Каким я всегда был

      Вечер прошёл под странным впечатлением от разговора в машине, было странно видеть Магнуса таким. Алеку тогда показалось, будто он тоже пытается убежать от самого себя и от того, что внутри. Навязчивые мысли об этом долго не давали заснуть.       Следующий день начался спокойно, Алек посетил уже две лекции, третья пара по истории должна была начаться с минуты на минуту. В середине ряда длинных парт оставалось по два места за двумя столами. Рафаэль и Саймон сели впереди, а Алек устроился позади них. Джем и Мелиорн были где-то далеко за самой последней партой. Судя по отсутствию возгласов при его появлении, Магнуса в аудитории не было.       За секунду до пары он всё-таки появился и сел рядом: — Привет, красотуля.       Алек тихо поздоровался в ответ. Ему бы плюнуть на все эти обращения и игнорировать, дабы они не прилипали, но он не мог себя контролировать.       Через несколько минут от начала пары зашла Хайди. — Здравствуйте, — после она подошла к преподавательнице и что-то шепнула ей. — Александр Лайтвуд. Прошу пройти с мисс МакКензи, — произнесла та вслух.       Магнус, с трудом сдерживаясь, поджал губы, бросил на Алека злобный взгляд и выпустил из-за парты.       Он же, не понимая, чем вызвана реакция Магнуса, быстро вышел, не желая его злить или спровоцировать внеплановую вспышку гнева, тихо спустился вниз, подошёл к Хайди и поздоровался. — Привет! Пойдём, — сказала она, приветственно приподнимая уголки губ.       Алек ответил тем же, и от Магнуса это не укрылось. Он почувствовал, как их взаимные улыбки, начинают раздражать, от злости сжал в руке карандаш и с треском сломал пополам. Одна половина улетела вперёд и попала на парту Саймона и Рафаэля, заставляя их обернуться. — Ты чего? — спросили они в один голос, увидев недовольное выражение лица. — Вам какое дело? — грубо прошипел Магнус. — Занимайтесь своими делами, сопли вытирать ещё не научились. — Магнус, я серьёзно, что у тебя случилось? Я тебя не узнаю, — спросил Рафаэль, закусывая губу и ухмыляясь — ты слишком нервничаешь, даже сопляку заметно. — Господи, да отстань от меня! — вслух ответил Магнус, но получилось слишком громко, — Я не лезу в твои дела, и ты в мои не суйся. — Бейн! Прекрати болтать! — строго сказала преподавательница. — Сначала разберитесь, потом орите! — отмахнувшись от неё, как от мухи, сказал Магнус и попытался отвлечься от ситуации с Алеком.       Но этому не суждено было случиться, и преподавательница стукнула кулаком по столу: — Ты мне уже с первой пары надоел. Сейчас же замолчи!       Саймон, в очередной раз удивляясь наглому поведению этого выскочки, спросил как можно тише: — Тебе же влетит, может, прекратишь? — Я с Вами и не разговаривал, пока Вы до меня не докопались, — бесцеремонно ответил Магнус преподавательнице, игнорируя Саймона. — Так, все сидите тихо! Я к ректору! — сказала она и, цокая каблуками, вышла за дверь.       Аудитория зашумела, переговариваясь друг с другом, кто-то обсуждал их перепалку, кто-то начал смеяться.       Магнус, скривив губы, нервно потёр лоб и уткнулся лицом в ладони: — Твою мать!       Джем, увидев неадекватное поведение друга, подошёл из-за последней парты и сел рядом: — Ты что творишь? Хватит страдать фигнёй. Ты понимаешь, что подставляешь не только себя? — Моей булочке ничего не будет от ректора и преподавателей, ты сам это прекрасно знаешь, — спокойно ответил Магнус. — Я жду не дождусь, когда у Алека лопнет терпение, и он скажет всё, что о тебе думает, — сказал Рафаэль, снова повернув голову назад.       Магнус на несколько секунд вспомнил вчерашние минутки наедине с Алеком в машине. Он внутренне ликовал и уже был уверен, ничего плохого в голове Алека точно нет, и он точно не скажет ничего оскорбительного или неприятного. Может быть только очередной отказ, что уже никак не удивит. А последняя его фраза перед уходом была даже сказана с заботой. — А, ну, кыш отсюда, шмыкодявка, — сказал Магнус, на мгновение улыбнувшись своим мыслям и показав Рафаэлю средний палец, на что тот демонстративно развернулся всем телом и опёрся локтём на парту, кладя подбородок на подставленную ладонь и продолжая открыто слушать. — От них нет. — кивнул в ответ Джем, отвлёкшись на Рафаэля, — Но Алеку не нужно внимание, которое сейчас на него обращают по твоей милости. — Ты его нянька или кто? — грубо ответил Магнус, — Мы сами разберёмся. — Как бы не так, — грозно ответил Джем, пристально посмотрев в его лицо. — Да пошёл ты, — сказал Магнус, начиная игнорировать его и заниматься своими делами. — Ты понимаешь, что с таким отношением к друзьям ты так скоро останешься один? — спросил Джем, развернув его к себе за плечо, — Я хочу тебе помочь.       Ему было больно видеть странное поведение друга, и, при взгляде в глаза, показалось будто Магнусу плохо.       Потом в один миг как переключили тумблер, и потерянность во взгляде сменилась злостью, какой-то ширмой, которой он будто отгородился от мира, от лучших друзей, лишь бы никто не лез в душу.       Не осталось сомнений: что-то случилось. Но когда, как, и что именно — предстоит ещё выяснить. — Уйди… — ответил Магнус, пытаясь сохранять показушное спокойствие. — Хорошо. Тогда на этом наша дружба закончена, — ответил Джем, — об одном прошу, не втягивай Алека в свои похождения, — после поднялся и удалился вверх к своей последней парте.       Он искренне хотел помочь, но постоянная беготня, настойчивые уговоры, дружеские просьбы давно не помогали, а алкоголизм, распущенность и цинизм друга Джему уже надоели. Он решил навсегда прервать этот цирк, как уже мысленно называл всё это. — Доигрался? — с издёвкой спросил Рафаэль, всё-таки рассчитывая на остатки благоразумия и на примирение друзей старшего брата.       Магнус внешне оставался равнодушным, но внутри всё рвалось пополам, знак «стоп» со стороны Джема был ему обиден, но тот заступался за Алека, который тоже уже был не чужим и стал будто намного ближе, чем кажется, большим, чем просто притяжение.       Магнус точно знал, будь это не Алек, а кто-то другой, он бы разобрался с этой ситуацией более жёстко, и Джему было бы не избежать длительного серьёзного разговора.       Ещё несколько дней назад он перестал понимать происходящее. Магнус видел, Алек другой, не как все многочисленные бывшие любовники, и не хотел создавать ему неприятности, именно поэтому не нагрубил Элдертри, когда тот застал их после «обыска», а просто ушёл. И сейчас разбираться с Джемом из-за, наверное, уже потерянной дружбы он не собирался, видя боль Алека от потери семьи, Магнус боялся лишить его, возможно, самого близкого человека.       Почему обычный детдомовский мальчишка, которому вообще не до него, вызывает такой шквал чувств, словно он попал в самый центр Ниагарского водопада?       Джем был лучшим другом несколько лет, но Магнус был готов потерять дружбу, лишь бы не навредить Алеку. В голове что-то щёлкнуло, и до него начало доходить, если он жертвует отношениями с одним человеком, ради другого, которого…       Или это действие этих розовых таблеток? — Глюки, точно глюки… — прошептал Магнус, кладя голову на парту, — Я не могу этого чувствовать к нему… Рафаэль и Саймон синхронно посмотрели на него, переглянулись, и Магнус понял, он сказал это вслух. — Твою мать… Вот вы ещё упали на мою голову… — буркнул он себе под нос.       Размышления об Алеке снова накрывали волной странных мыслей. Почему так хочется его во всех смыслах? Находиться рядом, трогать, ощущать запах его кожи, слышать голос, быть в мыслях, когда-нибудь, возможно, увидеть, как он улыбнётся в ответ именно ему.       Снова нашло какое-то наваждение. К дикому желанию обладать им прибавилось что-то ещё, и от этого желание только усилилось. Магнус начал догадываться, чем это было, и как называлось. Но боялся даже думать об этом. И как это чувство пришло к нему, если по своей природе он не мог ощутить этого никогда?       В это же самое время в отделе кадров Хайди ловко повернула ключ в замочной скважине и открыла дверь. — А где твои коллеги? — спросил Алек, когда зашёл в пустой кабинет. — Так обед же, — объяснила она, — все ушли в столовую. — А ты? — немного расстроенно спросил Алек, не желая причинять ей неудобства. — А я сейчас буду пить с тобой кофе и болтать. Садись, — с улыбкой произнесла Хайди, обходя свой стол и направляясь к сейфу у него за спиной, — я специально вызвала тебя с истории, ты ведь и так её отлично знаешь. — Да, — подтвердил Алек, совершенно ничего не подозревая о теме разговора.       Будут ли они говорить об учёбе, или его снова ждут неприятные вопросы о прошлом, семье и детском доме? В любом случае, это её работа, и отвечать он обязан, так как это, скорее всего, приказ ректора, а подводить двух людей, искренне желающих помочь, а один ещё и дружить, Алек не хотел. — Садись, не стесняйся, — доброжелательно сказала Хайди и открыла сейф.       Оказалось, это была всего лишь видимость, и он оказался шкафчиком. Внутри были спрятаны розетки, микроволновка, электрический чайник, стояла банка кофе, пачка чая и несколько упаковок одноразовой посуды.       Через пару минут Хайди поставила перед ним стакан ароматного кофе и тарелку с самодельным шоколадным печеньем: — Угощайся. — Спасибо. Выглядит очень аппетитно, — Алек откусил кусочек, — и на вкус замечательно. — Ну, как тебе первые дни учёбы? — спросила Хайди, ложечкой собирая пенку со своей порции кофе и отправляя её в рот. — Хорошо. Очень интересно, столько новой информации, — ответил Алек, сделав первый глоток из стакана. — Я тебя вызвала для того, чтобы отдать тебе кое-что, — Хайди откусила печенье, жуя, достала из сумочки две флешки, положила на стол, и поочерёдно указала на каждую пальцем, — вот здесь учебники для твоей второй специальности, а вот на этой мои курсовые работы и дополнительные материалы, собранные на первом курсе. И зайди после пар, забери книги, — она указала на стопку учебников, лежащих на подоконнике, для удобства перевязанных чем-то вроде бечёвки, — я получила, чтобы ты не тратил время в очереди. — Спасибо. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить, — ответил Алек, немного стесняясь её почти сестринской заботы и почувствовав себя обязанным.       Хайди опять чем-то напомнила ему Изабель, та хоть и была младшей, но иногда, когда она пыталась помочь брату в его делах, разницы в возрасте не было заметно, и ему порой казалось, будто старше она. — Купишь мне цветы на день Рождения, — улыбнулась Хайди, задорно подмигивая. — Конечно, — быстро отреагировав, ответил он, — конечно. — Алек, ну ты чего? Я же пошутила, — рассмеялась она.       Но он всё же решил, это нужно будет сделать на полном серьёзе. Хайди по доброте душевной сэкономила ему кучу времени, которое теперь нужно тратить на учёбу.       Она дожевала и продолжила дальше: — Как ты уже знаешь, я с радостью буду с тобой дружить. А сегодня ректор вызвал меня к себе и попросил пообщаться с тобой поближе, думает, тебе будет полезно. — Наверное, — Алек пожал плечами, немного поразмыслив, — ситуация похожая, пусть и не та причина, но тебе тоже пришлось идти в самостоятельную жизнь без родителей. — Да, он сказал точно так же. — подтвердила она, — Когда я поступила на первый курс, мистер Ли мне помогал сам, но теперь у него некоторые проблемы в семье, и он не может уделять столько же времени студентам… В общем, он думает, общение поможет нам обоим. И вот ещё что: я сразу хотела предупредить, рассказывать ему о наших разговорах он не просил. Так что можешь доверять нам обоим. — Это хорошо, — ответил Алек, делая очередной глоток приятного горьковатого напитка.       Почему-то он даже не сомневался ни в одном из этих добрых людей. — А как у тебя дела в общежитии? Нормально с соседями? — спросила Хайди, потянувшись за следующим печеньем. — Да, с соседями мне повезло. Ректор и об этом позаботился. Хорошие парни, мы быстро подружились. — ответил Алек, на секунду вспомнив атмосферу в своей и соседней комнатах, — Даже не знаю, чем я заслужил такое отношение. — Мистер Ли — замечательный человек! Самому с семьёй не очень повезло, но он старается сделать семейную обстановку здесь. Ну, по возможности, всех-то не заставишь любить ближнего, — Хайди развела руками. — Жаль, что хорошим людям так не везёт, — грустно сказал Алек. — Да, он замечательный человек, — подтвердила она, — надеюсь, у него всё наладится.       Следующие несколько минут прошли в беседе о преподавателях, дисциплинах, Хайди вспомнила парочку смешных историй.       Когда печенье и кофе закончились, Алеку пришлось поблагодарить её и вернуться в аудиторию.       Молча оглядев его, Магнус вновь пропустил его к своему месту. Перепалка с Джемом вдруг резко забылась, и приступ обуявшей ревности, отчаянно подавлявшейся всё это время, казалось, пришёл к своему пику. Магнус еле держал себя в руках, пытаясь не сорваться и не нагрубить. — Что у тебя с ней? — требовательно спросил он. — С кем? — ответил вопросом на вопрос Алек, даже не предполагая, что его могут ревновать. — С блондиночкой, от которой ты только что принёс свои прекрасные булочки, — ответил Магнус, казалось, с каким-то ехидством. — Мы друзья, — ответил Алек, не понимая причины подобного тона, раньше такого не было.       Он одёрнул себя, почему это вообще удивляло после того, как Магнус вёл себя в уборной, чуть не задушил Джейса и ни во что не ставил преподавателей? — И она тебе совсем-совсем не нравится? — подозрительно смотря на него, спросил Магнус. — Она х-хороший друг, — ответил Алек, продолжая удивляться, с чего вдруг такой интерес к кругу его общения. Допрос продолжился: — Сколько вы знакомы? — Дней пять, — ответил Алек, немного отодвигаясь, вопросы, тон разговора и сам Магнус начинали ни на шутку пугать. — Так я и поверил, что так быстро вы сдружились, — язвительно произнёс Магнус, перемещаясь в сторону Алека.       Дальше отодвигаться Алек уже не мог, так как рядом сидели незнакомые студенты, и вторгаться в их пространство было не очень хорошей затеей.       Он снова начал заикаться от волнения: — А п-почему я н-не могу с-с ней дружить, если Хайди — хороший человек?       Магнус отвернулся и сжал зубы. Ярость зашкаливала. Наличие взаимной симпатии было очевидно со дня их странного знакомства, но в ориентации Алека уверенность отсутствовала, он может быть как геем, так и бисексуалом, а значит, ревность может быть совсем не беспочвенной. — Хайди, значит? — Магнус снова повернулся и произнёс приказным тоном, — Чтобы я больше не видел её рядом с тобой! — Эт-то ещё п-почему? — спросил Алек немного возмущённо, но в то же время опасаясь гнева. — Да потому, что видно, как она на тебя запала, — сказал Магнус, сжав ручку, и пытаясь направить агрессию на неё, и отвечать спокойно. Алек, заметив это, ко всему прочему, побледнел: — О-она? У н-неё своих п-проблем по горло. З-зачем ей ещё мои? — Зачем-то. Она же не пришла за мной, — ответил Магнус. — Вы заткнётесь, педики? — спросила девушка за партой позади, получив в ответ от него традиционный неприличный жест в виде среднего пальца, продолжила, — ну ты и ушлёпок! — Она б-бы з-за т-тобой и не пришла, т-ты на другом ф-факультете, — шёпотом ответил Алек, пытаясь не мешать девушке. Магнус тоже начал говорить тише, всё ещё допытываясь и мучая ручку: — Ладно, пусть так. Но она не пришла за Саймоном или Рафаэлем, например.       После этой фразы ручка сломалась пополам. Алек испугался, поднял глаза, пытаясь уловить причины злости, продолжится ли она и куда будет направлена. Теперь никакого безопасного убежища от Магнуса не существовало, он свободно приходил в их комнату. Стало страшно.       Злить и нарываться на неприятности не хотелось, тем более, в памяти были свежи воспоминания о сломанном телефоне, брошенном об стену. Сила была приложена немалая.       Магнус отвернулся, самоконтроль дал тотальный сбой, и случилось то, чего он больше всего боялся. Пугать Алека своим поведением не хотелось, да и ещё угрызения совести, приобретённые накануне. Он послушал отца, дождался хорошего первокурсника, только вот не позориться не получилось. И предстать нормальным человеком тоже.       Алек тяжело вздохнул, начинало потряхивать, он вытащил из кармана флешки и положил на парту.       Магнус грубовато схватил его за запястье и решил признаться откровенно: — Не бойся, прости… Я просто не хочу тебя делить ни с кем… Что это? — спросил он. — П-посмотри, — тихо ответил Алек, чуть переведя дыхание и двигая флешки ближе к нему. — Не понимаю. Ты же на уголовном? — спросил Магнус, увидев стикер на одной из них, — Я не мог перепутать. — Я на д-двух с-специальностях, учиться п-придётся много, — объяснил Алек.       Это прозвучало как предательство. Рассчитывая на быстрое развитие отношений, а, точнее, конкретно на интимную их сторону, Магнус забыл о том, что у него могут быть свои планы, в которые, как всем было известно, любовный роман, а уж тем более связи без обязательств, не входили. Магнус почувствовал себя маленьким и потерянным, будто у малыша отняли любимую игрушку, губы задрожали. — А как же я? — спросил он, — Мы же собрались… дружить. У тебя же не будет времени. — Б-будет, намного м-меньше, но можно найти время, если ты х-хочешь, — ответил Алек, не поднимая глаз, так и не заметив его реакции.       Магнус обрадовался этому, придвинулся слишком близко, почти интимно, и повернулся к нему: — А ты хочешь? — Я? — сказал Алек, тоже повернувшись, и едва случайно не коснувшись его лица своим, засмущался и покрылся красными пятнами, — Н-не знаю.       Магнусу понравилась эта новая мимолётная искра, проскочившая между ними, и он положил руку на колено Алека. — П-пожалуйста, п-перестань, — попросил тот, резко почти багровея. — Почему же? — сказал Магнус, расплывшись в улыбке и скользнув рукой выше. — Н-не здесь, п-пожалуйста… — попросил Алек. — То есть, в других местах можно? — хитро ухмыльнулся Магнус. — Я н-не это хотел с-сказать, т-ты п-прекрасно это знаешь, — произнёс Алек, уже почти задыхаясь. — Пиши, не отвлекайся, — прошептал Магнус, оставив руку на его бедре, положил голову на парту, и пристально наблюдал за его реакцией.       Алек, то краснея, то бледнея от перемещений ладони старательно делал вид, будто ничего не происходит, но ему казалось, все знают, что творится под партой, и смотрят на него. Магнус продолжал гладить его бедро, откровенно пытаясь вызвать желание, и у него это отлично получалось.       Алек временами закусывал покрасневшие пухлые губы и пытался выглядеть сосредоточенным на предмете. Но Магнус понимал, это всего лишь игра на публику и игра для него. Действия заметно не совпадали с эмоциями, не поддававшимися Алеку. Красные щёки выдавали все эмоции, старательно извлекаемые Магнусом, заставляя наслаждаться реакцией.       Через несколько минут его вызвали к ректору, он ушёл и больше так и не появился на истории. Алек же остался сидеть на своём месте, до звонка оставалось несколько минут. Приходилось бороться с реакцией своего тела, но оно не хотело слушаться. Алек злился на его непроизвольные «фокусы», на полнейшее несоответствие их с голосом разума.       Он наконец-то начал понимать, что с ним происходит, и почему всё внутри так будоражит при прикосновениях Магнуса. Это уже не просто тактильный голод, а нечто большее. Алек окончательно уяснил для себя: он больше не ребёнок.