Бесстыжие

      У вас бывали такие сны, когда вы не можете отличить реальность от иллюзии? Иногда, мои сновидения окутывают меня так сильно, что я не могу отделить реальность от вымысла. В эти моменты мое сознание подчиняется величию и сладости миров, изображенных только в моих мечтах. Оно оказывается в плену мистического царства сновидений, где время и пространство становятся ничтожными. Но иллюзии, какими бы реалистичными они не были, всё же не вечны. В конце концов, я либо просыпаюсь, либо открываю дверь и понимаю, что за ней скрыто место, которое лучше всего помню. В моих снах таким местом всегда была старая, очаровательная квартира, где я жила, смеялась и мечтала.        Сейчас мне страшно, что всё вокруг меня нереально. Эта комната, где вдоль одной из стен стоят стеллажи с книгами. Это окно с цветным витражом. И даже Ярик, в чьих объятиях я сейчас лежу. Не помню, как уснула и засыпала ли вообще. В грудной клетке поселилась тупая тягучая боль. Так бывает, когда часть тебя впервые умирает.       В комнате темно, и только тусклый фонарный свет пробивается сквозь цветные стёкла витража. Здесь я должна чувствовать себя в безопасности, но меня не покидает мысль, что это всё нереально.       — Булочка моя, засыпай, — Ярослав открывает глаза и тихо шепчет мне сонным хрипловатым голосом. Его пальцы под моей футболкой нежно поглаживают кожу на моей спине.       — Всегда хотела спросить тебя, я — булочка с корицей или с маком? — еле слышно спрашиваю парня.        — Я имею в виду эту булочку, — он усмехается, а его рука смещается вниз по спине и застывает на моей ягодице. Брюнет улыбается, а я издаю звонкий смешок и накрываю свои губы ладонью.        — То есть, ты называешь меня жопной булочкой? — сквозь смех интересуюсь. С корицей? Как же, размечталась!        — Если быть точным, то левым полупопием, — кивает Орлов, сжимая упругую кожу пальцами. В его глазах я замечаю игривый огонёк, что плещется в кофейных оттенках.        — Почему именно левым? — задаю уточняющий вопрос и удивляюсь своей способности флиртовать после всего, что было вчера вечером и сегодня ночью. Каким-то непостижимым образом мне удавалось улавливать короткие моменты счастья, когда он рядом. И сейчас я начинаю это ценить, ощущая его кожей.        — У тебя там такая маленькая родинка. Я её заприметил, когда тебе уколы ставил, — отвечает Яр, а его пальцы наощупь находят маленькое выпуклое тёмное пятнышко, о котором идёт речь. Он целует меня в лоб, я же слышу ритм его сердца, тихий и размеренный.        — Что мы будем делать? — нотка грусти звучит в моём дрожащем голосе. Мне сложно представить, что ждёт нас впереди. И я вздрагиваю от ощущения, что скребёт в душе. Тревожно.       — Сейчас поспим, потом позавтракаем и будем думать, — шепчет брюнет, целуя мой лоб после каждого слова. Он словно пытается отогнать эту тревожную мелодию, под которую плачет моё уставшее сердце. А я боюсь, что это всего лишь сон. Мне кажется, что если я сейчас встану с постели и открою дверь, ведущую в коридор, то увижу убранство старой квартирки, где провела большую часть своей жизни.       Закрываю глаза, паника постукивает пальцами где-то внутри. В лёгких будто не хватает кислорода. Хочу себя успокоить и отвлечься, но ничего не получается. Я не могу контролировать поток тревожных мыслей, и они очень быстро занимают всё пространство моего необъятного разума.       Открываю глаза и резко встаю. Ярослав смотрит на меня довольно озадаченно. Мне нужно проверить! Делаю шаг и переступаю через ноги парня, второй и оказываюсь на холодном полу. Прохожу вдоль комнаты и замираю, глядя на дверную ручку. Сердце застывает в груди. Один короткий миг и я решаюсь открыть дверь. В темноте вижу длинный коридор со шкафами и стеллажами книг. Это не сон. Громко выдыхаю и возвращаюсь в постель. Теперь уже не так страшно. Оказавшись снова в объятиях Орлова тут же засыпаю, но уже по-настоящему.

***

      Не помню, когда в последний раз так крепко спала. Я словно впала в кому почти на целые сутки. Мы проснулись ближе к полуночи, позавтракали на ужин и вернулись в постель. Мой организм явно требовал отдыха, чтобы восстановиться после стресса. Меня не навещали сновидения. Я закрывала глаза и утопала в полной темноте, а открыв понимала, что прошёл ни один час. Мой разум будто выпадал из полотна времени. В понедельник мы проспали будильник, и я решила, что не пойду в школу. Ярик предложил навестить Макса в больнице. Мне пришлось провести у зеркала не меньше часа, чтобы замаскировать синяк, виднеющийся по краям пластыря, что скрывал шов на брови. Моё сердце обволакивала пустота, а где-то за спиной напевала свою мелодию тревога. Мне не особо хотелось говорить. Казалось, что стоит мне произнести хоть звук, и я зарыдаю. И все же мой хмурый мальчик, каким-то необъяснимым образом всё понимал.       Позавтракав, мы отправились в больницу, а по пути остановились на заправке.       — Боюсь, что твоя бабушка нас выгонит, когда Марина ей всё расскажет, — решаюсь заговорить, пока топливный бак наполнялся бензином. В воздухе витал этот неприятный запах. Меня всегда подташнивало на заправках.       — Не выгонит, — громко выдохнув, отвечает Яр. Он наклоняет голову в бок и щурит глаза, внимательно изучая бледные оттенки тревожности на моём лице. — Это моя квартира. Бабуля переписала её на моё имя, когда мне исполнилось восемнадцать. Это, во-первых. Во-вторых, её не интересует мамино мнение. Они не ладят.       — А где она тогда живёт? Если эта квартира не её? — выслушав Орлова, решаюсь задать вопросы. Я не знала всех нюансов уклада его семьи и мне,честно сказать, немного стыдно. Варвара Михайловна приезжала на праздники, но вся остальная информация была упущена мной.       — В другом городе, сюда приезжает между семестрами. Она давно хотела, чтобы я съехал от мамы, — произносит Ярослав, в то время, как заправщик машет нам рукой, давая понять, что мы уже можем ехать. Автомобиль трогается с места.       — Почему тогда Максим говорил, что Марина хотела сбагрить тебя, дабы наладить личную жизнь? Не проще было попросить тебя съехать в квартиру? — моё любопытство продиктовано нелогичным поведением мамы Ярика. Зачем отправлять сына за сотни километров от дома? Понятно, хороший вуз и всё такое. Может,она действительно хотела лучшего для него и её личная жизнь тут не причём?       — Мама мечтала сдавать эту квартиру, чтобы у меня были свои деньги на жизнь в другом городе, — объясняет брюнет, постукивая пальцами по рулю. Его слова подтолкнули меня к финансовой проблеме, что машет нам ручкой на горизонте. А на что будем жить мы? Устроимся на работу и останемся без образования? И всё из-за моих безрассудных поступков. У всего есть цена. И Ярослав не заслужил этого. Хлюпнув носом, стираю с щеки слезу так, чтобы он не заметил.       — Что мне делать, Яр? Как я без мамы… — проговариваю мысли вслух. За стеклом проносятся серые дома в снежных шапках. Иней застыл на проводах, а незнакомые люди спешат по своим делам.       — Как-нибудь проживём, — рука Орлова накрывает мою ладонь. Я чувствую тепло, но мне страшно смотреть вперёд. Мы подъезжаем к месту назначения. Во мне борются два чувства. Одно с голосом души просит меня довериться Ярославу, другое шепчет, что я ломаю парню всю жизнь. Эгоистка!       Войдя в здание больницы, мы поднимаемся на третий этаж, скоро я увижу Макса. Он наверняка недоволен и будет говорить о том, что скорее хочет получить выписку и покинуть эти стены.       — Блять, я так и знал, что вы сюда припрётесь, — стоит мне только о нём подумать, как блондин появляется на лестничной площадке, между вторым и третьим этажами.       — И тебе, привет! — сквозь зубы приветствую Макса. Белобрысый ворчун фыркает. Мысленно закатываю глаза.       — Саша, тебе нельзя здесь быть. Твоя мамаша решила отправить тебя в школу-интернат, — по слогам проговаривает Вербицкий, пока меня будто прошибает током. Интернат?       — Она совсем охуела? — Ярик теряет самообладание. Вздрагиваю. Его лицо покрывается красными пятнами, а в глазах разрастается тьма. Я слышу скрип его челюсти. Он сжимает кулаки так, что костяшки белеют.       — Откуда ты знаешь? — дрожащим голосом интересуюсь. В горле застревает ком.       — Она легла на сохранение. Мы с ней опять соседи, только её палата на пятом этаже, — бесстрастно отвечает блондин, заводя руки за спину. На его голове повязка, а под глазами серые круги. Он выглядит довольно болезненно, но лучше, чем в ту проклятую субботу.       — Что? Где она? — из моих уст выпадают два коротких вопроса. Сердце защемило болью в грудной клетке. Мне нужна минута, чтобы до конца осознать услышанное. Сегодня я слегка подтупливаю.       — Успокойся! Она притворилась, что ей плохо. Отец поместил её сюда на всякий случай, — Максим подходит к окну и достает из кармана пачку сигарет и зажигалку. Не думаю, что здесь можно курить, однако в этой больнице работает Константин, и велика вероятность, что белобрысый гремлин носит титул местного принца.       — С чего ты так решил? — мне не верится, что мама могла притвориться. Она испытала такой стресс. В её положении — это очень опасно. Меня накрывает мысль, что я могу её потерять. Жгучая боль занимает все пространство в груди.       — Заплатил медсестре в гинекологии, она мне докладывает каждый час. Приходила Марина, и они обсуждали, что с тобой делать, — зажав между губами фильтр сигареты, объясняет Вербицкий, а затем открывает нараспашку окно. Я же разворачиваюсь на пятках и спешу вверх по лестнице.       — Блять, Саша, ты куда? — только слышу недовольный крик Максима за спиной. Перед глазами мелькают этажи, таблички, люди в белых халатах. Мой разум отключается. Добравшись до пятого этажа, останавливаюсь на секунду, чтобы перевести дыхание. Проскользнув мимо злобной медсестры, медленно иду по коридору, заглядывая во все палаты. В голове проносятся сотни ужасных мыслей. Я проклинаю себя за то, что появилась на свет. У последней приоткрытой двери замираю. Сердце захлёбывается в груди, не успевая справиться с потоками крови. В ушах шумит, а перед глазами плывут блёклые круги. Мама, как ни в чём не бывало с улыбкой на устах с кем-то говорит по телефону, уплетая конфеты. Она не выглядит больной. На её щеках лёгкий румянец.       — Попалась, — где-то сбоку звучит знакомый женский голос. Мурашки пробегают по коже на шее. Это Марина. Она толкает меня в палату, я спотыкаюсь и чуть не падаю на пол. Мама как по щелчку пальцев сбрасывает вызов, и на её лице появляется вымученная гримаса. Она кладёт руки на выпуклый живот.       — Я же говорила, что она придёт, — ядовито произносит черноокая дьяволица. В её глазах сверкает победный блеск, когда она запирает за собой дверь. Оказавшись в ловушке, я не испытываю страха, только пустоту. Это неописуемое чувство, что медленно убивает во мне прежнего человека. Всё становится только хуже. Надеждой на счастье в моей жизни даже не пахнет. Мрак, печаль и тлен.       — Саша, сейчас ты поедешь в одно место. Я договорилась, — измученным голосом проговаривает моя мать, у меня словно пропадает пол под ногами. Пошатнувшись я делаю шаг к окну, чтобы опереться о подоконник, но Марина хватает мою руку. Её длинные ногти алого цвета вонзаются в кожу на запястье. Я пытаюсь вдохнуть воздух, но мои лёгкие словно сжимают болезненные тиски. Сердце бешено колотится так, будто через секунду меня ждёт приступ инфаркта. Капельки пота проступают на лбу. Паника толкает мой разум в пропасть страха. Ручка двери дёргается, в палате раздаётся громкий стук. Я хочу присесть. Но Марина одёргивает меня. Как ты можешь называть себя психиатром, если не видишь, что у меня паническая атака?       Громкий треск заставляет вздрогнуть всех в палате. Мама с испуганным лицом садится на больничную койку и хлопает глазами. Боковым зрением замечаю двоих, Максима и Ярослава. Кажется Орлов только что вышиб дверь, что теперь покосившись болтается на скрипучих петлях.       — Мам, отпусти её, — грозный рык брюнета звучит пугающе.       — Нет! Ярик, Саша несовершеннолетняя, и Женя решила, что теперь она будет учиться в школе-интернате. Ты же сейчас поедешь в академию и заберёшь своё заявление на академ, — истерично тараторит Марина, мой мозг еле успевает переработать озвученные ею слова. Вербицкий отходит от брата с таким лицом, словно знает, что тот сейчас взорвётся. Ярослав цокает языком, а затем закрывает за спиной дверь. Мрачный. Суровый. Жестокий. Я вижу в его глазах чистую ярость. Орлова отпускает моё запястье, делаю шаг назад, чтобы опереться спиной о стену у окна. Меня колотит.       — Вы обе ебанулись? — Яр злобно адресует вопрос двум женщинам, что синхронно скрестили руки на груди. — Да, Саша несовершеннолетняя. И Евгения её мать. — Он буквально выплёвывает последнее слово, будто оно никак не вяжется у него с действительностью. — Если вы сейчас же не бросите свою тупую затею, я обращусь полицию. Им будет очень интересно узнать, как семнадцатилетняя девушка оказалась в больнице с отёком Квинке, а меньше чем через месяц ей зашивали бровь. Вы думаете ни у кого не будет вопросов, когда они увидят это? — сделав несколько шагов ко мне, парень убирает с моего лица прядь волос, что прячет пластырь и толстый слой тонального крема. Я никогда не видела его таким жестоким. Мой Ярик казался спокойным, уверенным. Но сейчас он готов разорвать кого угодно на части. Даже Макс притих.       — Ярослав, молчи, — у моей матери прорезается неуверенный голосок. Она возмущенно качает головой и поглаживает живот. От её наигранных повадок меня начинает подташнивать.       — Это вы заткнитесь! — рычит Орлов, а затем бросает взгляд в сторону брюнетки. — Мама, ты не выкрутишься. Твоему руководству из министерства здравоохранения тоже будет интересно послушать эту историю. Опытный врач-психиатр подталкивает жену бывшего любовника к попытке убийства собственной дочери. Да тебя снимут с твоей должности! Её лишат родительских прав и упекут в психушку, а ты останешься без работы, — я слышу, как надрываются его голосовые связки. Он не повышает тон, но то с каким напряжением Ярослав произносит слова, говорит о многом. Мой уставший мальчик сдерживает себя.       — Максим уже дал показания, тебе не поверят, — усмехается моя мать, и у меня в этот момент трескаются розовые очки, сквозь которые маленький ребёнок смотрит на самого дорогого человека на свете.       — Какие нахрен показания? Он говорил с врачами, — Орлов ловко отвечает ей, разбивая её самомнение на осколки.       — Вы обе конченные идиотки, если думаете, что вам поверят. Если хотите и дальше жить своей прекрасной размеренной жизнью, забудьте о нас. Я ни одну, ни вторую видеть больше не хочу, — брюнет еле заметно покачивает головой, его челюсти сжимаются после каждой фразы.       — Тогда я попрошу Диму написать заявление на тебя, — издевательски заявляет моя маман, а у меня выпадает сердце на пол, оставив огромную кровавую дыру в грудной клетке. Марина бледнеет на глазах. Она открывает рот, чтобы что-то сказать.       — Не понял? — брюнет сверлит озлобленную женщину самым тяжелым взглядом, у меня подкашиваются колени от перенапряжения. Хорошо, что за моей спиной стена. Я бы упала, если бы не она.       — Ну, вы же подрались, — пожимает плечами мама, прищурив глаза.       — Не было такого. Яр нас разнимал. В драке он не участвовал, — в этот момент Макс вмешивается в разговор. Он уже стал багровым от ярости. Я же впервые вижу, как он защищает брата.       — Моим словам больше поверят, —лукаво усмехается моя мать, поглаживая живот. Интересно, мой брат будет таким же монстром? Надеюсь, что он будет похож больше на Вербицких.       — Валяйте. Отец в тот же день подаст документы на развод. Я накатаю заяву на вас, вы на Яра. В лучшем случае останетесь с алиментами и ребенком на руках, — растягивая гласные проговаривает блондин, а затем улыбается улыбкой истинного психопата, но это скорее романтизированный комплимент, чем оскорбление в его сторону. Мама громко выдыхает и качает головой. Марина молчит, возможно, пытаясь осознать, какого монстра она создала в лице моей матери.       — Что тут происходит? — в этот момент дверь со скрипом открывается, и в комнату входит разъяренный Константин. Вероятнее всего медперсонал уже ему настучал.       — Твоя жена слетела с катушек. Вторая по счёту, — язвительно отвечает отцу брюнет. Он делает паузу, чтобы затем продолжить: «Она отравила Сашу. Твой младший сын с сотрясением лежит в больнице по её вине, а на меня она собралась писать заявление за драку».       Мужчина делает шаг назад, а на его лице медленно сменяются эмоции гнева на что-то похожее на безысходность. Я могу себе представить насколько он сейчас ошарашен.       — Костя, он врёт, — жалобным тоном произносит слова мама. Максим еле сдерживает истеричный смешок. В его глазах я вижу победный фейерверк. Он будто очень ждал этого момента и его время настало.       — Ага. Он врёт, я вру, Саша с нами заодно. Только ты такая пушистая и невинная, — сделав несколько шагов к отцу, говорит блондин. Константин тяжело дышит, его лицо белеет, а зрачки сужаются до еле заметной точки.       — Прошу вас всех выйти из палаты, — мужчина обращается ко всем, кроме своей жены. — Ярик, подождёшь меня в коридоре, Максим, у тебя постельный режим, — добавляет он более мягким тоном. Я же начинаю уважать человека, который всегда казался мне таким чужим.

***

      Мы с Максом решили подождать Яра на лестничной площадке между вторым и третьим этажами. Вербицкий,естественно, закурил, открыв окно. Я же смогла насладиться несколькими вдохами свежего воздуха, пока вокруг не запахло сигаретным дымом. Мимо нас прошла одна медсестричка, которая вместо того, чтобы читать блондину нотации, одарила его весьма озорным взглядом. И стоило только мне слегка унять дрожь в теле, как на ступеньках появился высокий шатен.       — Привет, — Дима тихо произносит. Я отвожу взгляд в сторону. Хочу дождаться Ярослава и свалить отсюда поскорее. Мне не хватает его присутствия, без него под ногами нет опоры.       — Лучше уйди, — хрипло произносит Максим, стряхивает пепел с сигарет в открытое окно. Он поглядывает на друга скосив глаза.       — Нет. Я хочу с вами поговорить, — Ковалёв качает головой. Меня выворачивает наизнанку от того, что приходится слышать его голос.       — О чём? О том, что ты напишешь заявление на Ярика, если моя мама или Марина тебя попросят? — с горькой усмешкой спрашиваю предателя. Он теперь такой чужой, словно все минуты, проведенные вместе, были стёрты из памяти. Как легко перешагнуть черту, отказаться от влюбленности и выбрать ненависть.       — Кнопка, что за бред? — скрипнув зубами, интересуется шатен. Мне не хочется смотреть на него, он не достоин даже моего взгляда. В этот момент замечаю на лестнице ниже миниатюрную девушку с белокурыми волосами и серыми глазами. Она почему-то остановилась на ступеньках. Странно.       — Ну, я бы не сказал, что это бред. Ты, как никак, настучал на нас Марине, — усмехается Вербицкий, а затем он выпускает кольца серого дыма в воздух. Чувствую на себе взгляд Димы.       — Не смотри на неё, назад обернись, — произносит блондин. Ковалёв оборачивается и замирает.       — Кирочка, привет. Ты как раз вовремя! — весело проговаривает Максим, а моя челюсть падает на пол. Это она. Та, что была до меня. Та самая. В это мгновение я осмеливаюсь поднять глаза и посмотреть на Ковалёва. Обстоятельства застали его врасплох. Он потерян. Белокурая девушка машет рукой, но не решается подойти к нам. Она так и стоит посреди лестницы на ступеньке.       — О, да. Она мне рассказала, что ты выпросил у неё телефон Марины, — Вербицкий словно смакует каждое слово на устах, он наслаждается моментом истины. Вторым за день. Ещё немного, и на его голове появится корона.       — Я бы рано или поздно об этом узнал. О чём ты нахрен думал? — Макс делает шаг к другу и тыкает указательным пальцем ему в грудь. Напряжение нарастает в воздухе. Продолжаю наблюдать за их взаимодействием в присутствии Киры. У девушке покраснел кончик носа, она отвела красивые глазки в сторону. Я замечаю в её внешности сходство с Даной.       — Я подожду тебя там, — Кира обращается к блондину и спускается ниже, а через несколько секунд пропадает из виду. Она пришла к нему. Это даже мило. Если я правильно помню их историю, то её выбрал именно Вербицкий. Фрейд нервно курит в сторонке.       — Ты меня ненавидишь? — Дима спрашивает друга. В воздухе повисает тишина.       — Определенно, да, — выдержав нарочитую паузу, отвечает Максим. — Ты меня предал. Из-за тебя сейчас этажом выше мой отец разбирается с Женей. Она хотела отправить Сашу в школу-интернат, — растягивая гласные, проговаривает блондин, а затем возвращается к подоконнику и тушит сигарету.       — Я не знал. Марина обещала ничего не говорить ей, — довольно тихо произносит Ковалёв, опустив взгляд медовых глаз к полу. Громко вздыхаю. Вся эта ситуация напоминает мне сцену из индийского фильма. Скандалы, интриги, бывшие девушки. Я не особо верю в то, что Дима настолько наивен, чтобы верить женщине, чьи интересы затронул блядский квадрат.       — Так она сама обо всём узнала, — усмехается Вербицкий. Я неосознанно вздрагиваю, вспомнив слова своей матери о том, как она застала нас спящими на диване.       — Как? — Дима поднимает глаза, ища ответы на лице друга.       — Мы были не слишком осторожны, — решаюсь ответить вместо Макса, и тут же об этом жалею, прикусив губы. Ковалёв обращает ко мне свой взор. В медовых омутах разрастаются оттенки грусти.       — Саш, прости меня, — голос шатена звучит по-особенному печально. Качнув головой, отвожу глаза в сторону. Моё сердце предательски дрогнуло в груди, оно ещё помнит его, как милого мальчика, что поцеловал меня на похоронах. Нет. Силой воли убиваю ностальгические ощущения в груди. Мне его не жаль. И прощать я его не собираюсь.       — Не надо. Не говори с ней, — осекает друга Максим, качая головой. Несмотря на его тон, я знаю, что ему немного жаль Ковалёва. Вербицкий слишком к нему привязан.       — Что у тебя с лицом? — Дима замечает пластырь на моей брови. Я не отвечаю, лишь прикусываю щеку, чтобы боль помогла мне сдержать эмоции, что закипают внутри.       — А ты как думаешь? Тоже мне стратег блядь! — возмущенно произносит Максим, и достает из кармана пузырёк с таблетками. Я слышу знакомые шаги. Подняв глаза к лестнице, замечаю Ярослава. Он спокоен, и даже не смотрит в сторону Ковалёва, словно того здесь и нет.       — Саш, пойдём. Тебе нужно сменить повязку, — брюнет обращается ко мне, протягивая ладонь. Я делаю несколько шагов вперед и один по ступеньке. В моей голове мысленно стирается фигура треугольника, когда-то нарисованная на стекле Орловым. Мои пальцы касаются его ладони. Выбор сделан, всё остальное неважно. Я хочу остаться с ним.

***

      Ярик отвел меня к одной доброй женщине по имени Людмила, она работала главной медсестрой в отделении, которое возглавлял Константин. Пока Людмила мне меняла повязку, Орлов стоял в коридоре и очень громко о чём-то думал. Я не могла оторвать от него глаз. Мой хмурый мальчик что-то решал в эти минуты, набрасывая планы на жизнь на мысленную ленту, что крутилась в его голове. Он не был зол, а скорее сосредоточен. И когда милая женщина закончила с повязкой, мы отправились на стоянку к машине. Яр не задавал мне вопросов о Ковалёве, не интересовался, о чём мы говорили. Для него это словно не имело значения. Я смотрела в окно автомобиля, пока мы медленно двигались в дорожной пробке. Небо было ясным, а солнце казалось слишком ярким. Оно ослепляло меня своим сиянием.       — Куда мы едем? — интересуюсь, заметив, что Ярослав свернул в сторону дома, где находится квартира Вербицких. Тревога вновь медленно стала подступать к моим нервам. Мыслей о том доме достаточно, чтобы выбить меня из короткого состояния равновесия.       — Сначала заедем за всеми твоими вещами, потом за моими, — отвечает парень, стукнув пальцами по рулю. Он продолжает мысленно перебирать в голове план действий.       — Что сказал Константин? — неуверенно задаю вопрос. Я не спросила раньше, потому что боялась, что ответ мне не понравится. Разочарование в людях приобретает признаки привычки в последнее время.       — Что он покажет твою маму специалисту. Отец не позволит ей отдать тебя в интернат, — спокойно произносит парень, от его ярости не осталось и следа. Он словно уверен, что отец не подведёт его в этот раз.       — Он её не бросит? — почему-то задаю именно этот вопрос. Меня всё ещё волнует, что будет с её жизнью после того, как вся правда раскрылась. Я ощущаю вину. Невозможно чувствовать себя иначе, для меня это противоестественно.       — Нет, Саш. Он её любит, — он качает головой и смотрит на меня только ему понятным взглядом. Мне интересно, Ярослав испытывает ко мне похожие чувства? Мой разум не покидает мысль, что я не заслуживаю его. Может мама права и мне лучше согласиться на интернат? Неужели эгоизм в моей сущности настолько велик? Почему я продолжаю портить ему жизнь? Он приносит в жертву самого себя…       — Ярик, зачем тебе всё это? — дрожащим голосом интересуюсь, и тут же ловлю его непонимающий взгляд.       — У тебя столько проблем из-за меня, — касаюсь пальцами его правой скулы. Он такой красивый, я не заслуживаю его любви. — Я тут подумала, мне лучше согласится на интернат. Ты вернёшься к учёбе, — с грустью в голосе тихо проговариваю, пока каждый звук отражается болезненными стонами в моей душе. Бессмертной сущности не нравится столь внезапная перемена в ветре мыслей. Стерев тот самый треугольник, что когда-то нарисовал Ярослав, мне стоит подумать и о нём. Без меня ему будет проще. Он сможет наладить свою жизнь. Мои ошибки не должны мешать человеку, который подарил мне настоящее беззаботное счастье. Горькие слезы обжигают мои глаза.       — По-моему, мы уже договорились, что ты не будешь принимать решение за нас двоих, — Орлов резко сворачивает к обочине, а затем поворачивает ключ в замке зажигания. В душном воздухе замирает тишина.       — Это не правильно. Я чувствую себя виноватой, — качаю головой. Я бы хотела остаться с тобой, но это верх эгоизма. Нельзя перекладывать свои проблемы на плечи любимых.       — Саш, я тоже виноват, — Яр разворачивается в пол оборота и обхватывает пальцами моё лицо.       — Не правда, — горько усмехаюсь. Главным виновником всей этой хуеверти всегда буду я. В этот момент из моего кармана доносится звук смс-сообщения.       — Виноват. — Брюнет смотрит на меня таким непостижимым взглядом. — Я реально думал, что ты не готова к серьезным отношениям. Не хотел ставить тебя перед выбором, потому что считал это глупым и эгоистичным. А на самом деле, я только и делал, что подталкивал тебя к ним, — слышу нотки сожаления в этом приятном, хрипловатом, бархатистом голосе.       — Саш, я могу жить без тебя, но не хочу, — между нашими лицами сокращается расстояние, и мне на секунду начинает казаться, что в этот момент наши души коснулись друг друга. Однажды, я где-то читала, что любовь — это выбор, а не зависимость. Эти слова отпечатались где-то на задворках моего сознания. Тогда мне был непонятен весь смысл этой фразы. Сейчас меня настигает осознание всей глубины казалось бы не самого лиричного набора слов. Могу, но не хочу.       Из моего карман снова доносится звук уведомления. Кто-то никак не уймётся.       — Посмотри, что там, — Ярослав тихо произносит, возвращая меня из омута мыслей. Кивнув, на ощупь достаю смартфон из кармана. На экране два сообщения от Самохиной: «Саша, мне оооочень нужна твоя помощь. Это важно, я сброшу тебе адрес».       — Тут со мной хочет встретиться Юлька. Пишет, что это очень важно, она прислала адрес, — показываю парню сообщения, что прислала мне одноклассница. Он кликает пальцем по ссылке, и на экране открывается карта.       —Это недалеко, можем заехать, — Орлов заводит автомобиль, и мы снова трогаемся с места. Он постукивает пальцами по рулю, явно вновь обдумывая план действий. Я же разрываюсь в ощущениях. Хочу остаться с ним, но боюсь, что мой мальчик потом об этом пожалеет.

***

      Через десять минут мы приезжаем на указанный Самохиной адрес. И… Как бы сказать помягче, этот день определенно богат на сюрпризы. У меня начинает дёргаться глаз, когда я вижу вывеску женской консультации. Новость о возможном отъезде в школу интернат, Кира, а теперь это. Меня не было сегодня на занятиях, а Юлька не общалась со мной больше двух недель. Неужели она успела залететь от Никиты. Похоже поцелуями они не ограничились. На самом деле, чему я удивляюсь? Чужая жизнь — всегда потёмки. Черник же и вовсе не был целомудренным человеком. Безответственность — его Альтер-эго.       Даже Ярослав немного удивился, когда мы добрались до места, но ничего не сказал. Я попросила его пойти со мной. Почему? Ну, меня с недавних пор пугают все медицинские учреждения. Вдруг из-за угла выпрыгнет Марина.       — Что случилось? Почему ты здесь? — войдя в холл, вижу Юльку и спешу к ней сломя голову. Она уже не кажется мне такой счастливой. С её лица будто стерли все эмоции, только межбровная морщинка говорит о том, что Самохина находится в напряжении. За её спиной стоит недовольная женщина в белом халате. Ярик присел на один из стульев, позади меня. Он достаточно далеко, и не должен нервировать мою одноклассницу.       — Я хотела поговорить с тобой в школе, но ты не пришла на занятия. В общем тут такое дело, мне нужны деньги на врача, — ответив, Юля закусывает ноготь на большом пальце левой руки, все остальные она, похоже, уже сгрызла. Её взгляд цепляется за место, что скрывает повязка на моей брови.       — У меня больше нет друзей, прошу… — умоляет девушка. Друзей? Ты забыла про меня. Не навещала в больнице, игнорировала в школе. Сейчас немного обидно.       — Скажи, зачем? — задаю вопрос сквозь зубы. На самом деле, я знаю зачем. Всё довольно логично. Если бы у неё были проблемы со здоровьем, она не обратилась бы в частную консультацию.       — У меня задержка, я сделала тесты. Они все положительные, мне врач сказал, что нужно делать УЗИ. У меня нет денег, мне даже на консультацию не хватило, — её голос дрожит. Она говорит искренне, но меня напрягает один момент. Юля прислала мне адрес, вместо того, чтобы позвонить. И теперь я стою здесь, и у меня по сути нет выбора. Дело даже ни в жадности. Да, Самохина не знает, что происходит в моей жизни, но и поступать так некрасиво.       — Хорошо, я дам. Где можно оплатить? — киваю и достаю из кармана телефон, в чехле которого хранится моя карта. У меня есть некоторые сбережения, но и миллионером меня не назовёшь.       — Спасибо, Саш, — Самохина обнимает меня, а затем очень быстро отстраняется и берёт меня за руку, в пальцах которой находится смартфон. Она отводит меня к женщине, что стояла за её спиной. Сварливая неприятная особа наигранно улыбается и протягивает мне платежный аппарат, на его экране высвечивается сумма, на которую можно прожить неделю и ни в чём себе не отказывать. Она не равна моим сбережениям, но такая благотворительность может мне ещё аукнуться.       — Мы подождём тебя здесь, — оплатив медицинские услуги, отхожу назад. Натянуто улыбаюсь Юльке, она же отвлекается на женщину, что шепнула ей что-то на ухо.       Разворачиваюсь на пятках на сто восемьдесят градусов и, сделав с десяток шагов, присаживаюсь рядом с Яриком. Чувствую себя немного использованной. Выдохнув, вытягиваю ноги перед собой и смотрю на белоснежный кафельный пол. Здесь всё такое лухари стерильное.       — Она беременна? — нахмурив брови, интересуется он. Киваю. Мне так и хочется нажаловаться ему, но сейчас мы не в том месте и время не особо подходящее. Знаю, что людям нужно помогать, но у меня это как-то криво получается.       На экране телефона Ярослава загорается уведомление о звонке отца.       — Алло! Да, — Орлов принимает вызов. Я же пытаюсь напрячь слух, чтобы полюбопытствовать, по какому поводу звонит Константин. Но, увы, мужчина будто шепчет в микрофон своего смартфона.       — Пап, ты издеваешься? — Яр резко дёргает головой назад и слегка ударяется макушкой о стену. Мне не нравится, с какой скоростью изменилось его настроение. Боже, когда всё это закончится? Когда, же я смогу прожить хотя бы один спокойный день?       — Что случилось? — интересуюсь у брюнета, после того, как он сбрасывает вызов.       — Твоя мать никак не угомонится, она согласилась посещать специалиста, но при условии, что ты поедешь в интернат, — забавно, но я почему-то не удивлена такому исходу. Безысходность. Этим словом можно описать всё, что в этот миг наполняет меня. Я буквально тону в этом болоте.       — Значит поеду, — пожимаю плечами, смотря перед собой в пустоту. Моё сердце смертельно устало от всех этих переживаний.       — Сделаю вид, что этого не слышал, — Орлов качает головой. Упёртый. Даже не знаю кого-то, кто мог бы посоревноваться с ним в этом качестве. Хотя может быть мама?       — Яр, она не отстанет, — смотрю на него уставшим взглядом, наклонив голову в бок. Безысходность. Мне не особо больно, я уже привыкаю к этому щемящему ощущению в районе солнечного сплетения. Дышу как будто на половину, так же и живу.       — Значит я сдам её куда надо, и не смотри на меня так, — с нотками злобы звучит голос Ярослава.       — Малыш, мы не сможем прятаться в квартире, пока мне не исполнится восемнадцать, — констатирую факты, пока Ярослав отвлекается на телефон. Я вижу, как он набирает сообщение: «Макс, нужны твои мозги. Позвони мне, когда будет удобно. Есть идея».       — Саш, выход есть всегда, — шепчет парень, нажимая кнопку «отправить».