***
Где-то через полчаса мы уже были в здании спортивного корпуса медицинской академии. Я никогда не была здесь раньше. Если быть честной, мне сейчас не совсем комфортно, ведь в этом здании может ходить где-то Ярослав. А с Орловым мы не виделись с воскресенья. Он не звонил мне и не писал. Опять исчез, словно по странной привычке. Его поведение бесило до чёртиков. Яр дал мне понять, что не участвует в блядском квадрате. Вероятнее всего, четвертый угол отвалился сразу после первого же откровенного разговора между всеми участниками странных отношений. Мне до сих пор больно осознавать это. Душа завывала каждый раз, когда в мысли вторгался его образ. Я то и дело оглядываюсь по сторонам, ища глазами знакомый силуэт брюнета. Моё сердце вырывается из грудной клетки, когда на трибунах замечает Диму. Юлька тыкает меня пальцем в бок и тихо шепчет мне на ухо: «Иди, поболтай с ним. Я скоро подойду». Я же только молча киваю. Что он делает на трибуне? Он же должен играть! Медленно поднимаюсь по ступенькам, направляясь к шатену, что ещё не заметил моё присутствие. — Привет, — приветствую парня, встав по левую руку от него. Его глаза округляются от неподдельного удивления. Глупо хлопаю глазами, наблюдая за искренними эмоциями на идеальном мальчишеском лице. — Привет, кнопка, — его губы растягиваются в кошачьей улыбке, такой харизматичной и обворожительной, от чего у меня вздрагивают колени. Чёрт бы их побрал! —Ты разве не играешь сегодня? — оглядываю Ковалёва с ног до головы, спортивной формой даже и не пахнет. Он в темно-синем джемпере и брюках. Даже непривычно видеть его не в рубашке. Мне кажется, или в нём что-то изменилось? — Я ушёл из команды, — заявляет Дима, разводя руками по сторонам. Я же шокирована такими известиями. Серьезно? Что происходит? — Ты шутишь? — Мои глаза буквально выпадают из орбит. Меня интересуют причины такого бунта, не говоря уже о том, как отреагировал Максим на такое решение. Вербицкий наверняка в бешенстве. — Нет. Не шучу, — парень притягивает меня за талию к себе и целует в макушку. Так! Мне определенно нравится его поведение. Обнимашки на людях. Я не фанат показных отношений, но после этих игр в дистанцию, это довольно приятное ощущение. — Как Максим принял твоё решение? — осторожно интересуюсь, в то время как внутри меня сменяются эмоции. Я не понимаю, как такое могло произойти. Как Ковалёв вообще набрался смелости, чтобы отказаться от волейбола? Да ещё в такой момент?! Вербицкий явно не был готов к такому повороту событий. Его отец на его глазах топчет воспоминания о матери, а друг уходит из команды. — Мы поругались, — коротко отвечает шатен, качая головой. Его невербальный жест не соответствует его словам. Значит не просто поругались, а разосрались в пух и прах. — Понятно, — проглатываю вязкую слюну и обнимаю парня в ответ. Даже не знаю почему, я делаю этот неосознанный, но одобрительный шаг со своей стороны. Может быть потому, что такой Дима нравится мне больше. В глубине души теплится надежда, что их ссора решит все проблемы. Я буду с Ковалёвым, а сыновья Константина пойдут на хрен. — Что ты тут забыла? — с легким удивлением в голосе спрашивает шатен. — Юлька позвала. Она хочет, чтобы ты помог нам попасть на вечеринку, что состоится после игры, — раскрываю все карты не задумываясь, вызывая язвительный смешок из прекрасных уст парня. — Хорошо, проведу вас. Так и быть, — он кивает, а улыбка не сходит с его лица. Трибуны наполняются. А мне уже всё равно, есть ли где-то в этой толпе зрителей Орлов.***
Игра началась точно по расписанию. Я особо не интересовалась ходом сражения. Мой взгляд был прикован к сердитому блондину, что выделялся на фоне остальных игроков. В нём была четко видна какая-то внутренняя боль. Его удары по мячу были яростными и безжалостными, однако, это не помогало вести в счёте его команде. Мед рвал юрфак на части. Со стороны могло показаться, что игроки юрфака были первокурсниками, но Ковалёв комментировал всё очень подробно. Он знал практически каждого. Команда меда по совокупному возрасту была младше, чем их соперники. — Яр не играет в волейбол? — проклинаю себя за то, что поинтересовалась об этом вслух. Мне же всё равно! Ну, нет, правда! Сколько можно о нём вспоминать? Дура! — Нет. Никогда не играл, он выступает за сборную меда по бегу, — без каких-либо эмоций отвечает Дима, словно его не задел мой вопрос. Я ему не верю. Кожей чувствую, что он ревнует. — Ясно. Я правильно понимаю, что ваша команда сегодня продует? — усмехаюсь, и ловлю его взгляд. Немного яда не повредит, чтобы добавить в наш разговор побольше жгучих ощущений. Вывод очевиден, я превращаюсь в адреналинового наркомана. — За последние два года мы не выиграли у меда ни одной игры, — на выдохе произносит Ковалёв, и в этот момент к нам подходит Самохина. Она приветствует Диму жестом, он же кивает ей и улыбается. — Значит, я буду болеть за мед, — бросаю в сторону шатена насмешливый взгляд, а затем краснею. — Я тоже болею за мед, — смеётся Юлька, а затем поворачивает голову к парню и добавляет: «Сорян, Дмитрий Александрович, у вас нет таких симпотных мальчиков». Кто-то позади нас зовёт мою подругу и она отходит. Я же возвращаю своё внимание к Вербицкому, который успел превратиться в демона с багрово красным лицом. С трибун заметно, как он злится. Я бы хотела знать больше о своей новой семье, чтобы понимать мотивы их поступков. Вербицкие всё ещё были для меня загадкой. — Как ты думаешь, Константин ненавидел Дану? — запинаясь, неловко интересуюсь. Закусываю щёку, и боковым зрением стараюсь оценить реакцию Ковалёва на свою дерзость. — Да, как и многие из её окружения, — ответ парня вышибает кислород из моих лёгких. Неожиданно. Чешу затылок острыми коготками. Да, уж! Как-то очень откровенно… — И ты тоже? Только честно. Я никому не скажу, — пользуюсь моментом, пока Юлька с кем-то болтает, а окружающим нет дела до нас. Все смотрят игру, исход которой предопределён. — Да, я тоже ненавидел её, — слова шатена вводят в меня в состояние, наподобие шока. Как же так? Я совсем не понимаю. Время замирает на ревущих трибунах. Команда юрфака снова пропустила мяч. Ненавидел мать своего лучшего друга? — Но, почему? — смотрю в его глаза, пытаясь считать ответы. Его лицо даже не дрогнуло. Дима словно надел маску спокойствия, за которой прячется целый океан, в котором бушует шторм эмоций. — Сначала я не замечал в ней ничего такого. Пока не понял, что Дана всегда пользовалась моей мамой. О мёртвых не говорят плохого, но о ней… Я ничего хорошего не скажу, — он не отрывает глаз от моих, и даже не моргает, когда говорит. Что-то подсказывает мне, что Ковалёв винит её в смерти своей матери. — Она была сложным человеком. «Как и её сын…» — не произношу финальную фразу, оставляя при себе. Парню не стоит знать всего, что отложилось в моей голове. — Дана была ненормальной. Она манипулировала близкими, ей нравилось играться с людьми, — я чувствую нотку жестокости в его словах. По моей спине ползут мурашки. Даже как-то дико, слышать такое из уст Ковалёва. — О чём болтаете? — из ниоткуда появляется Самохина. Вздрагиваю от неожиданного появления подруги. — Ни о чём, — эмоции на лике шатена сменяются слишком быстро. Он улыбается Юльке, она что-то шепчет ему на ухо. Парень издаёт неловкий смешок и качает головой. Я же всё ещё пребываю в состоянии мысленной бури. Откровенность парня приятна, но сам образ Даны в моей голове становится всё более мрачным и зловещим.***
Игра закончилась с разгромным счётом. И мне сразу стало понятно, зачем нужна вечеринка после. Студентам юрфака — чтобы напиться с горя, а медикам — отметить победу. Тусовка студентов была намечена в одном из андеграундных клубов города под названием «Вперёд в прошлое». Дима отвёз нас и провёл мимо охраны. Я никогда раньше не была в клубе, стыдно признаться. Мои одноклассники хвастались почти каждый понедельник, рассказывая в ярких подробностях, как попали на студенческое пати. Раньше мне не была интересна их пустая болтовня, но сейчас я ощущала странные чувства чего-то запретного. Мама написала, когда мы были в дороге. Она поинтересовалась о местонахождении Максима. Я ответила, что он рядом, и мы не дома. Судя по смайлику, что был отправлен ею после, можно было сделать выводы, что маман довольна. Охренеть, ей даже было лень поинтересоваться, где нас черти носят. В клубе наша маленькая компания разделилась. Юля пошла искать своего недопарня, а Дима встретил знакомых с курса. Я же прошла к колонне, что возле танцпола. В стенах заведения играл знакомый трек. Ди-джей миксовал звуки грома и старую мелодию, название которой крутилось на языке. Знакомая мелодия унесла меня куда-то вдаль. Я не сразу осознала, что танцпол наполнился студентами двух разных вузов. Когда мой мозг пришёл в себя, мою душу охватил неописуемый страх. Вокруг не было знакомых лиц, все были явно старше меня, и уже слегка пьяны. Я стала суматошно искать в толпе Ковалёва. Его не было рядом, поэтому мне пришлось сдвинуться с места, чтобы не чувствовать себя возможной жертвой маньяка-студента. Да, именно маньяка рисовало моё воображение в голове. Он, наверняка, где-то притаился, выискивая свою жертву. Выйдя из большого зала, иду к барной стойке, где виднеется голова Димы за игроками юрфака. Я узнаю их лица с первого взгляда. — Прости, друга встретил, — говорит Ковалёв, когда видит мой встревоженный взгляд. Я еле могу расслышать его извинения из-за очень громкой музыки. — Саша — моя девушка. Артём — мой друг, — шатен знакомит нас, и когда мои глаза поднимаются, чтобы разглядеть незнакомца, мне внезапно становится смешно. Что за хуйня? Высокий брюнет с короткой стрижкой и чёрными глазами. Просто копия Ярослава. Ковалёв, ты точно в адеквате? Глупо улыбаюсь, когда Артём приветствует меня. Жесть, лучше побыстрее свалить, пока не поздно. — Очень приятно! — зачем-то машу головой, а после добавляю: «Дим, ты не видел Юлю?» — Кажется, она пошла в дамскую комнату, — парень указывает пальцем на дверь в противоположной стороне, я же не могу сбросить идиотскую улыбку с губ. Мне стоит дать медальку за то, с каким усилием всё моё нутро сдерживает дикое желание заржать. Иду в сторону указанной двери, и спотыкаюсь через шаг. Ну, надо же! Мне так хочется рассказать сейчас обо всём, что произошло, Самохиной. Хотя она навряд ли меня поймёт. Громкая музыка долбит в уши, подгоняя сердечный ритм. В дамской комнате у зеркала стоит моя подруга. В раковине лежит её сумка. Не сразу понимаю, что происходит, пока в отражение ни замечаю Юлькино лицо. Глаза накрашены и подведены. На губах алая помада. Непривычное зрелище. Боевой раскрас во всём своём оружии. — Тебе идёт, — подхожу ближе, чтобы разглядеть макияж своей одноклассницы. — Каков коварный план? — Сначала привлеку его внимание, а потом найду его новую подружку, и ляпну, что у него хламидиоз, — с язвительной ноткой оповещает меня о своих действиях Самохина. Даже не знаю, хорош ли план. Слишком простой и неправдоподобный, как мне кажется. — Ладно, я готова. Пошли на танцпол, — из уст Юли слова звучат как боевой клич. Мне остаётся только согласиться и двинуться прочь из туалетной комнаты для девочек вслед за подругой. Микс старой песни «Мелом» группы Пропаганда звучит на танцполе, когда две школьницы выходят в центр толпы студентов, пританцовывая. Моя мама просто тащится от этой песни. Юлькина заводная энергия передаётся мне по воздуху. Даже не понимаю, как моё тело начинает ритмично двигаться под трек. Самохина подпевает куплет. Я улетаю на волнах мелодии. Ди-джей же у пульта кайфует, словно ему не лет двадцать, а все тридцать. На школьных дискотеках совсем другие ощущения. Для меня они тупые. Здесь же никто не парится, как двигается и выглядит. Пьяные студенты просто наслаждаются моментом полной свободы. Я улыбаюсь миру, себе и Самохиной. В воздухе играют софиты, а в сердце моей подруги просыпается старый хитрый бес. Она словно заметила чей-то взгляд на своём танцующем силуэте. Закрываю глаза, отдавая себя музыке. Мелодия сменяется на ещё более знакомую. О, да. Я помню этот трек, он играл на дне рождения Константина. Мне нравится. Стоит узнать название оригинала или поискать где-то в сети работы местного ди-джея. Открываю глаза и вижу, как Самохина гармонично растворяется в звуковых волнах. Улыбаюсь. Это приятно. Приятно не думать ни о чём. Мои глаза ловят два знакомых силуэта недалеко от танцпола. Максим и Дима о чём-то яростно спорят, не скупясь на эмоции. Недовольно вздыхаю. Млять! Надо же, они даже сейчас портят мне жизнь. Иду к парням, даже не зная, что буду делать, когда окажусь в эпицентре ссоры. Пройдя сквозь толпу, внезапно натыкаюсь на чужую грудь. Поднимаю глаза. Вдох. А хрен мне, а не выдох. Надо мной возвышается хмурый Ярослав. Ну, какого чёрта? Господи, ты издеваешься? Мои мысли можно смело приравнять к богохульству. Орлов наклоняется ко мне, чтобы спросить: «Что ты тут делаешь?» Я же замираю, словно меня только что пронзил разряд убийственного тока. Какого чёрта? Саша? Ответь ему! — А тебе не похуй? — выплёвываю дерзкую фразу и прохожу мимо, задрав нос практически до потолка. Горжусь собой, но это не точно. Направляюсь к двум другим недоразумениям вечера. Как же бесит! Ни дня спокойствия в моём когда-то беззаботном царстве одиночества. Вербицкий кажется трезвым, и это довольно удивительно. Он что-то орёт другу на ухо, тот же качает головой в ответ, скрестив руки на груди. Приближаюсь к ним, мысленно облачившись в невидимую броню из стали. — Может, вы не будете здесь ругаться, — нарочитым тоном произношу, оказавшись рядом с парнями. Максим швыряет бешеный взгляд в мою сторону. — Саш, съеби отсюда, — рычит блондин, бросив в мою сторону злобный взгляд. Я забываю слова, и мне нечем ответить. Смелость растворяется в обиде. Грубый, бестактный психопат. Надо было придушить его во сне, у меня ведь была такая возможность. — Завали хлебальник, — вопит Ковалёв, толкая друга, ну, или уже врага. Только чёрт знает, чем это закончится. Мне же всё равно, срываюсь с места, чтобы поскорее убраться от двух мальчишек подальше. Быстро иду, ныряя обратно в толпу, чтобы поскорее вернуться к Юльке. Моя душа мечется внутри, периодически ударяясь о сердце. Кажется, что меня уже нечем удивить сегодня, но я сильно ошибаюсь, ибо перед глазами предстаёт неожиданная картина. Самохина танцует с Никитой Черником на танцполе. Никитой, мать его, Черником! Да, ну нахрен! Вызывайте экзорциста! Нет, к такому меня мама точно не готовила. Лучше выйти и подышать свежим воздухом, пока я ещё на кого-нибудь тут не наткнулась.***
На улице валит снег. Дома вокруг практически не видны из-за непроглядной метели. Мне не холодно, хотя я и забыла забрать куртку в гардеробе. Свежий воздух наполняет лёгкие, успокаивая внутренний шторм. Почему Юля не сказала, что её «типа» парнем был именно Никита? И как её вообще угораздило связаться с этим психопатом? Даже не знаю, кто выбесил меня больше. Вербицкий или Самохина? Прошло может минут двадцать, после того, как я вышла из клуба. Где-то вдалеке звучат слова из замиксованного трека: «Дожди видят, как охочусь я. Где ты захотела спрятаться? Следы твои не останутся. Дождись, милая, всё кончится. Дожди видят, как охочусь я».* Оборачиваюсь и вижу знакомый силуэт. С каждым шагом он всё ближе. И как Яр умудряется постоянно появляться в такие моменты. У него будто есть какая-то сверхспособность. Быть там где нужно, даже если я этого не хочу. Брюнет медленно подходит ко мне, на нём тоже нет куртки. На его голове и плечах снег. Парень спрятал руки в карманы и съежился от холода. — Как ты меня нашёл? — мой вопрос звучит довольно резко, мне сложно скрыть раздражение, которое было вызвано целым рядом обстоятельств. Перечислять которые точно не стоит, чтобы не лопнуть от душераздирающего чувства непонимания людских поступков и мотивов. — По следам, — Яр наступает в ямку, оставленную моей ногой. Между нами остаётся расстояние в один шаг. В этом действительно есть что-то волшебное. Невидимая связь между людьми, оставляющими следы на снегу. Глупо думать сейчас об этом. — Ну, и зачем ты убежала? — Орлов стучит зубами, явно не испытывая восторга от холода, который меня, как ни странно, ещё не коснулся. — Ну, и зачем ты удалился из чата и пропал? — отвечаю вопросом на вопрос. Опять. Его периодические исчезновения выводят мой разум из себя. — Я же сказал, что в блядском треугольнике не участвую, — брюнет закатывает глаза, повторяя фразу, произнесённую уже не раз. Мне же до сих пор непонятна его позиция. Что значит не участвую? Мы всё ещё любовники или полиаморы? Как вообще оценивать наши отношения, если они есть. Или всё-таки между нами всё закончилось? — Значит всё? — ощущаю, как грудная клетка трещит вдоль ребер, моя душа вот-вот взорвётся. Сердце перестаёт биться в ожидании ответа. — Что всё? — Ярослав раздувает ноздри. На его скулах играют прожилки от перенапряжения челюсти. — Ну, между нами всё? — выпаливаю я, желая поскорее закончить всё это. Сорвать пластырь, чтобы не затягивать с возможным исходом нашей интрижки. — Что за дурость? — парень снова закатывает глаза и качает головой. Затем усмехается. Я же мечтаю научиться читать чужие мысли, чтобы узнать, что творится в его голове. Снегопад заметает наши следы, что тянутся узкой тропинкой по направлению к ночному клубу. — Может, прекратим общаться с помощью одних только вопросов? — стряхиваю с ресниц прилипшие снежинки. Орлов достаёт правую руку из кармана, и стирает капельки от растаявшего снега с моих губ. — Для меня ничего не изменилось, можешь приходить ко мне, когда захочешь, я от тебя не отрекался, — он хватает пальцами мой подбородок и приподнимает так, чтобы наши взгляды встретились. Я замираю, мой мозг пытается запечатлеть этот момент в памяти. На его черных густых ресницах крупные снежинки. — Тогда почему пропал? — возмущенно интересуюсь, громко выдыхая. — Завал по учёбе, — коротко отвечает Яр, поглаживая большим пальцем по моей холодной щеке. Нежность говорит где-то внутри, что уже пора оттаять. Но мой нелёгкий характер противится этому. — Мне кажется, или завал по учёбе не мешает тебе ходить по вечеринкам? — мои уста покидают слова, пропитанные не смертельным ядом. Расправляю грудную клетку и подпираю бока кулачками. Хотелось ещё притопнуть ножкой, но это будет лишним. — Ди-джей мой друг, я пришёл, чтобы поддержать его. Он сегодня в первый раз играет в клубе. Ты, кстати, мне тоже не писала, — на последней фразе парень начинает улыбаться. Его забавляет моё немного собственническое поведение. Я же, наконец-то, понимаю, почему мне были так знакомы играющие в клубе треки. В этот момент в кармане начинает вибрировать телефон. Не вовремя! Достаю смартфон и принимаю вызов от Самохиной. — Ты где? — подруга пытается перекричать музыку. От её вопля у меня на секунду оглохло ухо, а барабанная перепонка зазвенела. — Сейчас приду, — мне не особо хотелось возвращаться туда, но мы же ведь пришли вместе. Мама всегда говорила, что подруг нельзя бросать на вечеринках. Убираю смартфон в карман и смотрю на Орлова. — Тебе пора? — спрашивает он с лёгкой ноткой грусти. Киваю. — Тогда иди. Звони, если что, — он делает шаг в сторону, чтобы дать мне вернуться по нашим следам.***
Вечеринка в клубе перешла в стадию пьяных плясок. Трезвому человеку в такой атмосфере будет неприятно. Даже Ковалёв, который всегда казался таким милым, немного напугал меня, когда слишком резко притянул меня к себе и поцеловал. Я съежилась от неприятного запаха алкоголя и разорвала союз наших губ. Заметив Юльку, машу ей рукой. На охмелевшем лице подруги уже нет той весёлой дерзости. Она, определенно, чем-то подавлена. Оглядываюсь по сторонам и вижу, как Никита трётся пахом о задницу какой-то длинноногой брюнетки. Как же мне хочется стереть это кадр из памяти. Самохина подходит ко мне и шепчет на ухо: «Может, поедем по домам?» Закусываю губы и несколько раз киваю, затем оборачиваюсь к Диме и прошу его вызвать нам такси. — Я с вами, — шатен достаёт из кармана смартфон и ищет нужное приложение. Юлька нервно покусывает ногти, то и дело бросая взгляды в сторону Черника. Мне не трудно представить, какие чувства сейчас сгрызают изнутри Самохину. Ревность — сука! — Кнопка, мне нужно отойти ненадолго. Встретимся на выходе, — Ковалёв говорит достаточно громко, перебивая музыку, что орёт с танцпола. Я же решаю заскочить в туалет. Дима уходит. Говорю Юльке, что иду припудрить носик, она кивает. Мне не хочется оставлять её ни на минуту, но вот физическая потребность не терпит отлагательств. Быстрым шагом направляюсь к уже знакомой двери, пробиваясь через толпу аки спартанский воин на поле сражения. Добравшись до туалетной комнаты, выдыхаю от облегчения. На танцполе слишком душно и шумно. Здесь же, несмотря на скверный аромат, хотя бы тихо. Прохожу к дальней кабинке, где и запираюсь от лишних глаз пьяных студенток, что обсуждают сплетни у зеркала. Очередной сюрприз находит меня, когда я спускаю джинсы и трусики. Месячные, блин! Небольшое пятнышко крови извещает меня о наступлении кровавой среды. Вспоминаю, что где-то в сумке у меня лежала прокладка. Принимаюсь искать столь нужный предмет гигиены, как вдруг откуда-то сверху до моих ушей доносится знакомый голос. Это Ковалёв. Испугано смотрю наверх, со спущенными штанами. Выдыхаю от облегчения, осознав, что голос доносится из вентиляционной шахты. Любопытство улыбается демонической улыбкой где-то в душе, и я решаю встать ногами на унитаз, чтобы всё расслышать. — Нет, она с Юлей сейчас… Яра я больше не видел, — слова звучат нечётко. Приподнимаюсь на носочки и практически зависаю в воздухе. Мой слух отвлекает бормотание девчонок, что всё ещё стоят у зеркала. — Я не знал, что он здесь будет… Не стоит о нём переживать. Ты не видел, как она шарахнулась, когда встретила его на танцполе, — в этот момент я начинаю понимать, что Ковалёв с кем-то говорит по телефону, и, скорее всего, с Максимом. Моё сердечко начинает лихорадочно биться. — Остынь. Ты был прав. Саша в восторге от того, что мы поругались. Всё идёт по плану, — в его голосе столько самодовольства, что меня тянет вниз, чтобы обняться с унитазом и отправить содержимое желудка в канализацию. Мне плохо? Нет, скорее это чувство отвращения, которое сменяется желанием мстить. Кто-то нажимает на слив в соседней кабинке, отчего я теряю возможность расслышать следующие слова Димы. Смотрю на слегка перепачканные трусики, и осознаю, что впервые в жизни готова склонить свою совесть к первому преступлению.***
Мне стоило огромных усилий, чтобы облачиться в непроницаемую маску, перед тем как покинуть дамскую комнату. Мои лёгкие захлебывались кислородом от очередной передозировки адреналина в крови. Лицо предательски покраснело, а на шее и груди проступили алые узоры. Я уговорила Юлю поехать ко мне, план был так себе. Тащить пьяную одноклассницу в логово моей злющей матери. Но дело заключалось не в добродетели, а, скорее, в коварстве. Дима же буквально парил на крыльях, когда помогал мне сесть в такси. С моего лица не сходила притворная улыбка. По пути домой я написала маме, чтобы узнать, где она. Через пять минут мне пришёл ответ: «Буду через два часа». Расклад показался мне идеальным. Как только мы подъехали к дому, я попросила Ковалёва помочь мне довести Самохину до квартиры. Естественно, он согласился. Внутренние демоны замолчали в тишине моей ослабленной души, ожидая своего часа. Юлька быстро сдала позиции, не прошло и двадцати минут, как она вырубилась на диване. — Отнеси её в мою спальню, — прошу Диму, который уже, кажется, протрезвел. Шатен исполнил мою просьбу без лишних слов. И пока он относил Самохину ко мне в комнату, у меня появился короткий момент, чтобы настроиться на возможно самый отчаянный поступок, продиктованный местью. Вдох. Я поднимаюсь на ноги. Выдох направляюсь в коридор. Шаг за шагом, ощущая прилив отваги и безрассудства. Открываю дверь в комнату Макса, и вхожу, сбрасывая с себя свитшот. Чёрт! Назад пути не будет! Одним движением снимаю джинсы и трусики, скомкав одежду так, чтобы кое-кто не спалил наличие прокладки на моём нижнем белье. — Кнопка, что ты делаешь? — из-за моей спины слышится голос Ковалёва, невольно вздрагиваю, переживая о том, что он мог заметить, как я старательно прятала секретик в трусах несколькими секундами ранее. — Хочу отметить свою победу, — не оборачиваясь расстёгиваю застёжку на лифе. Моё дыхание не в порядке. Актёрские способности — не моя фишка. — Победу? — Дима решается уточнить, медленно приближаясь ко мне. По моей коже пробегают мурашки, когда его губы касаются моего правого плеча. — Ты поругался с Максимом, Яр удалился из чата. Нам больше никто не мешает, — пытаюсь говорить спокойно и ровно, слегка приглушая волнение в сердце. Шатен медленно спускает лямки лифа с моих плеч, и кружевная вещица падает на пол перед моими ногами. — Ты уверена? — жаркий шёпот обжигает мне шею и ушко. — Да, — отвечаю, и закрываю глаза, предавая старые принципы, и толкая совесть к поступи тьмы. Ковалёв сжимает окружность моей левой груди и впивается устами в нежную кожу на шее. Похотливая сущность ликует внутри меня. Я прижимаюсь ягодицами к его паху, приподнявшись на носочки. Он кладёт свободную руку мне на живот, медленно спускаясь вниз. Закусываю указательный палец зубами, разрываясь между двумя частями сознания. С одной стороны мне страшно, и я хочу остановить всё это немедленно, с другой стороны — часть моей сущности требует проучить парня, что решил растоптать доверие девушки, что была влюблена в него. Острое лезвие бритвы оставляет шрам на душе. Саша Дорохова больше никогда не будет прежней. Он касается меня там, склоняя бушующее пламя эмоций в сторону похоти. Черти в голове горят: «Отпусти себя и насладись мгновением…» Сглатываю слюну, растворяясь в плотской утехе. Я всё ещё полностью контролирую свой разум. Его пальцы порхают вдоль складок половых губ, и мне невыносимо сложно сдержать стон. — Тише. Юля спит, — Ковалёв шепчет мне на ухо, а затем прикрывает мой рот ладонью. Парень возвращается к моей шее покрывая буквально каждый миллиметр ласковыми поцелуями. Мои глаза распахиваются, когда один из его пальцев проникает внутрь, растягивая стеночки влагалища. Дима ласкает меня с осторожностью, боясь спугнуть. Разворачиваюсь, чтобы найти его губы в полумраке своими. Я просто должна их коснуться, чтобы забыться и не испытывать тягостных постанываний совести где-то глубоко внутри моей сущности. Вдох, мои уста касаются нежных бутонов. Выдох. Мы целуемся. Но если его поцелуй символизирует желание, то мой скорее разогрев перед выходом мстительной натуры на авансцену. Наши языки сплетаются, как по указке демонов, что уже постукивают когтями в моей голове. Настал их черёд. Я хватаю парня за мягкую ткань джемпера и тяну его в сторону кровати. Ах, Максимка! Не знаю, понравится ли тебе мой сюрприз? Через несколько секунд оказываюсь под весом мужского тела на упругом матрасе. Раздвигаю ноги, как можно шире, отправляя мысленное приглашение Ковалёву, что кажется уже потерял голову. Его вещи стремительно летят на пол. Ярослав был прав. Я сожру двух мальчишек. Мне только сейчас стали до конца понятны его слова. Целую Диму столь яростно и жадно, закусывая его губы острыми резцами. Он издаёт хриплый стон. Бедный слепой парнишка. Перепутал мышку с хищной кошкой. Наши голые тела касаются друг друга впервые без лишних преград. Я чувствую его эрекцию на своем бедре. Смотрю вниз, чтобы оценить его тело. Неплохо. Идеальные мышцы сплетаются в упругие жгуты на руках и груди. Закусываю губы, чтобы не потерять рассудок. Закрываю глаза, сталкиваясь с очередным поцелуем. Его пальцы снова ласкают нежный комочек нервов между моих ног, от чего я ощущаю, как тягучая влага медленно стекает из моего влагалища. Природу не обманешь, возбуждение уже завладело моим телом, в то время как разум всё ещё холоден и жесток. Саша Дорохова не шлюха. Саша Дорохова — коварная и мстительная блядь. Я обнимаю парня за плечи, и развожу бёдра как можно шире. Мои глаза открыты. От них не ускользнёт каждая эмоция, что сейчас играет на лице Димы. Он сдерживает себя, но в то же время находится в неописуемом предвкушении. И как только головка члена упирается во влагалище, ко мне приходит осознание того, что я никогда не знала себя до конца, до той глубиной сути, что прячется где-то в темноте. Ковалёв входит в меня медленно. Всё моё тело сжимается от неприятных ощущений. В первый раз было гораздо больнее. Парень нежно целует меня в щёки по очереди, я же чувствую новый болевой приступ, но уже внутри живота. Возбуждение растворяется за считанные мгновения. Блять. В моём плане этого не было. Похоже, секс во время месячных мне полностью противопоказан. Дима же, как назло, совершает ещё несколько толчков. Издаю пронзительный писк. — Больно, — хриплю, пока из моих глаз сыпется град из слёз. — Потерпи немножко, — шепчет он, замедляя темп. Я вонзаю ногти в его плечи, пытаясь передать боль, от которой у меня начинает кружиться голова. — Не могу, — дрожащим голосом произношу, и ловлю его обеспокоенный взгляд. Ковалёв выходит из меня, а после целует снова и снова в висок, лоб, губы, шею. Парень подхватывает меня и уносит в ванную. Замечаю на внутренней стороне своих бёдер следы крови.***
Дима заботливо помог мне смыть окровавленные пятна на коже. Он явно не подумал о том, что это могли быть месячные. Коварный план сработал. Я не знала, что моя уловка приведет именно к такому финалу нашего соития, но получилось лучше, чем было запланировано. Моя наивная жертва покинула квартиру незадолго до возвращения моей маман. Юлька даже не проснулась ни разу за всё это время. На часах было около десяти, когда сначала в прихожей появилась мама, и практически сразу Максим. Когда он вошёл в квартиру, в моей голове загорелась мысль о том, что Вербицкий найдёт следы крови на своей кровати. Я специально не старалась, просто так получилось. — Ма, у нас ночует Юля Самохина, — сразу раскрываю карты, чтобы не тянуть кота за яйца. Она всё равно узнает. Женщина подходит ко мне слишком близко, вероятнее всего, дабы узнать пьяна ли я. — Хорошо. Саш, ты можешь оставить меня с Максимом наедине? — она громко выдыхает, явно от облегчения, но затем сразу задает мне вопрос. — Конечно, — киваю и тут же ухожу. Пройдя по коридору, ныряю в свою спальню. Но вместо того, чтобы пройти к кровати, остаюсь у двери. Напрягаю слух, чтобы расслышать каждое слово. Второй раз за вечер. — Что ты хотела? Меня всегда раздражало, как неуважительно Вербицкий говорил с моей матерью. Я не видела его, но смело могу предположить, что на его лице красуется маска высокомерия и безразличия. — В твоей комнате на столе лежат дневники твоей матери. Я их не читала, но знаю, что ты их искал, — моя мама не реагирует на дерзость парня, и отвечает спокойным и холодным тоном. Он молчит. — Отец читал их? — странно, что его интересует именно этот факт. — Нет. Она хорошо их спрятала. — Что ты хочешь взамен? — Максим явно чувствует какой-то подвох в благородном жесте моей матери. — Взаимопонимания. Я не говорю Косте, что нашла дневники и передала их тебе. Ты же в свою очередь больше не считаешь меня своим врагом, — у меня даже мурашки по коже расползаются от её выдержки и умения вести переговоры. Вербицкий ничего не отвечает. Я могу лишь предположить, что он только кивнул. Шаги разносятся по коридору, и через короткий промежуток времени дверь в соседнюю спальню сначала отворяется, а затем закрывается. Мне срочно нужно достать эти дневники пока Макс их не перепрятал. Проходит несколько часов ожидания полной тишины. Мой организм борется с желанием уснуть и отложить очередную часть своего коварного плана на завтра. Набравшись смелости выхожу в коридор и тихо отворяю соседнюю дверь. Блондин спит на животе, в комнате темно, её освещает только тусклый свет уличного фонаря. Возле кровати и на столе разбросаны дневники в твёрдом переплёте. Их штук двадцать, не меньше. Прохожу на цыпочках и собираю часть, а затем возвращаюсь к себе в комнату. Достаю телефон и начинаю фотографировать каждую страницу со вспышкой. Благо, что Юлька спит зубами к стенке непробудным сном. Время на часах бежит очень быстро. Я боюсь быть пойманной, но всё же повторяю свой безрассудный поход в логово белобрысого чёрта. Когда наступает момент третьего захода, меня чуть не убивает приступ инфаркта, когда Максим резко начинает храпеть. Моё сердце завалилось куда-то под кровать. Вернувшись в комнату после последней шпионской вывозки, замечаю, что забыла вернуть на место один из дневников. Он остался на моей прикроватной тумбочке. Открываю его на последней странице, освещая шероховатую поверхность фонариком телефонным фонариком. Запись датируется июнем того злосчастного года, в который Даны не стало. Это её последний дневник. Растираю глаза, чтобы буквы перестали расплываться от усталости, перед тем, как прочитать следующее: «Я всегда любила только Сашу. И единственным плодом наших отношений, всегда был и будет Максим. Мне всегда было страшно признаться в этом даже в собственных дневниках. Я боялась, что Костя прочитает. Но сейчас уже не так страшно. Завтра я обо всём расскажу Маше. Она возненавидит меня, но со временем поймёт. Костик меня предал. Из-за чертовой разницы в резус-факторах, я не могла забеременеть, в то время, как его дорогая Мариночка родила ему сына. Не знаю, как мне пришла в голову мысль о мести, но это уже не важно. Мой мальчик поймёт меня. Он — моя точная копия в мужском воплощении. Когда настанет время, Максим будет счастлив, счастлива буду и я».