***
Что-то было не так… Что-то безмерно беспокоило Юнги. В течении всего рабочего дня он ходил по офису призраком, в кабинете с сотрудниками общался так, будто вообще не присутствовал в помещении. Совершенно не мог сосредоточиться на собеседнике, даже если речь шла о рабочих вопросах. Слова пролетали мимо ушей. А всё потому, что Мин намеренно пытался от всего абстрагироваться, чтобы не чувствовать ничего, чтобы избавиться от странного дискомфорта. Всё началось ещё утром, когда парень подпрыгнул с кровати ни свет ни заря, потому что там было неудобно и как-то неуютно. Подушка отчего-то жёсткой казалась и простынь в адские давящие комки сбивалась от каждого движения. И пусть под одеялом было тепло, но тело почему-то пробирал озноб. В постели совершенно не хотелось находиться, равно как и в квартире в принципе, поэтому омега, не долго думая, оттуда и сбежал на работу поскорее. Он наивно полагал, что там сможет от всепоглощающей неуютности избавиться. Как же сильно Юнги ошибался. Всё вокруг пугающе раздражало. То не так и это тоже, бумаги не на своём месте лежат и люди дышат подозрительно громко, неправильно. Ещё и чувство странной отрешённости накатывало волнами, просто безумно хотелось, чтобы всё вокруг вмиг исчезло вместе со смущающим беспокойством. И когда абсурдность всех настигающих парня чувств и эмоций достигла апогея — он ринулся на рабочую кухоньку. Нужен перерыв. Нужно успокоиться и запить все тревоги чаем. Но как назло, именно сегодня вода в чайнике закипала безумно долго, любимый чай омеги непростительно закончился, так что пришлось заварить травяную смесь, как гласила упаковка, успокаивающую. Но ни черта она не успокаивала, особенно когда выпитая от нетерпения горячая жидкость язык обжигала, до появления белёсых, бархатистых на нём узоров. Парень на стул больно плюхнулся и взвыл тихонько, чтобы никто не слышал. «Да что же за день сегодня такой?» Видимо прознав о происходящем в жизни истинного, ещё и Чимин написал, выводя в нокаут своим: «Сегодня напряжённый день, я наверное не смогу освободиться пораньше. Езжай домой без меня и отдохни хорошенько)» Это сообщение, как удар по лежачему, совершенно не соответствует негласным законам справедливости. Домой? Нет, только не сейчас, не когда Юнги даже думать о своей квартире не желает. Омега тяжко выдыхает. Ему бы провести хороший вечер в приятной компании, не то чтобы очень разговаривать хотелось, а просто не увядать в одиночестве. За почти месяц он так привык к присутствию в жизни истинного, что вечера пустые приходилось старательно занимать какой-нибудь работой, чтобы совсем не засохнуть. Хотя, если очень хорошо подумать, то их с Чимином лапшичные посиделки не отличались особыми развлечениями, можно было даже подумать, что они так и сочились заурядностью. Может и так, но они Юнги абсолютно устраивали. Спокойный вечер, вкусная еда, добрый весёлый собеседник с блестящими от бульона пухлыми, сочными губами… в общем Мина действительно всё устраивало. Но сегодня омегу подобной милости безжалостно лишают. А значит придётся найти себе занятие, может Хосоку позвонить, чтобы пожаловаться на день незадавшийся, справиться о здоровье госпожи Чон, если удастся, если друг погрязший в заботах о бабушке время свободное найдёт. Или нет? Будто почуяв метания истинного, Пак позже прислал ещё одно сообщение: «Если хочешь, то можешь подъехать ко мне в офис. Я закончу с работой и тогда уже поужинаем вместе 8)» Сейчас Юнги готов поклясться, что если бы Чимин эту фразу ему прямо в лицо говорил, то обязательно состроил бы глазки щенячьи, что автоматически усложнило бы процесс отказа. Впрочем, не так важно фраза сказана или напечатана, омега отказывать не станет в любом случае, не сейчас. Когда голова так и пухнет от напряжения. Он только кинул короткое сообщение в ответ и придвинул к себе кружку с желтоватой жидкостью, которую чаем величали. Редкостная гадость. Может быть в другой день Мин бы и оценил травяной напиток по достоинству, но не сегодня. Он вернулся в кабинет, утягивая с собой приторную остывшую жидкость, терпкостью сковывающей вкусовые рецепторы. Осталось просуществовать до вечера, всего то…***
Задуманное оказалось осуществить не так-то просто, день тянулся беспардонно долго, как почти застывшая жвачка. А явный внутренний дискомфорт никуда не спешил уходить, будто застрял в той густой тягучей массе, без возможности оставить Мина в душевном спокойствии. И с каждым часом беспокойство только накатывало с новой силой. Особенно неуютно было в общественном транспорте, слишком много людей, так хотелось, чтобы они все исчезли. Омега внутри парня, казалось, в комочек свернулся, пытался спрятаться, да вот негде было. А после беднягу вообще трясти начало, когда Юнги к офису подходил, когда неловко к парню администратору обращался: — Здравствуйте — Юнги впервые здесь находится, немного дёргано вокруг осматривается. Прошлые разы — не считаются, тогда они с Паком втихоря через задний ход пробирались, а сейчас, он как полноценный гость стоит посреди холла, но мнётся всё же, потому что к истинному пришёл. — Добрый вечер! — альфа на Мина уставший взгляд поднимает, но улыбку вежливую натягивает. — Могу вам чем-нибудь помочь? — администратор омегу оценивающе как-то осматривает. — Д-да, я к Пак Чимину — но на него всё по-прежнему смотрят, уже скорее выжидающе, требуя чуть больше конкретики. — Я Мин Юнги… — он не успевает договорить, как альфа напротив со стула вскакивает. — Ох, господин Мин, здравствуйте! — он немного голову опускает в знак приветствия. — Пройдёмте, я вас проведу — из-за стойки выходит и указывает в нужном направлении. — Господин Пак конечно предупреждал, что вы придёте, прошу прощения, что не признал сразу, — парень своими извинениями омегу из колеи выбивает. Всё это как-то слишком пафосно, как-то… слишком для Юнги. Но он не возражает, мало ли как и кем его представили, поэтому лучше не нарываться, чтобы не пришлось потом отвечать на лишние вопросы. Он совершенно безмолвно бредёт за неизвестным парнем, стараясь не отставать, пока местность вокруг вдруг не начинает становиться знакомой. Парень доводит Мина прямо до нужной двери, ещё раз кивает, бросает вежливое «Вас ожидают» и скрывается за поворотом. После встречи с Пак Чимином жизнь омеги превратилась в квест-игру в жанре повседневность. Новый день — новый уровень, новые трудности, которые нужно преодолевать. Нужно победить или пройти незаметно мимо маленьких монстриков, выполнить миссии, чтобы добраться до босса. Некоторых сегодня Мин уже преодолел, остался последний — Хэён. Девушка сейчас наверняка сидит за дверью в приёмной и она точно помнит, что Юнги — омега, который к тому же в период течки у её шефа отсиживался и за ручки с ним весьма многозначительно держался. Нужно взять себя в те самые руки, ну или хотя бы постараться. Юнги легонько стучит в дверь, приоткрывает немножко, сначала макушку в образовавшуюся щель просовывает, а после и сам заплывает, как дымок, тихо прокрадывается. — Здравствуйте, Господин Мин — девушка взгляд от экрана компьютера отрывает и улыбается приветливо, будто не замечает вспыхнувших алым щёк напротив и неловкого «Здравствуйте…» в ответ. Неужели Чимин всех и каждого о приходе старшего оповестил? — Ам… мне можно? — парень пальчиком на дверь Пака указывает. — Я не помешаю? — Хотел себя в руках удержать, собрав в кучу все детальки, да не вышло, конфузность ситуации разбрасывает их по всем возможным углам. — Всё в порядке, проходите, вас наверняка уже ждут — а на лице секретаря ни доли отвращения, а в голове Юнги диссонанс, усугубивший сегодняшнее душевное неравновесие. Не такой реакции он от девушки ждал, думал, что в отсутствии начальства она с лёгкостью своё презрение в сторону парня-омеги покажет, но нет. Улыбка Хэён кажется искренней, не наигранной, а от того и вдвойне подозрительной. Тяжёлая дубовая дверь на маслянистых петлях без скрипа впускает омегу в кабинет, где царит рабочая атмосфера. В приглушённом свете у компьютера его истинный восседает, что-то внимательно на экране рассматривая. Такой серьёзный, сосредоточенный взгляд, на лбу суровая морщинка и губы пухлые, наверняка мягкие, поджаты от мысли тяжёлой. — Долго там стоять будешь? — Пак отвлекается от работы сам и старшего заодно в реальность возвращает, не намеренно в розовый цвет смущения его окрашивает. Юнги опять отвлёкся, опять пялился, опять… — Привет… — он ещё немного мнётся на месте, с собой совладать пытается, а после всё же к Чимину подходит поближе и мурашки, собравшиеся от волнительного предвкушения разгоняет. Он знает, что сейчас грядёт. То же, что и во все предыдущие недавние встречи. Нежные, мягкие, тёплые, абсолютно бережные… объятия. Ожидания оправдались, Чимин действительно это сделал. Он, отрываясь от всех дел, сперва мягкими пылающими ладошками плечи омеги накрывает и искрящимися, как многолетний янтарь, глазами обжигает едва ли трепещущее сердечко. Если Юнги скажет, что ему всё это не нравится, то соврёт, если скажет, что его это не волнует, то прослывёт парень страшным лгуном. — Привет, — Пак дарованного судьбой парня к груди прижимает крепко, будто потерять боится даже самую маленькую крупинку своего сахарного омеги, по крайней мере Юнги очень хочется в это верить. — Прости, что сегодня так получилось… — вкрадчивый голос и шустрые пальчики, бегающие вдоль позвонков, явно приняли за цель — разморить Мина. — …близится сдача проекта, потому нужно поднапрячься — Чимин как-то виновато улыбается и отстраняется, кажется, нехотя. — Расслабься… Хотя нет! — старший пытается уже кашеобразный мозг работать заставить. — Лучше сосредоточься и быстрее закончи со всеми делами! — объятия слишком сильно на Мина воздействуют, лучше всяких успокоительных чаёв, и не понятно, радоваться стоит или грустить. Чем ближе они с каждым днём становятся друг другу, чем больше тёплых моментов накапливается в совместной истории, тем сильнее омегу грызёт вопрос насущный. А что дальше? Стоит ли двигаться дальше или пришло время притормозить? Идти ва-банк или приберечь фишки? Это не паника и не навязчивые на пустом месте зародившиеся мысли? Это до безумного банальное желание сохранить с недавних пор образовавшуюся в жизни стабильность. Сохранить в ней Чимина. Оставалось только понять, какого именно Чимина нужно сохранить — друга или кого-то более значимого. Кем именно сам Чимин хочет быть в жизни Юнги и хочет ли вообще? Помнится, альфа о совместном будущем говорил, но не изменил ли он своего мнения? И что именно под этим будущим он себе подразумевал? — Юнги… — откуда-то голос приторно знакомый пробивается. Сам для себя Юнги уже определился, что его определённо тянет к истинному. Он не станет этого отрицать, ведь знал на что согласился, когда впервые доверился. Чёртовы магниты с их притяжением. Но равно как свои чувства, Юнги понимал ещё одну вещь — он не станет давить на альфу и примет любого Чимина, который пожелает остаться в его жизни. В этом Юнги каждый день убеждался. Когда они вместе с Паком гуляли по набережной и когда решали, кому последний пельмешек достанется. Когда они обсуждали обработку мелодии для рекламного ролика, и когда прощались с улетевшим в реку шарфом. Когда спорили о излишнем количестве сахара в кофе Чимина и о недостаточном количестве каллорий в рационе Юнги. Когда перед последней течкой, первой после появления в жизни омеги природных подавителей, старший смущаясь просил Пака переждать с ним это событие дома, чтобы проверить действенность нового препарата. И когда в день икс альфа заявился с полным пакетом вкусностей и предложением провести кино-день и кино-вечер, позабыв о трудностях омежьего бытия. Чимин за недолгий срок без сомнений успел прорубить дорожку через тернии прошлого к сердцу Мина и пригрелся там под лучиками доверия и недавно зародившейся симпатии. — Юнги… — парень из мыслей собственных наконец выползает с трудом. — Ты что делаешь? — в вопросе слышится лишь смеющееся непонимание. — Я… — омега всё же в себя приходит и вокруг осматривается. Парень, в переживания погружённый, совсем не заметил, как около рабочего стола Пака оказался. Вроде бы обещал посидеть тихонечко, дать время истинному с делами всеми закончить, но как-то не случилось. Старший словил себя за занятием странным. Он усердно на протяжении некоторого времени рукавом джемпера тёмно-синего полировал циферблат часов настольных. — Ой, прости! — Мин быстро вещь на место возвращает. — Кажется, я задумался. — Да? — младшему кивают неразборчиво. — Тогда можешь ещё и органайзер с ручками тоже мне вернуть, пожалуйста. — Да, я сейчас… — а Юнги совсем не понимает, о каком органайзере речь идёт и где искать его нужно. Он кабинет растерянно осматривает. — В углу, на стеллаже — омега вслед за навигационными указаниями следует шагами осторожными. — И буду крайне признателен, если этот цветочек вернётся к окну обратно — растение, которое перед самым носом сейчас стоит, Чимин чуть в сторону отодвигает. А Мин глаза пошире округляет, вспоминая, как тому цветочку место новое искал, чтоб получше, чтоб поуютнее. — Ой, прости — парень ускоряется, причитает мысленно, понять пытается, что на него нашло так внезапно. Сперва он весь день ходил сам не свой, буквально сквозь землю провалиться мечтал, чтобы от чувств неприятных дискомфортных скрыться. А теперь то что? — Я сейчас всё верну — он суетится сильнее, в собственных ногах так же как и в мыслях путается. — Книги тоже перебирать будешь? — Чимин уже вовсю за истинным наблюдает и извинения многочисленные считает. — Книги? — омега на расставленные им же самим по размерам книги вглядывается растерянно. — Да, я сейчас… — он спешит к полкам вместе с цветком и органайзером, бормоча что-то неразборчивое и сожалея, что мешает сейчас Паку сильно. — Боже, Юнги, — альфа посмеиваясь старшего окликает, внимание к себе привлечь наконец пытается. — Замри! Стой, где стоишь! — он неспеша место насиженное покидает, через пару шагов за спиной застывшего омеги оказывается, а после разворачивает парня на сто восемьдесят градусов и взгляд его потерянный ловит. — Ну что такое? — ласково Чимин спрашивает и из рук напряжённых несчастный горшок забирает вместе с органайзером. — Чего ты такой рассеянный, случилось что-то? — не унимается альфа. — Нет! — старший головой машет судорожно и вздыхает шумно. — Не знаю… — он действительно не знает, что сказать, чем своё поведение оправдать. — Просто сегодня день такой… И всё как-то не так… И я… прости, я не знаю... — омега лицо в ладошках прячет. — Ааа… Помнишь, я спрашивал, как ты до двадцати восьми дожил? — Чимин цыкая, воду в стакан наливает и Мину передаёт. — Так вот, вопрос всё ещё актуален! — а похлопывающий ресницами омега в душе не чает что отвечать. — День у него понимаете ли такой… Ну так нужно было сразу сказать что гнездишься, что домой поедешь или ты думаешь, я бы не понял? — Пак в негодовании головой покачивает. — Зачем ты себя в стресс вгоняешь? — Что я делаю? — Юнги чуть водой не давится от услышанного. — Честно, без понятия! Хотя мог бы дома сидеть в комфорте, обустроил бы всё как твоей душе угодно. Ну или что ты обычно делаешь в такие периоды, чтобы не нервничать? — Пак продолжал отчитывать истинного, как ребёнка нашкодившего, а то самое дитё с большими испуганными глазами совершенно не осознаёт, за что втык получает. — Я ничего не делаю… обычно — от омеги тревожностью еле слышимой веет. — А как ты тогда гнездование проживаешь? — вопрос звучит так обыденно, будто они с Паком погоду обсуждают, а не что-то личное. — Никак… — потому что Юнги не гнездится, по крайней мере прежде не гнездился никогда. Он в принципе за все годы половозрелой жизни ни разу не сталкивался с гнездованием в том стандартном виде, в котором его представляет общество. Быть рядом с родными людьми, окутывать себя комфортными феромонами, удовлетворять свою потребность в безопасности и уюте — вот что такое гнездование. Это процесс цикличный, когда зависит от наступающей течки, и максимально спонтанный, когда дело касается сторонних признаков, таких как стресс и прочее. Но Юнги никогда не строил гнёзд, он не стягивал в одно место вещи, пропитанные успокаивающими феромонами. А может, парню просто нечего было стягивать? Чьи вещи, матери или отца? Об этом Мин предпочитал не думать. Верил, что он попросту не нуждается в этом, потому что он парень-омега (ну хоть какая-то от этого польза), а не потому, что одинокий, совсем не потому, что людей, которым доверял в жизни — раз и обчёлся. Поэтому вопрос альфы старшего в шок поверг. — С чего ты вообще взял, что я гнез… дюсь… жусь…? — губы Мина в трубочку складываются, когда он окончание правильное подбирает. — В общем… это делаю, я даже ничего не строил — как же Юнги неловко это обсуждать, весь день себя чувствовал хуже раскатанного по асфальту голубя, чтобы сейчас со стыда умирать второй раз. — Во-первых, ты наводил одной твоей душеньке известный порядок, во-вторых, если смотреть по календарю, то уже плюс-минус пришло время, вот я и подумал — кажется теперь уже и Чимин переживает, волосы назад пятернёй зачёсывает. — По календарю? Ты следишь за мной, Пак Чимин? — омега посмеивается нервно от напряжения. — Не слежу, просто беспокоюсь — младший самообладание возвращает и истинного за руку к диванчику утягивает. — Если я ошибся, — он мягко ладошки холодные массирует, шрамики затянувшиеся огибая. — Тогда скажи, что не так. — Я не знаю, Чимин… У меня никогда подобного не случалось, да и не похоже это всё на гнездованиие… — он расслабляется постепенно от действий приятных, растекается в лужицу мирную. — Совсем никогда? — Пак удивлённо на почти разлёгшегося на нём парня поглядывает. — Я не кучкуюсь на кровати в жмыхе вещей — бормочет Мин и вздрагивает, когда альфа его к себе ближе прижимает, теплом одаривая. — А о вариативности симптомов не задумывался? Моя мама, например, раньше баночки с чаями в определённом порядке выставляла и руководствовалась какой-то своей шкалой вкусности. Причём раз через раз расположение баночек менялось — Пак улыбается, ностальгируя, и не сразу замечает скривившегося в недовольстве Юнги. — Только я не чья-то мамочка! — Нет, но ты, слава Богу, всё ещё здоровый омега. И нет ничего зазорного, в том, что у тебя есть определённые потребности. — Ой, в кого ты такой умный пошёл?! — вредность возвращается, значит старший себя определённо лучше чувствует, это альфа уже понимает прекрасно. Он уже в принципе Мина вполне хорошо понимает и принимает, со всеми его душевными заковырками. Иногда сложно бывало, как пазл с картинкой неба собирать, путаешься в детальках, нервничаешь, но конечная цель точно стоит всех преодолённых трудностей. Светлую приятную атмосферу разрывает голос секретаря, волнами от включившегося селектора исходящий. — Господин Пак, работник Ким ждёт в приёмной. — Ох, Юнги, Юнги… — альфа от истинного отлипает и встаёт потягиваясь. — Как же я тебе благодарен, ты даже не представляешь! — он губы в довольной улыбке растягивает. — Почему? — Благодаря тебе Джин наконец перестал врываться ко мне без стука, представляешь? Вот такое вот чудо ты принёс в мою жизнь — младший нагло стебётся над другом и над парой своей, к столу рабочему возвращается. — Ты не против, если он зайдёт? — омега кивает положительно и отрывая руки от порозовевших щёк одежду поправляет волнительно, когда младший по селектору Хэён поручения выдаёт, а после… — Чимин-а, я по делу — высокий мужчина в кабинет заходит. Лицо его едва ли знакомо Мину, потому что в прошлую с ним встречу парень в панику впал неистовую, ничего вокруг не замечая тогда. А потом винил себя сильно, за раздор между альфами устроенный. — О, я опять не вовремя? — пришедший восклицает возмущённо. — Нет-нет, ребята, сейчас я ни в чём не виноват! — альфа, активно руками жестикулируя, негодует. — Хэён сказала, что можно заходить, рычать на неё будешь! — Всё в порядке, хён… — Пак друга останавливает, из кабинета не выпускает и смех сдерживает. — Всё нормально! — ехидная ухмылочка всё же пробивается через пелену спокойствия, как одуванчики через асфальт, не сдаётся. — Ладно… — альфа на донсена недоверчиво поглядывает, после на парня незнакомого. А Юнги от этого чуть совестью собственной несъеденный в поклоне сгибается. — Здравствуйте — произносит он скомкано и взгляды шокированные на себе не замечает, не решаясь выпрямить спину, тишину неловкостью подпитывает. — Первая встреча у нас не задалась, поэтому… — ему не дают договорить и извиниться. — Мамочки родные, поднимайся скорее! — он головой трусит. — Ты не должен! — Но… — как-то слишком просто. Почему-то парню думалось, что придётся прощение вымаливать. — Давай сделаем вид, что сегодня мы впервые встретились? — мужчина одной своей добродушной улыбкой смыл почти всё липкое напряжение, так же, как истинный Мина иногда делает. Видимо эта прекрасная способность у них в крови и не важно, что не родственники. — Ну что ты молчишь? — он уже к Чимину притаившемуся запальчиво обращается. — Ты знакомить нас собираешься? — Вы так хорошо общались, думал самостоятельно разберётесь — Пак, видимо единственный, кто здесь неловкость скопившуюся в воздухе не ощущает. — Но да ладно… — он выдыхает со смешком. — Юнги, это Джин-хён. Джин-хён, это Юнги. Вы много друг о друге слышали. Теперь можете пожать руки в честь знакомства! — В кого ты такой наглый? — старший, парня до ушей растянувшего проказливо губы, в грудь толкает несильно. — Я уже вижу что вы поладите! — Чимин лёгкость как вирус распространяет, воздушно-капельным путём. Может ею растопить лёд, установить доверие и вылечить раны. Делится ключиком ко всем искренним человеческим взаимоотношениям. — Мы то ладно, ну а между вами что? — на волне расслабленной атмосферы альфа лукаво вопросик каверзный в пару кидает. — Ладите? Мутите? — Мы… — пока младший слова подбирает, сердечко Юнги успевает без паузы три кульбита совершить, так отчаянно он ждёт ответа. — Хорошо общаемся, — пальчики Пака по волосам пробегаются. — Даа, общаемся… — как-то омеге не очень нравится тот факт, который подтверждать приходится, пусть он и вполне правдивый. — Типа дружите? — а Мин только вздыхает судорожно и даже если бы попытался ответить, то не смог бы. Поэтому он за истинным следит и на ответ его губы поджимает обиженно. — Типа того… — Ладно, — альфа старший тянет задумчиво. — Друг на друга у вас ещё будет время, Юнги, я его украду у тебя, ладно? — Ким друга к компьютеру подталкивает. — Чимин-а, чекни облако, редактор туда изменённую версию ролика кинул — Пак в мгновение ока меняется в лице, сосредотачивается на экране компьютера. Становится человеком исключительно серьёзным, так что Юнги остаётся только со стороны родного уже диванчика за работой истинного наблюдать. Наблюдать, как грудь его плавно вздымается и венка на виске пульсирует привлекательно. — Если ты опять меня отправишь к Боксу́ на переделку, он меня сожрёт. — Если надо будет, ты туда ещё раз сто сходишь — он не шутит, по голосу слышно холодному, увлечённому процессом, не шутит. — Ты грёбаный перфекционист, знаешь? — Это плохо? — Нет, плохо мозги людям любить, когда они со своей работой идеально справились! — младший не отвечает, даже глаз от экрана не отрывает. А Мин в тихом шоке пребывает, впервые наблюдая такого Чимина и в реальность возвращается только когда вступительные аккорды хорошо знакомой мелодии улавливает. На большом настенном экране видеоролик запускается: — Ничего, что я здесь? Или мне выйти? — Юнги нерешительно оглядывается, всё же он отчасти посторонний в данной ситуации человек. Пусть музыку написал, но в процессе создания ролика не участвовал. Но Ким только отмахнулся в ответ, мол сиди, где есть, будь, где там. Всего минута видеопросмотра, а омега испытал целый спектр эмоций. По большей части он в прошлое, пусть и относительно недавнее, окунулся. Вспомнил, когда первый раз в этом самом кабинете сидел, поражённый масштабом задумки, чёрно-белые скетчи рассматривал. Но тогда парень даже предположить не мог, что те рисунки простым карандашом могут превратиться во что-то настолько восхитительное. Качество видео, графика, спецэффекты — всё было на высшем уровне. Самое важное, что ролик с микроскопичной точностью передавал основную суть, заложенную автором. — Ну что? Ты наконец доволен? — Сокджин чуть ли не перед самым носом Пака маячит, ищет в его глазах долгожданное удовлетворение. — Боксу́ подкрутил басы повыше и что-то там ещё подправил. Теперь получилось то, что ты хотел? — будь воля старшего, он бы с ногами в голову донсена забрался, чтобы поскорее ответ узнать. — Нуу… — пухлые губы кривятся. — Нет, всё равно не то… — Ну пиздец! — если прошлые маты Джин блюрил более вежливыми словами, то сейчас забил на чистоту речи. — Ты издеваешься? — Ты не понимаешь, здесь нет того «Вау» эффекта, который я хочу получить. Не годится! — отрезает Пак. — Пресно… — Ты в повора заделался? — Кима, кажется, подтрухивать начинает, но тот старается себя контролировать всё же. — Я уже который раз прошу отредачить видео и ладно, если бы инструкции чёткие получал, так нет же! Ему «Вау» эффект подавай! — активно руками жестикулируя, альфа эмоции недовольства и непонимания выпускал. — Если я говорю, что недоработано, значит так и есть, — Мин за истинным, спокойным, как могильный камень, наблюдает. — Ролик должен засесть в голове зрителей сразу же после первого просмотра. — Хорошо, Юнги — старший альфа парня в обсуждение вытягивает. — Вот ты посмотрел видео впервые. Выскажи своё мнение, только постарайся быть не предвзятым — на него две пары глаз уставились внимательно, действий ждут. — Я, не профи в этом конечно… — что правда, то правда, но всё же что-то сказать Юнги сможет по этому поводу, не зря же он студию свою с завидной регулярностью посещает. — Видео-сегмент потрясающий, ничего не скажешь, но сложилось такое впечатление, что он идёт параллельно звуковому, то есть они не пересекаются. — Да ладно? И ты туда же? — изумлённо старший глаза и прежде большие сильнее округляет. — Просто мы, ну очень хорошо общаемся! — Пак с довольной издевательской улыбкой сперва на хёна смотрит и ресницами хлопает. В общем всем своим видом транслирует, что испытывает удовольствие от происходящего. — Да, Юнги? — а после он смеющимися глазами истинному искорки отправляет и розовым омежьи щёчки подсвечивает. — Так, давайте вот это вот всё потом! — в попытках вернуть былую сосредоточенность Ким ещё пару минут перед экраном вертится. — Что с видео делать будем? — Почему бы не сбавить тон, громкость басов? — Мин только предположение вбрасывает, совсем не сразу замечая, что вслух мысли свои произносит. — И что это даст? Он ведь «Вау» эффект хочет? — Чтобы добавить мощности, не обязательно звук на максимум выкручивать — он ждёт, не продолжает дальше, ждёт одобрения, знака, что его слушают, и получает. — На моменте появления света в комнате, как раз идёт небольшое затишье в мелодии. Если я понял правильно, то вы пытались выделить этот момент, сделав боковые отрезки звука более мощными, громкими, но эффект слабый, контраст невелик. — И как это исправить, ты знаешь? — Можно попробовать мелодию центрального отрезка плавно свести на минимум, добавить ультразвука, чтобы звенящая тишина во время появления света до мурашек пробирала. А потом так же плавно вернуть прежнюю громкость. Получается, убиваем сразу двух зайцев, видео со звуком активнее взаимодействуют и своеобразный «Вау» эффект появляется — увлечённый рассказом Юнги не замечает, как увлечённо на него смотрят. — Как-то так, мне кажется, получится неплохо. — Попробовать можно — Пак переносицу сжимает задумчиво. — Конечно можно, конечно, ты ведь пока всё не перепробуешь, не остановишься! — Джин уже к выходу направляется. — Это плохо? — Боже упаси. Я же сам это в твою подростковую головушку вбивал! — он в дверях тормозит ненадолго. — Юнги, было приятно наконец познакомиться. — И мне! — омега в ответ кивок получает одобрительный. — Всё, прощаюсь. Если завтра меня не будет в офисе, то считайте что я пал смертью храбрых! — и бормоча что-то про издевательства Ким покинул кабинет.***
Сказать, что день был необычным, значит ничего не сказать. Но будет ещё хуже, если Мин не признает, что он привык к этой необычности, привык к Пак Чимину. Пропали страх и одновременное желание спрятаться за грубостью, исчезло постоянное ожидание предательства. Он медленно и уверенно плывёт к тому самому острову, на котором под ветвями раскидистой пальмы его должен ждать истинный. Сколько ещё плыть? Видят ли его с берега? Видно ли, что Мин не сдался, что он совсем скоро достигнет цели? А ждут ли его всё ещё? Чтобы узнать ответ, нужно просто доплыть, ведь он обещал бороться. В тёмной воде отражается свет набережных фонарей, на часах почти полночь, а в руках парней чаши с быстрозавариваемой лапшой, купленной в круглосуточном магазинчике. Пар греет покрасневшие от прохлады носы, а деревянная скамья морозит попы. Романтика, ещё что сказать… — Я с тобой слишком много ем — гворит омега и порцию лапши острой в рот кладёт. — Будто тебе это не нравится — Мин только создаёт видимость возмущения, ну а сам жуёт увлечённо и чуть ли не мычит от удовольствия. — И вообще, регулярное хорошее питание ещё никому не вредило! — Это не хорошее питание! — Тоже правда… — просто сегодня совершенно случайно выяснилось, что любимая лапшичная лавка до десяти вечера работает, а Пак Чимин, по крайней мере в этот день, до одиннадцати. Поэтому с целью сохранить хоть какие-то остатки энергии было принято единогласное решение перебить голод фастфудом из круглосуточного магазина. — Как ты себя сейчас чувствуешь? — Ой, — Мин откладывает в сторону пустую чашу с палочками и по животу себя легонько похлопывает — Очень сытым! — а альфу от этих действий на смех пробивает. — Я вообще-то не это имел в виду — каким же иногда Юнги по-детски наивным бывает. — Это был вопрос о состоянии твоей омежьей ипостаси. — Батюшки, слова то какие умные, — за несколько часов тема гнездования не стала менее неловкой. Старший руки потирает, не то от нервов, не то от прохлады. — Не знаю что и говорить, моя ипостася молчит с тех пор, как я на музыку отвлёкся — пусть робко, но Мин улыбнулся, ему отчасти нравилось, что о нём так пекутся. — Да ты, друг мой, меломан до мозга костей — фраза вроде бы обычная, а Юнги коробит от одного конкретного слова. — Можно я тебя кое о чём попрошу? — голос больше не такой уверенный, как пару минут назад к истинному взывает. — Попробуй — Чимин не сразу, но его альфа, нотки волнения в подавленном препаратами запахе чувствует мгновенно. — Не называй меня другом. Не дружи со мной… — Так, отсюда поподробнее пожалуйста — брови младшего, как вольные птички вверх взлетают. — Ты общаться перехотел? — Нет! Просто другом меня не называй — эгоистично ли это со стороны Юнги? Определённо да! Он думал, что примет любого Чимина, но принимать его как друга, сложно оказывается. Но выход есть. — Давай лучше будем просто знакомыми… — парень даже в глаза истинному, в те самые, которые очень красивыми считает, не смотрит, не может. — Почему? — помимо носа у старшего ещё и щёки красным залились, а его феромоны так и кричат альфе о стеснении. — Статус знакомых не загоняет в рамки. Из знакомых мы можем с лёгкостью перейти в друзей, если захотим… — кто-то знает, сколько весит слово? Кажется, что очень и очень много, потому что каждое из них Юнги с огромнейшим трудом произносит. — Можем разойтись в разные стороны, будто не были знакомы вовсе. А можем стать чуть ближе и ничто не будет этому препятствовать. — в ответ на мысль изложенную Пак молчит красноречиво. — Я не знаю, что будет дальше, но пожалуйста, не забирай у меня надежду на последний исход — что за лапша волшебная такая была, столько храбрости омеге ещё ни одно блюдо не придавало. — Ближе говоришь, а это как? — альфа немного расстояние между ними сокращает и шепчет. — Так? — ещё немного. — Так? — а Мин глаз не поднимает. — Может быть вот так? — младший жарким дыханием щёку истинному обжигает. — Или… — он губами нежной кожи касается, а от места поцелуя, как лучики солнца, щекотливое чувство пробегает. — Что ты делаешь? — Юнги сейчас не на вечно бледную ромашку похож, а на яркий маковый бутончик. — То, чего ты добивался — у кого на лбу рожки дьявольские вылезли, хитрой улыбкой подпитываемые? — Это что-то значит? — всё же нужна конкретика. — Или нет, просто благотворительный акт? — как-то обидненько будет, если первый поцелуй фальшивым окажется. — А ты хочешь, чтобы это что-то значило? — луна тому свидетель, Юнги пытался сдержать довольную улыбку. — Хочу… — кто бы мог знать, что такое незамысловатое действие может вознести человека на небеса? Никто! Вот и Мин не знал, так же, как и не знал, что в его райский сад змей-искуситель пробрался. — А хочешь знать, почему я тебя кормлю хорошенько? — этот голос, волнующий душу, не хуже прохлады мурашки призывать умеет. — Хочу. — Чтобы было куда целовать! — повторный быстренький чмок находит своё место на розовой коже. — Смотри какие щёчки, целовать одно удовольствие! — Бум! Старший, накаляясь, всё же взорвался, как перегретый градусник из мультфильмов. — Ой-ой, нет, нет! — он, держась за те самые щёчки, со скамьи поднимается и мелкими быстрыми шажочками подальше уходит, вздыхая тяжко. Он уходит, причитая, что убивают его слова сладкие. Парень семенит к машине неподалёку оставленной, но не доходит, не успевает. Его осторожно останавливают и ладошку тёплую предлагают. Ну как тут не согласиться?