Kylie Minogue — Slow
Ричи ушел и не появлялся так долго, что я от страха уже не знал, куда себя деть, и что делать. Мысли путались, хаотично цеплялись одна за другую в голове и не хотели складываться во что-то связное. Я замер, стоя возле двери и прислушиваясь к шуму внизу. Тишина. Не слышно было ни голосов, никаких движений. Мне стало страшно, впервые, наверное, по-настоящему страшно с того момента, как я оказался в этой комнате. До этого Ричи пугал меня, но не взаправду, как будто бы играл свою роль. Сейчас мне стало не просто страшно. Мне стало жутко. Я не мог понять, откуда взялся этот иррациональный страх, если пять минут назад мы с ним целовались. И не только! До меня дошло, что я все еще стою в одних шортах. Я быстро поднял футболку, натянул ее через голову, даже не обращая внимания, что мог надеть ее задом наперед. Сердце так сильно стучало, отдавая резонатором в уши, что я боялся, что ничего не слышу из коридора именно из-за этого шума. Я прижался щекой к двери, но за ней по-прежнему была тишина. Я отошел на шаг, боясь, что Ричи может ворваться в комнату и пришибить меня дверью. Думал, что может, стоит все-таки закричать и позвать на помощь, но потом решил, что это мог вернуться тот мужик, отец Ричи, и я бы сделал только хуже. С ним явно не получится вести себя так, как с Ричи, и я рискую получить себе пулю в лоб за две секунды. А умирать мне пока что не хотелось. Я стал мерить шагами комнату, стараясь наступать едва-едва, чтобы половицы подо мной не скрипели. Страх был у меня везде — в кончиках пальцев, на языке, под кожей. Я думал о том, что сейчас там, внизу, возможно, решается моя судьба. Может быть, полиция меня нашла. И там сейчас они ведут разговор с Ричи, а родители пытаются пробраться сквозь ограждение, чтобы наконец меня увидеть… Но тишина убивала. Если бы я смог разобрать хоть одно слово оттуда, мне было бы легче, но на первом этаже как будто бы никого не было. Может быть, Ричи и гость вышли на улицу? Я подбежал к забитому окну. За ним ничего не было видно, но я прислушался. Я же отчетливо услышал, что подъехала машина, скорее всего, мини-фургон или что-то очень большое. И Ричи тоже это услышал, мне это не показалось. Я уперся коленом в подоконник, стараясь ухом примкнуть к тяжелым доскам. Но как я ни напрягался, никаких звуков с улицы не доносилось. Если машина и приехала, водитель оттуда вышел и куда-то направился. Но и в доме была тишина. Куда он мог подеваться? И Ричи тоже? Ответов на эти вопросы у меня не было. Я слез с подоконника и заметил красное пятно на ноге от соприкосновения с грубым деревом. Потер кожу, потом вернулся к постели. Она была смята, на ней угадывались очертания человеческих тел. Я и Ричи. У меня сердце подскочило куда-то прямиком в глотку, чуть не раскрошив мне зубы. Я прижал руки к щекам, чувствуя, какие они горячие. Я что, правда собирался заняться сексом с этим психом? Я бы после этого точно стал очень интересным объектом для изучения психологов. Психология жертвы, не иначе. Но я ведь хотел этого. Господи, как я хотел! Я сжал зубы, чтобы не застонать в голос. Я хотел Ричи, и это было ужасно неправильно, но я ничего не мог с этим поделать. Голова кружилась от близости живого, настоящего человека, а не своих мокрых фантазий, от которых я потом не знал, куда девать стыдливые глаза. Даже на себя в зеркало порой было тошно смотреть. В школе я почти каждый день слушал рассказы своих одноклассников о том, кто, с кем, и сколько раз потрахался на прошлых выходных, куда кончил и как заставил отсосать. Стэн всегда снисходительно это слушал, посмеиваясь и жуя резинку на конце карандаша. Я же в этих обсуждениях не участвовал никогда — прятал смущенное лицо за учебником, делая вид, что повторяю прошлый параграф. Но до войн или размножений грибов мне не было никакого дела. Я слушал чужие интимные истории и мечтал, что когда-нибудь у меня произойдет так же. Помню, после одного такого дня, наполненного самыми интересными новостями (Люси Салливан отсосала Грегу прямо в школьной столовой!), мы возвращались со Стэном домой, и он задумчиво жевал резинку, пока я шел рядом и не знал, как начать разговор. Стэн мне нравился, очень, но мы были друзьями. — Слушай, Эдс, — Стэн как-то задумчиво выдул огромный пузырь из жвачки, — помнишь Билла Денбро? Из параллельного. Он ходит с тобой на историю. — Ну, да, пару раз видел, — я пожал плечами, — а что? — Мы вчера переписывались с ним… Всю ночь. И до этого. И неделей раньше, — Стэн откинул со лба кудрявую челку, и я даже остановился, не решаясь пойти дальше, — в общем, мы типа, это, встречаемся. — Что? Мы проходили мимо маленького жилого дома, и в эту минуту кто-то из детей бросил мяч в сторону окна и разбил его. Послышался звон осколков, плач ребенка и крик мамаши. Я подумал, что это у меня так разбилось сердце. — Ты сейчас серьезно? Вы общаетесь всего ничего. — Ну и что, — Стэн развел руками, — ты не рад? Он же классный, и вы знакомы. — Да, очень классный, — процедил сквозь зубы я, и еле удержался от того, чтобы не скинуть руку Стэна со своего плеча, которую он положил по-дружески, — очень рад за тебя. — В конце недели устраиваю вечеринку. Нормальную, настоящую, — Стэн хлопает меня по плечу, но мне терпеть этот удар — невозможно, — приходи, будет круто. Родители уезжают на все выходные, собираюсь позвать всех, кого только можно. И… — Стэн нервно оглянулся, как будто бы за ним кто-то мог подсматривать, — у меня большие планы на эту тусовку. Если ты понимаешь о чем я. У меня дыхание оборвалось. Я почувствовал, как слезы начали жечь глаза, но заставил себя улыбнуться из последних сил. — Да, конечно. Я приду. И я пришел. Но лучше бы я тогда не приходил.***
Я ждал Ричи так долго, что, кажется, уже наступил вечер следующего дня. Мне хотелось пить, и в голову начали лезть самые страшные мысли о том, что это еще какой-то преступник или грабитель ворвался в дом, убил Ричи, забрал деньги, а про меня даже не подумал. И вот теперь я буду вынужден сидеть тут взаперти, пока не умру от обезвоживания. Я свернулся клубком, подтянув колени к подбородку. Мысли о Ричи не давали мне покоя. Почему он меня оттолкнул и не захотел меня? Он ведь прямым текстом сказал, что хочет, чтобы я переспал с ним взамен на выгодные условия проживания здесь. И так какого черта? Я согласился сам, что ему было еще нужно? Я не знал. Я начал ворочаться с боку на бок, стараясь лечь поудобнее, но все тело ломило. А если я здесь заболею? Температура, кашель? Кто меня будет лечить? Не легче ли Ричи будет меня просто сразу пристрелить? От этой мысли мне стало не по себе, начало мутить. И хотя в комнате было тепло, я завернулся в одеяло, на всякий случай, чтобы точно не простыть. Оказавшись в тепле мягкой постели, я все-таки позволил себе закрыть глаза. Последние несколько недель были такими нервными и эмоционально сложными, что неудивительно, что я вырубался почти каждый раз, как только принимал горизонтальное положение. Кажется, я задремал, а когда открыл глаза, увидел перед собой Ричи и чуть не умер от страха. — Твою мать, зачем ты так делаешь?! — я прижал руку к груди, и сердце оглушительно отстукивало ритм, — я чуть инфаркт не получил. — Извини, — Ричи сложил руки на груди. Он снова принял спокойный, равнодушный вид, как будто бы мы с ним не целовались несколько часов (или дней?) назад. Я сел на кровати, протирая глаза. — Может, ты хоть сейчас объяснишь, что, блин, тут происходит? — Заезжал какой-то мужчина, неместный, спрашивал дорогу в… — Ричи осекся, я напрягся, — в соседний город. Не стоит тебе знать название. — То есть ты хочешь сказать, что ты… — я едва зашевелил губами, — вывез меня из моего города?! Ричи неопределенно пожал плечами. — Будет лучше, если ты не будешь этого знать. Так спокойнее. — Господи, — выдохнул я, закрывая лицо руками, — Ричи, пожалуйста. Выпусти меня. Чего ты еще от меня хочешь? Я же сказал, что согласен, чтобы ты… Чтобы мы… — я не смог произнести это слово вслух, а Ричи как будто только этого и ждал, не сводя взгляд с моих губ, как будто он был глухим и только так мог понять, что я говорю, — ты понял, в общем. Чего ты еще хочешь? Чтобы я тебя умолял? Встал на колени? — Ты правда хочешь со мной переспать? — спросил Ричи, чуть щуря правый глаз. Цепочку с крестиком он спрятал под футболку, но я все равно видел ее очертания. Я подумал о том, как взял эту цепочку в рот, ощутив привкус старого металла на языке. Задняя сторона крестика слегка потемнела от частого соприкосновения с кожей. И откуда я только успел это заметить, если сам я просто умирал от чертова желания?! Но вопрос Ричи застал меня врасплох. Правда ли я хочу этого? Когда мы целовались — хотел определенно, да так, что готов был позволить ему сделать все, что он только мог пожелать. Когда сейчас он сидел напротив меня с непроницаемым лицом, моя уверенность стала колебаться. Я же его не знаю. Он же псих. Но… Но… «Эдди только попробуй ты еще маленький узнаю что ты занимаешься этим я оторву твой член и поставлю его тебе в комнату за стекло чтобы ты любовался им это грязное и мерзкое занятие оно нужно только для того чтобы рожать детей ты меня понял Эдди только попробуй ты можешь заразиться ужасными болезнями и ты умрешь в муках послушай меня я лучше тебя знаю и тебе это не нужно потом когда женишься тогда и поговорим» — Да. — Ты ведь не хотел. — Я и здесь оказываться не хотел, но больше всего я не хочу умирать и я просто хочу вернуться домой, — твердо сказал я, — Ричи, пожалуйста. Что мне сделать? Он молчал долго. Я уже начал крутить себе пальцы от нервов, не боясь, что могу вытащить их из суставов. Я смотрел на Ричи, не зная, что мне делать. Я никогда еще не чувствовал себя настолько беспомощным. — Пожалуйста, — повторил я, и Ричи, наконец, снова посмотрел мне в глаза. — Ты девственник? Я опешил. Подтянул колени к груди. — Ты же сказал, что сам знаешь про меня все. — Я знаю, — Ричи выделил голосом это слово, — но я хочу узнать у тебя. И я не только знаю. Я видел, как ты запихивал в себя пальцы и эту штуку, — Ричи указал взглядом на край кровати. У меня лицо все сгорело от смущения, а по телу прошла дрожь. — Ты не должен был этого видеть, — промямлил я, но Ричи даже не шелохнулся. — Ну так? — Фактически да, — я пожал плечами, — я не… Я не спал с парнями, если ты спрашиваешь про это. — Хорошо, — Ричи кивнул, поднялся с кресла. Я следил за каждым его движением, и не мог даже предположить, что он будет делать дальше. Я замер, прислушиваясь к стуку собственного сердца. На удивление, оно было спокойно. — Ты же помнишь, что я сказал, что не сделаю тебе больно? — Да, — ответил я, вспоминая снова наш поцелуй. Он действительно не делал мне больно. И это кружило голову. Потому что Ричи… Делал то, что я хочу. — Почему ты хочешь этого? — Ричи подошел ко мне, слегка наклоняясь. Тяжелые кудри упали ему на лицо, и мне захотелось их убрать. Я облизал губы. — Если я скажу честно, обещаешь и мне рассказать что-то о себе? Искренне. — Мне нечего рассказывать, — голос Ричи звучал гулко и глухо. Я на минуту подумал о том, что, возможно, у него какое-то пограничное расстройство личности, поэтому он так быстро переходит от одного состояния к другому. Он не умеет управлять собой, значит… Я смогу им управлять. — Тогда и твой вопрос останется без ответа, — я сложил руки на груди, и сделал вид, что снова хочу лечь спать, подтянув к себе одеяло. — Ладно, — сказал Ричи, присаживаясь на край кровати, — потом сможешь мне задать три интересующих вопроса. — Почему только три? — Просто так, — он пожал плечами. Я тяжело вздохнул. — Я хочу этого, потому что я обычный, нормальный, здоровый парень шестнадцати лет, которого слишком сильно контролировали родители и не разрешали ни с кем встречаться и все такое. Моя мать, она… — я закатил глаза, — таскала меня по врачам, чтобы понять, что я не занимаюсь никакими плохими делами. И при этом мы не религиозная семья. Я и в церкви был всего три раза в жизни. Просто моя мама считает так, и не иначе. А ходить по таким врачам — унизительно. Боюсь представить себе, что со мной было бы, если бы я ее ослушался. Ричи молчит. Я чувствую, как рот наполняется слюной, тяжело сглатываю. — Видишь, я сказал тебе правду. Теперь твоя очередь. — Чуть позже, — Ричи по-прежнему не сводил с меня взгляд. Вот сейчас он опять не казался опасным, — но это неплохо, что твои родители так за тебя переживают. — Они не просто переживают, они не разрешают мне распоряжаться моим же телом. А я могу делать с ним все, что захочу. У Ричи вдруг задергался глаз, он отвернулся. — Ричи? — Нет, ничего. Так, значит, ты готов пуститься во все тяжкие? — он поднес руку к глазам, закатил их, и стал поправлять линзы. Это простое действие завораживало. — И ты меня выпустишь? Ричи замер с рукой возле глаза, указательным пальцем касаясь верхних ресниц. Я тоже застыл, даже перестал дышать, как мне показалось. Ричи слегка задвигался на кровати, и она чуть заскрипела. Я снова ощутил то странное чувство, которое было до этого. Хочу. — Боюсь, что… — Ричи моргнул, поправляя линзу, — что тебе здесь так понравится, что уходить ты не захочешь.