Put it on the back burner

      Количество ее работы в качестве будущего вождя иногда ошеломляло Намаари.       Но только иногда. Когда она не успевала лечь спать вовремя, а затем еще час или два уговаривала себя отправиться в постель, утром следующего дня Намаари всегда просыпалась в самом ужасном настроении. В таких случаях она — если могла — начинала день на несколько часов раньше обычного.       Ее мать постепенно передавала Намаари титул вождя, позволяя ей проводить не слишком серьезные встречи с остальными вождями или посещать другие земли с дипломатическими визитами. В остальном это были мелочи: оформление документов, решение вопросов по инфраструктуре, питании, выслушивание жалоб людей... Намаари прекрасно справлялась с большей частью своих задач, сколь бы скучными они не казались.       В конце концов, она будущий вождь. Она не может выбирать, что ей делать, а что — нет.       Но если бы могла, Намаари выбрала бы детей и все, что с ними связано. Она бы читала им, рассказывала истории, играла в атриуме дворца. Они приносили бы ей маленькие поделки и работы, выполненные своими руками, а Намаари хранила бы их в сундуке у изножья своей кровати. Иногда она носила бы детей на плечах, как будто они были мешками с рисом, а порой брала бы по одному на каждую руку и ногу и еще одного к себе на шею.       Она давала детям прозвища — котята, бездельники, мышата и воробьишки, а те, в свою очередь, придумывали свои — Нами и Маари были их любимыми.       Намаари хотела защищать их. В мире было столько боли, однако Клык сумел защититься в эти трудные шесть лет. Их безопасность была поставлена ​​под угрозу только в последнюю секунду.       Вирана изо всех сил старалась защитить детей от друунов, но в какой-то момент ей пришлось ответить на их вопросы. После всех объяснений дети уверенно встали и объявили, что «храбрая» Намаари защитит их. Это воспоминание всегда грело ей душу, однако в то же время напоминало, что она чуть было не сбежала после того, как Райя и ее друзья обратились в камень...       Конечно, эта ошибка не делала ее бесполезной. Нет. Она была сильнее этого. Намаари хранила ее в своей памяти, чтобы помнить о том, что в следующий раз она не должна колебаться — таков был ее урок.       Она должна была научиться доверять не только людям, но и себе — так же, как доверяли ей люди Клыка.       Как доверяла ей Райя.       Намаари взяла со стола еще один лист. На ее глаза тут же попался медленно выскользнувший клочок бумаги. Осторожно взяв в руки, принцесса Клыка перевернула его. Если ты все еще сидишь за работой, то пожалуйста — встань, перекуси, попей воды и сделай перерыв!

- Райя

      Намаари покачала головой, однако улыбка, возникшая на лице, разрушила всю его серьезность.       Принцесса Клыка часто находила подобные записки в своей комнате. Каждый раз, когда Райя навещала ее, Намаари была уверена, что на следующий день она найдет четыре или пять таких записок, спрятанных в разных местах комнаты — в кармане ее брюк, внутри обуви или на балконе.       Она решила последовать совету Райи.       Девушка вышла из дворца, спустилась по лестнице, держа в одной руке грушу, а другую положив на рукоять клинка. Сегодня было не так жарко — явный признак того, что сезон засухи подходил к концу.       До фестиваля Уходящей Луны оставалась всего неделя, и Намаари с уверенностью могла сказать, что каждый работал крайне усердно, чтобы сделать этот праздник незабываемым.       Намаари отвечала за размещение. Ларьки с едой займут большую часть внутреннего двора замка, а ночной рынок будет располагаться возле цветочных полей. Людям хватит места чтобы танцевать, есть и общаться друг с другом — уж об этом она позаботилась.       Генерал Атитайя отвечала за фейерверк и безопасность. Вождь Вирана занималась украшениями и установкой прилавков для гостей из других земель.       Намаари откусила грушу и покрутила плечом, растягивая мышцы. По ее мнению, все шло гладко. Она чувствовала, как тяжелый груз падал с плеч... по крайней мере, на время.       Кто знает, что принесет следующий сезон? — Маари! — внимание принцессы Клыка привлек знакомый оклик.       Она намеренно повернулась медленнее, чтобы два мальчика успели повиснуть на ее ногах. Состроив удивленный вид, Намаари ахнула, давая детям повод для гордости. Принцесса Клыка наклонилась, чтобы погладить их обоих по голове. Мальчики состроили печальные лица, однако этого не было достаточно, чтобы заставить Намаари смягчиться. — Дао, Чай! Что сказала вождь по поводу беготни по двору? — спокойно отчитала детей она. — Но мы скучаем по играм с тобой! Мы так давно не видели тебя, — ответил Дао, и Намаари наклонилась, чтобы подхватить его одной рукой, а затем также легко посадила его брата на другую.       Чай кивнул, подтверждая его слова. — Внутренний двор закрыт... И мы не можем играть в мяч или догонялки, — сказал он, пальцем указав на место, где обычно играли дети. Оно было закрыто из-за фестиваля.       Намаари задумчиво промычала. — Так вот в чем дело? Не волнуйтесь, мои маленькие котята. Фестиваль придет и уйдет — вы даже глазом моргнуть не успеете. А потом — обещаю, я поиграю с вами в мяч. И вообще, где ваши мамы? — Мама ушла торговать на рынке Хребта, — ответил Чай, чьи костяшки побелели от силы, с которой он сжимал рубашку Намаари. — Ее не будет дома до восхода луны. — А ма вон там, — более четко сказал Дао. — Развешивает белье.       Намаари прошла немного вперед, обогнув маленькую хижину, расположенную практически прямо под ступенями дворца. По дороге она поприветствовала нескольких людей, и те поклонились ей в знак уважения. Вскоре Намаари увидела генерала Атитайю, которая выжимала мокрую одежду и развешивала ее на сушилку. Она услышала, как женщина отругала себя, когда одна из вещей упала на пыльную землю.       Смех Намаари выдал ее, и Атитайя с привычной для нее быстротой выпрямилась во весь рост. Впрочем, увидев сыновей, женщина тут же расслабилась. — А я-то думала, куда убежали мои солнце и звезды, — рассмеялась Атитайя, забрав Чая из рук Намаари. Ее попытки снять Дао оказались тщетны — мальчик еще глубже зарылся в шею принцессы Клыка, поэтому они решили оставить его в покое. — Надеюсь, они не слишком вас побеспокоили?       Губы Намаари сложились в вежливой улыбке. — Как раз наоборот. Мне нравится, когда рядом эти маленькие монстры. Я бы с удовольствием проводила с ними больше времени, но между расширением земель и подготовкой к фестивалю у меня его попросту не было.       Атитайя кивнула, а затем немного качнулась на каблуках, чтобы успокоить Чая. — Но теперь здесь намного спокойней, не правда ли? — ее слова были больше похожи на вопрос, чем на утверждение. — С исчезновением друунов нам не нужно беспокоиться о них. И я могу проводить больше времени с детьми. — С исчезновением друунов воры и наемники начнут возвращаться. Одно зло заменит другое.       Намаари фыркнула. — Могу ли я говорить свободно? — Вы не на работе, генерал, но я даю вам разрешение. — Готова поспорить, люди в восторге от Ваших слов в Совете, Ваша светлость. — Разве ты не слышала? — Намаари не смогла сдержать улыбку. — Я неподражаема.*       Атитайя рассмеялась. — Иногда ты напоминаешь мне мою жену, — сказала она, смотря на принцессу Клыка невидящим взглядом. Когда Чай вновь захотел внимания, она одной рукой провела по его спине. — Она всегда такая серьезная и прямолинейная, пока я не выдам какую-нибудь шутку. Она не очень разговорчива, но любит заботиться о других людях. Как и ты, принцесса.       Она встречала жену Атитайи всего пару раз. Ее звали Джинг — ее отец был из Хребта, а мать из Клыка. Она была немой, тихой женщиной, ростом выше Вираны и размером почти с быка. Тем не менее, характер у нее был такой же нежный, как перо, падающее с неба, и такой же щедрый, как ветер, подувший в жаркий день.       Эти влюбленные... их пара... Однажды Намаари видела, как они танцевали при лунном свете. — Напомни, — попросила Намаари. — Как вы с ней познакомились?       С губ Атитайи сорвался смешок. — Мы не особо нравились друг другу, помнишь? Были той еще проблемой для вождя. — Точно, — воспоминания медленно всплывали перед принцессой Клыка. Все ссоры, вся их борьба... — Ты называла ее молчаливым друуном, а она постоянно выливала тебе на голову ведра с водой. Мама не знала, что с вами делать. — Да, да, пока несколько молодых солдат не начали приставать к Джинг. Думаю, именно тогда я начала осознавать, что у меня, возможно, есть к ней какие-то чувства. — И ты выследила каждого из них и преподала им урок.       Атитайя пожала плечами, укладывая заснувшего Чая в кроватку возле двери. — А потом она сделала металлический браслет из ведра, которым всегда выливала воду мне на голову. Она подарила его в качестве извинения, поэтому мы дали друг другу второй шанс. Теперь мы женаты и воспитываем двух замечательных мальчиков. — Как ты узнала, что она тебе подходит?       Атитайя приподняла бровь. — Почему ты спрашиваешь? Тебе кто-то нравится? — Н-нет, — резко ответила Намаари. — Правда? На самом деле, я не припомню, чтобы видела тебя с кем-нибудь, кроме Лин, — заметила женщина, снимая распустившего слюни Дао с плеча Намаари.       Принцесса Клыка стерла слюну тыльной стороной ладони. — Я встречалась с Лин шесть сезонов, пока она не решила, что нам лучше остаться друзьями. Оказалось, что друзьями мы тоже не могли быть.       Это были тяжелые отношения.       В те времена Намаари начала получать все больше и больше заданий из-за друунов, и это вызывало напряжение. Лин боялась потерять ее, а она боялась потерять собственную жизнь... потому что долг остается долгом. Намаари объяснила, что быть дочерью вождя значит брать на себя ответственность.       Лин была против. Именно поэтому все в конце концов развалилось.       Если бы это зависело от Намаари, она бы никогда не хотела видеть ее лица вновь, однако Лин была воином Клыка. Целых два года она работала бок о бок с ней. Или, по крайней мере, пыталась. Лин прекрасно оспаривала каждое ее решение, а затем превращала разговор в нечто злобное и очень личное. В конечном счете Виране пришлось убрать ее из отряда. — Ты позволяешь работе затягивать тебя слишком сильно, — сказала ей Лин в одну из тех роковых ночей. — И когда тебе будет не за что держаться — не беги ко мне.       Атитайя поджала губы. — Такое иногда случается, — ее голос был настолько тихим, что Намаари едва могла слышать. — Хотя, если ты действительно хочешь знать... Каждый любит по-разному. При своем выборе я основывалась на том, как человек относится к окружающим людям, но вообще — что, если это единственный, о ком ты можешь думать? Чувства верны, если ты смотришь на этого человека и видишь счастливое будущее вместе с ним. Верны, если смотришь на него и ощущаешь себя в безопасности, а все, что делаешь — естественным. Даже когда все идет из рук вон плохо, он — единственное, что ты видишь. Он — надежда среди всех твоих страхов, — Атитайя на мгновение прервала свою речь. — И что самое главное, он — это тот, кто побуждает тебя стать лучше.       Намаари вспомнила поговорку, которую услышала от своей матери. «Любовь сложна, — однажды сказала она, касаясь носа дочери. — Но она поможет тебе жить в и без того сложном мире».       Намаари пыталась вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя непринужденно. Когда в последний раз чувствовала себя в безопасности. Когда в последний раз она обнаружила, что забыла о своих заботах и о своем народе; момент, когда она действительно думала только о собственном благополучии и о человеке, который заставил чувствовать ее в безопасности.       Ей не потребовалось много времени, чтобы вспомнить такой момент, но осознание будоражило кровь.       Посреди цветочного поля... с Райей. — Ты хоть представляешь, сколько цветов ты убила, чтобы сделать эту глупую корону из цветов? — сказала Намаари уже после того, как согласилась носить ее на своей голове. — Для них ты просто убийца.       Смех Райи был похож на звон колокольчиков на ветру. — Они вырастут заново в следующий сезон дождей. А мне нужно, чтобы ты выглядела более дружелюбной.       Принцесса Клыка застонала.       Райя вернулась к ней с самыми разнообразными цветами. Одни были белыми, другие пурпурными, третьи синими, а остальные красными. Девушка села на колени рядом с Намаари — достаточно близко, чтобы их дыхание слилось воедино. — Стебли недостаточно длинные, чтобы их можно было связать. Но цветы выглядят красиво, не так ли?       Были моменты, когда Намаари замечала множество скрытых деталей. Как только Райя оторвалась от цветов, принцесса Клыка как раз увидела один из них.       Свет просачивался и преломлялся в темных зеркальных глазах Райи, превращая их в ярко-янтарные. Намаари привыкла к тому, что они были темнее самой ночи, привыкла видеть в них себя и больше ничего. Но сейчас, прямо в этот момент, она могла видеть магию, танцующую в глазах принцессы Сердца. Они прекрасны, — хочет сказать она. Тьма служит свету, — проносится у нее в голове.       Дело в том, что Намаари сильная. Намаари дерзкая. Намаари может заглянуть в бездонные глаза смерти, обнажить свои клыки и плюнуть ей под ноги. Она храбрая, расчетливая, умная, стойкая — Намаари горит сильнее лесного пожара, охватывая любого на своем пути.       Но Райя движется как река — великолепная под солнцем и спокойная под лунным светом.       И если бы Намаари пришлось выбирать между сожжением и утоплением, она предпочла бы последнее. — Ложись, — хлопнув по коленям, сказала она Райе. — И дай мне заплести эти цветы в твои волосы.       Ее сердце сжалось в груди. — Принцесса?       Намаари отбросила эти воспоминания. — Прости, я немного задумалась. — Я дала тебе много поводов для размышлений, — Атитайя наклонила голову. Ее слова не требовали ответа. Они были утверждением.       Намаари подумала о том, чтобы солгать или сменить тему, однако она знала Атитайю достаточно хорошо, чтобы понять, что в таком случае женщина просто прекратит разговор. Поэтому она решила говорить честно. — Да. Я только что... поняла, что никогда и никому — кроме моей матери — не говорила, что люблю.       Атитайя пожала плечами. — Некоторым людям любовь дается легко. Остальным? На это может понадобиться время. Много времени. — Ты говоришь так, будто знаешь, каково это. — Потому что мне потребовалось два года, чтобы сказать Джинг, что я люблю ее, а твоей матери — десять, чтобы сказать о том же твоему отцу. — Десять? — Да, — торжественно кивнула Атитайя. — На его смертном одре.       После этого день пролетел незаметно.       Намаари не могла сконцентрироваться и начать работать над документами, потому что перед ней все еще лежала записка Райи. Она попыталась убрать ее подальше, однако передумала, когда мимолетная мысль о принцессе Сердце сверкнула в голове: как Райя справлялась со своими обязанностями посла в такую жару? Тем более, учитывая тот факт, что сейчас она была примерно на границе между Хвостом и Когтем.       Возможно, Намаари тоже следует спрятать несколько записок для нее.       А может, ей стоит оставить их прямо в комнате Райи, чтобы та нашла их, как только вернется домой.       Или ей просто нужно сосредоточиться на этой чертовой работе, прежде чем думать о чем-либо еще.       Намаари скрипнула зубами и просидела за столом еще час, после чего все было сделано. Ее глаза были напряжены и раздраженно пульсировали от длительного чтения, а руку свело судорогой от количества подписей и писем. Она встала, чтобы попить воды, однако со стоном обнаружила, что у нее осталась лишь треть стакана.       Взгляд Намаари упал на кувшин, стоявший по правую сторону от стола с закусками.       Что ж, капля вина ей не повредит.       Она потянулась к большому кувшину и налила красную жидкость в свой стакан.       Девушка мгновенно ощутила горький привкус на языке, однако сумела выдержать достаточно долго, чтобы рецепторы привыкли к нему, после чего сделала еще один глубокий глоток. На вкус было ужасно. Это вино не шло ни в какое сравнение с тем, к которому она привыкла. Кроме того, Намаари подумала о том, что оно могло быть отравлено. Впрочем, грех было жаловаться.       На безрыбье и рак — рыба.       Она прислонилась к перилам своего балкона и наблюдала за тем, как в небе сияли звезды. Пара драконов танцевала вдоль линии горизонта, смеясь.       Она опустошила стакан быстрее, чем ожидала. Заметив это, Намаари налила второй.       Принцесса Клыка ощутила знакомую перемену в воздухе, щекочущую ее шею. Намаари напряглась, вращая глазами — сзади, слева, справа, над головой... Моргнув, она наконец поймала взглядом хвост Сису.       Девушка вздохнула. — Сису.       Намаари ощутила удар, прогремевший прямо под ее ногами. Очевидно, дракон ударилась о край балкона.       Сису выскользнула из-под него, зацепившись когтями за перила, к которым только что прислонилась Намаари. — Хе-хе-хей, что... Как дела? А я просто... сидела здесь. И определенно не следила за тобой.       Принцесса Клыка приподняла бровь. Прямо сейчас она могла бы расспросить Сису о шпионаже, однако была настолько уставшей, что даже не захотела поднимать на нее голос. — Как там дело, с которым ты помогла Пенгу? — Хм, что? — Сису моргнула. — Оставив нас с Райей на берегу озера, ты сказала, что должна помочь Пенгу и очень быстро улетела. Я даже не успела попрощаться с тобой, — Намаари медленно помешивала вино пальцем, а затем сделала еще один глоток.       Сису наконец поняла, о чем она говорила. Запрокинув голову, она напряженно выдохнула, после чего, кивнув, ответила: — Да, Пенгу понравилось! Я принесла ему... эм... свитер... из Хребта?..       Намаари мысленно отметила: никогда не доверять Сису в придумывании истории для прикрытия. — Ты хотела сказать, Джагану понравился свитер, который ты привезла ему из Когтя, — от этих слов улыбка Сису задергалась. — Знаешь, если собираешься лгать, старайся, чтобы твоя история звучала правдоподобно.       Сису нервно засмеялась, однако каменное лицо Намаари заставило ее замолчать. — Ох, ради всей Кумандры, — сдалась она. — Хорошо, да, я солгала, но только потому, что Рай... То-о-олько потому что у меня были личные причины.       Возможно, дело было в вине, однако Намаари потеряла всякую настойчивость. Вместо того, чтобы надавить на дракона, она допила второй стакан, а затем потянулась, чтобы налить третий. Сису молча приблизилась к ней, чтобы понюхать красную жидкость.       Ее нос заметно наморщился. — Что с тобой? Пьешь так, как будто больше нечего. — Райя сказала «найди себе более расслабляющие занятия», а вино расслабляет, — ответила Намаари. — Пф, это не обычное вино. Это Нэп Кам — рисовое вино из Хвоста. И да, оно поможет тебе расслабиться, — шелестя гривой, Сису подошла к изножью кровати Намаари. — Ценой завтрашней головной боли.       Намаари рассмеялась. Сев за рабочий стол, она поняла, что ее зрение стало несколько размытым и сделала очередной глоток. — Ну, теперь понятно, почему оно так быстро влияет на меня.       Сису хихикнула. — По крайней мере, ты дома, в безопасности.       Намаари почувствовала, что ее кожа горит. Она смотрела на записку Райи, водя пальцем по каждому изгибу букв. Полная чушь, но принцессе Клыка это нравилось. «Ты знаешь, что она милая?» — подумала Намаари... Или сказала? Наверно сказала. Она не была уверена, что сейчас ее мысли работали правильно. — Что? — Сису подернула бровями. — Райя милая, — повторила девушка. Нет, Намаари, перестань говорить.       Сису ехидно усмехнулась, и Намаари увидела, как та пыталась удержаться от того, чтобы не подпрыгнуть, постукивая своими маленькими драконьими лапками. — Понимаю, понимаю, а если вы, ну, даже не знаю... — Намаари улыбнулась, глядя на то, как старательно Сису выговаривала эти слова. — Будете вместе? — Возможно, — Намаари потерла края записки между пальцев. — Но она занимается своими делами, а я слишком занята даже для того, чтобы просто провести с ней время. Не думаю, что у нас что-то получится, особенно учитывая то, какой грубой я иногда могу быть. Может она вообще втайне ненавидит меня. — Так, по-моему, ты окончательно опьянела, — Сису подошла к кувшину и принюхалась, после чего развернула его. — Вот черт... Эй, я думаю, ты пропустила одну из записок Райи... — Что... Что там написано? — невнятно пробормотала Намаари. — Райя добавила туда... кое-что, — Сису прочистила горло. — Ого, не удивительно, что ты такая пьяная. Это уже третий стакан?       Между ними повисло молчание, однако Сису... кивала? Это вино или она действительно кивала? А может, кивала Намаари? Я не знаю... Она только что сказала это вслух? Нет. Возможно?       Она снова поднесла стакан к губам. И почему вино внезапно стало на вкус как вода?       Сису подошла ближе. — Я не видела, чтобы вы с ней ссорились с тех пор... Ну, ты знаешь, когда ты убила меня... — О, так ты на самом деле умерла. Мой прокол, — пробормотала Намаари. — Все в порядке! Меня вернули к жизни, так что все невредимы. А еще у тебя хороший прицел! — Сису придвинулась еще ближе — ее движения напоминали Намаари змей. Красиво. То, как мерцала ее шерсть. — Райя сказала мне, что действительно была очень, очень близка к тому, чтобы лишить тебя головы... А еще она сказала, что рада, что не сделала этого, потому что теперь она видит тебя с другой стороны, — в ответ на эти слова Намаари что-то промычала. — Нет, не вот с этой стороны. Хотя я бы посмотрела на это. — И-и еще, — быстро добавила Сису, убирая стакан от Намаари. — Ты видишься с ней так часто, как только можешь, и ее это устраивает. Я думаю, Райю больше беспокоит то, что ты переутомляешься. — Хм, как сегодня? — принцесса Клыка закрыла глаза, чувствуя, как темнота окутывает ее. — Если честно, это Райя попросила меня удостовериться в том, что ты немного отдохнешь. Я видела, как ты разговаривала с той женщиной во дворе. Она вроде ничего.       Попытавшись открыть глаза, Намаари поморщилась. Вращающаяся комната вызывала у нее пронзительную мигрень.       Сису как будто знала, что происходит. Следующим, что осознала принцесса Клыка, было то, как дракон нырнула под одну из ее рук. Намаари старалась идти прямо, но постоянно спотыкалась, из-за чего Сису несколько раз приходилось подхватывать ее. Она двигалась лениво, и это было почти как плавание, только медленнее.       Даже детали ее комнаты были... размытыми.       Как только колени уперлись в кровать, Намаари упала лицом на простыню. Она попыталась встать на четвереньки, однако все в ее животе тут же перевернулось. Мир вращался перед ней, поэтому она просто повернулась на бок и натянула одеяло.       Сису хохотнула где-то неподалеку, а затем принцесса Клыка почувствовала тяжесть, опустившуюся возле ее ног. — Ого, ты так пожалеешь об этом завтра, — услышала она голос Сису. — Кстати, перед тем, как вырубиться: ты пила достаточно воды сегодня? Нет.       Повернувшись, Намаари нахмурилась. Она не ответила на вопрос Сису, сфокусировавшись на ударах в своей голове. Облизнув губы, она подергала кулон на своей шее. Почему Райя оставила его? Почему Намаари оставила заколку для волос? — Думаю, она мне нравится, — слова принцессы Клыка звучали нечетко, но уверенно.       Она почувствовала движение и вздох. — Скажи ей об этом, когда протрезвеешь.       Намаари шумно выдохнула. — Может быть, — единственное, что успела сказать она, прежде чем мир погрузился во тьму.