Тайна праздника Железных Птиц

«Фюзеляж, почти, в клочья, двигатель полностью уничтожен, как и топливные баки…» — констатировал про себя Крамаренко, ходя вокруг своего самолёта. Две пони внимательно, с искрой сожаления, наблюдали за хождениями человека. «Даже если и осталось что-то пригодное, смысла в этом будет мало. Но проверить стоит.» — лётчик повернулся обратно к хозяйкам усадьбы. Мысль кобыл для лётчика была понятна, но насколько будет для поклонников аморально, если «дитё» решит покопаться во внутренностях своего «родителя»? Не проверишь — не узнаешь. Синяя кобыла подошла к пилоту и прильнув, крыльями обняла его. Всё ещё не привыкший к нежностям, он по-дружески похлопал её по мягкой спинке. «Привязалась, бедняжка. Зря ты так, сложнее будет расставаться со мной.» — с грустью подумал лётчик, отвечая на объятия. Успокоившись, пони отпустила человека, смотря на него ободряюще. Живот Крамаренко предательски заурчал, требуя заполнить пустое пространство в желудке. Улыбка скользнула по мордочке кобылки. Её любовь к единственному в этом мире человеку росла с каждым часом и в неподдельности чувств он не сомневался. Вернувшись обратно на поверхность, лётчика отвели в столовую. Круглый стол в центре просто ломился от большого количества разнообразных яств. Как заботливая мать, синяя пони заставила вымыть руки и лицо. Если бы не обстоятельства, Крамаренко просто остался рядом с ней до конца своих дней. Но дом есть дом. Можно лишь умиляться её напускной строгостью, когда она проверяла его на чистоту. Пока пилот умывался, вторая пони принесла стул, обитый чем-то мягким. За всё проведённое здесь время, Крамаренко также узнал, что пони никогда не сидят на стульях. Но оно и правильно, им по анатомии не положено. Белая кобыла после разговора в комнате больше не улыбалась, как это делала раньше. Руки сами потянулись к ней, пока голова додумывала что-то своё. Притянув её к груди и аккуратно, не задевая крылышки, погладил по её шелковистой шёрстке. От прикосновений пони вздрогнула и хотела отпрянуть, но лётчик чуть крепче сжал объятия, не хотя отпускать. Немного осмыслив происходящее, большая кобылка ответила на нежность со стороны пилота, испустив тяжёлый вздох. Простояв в таком положении с минуту, Крамаренко отпустил её. Если это не повседневная маска, то пони действительно стало получше: ушёл задумчивый и хмурый вид, а глаза засияли. Не успел лётчик отодвинуться, как сзади на них прыгнула с весёлым визгом синяя. Теперь они оказались в объятиях, невольно прижавшись друг к другу. Ощущение семейного счастья охватило и человека. Смех вырвался наружу, заставляя и остальных заразительно засмеяться.

***

Семейная идиллия такая близкая и такая далёкая. Стоит только протянуть копыто и ты её коснёшься, но в тоже время твоё касание рассыпет в прах, то чего так желает твоя душа. Пока Луна обнимала своё сокровище и сестру, страхи зрели и росли всё быстрей. Смех Сына, искренний и добродушный, шёл вразрез с представлениями о всех легендах Железных Птиц. Теперь настала очередь и Селестии, сестре, это понять. Недавний разговор выдал все её мысли по поводу всех этих слишком близких отношениях с Сыном. Для Тии он так и оставался недостигаемым, бесчувственным поднебесным, которого надо побаиваться и уважать. Для Луны остаться только с сестрой было смерти подобно. Настолько она полюбила это существо. Уже несколько дней никто из богов или поднебесных Железных Птиц не пришёл в Эквестрию за ним. Тогда почему стоит отказываться от приёмного жеребёнка не совсем пони? Может Железную Птицу изгнали со своих высоких облаков и никого ожидать не стоит. Такую идею и выдала Луна своей старшей сестре. Оспорить той было сложно, но своего мнения при этом не изменила. Изменило всё внезапные объятия со стороны Сына, поселив сомнения в Селестии. — Видишь, сестра, он такой же как и мы. — шепнула на ушко Луна Тии. — Не совсем, но любовь и дружба ему не чужды, — согласилась сестра. Закончив обнимашки и распутавшись, пони и Сын сели за стол. Глаза Селестии сразу оказались прикованы к тортикам и пироженкам, гордо стоящим в центре всех блюд. Отследив этот взгляд, Луна с возмущением сказала: — Нет. Зная тебя, ты опять съешь все сладости и ни мне, ни Сыну не достанется. Ты и так уже отъела себе круп. — Неправда, у меня подтянутый круп. — с поддельной обидой в голосе ответила старшая сестра. Сын лишь усмехнулся игриво настроенным кобылам и стал как положено, по этикету, набирать себе в тарелку разные блюда. Селестия стала больше понимать почему её сестра так привязалась и по-матерински полюбила поднебесного. Но учесть всего невозможно — это ещё доказала на практике её бывшая ученица Твайлайт, ныне прекрасная правительница всея Эквестрии. «Интересно, а как там сейчас Твай. Ищет ли Сына или уже бросила эту затею? Не, это вряд ли, она упёртая и докопаться до сути часть её характера. Может даже увидимся и я с гордостью скажу, что она разгадала ещё одну тайну и легенду о Празднике Железных Птиц.» — думала Селестия, поглощая салат и сожалением поглядывая на сладости. Сегодня она показала Сыну останки Железной Птицы, поднебесной и его родителя. Было ощущение, что он совсем не сожалел и не грустил, а даже с какой-то хладнокровностью осматривал её. Можно списать это на то, что всего лишь недавно родился, но как-то не вяжется с его знаниями и умениями. Только одно оправдывает всё происходящие — его неземное происхождение.

***

Гвардейцы стойко принимали удар за ударом, а затем сами контратаковали, постепенно продвигаясь к выходу. Слабо дисциплинированные воины Ордена не могли сломать подготовленных, почти, ко всему солдат отряда Гармонии. Вся дюжина действовала как единый организм: копья земных пони не давали подойти слишком близко, пегасы атаковали ослабленные фланги и, в случае опасности, уходили от прямого столкновения, а единороги могли держать купол защиты от огня молодых драконов и магов Ордена или сами выводить из строя сильных противников. Небольшая группа пони смогла вырваться из разветвлённых переходов логова наружу, оставив за собой озлобленных и побитых солдат. Теперь отряду оставалось мчаться галопом и оторваться от преследователей, что было не так уж и легко: драконы, грифоны и пегасы следили за каждым шагом гвардейцев, иногда атакуя тех в пикирующей атаке. Но отряд Гармония на то и элита, чтобы уметь проходить такие трудности. И этот случай не стал исключением. Гвардейцы умело отражали атаки, всё больше увеличивая расстояние между ними и основными силами противника. Вскоре, налёты крылатых остановились и солдаты смогли более свободно вздохнуть. Силы были на пределе, но злость и жажда вернуть свою непобедимость оказались выше. Они смогли выйти к заранее найденной пещере в Бесплодных землях и выдохнуть. Лейтенант приказал перекрыть вход камнями и объявил отдых. Выставив часовых, все легли спать, только одному не спалось, тому кто ответственен за всю диверсию. «Это было тяжело, но не невозможно. Дело за малым — дождаться ночи и под покровом темноты вернуться в Кантерлот.» — размышлял командир Гармонии, разглядывая маленькие языки пламени, уже затухающего костра.