснил. — Ощущалась неловкость, очень даже понятно от чего — вчерашнее чувство вины вспоминалось. — Это я знаю, а ты, как к услышанному относишься? — пробными шажочками альфа к истинному пробирался, через тернии нескладной ситуации. — Думаю, что уже нормально… — почти, потому что кое-что всё же беспокоило. — Я тебе много проблем доставляю, да? — Да, — альфа всё ещё спиной стоял. — С тобой, Мин Юнги, не соскучишься! — он шерудил посудой, а по кухне разносился приятный аромат. — Но знаешь, я и не против, может так мы их быстренько вместе порешаем и навсегда избавимся! — парень обернулся ненадолго и отправил омеге хитренький, но совершенно беззлобный взгляд. — Кстати, толстовка зачётная. — Ага, и носки тоже восхитительные — взаимный обмен колкостями прошёл успешно. — Только почему они на мне и почему я здесь? — Потому, что кто-то очень быстро засыпает, очень крепко спит и живёт хрен знает на каком этаже. Уж извини, я решил поберечь свои колени и воспользоваться лифтом, которого в твоём доме нет — младший снял с плиты турку, в которой закипал благоухающий напиток. — А потом этот кто-то активно бурчал, что замерз и мне пришлось пожертвовать любимыми носочками и самым тёплым одеялом. На стол опустились две небольшие чашечки с кофе, вот теперь утро начинается правильно.