Пленник

DragonForce — Through The Fire And Flames

— Мне все еще нельзя задавать вопросы? — А что ты хочешь узнать?       Я поправил капюшон толстовки, подтянул джинсы. Ричи уже достал сигареты и зажигалку, не смотря на меня. Вопросов у меня и правда было очень много, начиная от того, кто соорудил клетку человеческого размера в жилом доме, почему Ричи запретил мне на него смотреть и почему он не кончил, опять. Вопросов было много, но что-то мне подсказывало, что Ричи опять не ответит ни на один из них. Я задумчиво встал в паре метров от него, делая вид, что рассматриваю клетку, хотя на самом деле краем глаза следил за тем, как Ричи выпускает дым изо рта. Я вытер за собой прутья решетки («убери за собой, ты грязный»), но меня все равно еще немного трясло от эмоций, которые я только что тут пережил. Ричи снова выпустил дым изо рта, оставаясь от меня в стороне. — Ну, например, — я повернулся к нему, но не стал двигаться с места, — почему ты… — я откашлялся, — не кончил. — А тебя это так волнует? — Обычно мне казалось, что это двусторонний процесс, — я пожал плечами, отходя от клетки. Сейчас мне было не по себе находиться рядом с таким сооружением. Ричи склонил голову. — Кто бы говорил. — Просто это странно, — я посмотрел на Ричи, — обычно маньяки похищают людей, чтобы они удовлетворяли их потребности. А не наоборот. — Я не маньяк, — резко сказал Ричи, сжимая в пальцах сигарету. Он скурил ее уже до половины. Мне тоже захотелось. — Я знаю. Просто это странно, вот и все. — Хотел, чтобы я заставил тебя отсосать мне?       Его вопрос заставил мои брови подняться вверх, но иначе я никак не выдал своего удивления. По крайней мере, такая его просьба была бы логичной. А то, что он возбудился и никак не дал этому возбуждению выйти, удивляло меня в два раза больше. Это было похоже…       На какую-то особенную форму мазохизма. — Ну, хотя бы попросил бы. Может, я бы и согласился, — я попытался улыбнуться, но Ричи по-прежнему оставался безучастным. Он снова поднес сигарету к губам, делая затяжку, и я представил, как буквально несколько минут назад его губ касался мой член. Многое бы отдал за возможность увидеть это. Я почувствовал, как моя кожа под одеждой стала нагреваться. Если бы я довел себя до такого состояния, если бы я кому-то решил отсосать, я бы сделал потом все возможное, чтобы кончить как можно скорее. Ричи же заводился до предельной точки, но дальше ничего не происходило. Почему он не может кончить при мне? Разве нам есть чего стесняться, после того, что произошло? Не думаю. Я посмотрел на Ричи, а потом сделал вид, что от смущения пускаю глаза, но на самом деле мне нужно было переместить взгляд на его джинсы.       Как я и думал, Ричи по-прежнему был возбужден, но вместо того, чтобы как-то решить эту проблему, самому или с моей помощью (а я бы помог), он просто стоял и курил, как будто меня тут вообще не было. Может, он, конечно, потом пойдет и подрочит или займется сексом с кем-нибудь, но… Почему он сейчас такой спокойный? Будто и не ощущает возбуждения. Я бы в таком состоянии даже стоять нормально не смог, не то чтобы курить или разговаривать с кем-то связными предложениями. — Уверен, ты бы согласился, — Ричи выдохнул дым уголком губ, а потом, через пару секунд добавил, смотря мне прямо в глаза, — поэтому и не предложил. — И ты не разрешил мне на себя смотреть. Почему? — я снова начал щупать те кнопки и грани Ричи, которые мне были доступны. Сердце стучало спокойно, я сбросил напряжение и как будто обновился. Несмотря на то, что Ричи делал мне так приятно, его тайны не давали мне покоя. Возможно, так приятно было именно из-за них, но что будет дальше? Я думал, я нужен ему для удовлетворения его мыслей и желаний, но не думаю, что единственным его желанием было отсосать мне. Скорее, должно было быть все наоборот. И я хотел докопаться до правды. — Какая тебе разница? Тебе что-то не понравилось? — Ричи лизнул кончик сигареты, и я решил снова начать действовать проверенным способом. Я сделал к нему пару шагов, заведя руки за спину. — Понравилось. Даже очень. Наверное, у тебя много опыта?       Ричи вскинул на меня взгляд. — На что ты намекаешь? — На то, что я ничего о тебе не знаю, и могу делать выводы только исходя из того, что ты делаешь. Особенно в плане секса. А сосешь ты очень хорошо. Не знаю, хорошо ли он сосал или нет на самом деле. Сравнить я мог только разве что с порно, но одно дело смотреть, другое — просто ощущать. В свой первый раз, когда эти чувства в новинку и было бы приятно в любом случае, как бы это ни сделали. Я принял равнодушное выражение лица. — Эдди, если ты хочешь на что-то намекнуть, — Ричи сжал руку в кулак, — то лучше говори прямо. — Почему тебе важно доставить удовольствием мне, а не себе? Кажется, Ричи не ожидал настолько прямого вопроса в лоб. Он зажал сигарету между зубами, потом достал ее и потушил о стену. — Тебе так хочется знать? — Да. — Потому что я могу управлять тобой в этот момент, а не ты мной. Могу тобой командовать и разрешать или не разрешать кончить. Могу смотреть на это, а ты ничего не можешь сделать, пока сходишь с ума от желания в моих руках. Просто эгоизм, — Ричи пожал плечами и стал мять в пальцах потухший окурок.       Признаюсь, не такого ответа я ожидал. — А получить удовольствие самому? — я посмотрел на Ричи, но он опустил голову, снова скрывая половину лица от меня за волосами, — или ты импотент?       Мина пронеслась мимо, но чуть не оторвала мне голову. Ричи резко подлетел ко мне и схватил за шею. — Ладно, принял, извиняюсь, но, Ричи… — Заткнись, и не смей ничего говорить про меня, — он сжал пальцы на моей шее, а потом резко отпустил, и я закашлялся. Я не успел испугаться или почувствовать нехватку кислорода, но его перемена меня испугала. Ричи отряхнул руку, будто испачкался в чем-то, и убрал окурок себе в карман куртки, — я могу вернуть тебя в подвал и приказать отцу тебя заткнуть. — Да, и после этого, он, наверное, погладит тебя по головке, и два дня не будет бить? — съязвил я, хотя и понимал, что мне не стоило этого делать. Ричи сузил черные глаза. — Я не понимаю, чего ты добиваешься. — Правды. О тебе правды. Все-таки, я в твоем плену. Выполняю то, что ты хочешь, — я откинул челку со лба, и заметил, что рука у меня немного тряслась. Не очень заметно, но все же. И кажется, Ричи тоже обратил на это внимание и хмыкнул, — наверное, я имею право знать, зачем тебе мои оргазмы. — Потому что я ими управляю, — Ричи пожал плечами. — А своими не можешь, что ли? — тупо спросил я, и вдруг замер. Ричи продолжал смотреть на меня. Какая-то догадка пришла мне в голову, но я тут же ее отмел. Ричи продолжал смотреть на меня, чуть сведя брови к переносице. Я видел, как у него слабо билась жилка на правом виске, и мне захотелось прикоснуться к ней и почувствовать ее биение, потому что это пока был единственный признак жизни в Ричи, — мы ходим по кругу, и ты никак не можешь рассказать мне правду. Почему? Что может случиться, если я буду знать о тебе хоть что-то? Я… — я облизал губу, и Ричи будто бы впитал в себя мой жест, — я уже не против того, чем мы занимаемся, но я просто не понимаю. Если… Тебе нужна помощь. — Смешно слышать это от тебя, — Ричи хмыкнул. — Я могу отказаться от твоих извращений. А силой ты меня не возьмешь, ты сам сказал, — я убрал руки в карманы толстовки, — и что ты тогда будешь делать? Подсматривать, как я дрочу и дрочить на это сам? — Я не занимаюсь такими вещами, — выплюнул Ричи, и я тупо закивал, едва удержавшись от смеха. — Извини, конечно! Ты же у нас святой. А эта клетка у тебя дома просто для хомяка-переростка, я угадал?       Ричи нервным жестом почесал шею. Мне захотелось уйти отсюда. Было странное чувство, как будто меня «отпустило», приход закончился, и я возвращался к своему обычному состоянию, и в этой комнате мне становилось не по себе. Она ничем не отличалась от подвала, с той лишь разницей, что здесь не было матраса. — Это не я ее сделал. Она уже была в этом доме, когда я начал здесь жить. — И как давно ты живешь? — спросил я, хотя не надеялся получить ответ. Ричи был не самым общительным и разговорчивым собеседником. Я обхватил себя руками и покосился на дверь, — и если честно, я хочу обратно в подвал. Да, там темно и грязно, но там есть матрас и хоть какие-то удобства, а не голая стена и решетка, будто я в фильме «Человек в железной маске», — я передернул плечами, — ты не настроен на разговор снова, и я больше не буду доставать тебя вопросами.       Я развернулся и двинулся к двери, надеясь, что Ричи меня услышал и сейчас последует за мной. Но он оставался на месте, и только когда я оказался у самой двери и уже взялся за ручку, я услышал его голос. — Я живу здесь всего год.       Я замер и повернулся. — И я не сооружал эту клетку. Мой отец инженер по образованию, хотя я не знаю, насколько он говорит правду, но руки у него растут из нужного места и он говорил, что построил это сам. — Но зачем? — спросил я, и волосы у меня на руках зашевелились. Ричи пожал плечами, опустив глаза в пол. — Ричи? — Я не знаю, что он тут делает. Как и мать. Я не спрашиваю, потому что мне лучше не знать всей правды, потому что это страшно, и… Тут стоит звукоизоляция, — добавил Ричи, снова доставая сигарету и поднося к ней зажигалку. Я не знал, что сказать. Казалось, любые мои слова спугнут Ричи, и мне лучше пока просто молчать, хотя я уже стал догадываться обо всем сам. — Хочешь сказать, твой отец… — я не мог выговорить это предложение целиком, — построил дом с комнатами для пыток, чтобы потом… — Я в этом не участвую, — резко оборвал меня Ричи. Я смотрел, как он стал щелкать зажигалкой, но пламя подносил не к сигарете, а к пальцам, — если тебя это волнует. Я не по маленьким девочкам. — Но ты знаешь об этом. Значит, ты соучастник. — Давай ты не будешь читать мне нотации, — Ричи поднес зажигалку прямо к больному пальцу и нажал на колесико. Пламя вспыхнуло, он продолжил держать палец над огнем, — мне негде больше жить, а на улице я жить не хочу. Больше не хочу. — Ты жил на улице? — спросил я, и в какую-то минуту уже оказался возле Ричи и вырвал у него зажигалку из рук; пламя погасло, на пальце у него покраснела кожа, — прекрати так делать, ты меня пугаешь. — Жил. — Я тебе не верю, — сказал я, но все еще держал в руках зажигалку, чтобы Ричи снова не начал себя поджигать. Он слабо улыбнулся. — Ты видел шрам, — Ричи едва заметно дернул плечом, как будто что-то в нем сломалось, — думаешь, в семье бы так сделали? — Ну, знаешь, — я сжал зажигалку, — твоя новая семья избивает тебя. — Это ерунда. — Это не ерунда, Ричи! Прекрати говорить ерунду. Тебе нужна помощь, так же как и мне. Я не знаю, где ты жил до этого, и что с тобой было. И уверен, что ты бы не стал мне врать, если бы решился рассказать, но… Ты знаешь, что твой отец. Господи, я даже это слово произнести не могу! Творит такие вещи, и ничего для этого не делаешь?! Чем ты лучше его?! — Чем я лучше?! — вскрикивает Ричи, и я впервые слышу, как он повышает голос, и это так действует на меня, что я забываю, что я хотел еще сказать, — мой отец бы все равно совершал эти вещи. И я не вправе его судить, потому что для меня он сделал хорошее дело, и он бы все равно поступал так и без меня, а я… Я помогаю тем, кого он похищает, тем девочкам, я провожу с ними время, чтобы им было не так страшно, и я… Я просто не хочу возвращаться обратно, откуда он меня забрал! Да, пускай он делает ужасные вещи, пускай он меня иногда бьет, — Ричи начал размахивать руками, — это лучше, чем то, что было со мной раньше! — Эй, тише, — вот тут я уже испугался не на шутку. Я подлетел к Ричи, быстро пряча его зажигалку к себе в задний карман джинсов, и обнимая его, зная, что я не должен этого делать, но не зная, как мне еще его успокоить. Ричи начал трястись, пытаться вырваться, но я сильнее сжал руки, — эй, тише. Тише, успокойся. Сейчас его нет рядом, слышишь? Все хорошо.       Сердце у меня выбивало чечетку, пока Ричи дрожал у меня в руках. Вот тут мне стало совсем, по-настоящему страшно. Я оглядывался на дверь, боясь, что вот сейчас его папаша услышит нас, вернется и пристрелит уже обоих, и даже слабый шанс на спасение у меня исчезнет. Я обнимал худое тело Ричи, и понимал, что пленник здесь вовсе не я. И от этой мысли становилось еще страшнее. — Надо выбираться отсюда. Давай свалим вместе, я обещаю, что ты не вернешься в то место, откуда ты… — Он найдет. Он меня находил уже. — Ты сбегал? — глаза у меня округлились, и я прижал Ричи к себе еще сильнее. Я собирался найти помощь в нем, но кажется, помощь нужна Ричи больше, чем мне. — Да, но он возвращал меня. У меня нет документов, — Ричи шмыгает носом, и я наконец перестаю трястись и вырываться. Но я все еще держу его, — он везде меня найдет. — Зачем ты ему? Он… — я смотрю на Ричи, и тот опускает глаза. Он не врет. Он не может так врать, такое не сыграть, это… Я перевожу дыхание, — он делает с тобой… Какие-то плохие вещи? — Нет, нет, — Ричи качает головой, пытается отстраниться, и я чуть ослабляю хватку. У меня бы все равно не хватило сил долго удерживать его, — на самом деле, я не так уж и нужен отцу… Ему было бы все равно, если бы я умер, потому что… Ну, он всегда может найти другого человека для той работы, что я выполняю, просто… Он тут не самый главный, если уж на то пошло. — А кто главный? — я смотрю на Ричи, на его бледное лицо с покрасневшими веками и лопнувшими капиллярами в белках глаз, — Ричи? — мне хочется тряхнуть его куклу, но у меня плохо получается владеть собой и своим голосом, — есть кто-то еще? — Нет, я говорю про Маму, — Ричи шмыгает носом, и смотрит мне прямо в глаза. Линза начинает выпадать у него из зрачка, и меня чуть не тошнит от этого вида, — это она меня забрала. Я ей нравлюсь. — Она тебя… — Да.       Я чувствую, как во рту назревает огромный липкий ком, как будто я проглотил комок шерсти. Он начинает разбухать и разрастаться, давя на кадык изнутри глотки. — Откуда она тебя забрала?       Сердце подскакивает, а потом замирает. Я смотрю на Ричи, не шевелясь, а он начинает моргать глазом, и линза совсем выпадает у него из глаза и падает на пол. — Из борделя.