Каким я всегда был

Дверь открылась, и в комнату вошёл кареглазый паренёк среднего роста с волнистыми чёрными волосами, аккуратно зачёсанными назад. На вид серьёзен и собран, но, определённо, ещё молод. Он оглядел острым взглядом каждого из присутствующих, останавливаясь поочерёдно на каждом, и поздоровался: — Всем привет. Мелиорн вскочил со своего места и стиснул его в крепких объятиях: — Привет, братишка, ты, кажется, подрос? — Немного, — ответил гость, пытаясь отлепить от себя обнимающие его руки. — Ну всё, теперь все девчонки твои, мелочь, — с сарказмом произнёс Джем. — Да, у меня большой плюс, я не крашу своё лицо и не похож на бабу, — сказал он, посмотрев на друга старшего брата. — Эээ, ну-ка помолчи, козявка, вырос на полсантиметра и возгордился, — с небольшой обидой произнёс Мелиорн. — Сами-то какие были, — сделав ехидное лицо, произнёс парень. — Почему младшие братья всегда такие засранцы? — Мелиорн потрепал кучерявые волосы мальчишки. — Ну, хватит! Ты же знаешь, меня бесит, когда трогают, — сказал он, отстраняя так раздражающие руки. Джем засмеялся: — Остался такой же мелкой врединой, как и в прошлом году. Гость наградил его недовольным взглядом. — Раф, познакомься, это наш новый сосед Алек Лайтвуд. Судя по всему, вы будете одногруппниками. Алек, это мой младший брат Рафаэль Сантьяго, я рассказывал о нём, — представил их Мелиорн. Рафаэль пристально оглядел Алека и, улыбнувшись ему, протянул руку: — Приятно познакомиться. Алек, поднявшись со стула, ответил на его жест: — Взаимно. — Кажется, наконец-то вашу балабольную бешеную компанию разбавили кем-то адекватным, — произнёс Рафаэль, садясь на диван и всё ещё внимательно наблюдая за Алеком и подмечая каждую деталь. — Так, мелкий, следи за речью, — произнёс Мелиорн, — лучше скажи, в парк с нами едешь? — Конечно, только на аттракционах я с Алеком. Судя по всему, он молчит, когда нечего сказать. Мне это нравится, — съязвил ему Рафаэль. — Сам-то заткнуться не можешь.— подразнил Мелиорн, снова обнимая его, — Соскучился что ли? — Ага, — отозвался Рафаэль, наконец-то представив на всеобщее обозрение хоть что-то отдалённо похожее на улыбку, и снова с недовольством убирая с себя руки. — Давай, зови своего друга и поехали, — сказал Джем. — Он приедет только завтра, — ответил Рафаэль. — Ну тогда бегом собираться! — приказным тоном произнёс Мелиорн, — Кстати, куда тебя поселили? — В комнату напротив, — довольно сообщил Рафаэль. — Прекрасно. Ну, всё, иди, и быстро обратно, — поторопил его Мелиорн. Парни быстро собрались. Алек, как и всегда, натянул очередную вещь с рукавами. — Слушай, давай намажем шрамы тоналкой? Сможешь одеться как хочешь, — предложил Джем, положив руку ему на плечо. — Н-не знаю, без рукавов я чувствую себя голым, — с сомнением сказал Алек. Он так давно мечтал надеть на себя что-то легче водолазки, закрывающей руки и шрам в самом низу шеи. Джем заметил сомнения и решил немного подтолкнуть его: — Ты попробуй, постепенно снова привыкнешь, пока помажешь тональным кремом, а потом они всё равно посветлеют, и будет не видно. — Ладно, давай попробуем, — согласился Алек и ушёл за шкаф надевать футболку. — Мел, дай свой корректор, — попросил Джем. Мелиорн кинул тюбик на его кровать, пока он рылся в ящике своей тумбочки. — Вытяни руки, — дал он указания. Джем надавил немного какого-то зелёного крема на палец, свободной рукой аккуратно коснулся руки Алека: — Не больно, когда я трогаю? — Нет, они никогда не болели после того, как раны затянулись. Они только на вид уродливые и пугающие, — ответил мальчишка. Шрамы, на самом деле, пугали, Алек не ограничивал свою фантазию, когда вскрывал вены. В ход шли ножи, открывашки из приютской кухни, скальпель, украденный из медицинского крыла, осколки стёкол. В последние два раза, когда в столовой ему в руки перестали давать хоть что-то, кроме ложки, были кусок строительного металлического листа и крышка от консервной банки, которую он нашёл за забором и достал с помощью сломанной ветки от дерева. Джем присмотрелся к его рукам, были и другие шрамы, будто чем-то грубым была содрана кожа с достаточно обширных участков, и множество разной величины следов от колотых ран, от чего, даже представлять не хотел. Джем даже не заметил, как неосознанно поднял голову, встречаясь вопросительным взглядом с глазами Алека. Утром в раздевалке общего душа Алек специально тянул время, чтобы Джем разделся раньше и зашёл первым, только тогда начал снимать водолазку. От объяснений его спасло то, что кабинки в душевой были с дверьми, открывающими только голову и ноги. А сейчас выхода не было. — Это сделал не я, — сказал Алек, он немного подумал, — ладно, всё равно рано или поздно вы увидите, к чему тянуть, — затем аккуратно убрал руки Джема и снял футболку, поворачиваясь, — только пожалуйста, не спрашивайте, я расскажу, когда смогу, но не сейчас. Соседи по комнате увидели на его теле россыпь шрамов, среди которых выделялись несколько крупных. Они уже были светлыми и, скорее, просто рельефными, но цветом уже не отличались от остальных участков кожи. В комнате повисло неловкое молчание. Джема резко осенило, чем разрядить обстановку, и он произнёс, улыбаясь: — Я же сказал, что они посветлеют, и будет не видно, как и эти. — И как ты всегда во всём умудряешься находить плюсы? — удивлённо спросил Алек. — Потому что, если внимательно приглядеться, то они есть везде. — Джем похлопал его по плечу, — Не надевай футболку, я там видел у тебя белую рубашку с короткими рукавами, а я подгоню тебе к ней классный галстук. Алек переоделся в чёрные брюки и белую рубашку. Для него было удивительно, как этот странный зелёный крем отлично скрывал красноту, при этом не просвечивая через светло-бежевый крем, соответствующий цвету кожи. Когда все ярко-розовые полосы на руках были замаскированы, Джем подвёл Алека к зеркалу оценить результат: — Пока не прислоняй к себе. Ну как тебе? Он смотрел и не верил своим глазам, его руки были почти такими же, как до того дня: — Как ничего и не было. — На внутренней стороне почти не видно, там мазать не будем, а то на рубашке останутся следы. Пойдём, ещё пара штрихов, и всё. — сказал Джем, потом повернулся к Мелиорну, — Я знал, что тот светлый тон из палетки когда-нибудь пригодится. Джем достал пудру и большую пушистую кисть для макияжа, и поводив по рукам Алека, заставив стряхнуть пудру с тёмных волосков на руках, после побрызгал каким-то спреем: — Это фиксатор макияжа, подожди, когда полностью высохнет, и готово. После косметика не будет оставлять следов на одежде. Сейчас проверим на Рафе результаты работы. Сразу говорю, он ничего никому не скажет, Раф только с виду бука. Тот же, будто почувствовав, что речь зашла о нём, снова появился на пороге их комнаты и возмутился, услышав своё имя: — Чего? Опять ваши сплетни? — Не бузи, мелкий, — оборвал его Мелиорн, указывая на Алека, спросил, — лучше скажи, ты видишь в нём что-то, чего нет в других? — затем повернулся к Алеку и продолжил, — пройдись, давай проверим. Он прошёлся по комнате от кровати до двери и обратно. — Слушайте, я не по этой части. Мне девочки нравятся, — сказал Рафаэль, отрицательно качая головой. — Что? — растерянно спросил Алек, поворачиваясь к нему и краснея. — Ну, а что ещё? Думаешь, не видно, что ты гей? Вроде только этого нет в других, — искренне недоумевал Рафаэль. Мелиорн засмеялся, протягивая другу раскрытую ладонь: — Давай пятюню, отличная работа! Джем звонко хлопнул по руке в ответ. — Так, как я понял, речь не об этом, — произнёс Рафаэль, приглаживая назад непослушные кучеряшки. — Нет, но ты прав. Он гей, — сказал Джем. — Да он самый гейский гей на свете. Алек, не обижайся, просто говорю, что вижу, — развёл руками Рафаэль, затем с нескрываемым любопытством спросил, — ваш Магнус его уже видел? Я уже представляю, как его слюной смоет весь город. — А вот этого не надо, Магнус изменился с тех пор, как ты в последний раз приезжал сюда, — с некоторой грустью сообщил ему Джем. — Как я понимаю, в плохую сторону? — с сожалением сказал Рафаэль, сводя брови к переносице, — он же был такой прикольный. — Очень, Раф. Так, давай по теме. — обратился к нему брат, затем перевел взгляд на нового соседа, — Алек, подойди к мелкому. — Эй, не позорь меня перед одногруппником. Мы вообще-то одного возраста, — пренебрежительно ответил ему Рафаэль, продолжая, когда Алек оказался ближе и показал ему руки, — Так что я должен увидеть? — спросил он, так и не понимая, пока не уткнулся взглядом в исполосованную кожу, заставляя Алека напрячься, — Ааа, ну, шрамы, ну, по ходу вы их замазали. И что? Ты комплексуешь из-за этого? Да наплюй на всех, кому что-то не нравится. Больно им жирно, если нервы себе трепать из-за тех, кого не спрашивали. Алеку понравился ответ и он наконец-то перестал бояться реакции будущего одногруппника хоть на что-то. — Не думал, что скажу это, но устами младенца глаголит истина, — сказал Мелиорн. Рафаэль, наградив его убийственным взглядом, швырнул подушкой с дивана. Джем тем временем пошарил в шкафу, затем по-дружески обнял Алека и, повернув того к зеркалу, приложил к его шее сложенный вдвое чёрный галстук с ярко-зелёными вензелями: — Идеально, подходит и к волосам, и к глазам. Умеешь завязывать? — Да. Он и правда классный. Спасибо, — произнёс Алек. — Дарю. Тебе он идёт намного больше, — улыбнулся Джем и потрепал его по волосам. Когда все собрались и спустились на первый этаж отдавать ключи, здороваясь на вахте, они заметили Ирис. — Я вижу, вы все уже перезнакомились, — спросила Ирис, — Алек, всё хорошо, освоился? — Да, спасибо, — вежливо произнёс он. — Отлично. Подходи, если нужна помощь, — напомнила она. — Спасибо, — ещё раз поблагодарил Алек. Когда парни вышли на улицу, он спросил: — Странно, Рафаэль тоже только заехал, почему спросили только меня? — Я же приезжал на каникулы иногда и жил здесь по неделе несколько раз, я уже знаю здесь многих, — ответил он. — И он не внушает ей доверия, потому что всегда недоволен, — сказал Мелиорн, засмеявшись. Рафаэль надулся, в автобусе всю дорогу до парка молча сверлил брата недовольным взглядом, как он позже объяснил, это было в воспитательных целях. Прогулка выдалась спокойной, парни бродили по парку, катались на аттракционах, иногда прерываясь на небольшие перекусы. Пару раз новым друзьям даже удалось затащить Алека в их небольшую, но дружную компанию, чтобы сфотографироваться. Ему вдруг вспомнилось, как они фотографировались с семьёй и гуляли в парке, и много ещё чего делали вместе. Вдруг пришла мысль, от новых друзей хочется чего-то такого семейного, ему так хотелось стать к ним ближе и быть на равных, чтобы они относились к нему так же, как и друг к другу. Объятия всегда были ему приятны, тем более, если они искренние. А судя по счастливым довольным лицам парней, такими они и были. Удивительно, но Алек ни на секунду не почувствовал себя среди них лишним, несмотря на то, что считал себя таковым. Братья Сантьяго хоть и были разными, шутили друг над другом и часто перебрасывались колкостями, не было сомнений, в их любви друг к другу. А Джем, казалось, любит всех и сразу. Как и просил Рафаэль, на большинстве аттракционов и развлечений, где были парные места, они были с Алеком. Хоть Рафаэль и был остёр на язык с пятикурсниками, с ним он был всё же замкнут и немногословен, как и он сам. Их схожесть нравилась Алеку. Но если его сделала неразговорчивым смерть семьи, то Рафаэль просто был таким. Им было на удивление комфортно просто молчать друг с другом. Они, как будто не сговариваясь, давали друг другу личное пространство, иногда даже умудрялись понимать жесты друг друга, это тоже удивило обоих, но удивило приятно. Это было сродни той ситуации, когда лишают какого-то чувства, и обостряются все остальные, только Алек и Рафаэль добровольно лишали себя возможности общаться с помощью речи и отлично воспринимали невербалику и язык тела друг друга. Каждому из них иногда хотелось тишины, была острая потребность в хотя бы малейшем замедлении людской суеты вокруг. И теперь у каждого, вероятно, появился новый друг, умеющий просто молчаливо быть рядом. Джем и Мелиорн же без умолку болтали чуть поодаль, вспоминая традиционные августовские поездки в парк за предыдущие четыре года. Когда Алек и Рафаэль переглянулись и молча отправились на какой-то только что открывшийся квест, старшие парни были слегка ошарашены. — Кажется, они подружились, — сказал Джем, заметив жест первокурсников. Парни дошли до своей любимой лавочки в полном молчании, и уже, когда расположились на ней, разговор продолжился. — Ага, не страшно будет в следующем году оставлять здесь мелкого одного, — удовлетворённо произнёс Мелиорн, — думаю, Алек хороший друг, но тоже избирателен, как и Раф. — Определённо, они даже немного похожи, только твой ещё вредный, — ухмыльнулся Джем. — Да, надеюсь, он не нарвётся ни на какого идиота здесь со своим вечным сарказмом, — вздохнул Сантьяго. — Ну сам-то он не идиот, чтобы связываться с ними. Плюс у него уже есть друг, если они затусят еще и с Алеком, а я уверен, так и случится, всё будет хорошо, — успокаивал друга Джем. — Вот он меня, если честно, даже больше брата беспокоит. Как-то, знаешь, залез под кожу своей недосказанностью. Видно, пацан хороший, но скрытный. Спрашивать тоже некрасиво, не хочется его нечаянно спровоцировать на необдуманные поступки. Чёрт знает, что там на самом деле внутри, — Мелиорн говорил с каким-то сожалением. — Сдаётся мне, что наоборот, эти поступки слишком обдуманные. Но, надеюсь, он закончил с этой ерундой. Нам не нужны истории с суицидом. Если я вдруг такое увижу, мне кажется, я растеряюсь и не смогу ничем помочь, — грустно сообщил Джем, будто бы предупреждая, — а если это случится, то первую помощь нужно уметь оказывать. — Не настраивайся на плохое. Будем надеяться, когда начнётся учёба, он отвлечётся от этого. — сказал Мелиорн, затем, меняя выражение лица на мечтательное, добавил, — Лучше давай подумаем о девчонках. Придут новые первокурсницы. Джем на несколько секунд замешкался, после сморщил нос и с раздражением произнёс: — Да ну нафиг, блин! Опять будут липнуть любительницы кей-попа. Хоть на лбу пиши, что я китаец. Мелиорн громко смеялся целых несколько минут, сначала Джем взглянул на него недовольно, но увидев, что друг не в силах контролировать смех, тоже расхохотался. Мелиорн похлопал его по плечу: — Да ладно тебе, может, в этом году адекватные будут. — Ну, хотя бы на юрфаке у нас теперь будут свои разведчики, — более спокойно сказал Джем. — Я бы не говорил в множественном числе, пока не узнаем, куда поступил друг Рафа. Из Алека так себе разведчик, — усмехнулся Мелиорн. — Всегда было интересно, как геи воспринимают женщин, — задумчиво произнёс Джем, — так же, как свой пол, как натуралы мужчин, или они просто не доверяют девкам больше, чем мы? Мелиорн задумался над словами друга, то ли пытаясь визуализировать это у себя в голове, то ли пытаясь представить по-своему, почесал затылок, и вдруг его словно осенило, когда он понял, что ответ на поверхности: — Господи, да спроси у Алека! Джем посмотрел на него, прищурившись, и спросил: — А это не слишком? Мы и так, мне кажется, лезем, куда не надо. — Это из категории «общие вопросы», я думаю, он скажет. И мне кажется, Алек нам доверяет. Они идут к нам, — Мелиорн поднялся и направился к первокурсникам, обнимая обоих, — ну, что, мелкие, подружились? — Угу, — не сговариваясь, ответили они. — Да, взаимопонимание, определённо, достигнуто, — захохотал Джем. После отдыха в парке парни отправились по магазинам, купили ручки, карандаши, тетради. Алек наконец-то набрал с обложками, на которых были изображены его любимые исполнители, потом он увидел ещё и с милыми кошечками, которых он всегда обожал, и, как пошутил Мелиорн, закупился до самого выпускного. Но руки сами тянулись в карман за деньгами, чтобы выложить лишние несколько долларов за то, что отличалось от тех блёклых штук, выдаваемых поштучно в детдоме. Сердце радовалось, когда он держал в руках что-то яркое и не казённое, а своё. Казалось, жизнь наконец-то обретает краски. После Алек попросил друзей показать ему магазин сумок и приобрёл рюкзак чёрного цвета. За день искать деньги по карманам надоело так, что он купил ещё и бумажник с зажимом в виде скрипичного ключа. Парни так увлеклись покупками, что не заметили, как стемнело, и им пришлось возвращаться в общежитие. Вечер выдался на удивление тёплым, вопреки ожиданиям Джема. Друзья вышли из автобуса на остановке напротив университета и пошли мимо сада. В кустах и цветах стрекотали насекомые, на деревьях заливались какие-то птички, лаская слух приятным пением. Всё напоминало конец тёплого апреля и пахло надвигающимся летом. Воздух будто был пропитан какой-то магией. Алек осознавал, это какой-то обман сознания, но ничего не мог поделать. Ощущение весны перед порой увядания природы. Однажды они с сестрой вычитали в какой-то эзотерической книге, если человек чувствует весну в другое время года, значит, где-то в мире для него оттаяло от зимнего снега счастье. И какая-то частичка его души в это всё ещё верила. Ближе к одиннадцати они шли прогулочным шагом по тихой дороге, обводящей кругом весь студенческий городок, по которой машины проезжали пару раз в день, а то и вовсе такого не случалось. Алек всё ещё был поглощён мыслями о пришедшей только к нему весне. На первом этаже соседнего от общежития дома находился магазин. Здесь было оживлённо, несколько компаний студентов стояли неподалёку от входа, из толпы доносились голоса, иногда смех. Вдруг Джема втащили за рукав в компанию людей. Мелиорн подождал, пока идущие чуть позади, Алек и Рафаэль его догонят, и предложил подождать. Они стояли метрах в семи от компании, в которую был втянут Джем и слышали почти весь разговор. — Привет. — Здорово, приятель! — Чего это вы здесь, а не в клубе или отеле? — спросил Джем у всей компании. — Камилла приехала, Магнус расстроен, что нет никого нового, и решил ещё разок с ней, ну а мы не против, — борзым басом ответил какой-то развязный светловолосый парень с бритыми висками. Алек хоть и не видел его лица, но сложилось впечатление, что перед ним, скорее всего, наглый, высокомерный и болтливый выскочка. Следующий голос принадлежал уже кому-то другому, но человек находился в тени, и мальчишка его не разглядел: — А вот и она. Из магазина вышла вульгарно накрашенная темноволосая девица в коротких шортах и полупрозрачном вызывающем топе, открывающем живот. Но Камиллу старые партнёры не интересовали, она заметила свежую кровь и направилась к цели: — Привет, красавчик, — сказала она Алеку, складывая свои руки на его плече и повисая на нём, — отдохнём? Джем насторожился и приготовился сорваться на помощь, если дело дойдёт до чего-то нежелательного. Но понял, что напрасно беспокоился. — Извините, я не устал, — делая шаг назад ответил Алек. — Ладно тебе, пошли, в моей постели давно не было таких высоких парней, — не унималась она, пытаясь обнять, в то время как он старался отстраниться. — Меня не интересуют девушки, — сказал Алек, брезгливо убирая с себя её руки, — и не нравится, когда меня трогают посторонние люди. — Боже, почему если попадается красота, то обязательно педик. Что за жизнь? — воскликнула Камилла, обращая на себя внимание всех присутствующих у магазина. — Не оскорбляй человека, не зная его, — сказал Мелиорн, — а лучше вообще отойди. — Да пошёл ты! — крикнула девушка, прошла мимо своей компании и снова скрылась в дверях магазина. — Алек, ты в порядке? — забеспокоился Рафаэль, с Камиллой он уже пару раз сталкивался, и её поведение вызывало у него только чувство осуждения. — Да, я был готов к такой реакции окружающих. Мне всё равно, какое мнение у неё о моей ориентации. Просто не ожидал, что девушки могут так себя вести. Услышав это, Джем с облегчением вздохнул и повернулся к собеседникам. Мелиорн обнял первокурсников за плечи: — Отлично. Ну что, мелкие, пойдём или подождём Джема? Боюсь, он там надолго. — Вот, ты тоже попал под раздачу, — ухмыльнулся младший Сантьяго, — хотя, надо признать, смешно, когда он называет тебя мелким. — Давайте подождём, — ответил Алек на вопрос Мелиорна и чуть улыбнулся его брату. — Да и погода прекрасная, надо гулять, пока тёплые деньки, в общаге ещё успеем насидеться, — подытожил Рафаэль. Джем тем временем перекинулся с компанией фразами о предстоящей учёбе, Алек начинал понимать, все эти люди — его одногруппники. — Что? История на пятом курсе? — спросил Джем, — её не было даже на первом, зачем сейчас-то? — Магнус сказал, тогда её забыли включить в расписание, — сказал высокий яркий блондин с приятным голосом, он тоже был повёрнут спиной. — Мне всё равно, я не буду на неё ходить, какой-то бред, — снова вступил в разговор наглый светловолосый парень. Кто-то ответил ему из тени: — В деканате казали, если будет хоть один прогул без уважительной причины, то нужна будет отработка после пар. А если больше двух прогулов, то сразу отчисление. — Только этого ещё не хватало, — вновь сказал наглец. — Да этого не может быть, — сказал Джем, — серьёзно? Если я на пятом курсе с отличными оценками пропущу три пары истории, которая не имеет никакого отношения к моей будущей профессии, меня отчислят? — Да не, — ответил молодой, довольно приличного вида афроамериканец, — бред какой-то. — Давайте спросим у Магнуса, правда это или нет, — сказал приятноголосый блондин. — А где он, кстати? — спросил Джем. — В магазе. Там очередь за алкоголем. В аптеке такой не было, — сказал борзый светловолосый, — видимо, в студгородке больше любят бухло, чем защищённый секс. — Ещё бы, незащищённый в разы приятнее, — добавил блондин. — Так, пожалуй, я пропущу эту часть разговора, — сказал Джем и, пожав всем парням руки, двинулся в сторону своей компании. — А вот и я! — сказал уже довольно пьяный молодой азиат, выходя из магазина с четырьмя бутылками в руках, три сразу же вручая друзьям и вышедшей следом Камилле, четвертую он прижал к груди, — и на ужин у меня сегодня мартини. Сегодня он выглядел слегка помято, невыспавшиеся раскосые глаза, будучи, довольно большими в трезвом состоянии, сейчас превратились в едва заметные щелочки, веки, как обычно, были покрыты чёрными тенями с глиттером, губы обветрились от холодных напитков, которых уже было выпито немало, только плавная волна волос лежала аккуратно, прядь к пряди, одежда была вчерашняя, где и с кем он нашёл приключения накануне, он уже успел забыть, в следствии этого парень был в мятой бордовой тунике и таких же мятых штанах, к тому же потерял один из дорогущих браслетов, которые были приобретены в недавней поездке. — Да, Магнус, пожалуй, что-то более крепкое брать и не стоило, алкоголь замедляет, — сказал Джейс Эрондейл, тот самый светловолосый парень, казавшийся самоуверенным наглецом и выскочкой всем, кто только его видел. И это было чистой правдой. Девушкам он казался кем-то вроде капитана университетской футбольной команды. Современная стрижка, лёгкая небритость, брутальная внешность и глаза разного цвета внешне делали его привлекательным, но на деле Джейс был немного туповатым модником, просто гнавшимся за хорошей фигурой и дорогими шмотками, постоянно пропадающим в спортзале, но это никогда не останавливало его от употребления чего-нибудь запрещённого законом. — Да ладно, Камилла только обрадуется, — ответил ему Себастьян Верлак, тот яркий блондин. Обладая почти ангельской внешностью, синими глазами и высоким ростом, он казался голливудским актёром, шагнувшим прямо из телевизора. В сравнении с Джейсом он был умнее, знал, когда можно пошло пошутить, а когда лучше замолчать, хорошо учился и был заметно тише своих друзей. — Что слышно про историю? Джем спрашивал, — спросил Рагнор Фелл, ничем не примечательный парень из тени. Две вещи выделяли его из компании — явно английское происхождение, и нахождение здесь по чистой случайности. Он был местным и просто заходил в магазин за продуктами. — Что, он был здесь? — нервно ответил Магнус вопросом на вопрос. — Да, пару секунд назад, — подтвердил Джейс. — Чтоб они провалились оба! — сказала Камилла, — И он, и Сантьяго! Лезут, куда не надо! Придурки какие-то! — Почему вы меня не позвали? — разозлившись, спросил Магнус, игнорируя девушку. — Ты Карстэйрса чтоль в последний раз видел? — недовольно поинтересовался Джейс. — Нет, но у меня к нему есть дело. С кем он был? — с любопытством спросил Магнус. — С Мелиорном и какими-то пацанами, — сообщил Себастьян, будто отмахнувшись от него, — я не разглядел. — Один, вроде как, брат Сантьяго, а второго я видела в первый раз, тоже первокурсник, наверное, — вмешалась Камилла. — И, как он тебе? — заинтересованно повернулся к девушке Магнус, понимая о ком идёт речь. — Красивый, зараза, только педик, — возмущённо выпалила она. — Педик, говоришь? — довольно улыбнувшись, переспросил он, потирая руки. — Да, вон тот в белом, — сказала девушка. Магнус вышел на дорогу, пытаясь разглядеть новенького, но ничего, кроме светлого пятна рубашки на фоне сумерек так и не смог рассмотреть. Не долго думая, он набрал номер Джема: — И куда это мы увели моего пирожочка-первокурсника? Камилла сказала, он прекрасен. Бульбасаврик, так не поступают с друзьями. Даже не познакомил. Джем остался на крыльце, запуская остальных в дверь, чтобы его никто не слышал: — Слушай, Магнус, как человека тебя прошу, не надо вам общаться. У него своих проблем хватает, чтобы решать ещё и твои. Пока Джем говорил, Магнус не терял времени и, пьяно пошатываясь, уже подошёл к общежитию, кладя трубку, оказавшись лицом к лицу с другом: — Хоть бы одним глазком дал взглянуть. — Фу, что ты пил? — произнёс Джем, обмахиваясь ладонью. — Ну так что? Зови своего нового друга, — сказал Магнус, громко икнув. — Ты меня не слышал? — спросил Джем, помахав рукой перед немигающим взглядом друга, — Даже не пытайся. Ты же был нормальным! Что с тобой происходит? — Я давно никому не засаживал в попу, — Магнус мечтательно облизнулся, — очень хочется. А тут само напрашивается. — Пожалей мальчишку, у него и так жизнь не сахар. Он не должен расплачиваться за твоё желание вести себя как свинья. Ему семнадцать, и он ещё ребёнок, — пытался объяснить Джем. — Молодая свежая попка — это как раз то, что нужно, — ответил Магнус. — Бесполезно говорить… Что с тобой стало? — Джем положил руки на его плечи и слегка встряхнул. — Ты знаешь, каким я всегда был. Ты знал меня такого же с самого начала, почему тебя это начало волновать только сейчас? — спросил Магнус, действительно ничего не понимая. — Ты как животное. Свежее мясо — это всё, что тебе нужно. Я мирился с этим, потому, что ты действительно хороший друг, но обижать этого мальчишку я тебе не дам! — серьёзно произнёс Джем. На Магнуса накатило чувство несправедливости, что его лучший друг защищает какого-то парня, которого он знает без году неделю. Хоть он сам и хотел познакомиться с ним, Джем, вставший на защиту первокурсника его разозлил. Внутри всё закипало, и Магнус ощущал себя так, будто его предали. Он кое-как сдержался, чтобы не возмутиться вслух по этому поводу и продолжил свою тему: — Да кто его собирается обижать? Я хочу подарить ему множество феерических оргазмов. Или ты и сам не против это сделать? — Ты можешь думать хоть чем-то, кроме своих причиндалов? И если ты не забыл, я натурал, — напомнил Джем. — Ой, ладно… — Магнус понял, его планам на новенького мальчика сегодня не суждено сбыться. Джем устало вздохнул: — Слушай, Магнус, протрезвей. Правда, хватит этого. Ты мой лучший друг, а сейчас из-за твоего поведения я чувствую, как теряю тебя. — Да, Джем… Отчасти ты прав… — Я пойду, ладно? Уже поздно, а то Ирис будет ругаться, — виновато сказал он и начал подниматься по ступенькам. — Пока… — сказал Магнус, проводив Джема взглядом, открыл бутылку и залпом довольно много отпил из неё, остатки поставив около крыльца. Домой идти не хотелось, отец снова начнёт читать лекции о вреде алкоголизма, возвращаться к компании, с которой собирался провести бурную ночь, тоже уже не было желания. Настроение испортилось окончательно, и от эмоций разболелась голова. Он залез в карман, нашёл пакетик с таблетками, закинул одну из них в рот и пошёл решать вопрос с ночёвкой, пока не начались галлюцинации, и окончательно не накрыло волной очередного бредового состояния. Магнус зашёл в общежитие. Здесь всё было знакомо, и как всегда уютно, большой квадратный холл, соединялся с длинным коридором, с множеством дверей. Зона входа была отделена большими ящиками, в которых цвели цветы, конструкция напоминала, скорее, клумбу, идущую до колонны. Обогнув колонну, нужно было повернуть на сто восемьдесят градусов, и здесь начиналась гостевая зона. Вдоль двух окон и стены слева стояло несколько диванов для гостей студентов. Между мебелью находились большие древообразные цветы в глиняных горшках, на подоконниках тоже стояли растения, но намного меньше, лёгкие шторы светлого цвета обрамляли окна с закрытыми на ночь стёклами. На стене слева висели несколько небольших картин в недорогих, но со вкусом подобранных рамах. В самой середине часы белого цвета мерно отсчитывали секунды. У начала стены, граничащей с коридором, висел большой, но тонкий сейф с ячейками, где хранились ключи от комнат, во время отсутствия жильцов. Рядом стоял рабочий стол и пара кресел на колёсиках для сотрудников общежития. Здесь Магнус и увидел Ирис, спросив: — Здравствуйте, можно я останусь здесь ночевать? — Что с тобой случилось? На тебе лица нет. И почему ты такой пьяный? — обеспокоенно спросила Ирис, — Чем-то помочь? — Можно я просто переночую? У меня, действительно есть причины быть таким бухим, — ответил он, пошатываясь. — Снова что-то между тобой и отцом? — аккуратно попыталась уточнить Ирис. — Нет, просто разговор с Джемом испортил настроение. Напомнил кое-что, — с тяжёлым вздохом произнёс Магнус. С тоской он окинул взглядом коридор, вход на лестницу, ведущую на верхние этажи. Хотелось подняться к Джему и поговорить. Всё ещё было обидно, но несмотря на это, он чувствовал, такого хорошего друга у него больше никогда не будет. — Что случилось? — снова спросила Ирис. — Пожалуйста, не надо. Так можно я переночую? Здесь, на диване, я не буду никому мешать, — попросил он, — обещаю просто спать и не шастать по комнатам и этажам. — Ладно, оставайся, сейчас принесу тебе плед и подушку со склада, горе ты моё луковое, — она развернулась и пошла за спальными принадлежностями. — Спасибо. Ирис исполнила обещанное, принесла подушку и целых два пледа, подумав, что Магнусу неплохо бы не только накрыться, но и использовать что-то в качестве простыни. Пришла консъержка, которую на пару часов подменяла сама Ирис, а она сама ушла домой. Удалившись в свой кабинет, сотрудница общежития наконец-то оставила Магнуса в одиночестве. Магнус лёг спать, но не мог сомкнуть глаз. Мысли не давали покоя. Скоро всё закончится: разгульная жизнь, алкоголь, любовницы на одну ночь, таблетки. Несмотря на понимание того, что в этом нет ничего хорошего, Магнус не хотел наступления конца всего этого. Он думал, нужно рассказать всё Джему, но он не знал, как. Стоит ли рассказывать ему о причине своего поведения? Поймёт ли он? Хотя, почему вообще возникает этот вопрос? Это же Джем, он всегда понимал. Но нужны ли ему сейчас чужие проблемы? Выпускной курс, первоочередная задача — диплом и поиск работы. Почти год, с тех пор, как он начал общаться с Джейсом и Себастьяном, Магнусу казалось, лучший друг относился к нему как к идиоту. Он долго считал это дружеской ревностью, и только сейчас задумался, может, он действительно ведёт себя настолько по-дурацки? Больше у Магнуса не было настолько хороших друзей, но, кажется, скоро он останется совсем один.