***
Чтобы вам стало понятно, по какой такой причине учитель на замену одним своим появлением поверг Евгению Дорохову в полный шок, нам стоит вернуться на две недели назад. Нелинейное повествование. Не все читатели любят этот авторский приём, но только благодаря ему моя история ещё способна вас удивить. Тот день был странным. Жутковатым и депрессивным. Я лежала на диване и бесцельно смотрела в потолок, на гладкой поверхности которого играли разноцветные блики от витража. Не помню сколько времени было на часах, когда в комнату вошли Максим и Ярослав. Они поглядывали друг на друга, словно ждали, кто из них должен первым заговорить. — Саш, вопрос будет странным, но я не знаю с чего начать, — Яр решается начать разговор, который обещает быть неловким. Собрав все силы, я присела, наблюдая за тем, каким безумным было лицо Вербицкого. Его глаза бегали по комнате, будто предвкушая что-то неожиданное. Он был похож на злодея из старых французских фильмов. — Задавай свой вопрос, — нахмурив брови, я произнесла слова усталым тоном. Внутри меня бушевала пустота, которая периодически накатывала на мой разум волной. То состояние, которое пугало меня больше, чем тревога и грусть. Они хотя бы были понятны. — Ты давно виделась со своей бабушкой? — Орлов прошёл в центр комнаты и сел на кресло, что стояло напротив меня. В его глазах было что-то неописуемое. Сложно было понять, что именно. — На свадьбе родителей. Если вы хотите просить её о помощи, то зря. Она будет на стороне моей мамы, — выдохнув, ответила я. Хреновый план. Бабуля была очень праведным и принципиальным человеком. — Я спрашиваю о матери твоего отца, — уточнил брюнет, отправив меня одной фразой в омут воспоминаний. Я пыталась отыскать тот день, когда мы виделись в последний раз. Мне было лет семь. Она обнимала меня и напевала старую песню. Боже! Когда мой разум добрался до этого воспоминая, из моих глаз посыпались слёзы. «Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи Я отправлюсь за тобой, что бы путь мне не пророчил. Я приду туда, где ты нарисуешь в небе солнце, Где разбитые мечты, обретают снова силу высоты» Вспышка в голове сменяет слова из песни криком. Мама ругалась. Она кричала и рыдала, требовала бабушку уйти. Не знаю, почему они ссорились. Я была маленькой и многих вещей не понимала. Только вот после этого случая, бабушка больше не появлялась в нашей квартире. Она больше не приходила ко мне и в школу. Мама не отвечала на мои вопросы, почему бабуля исчезла из наших жизней. С тех пор я видела лишь свежие цветы на папиной могиле и знала, что их оставляла она. В одиннадцать лет мною была совершенна попытка её поисков. Но в её квартире жили уже чужие люди. — Я видела в последний раз бабушку Сашу, когда мне было лет семь, — вытерев слёзы с глаз, мне захотелось посмотреть в потолок. Максим издал неловкий смешок. Да, папа назвал меня в честь бабушки. И ничего смешного в этом нет. Детей часто называют в честь родных. — У тебя же с ней были хорошие отношения? — спросил Вербицкий, поглядывая на экран смартфона. — Да, но только она почему-то меня бросила, — проговорила я с горечью на языке. Ярослав бросает задумчивый взгляд на брата, тот в свою очередь отмахивается свободной рукой, продолжая что-то читать в телефоне. — Отлично, вот и спросишь почему. Александра Ефремовна уже поднимается по лестнице, — мне показалось, что это какая-то дикая шутка, но его спокойное лицо говорило об обратном. — Что ты сейчас сказал? — вытерев ладонями слёзы на щеках, я пыталась понять, что происходит. Несколькими минутами до того момента мой разум и представить себе не мог, что этот неловкий разговор доведёт меня до очередного приступа плача. Во мне уже должна была кончиться вся жидкость, но нет, я снова ревела. — Мне изначально казалось странным, что в твоей жизни нет никого со стороны отца. Я потерял маму, но до сих пор общаюсь со всеми её родственниками. Женя ничего вразумительного мне не ответила, а вот её подруга. Этой прекрасной женщине я готов расцеловать руки, — Максим начал свой бесконечный монолог, ещё больше путая мои мысли. Чёртов Шерлок Холмс! Он не зря пошёл на юридический, но вот адвокатом ему быть не стоит. Вербицкий просто рождён, чтобы разгадывать чужие тайны. — Короче, я её нашёл. И охуел. Но спойлеры потом! — добавил блондин, когда постучали в дверь. Услышав знакомый стук, моё сердце дрогнуло. Она всегда стучала три раза, затем короткий перерыв и ещё три раза. Бабушка говорила, что так я узнаю, что в двери стучится именно она. — Открой бабушке двери, — Ярик обратился ко мне,наклонив голову в бок. Глядя на него, именно тогда в мой мир пришло осознание. Что всё будет хорошо. Мой горький мальчик всегда будет со мной, а остальное не так важно. Я спрыгнула с кровати и понеслась, будто маленькая девочка, босыми ногами по холодному полу. Меня будто вернули в прошлое. Маленькая Саша бежала по коридору, услышав знакомый стук. Счастливая девочка, которая верила в чудо. Отворив двери, я увидела её. Она постарела за десять лет. Но её глаза совсем не изменились. Такие же серо-голубые, за радужками которых прятался глубокий смысл. За спиной пожилой женщины стоял Роман Сергеевич. Естественно, я охренела, заметив её. Прост взрыв мозга! Мужчина прошёл в прихожую, пока моё тело оцепенело. Даже в самом безумном сне, мне бы не привиделось такое. — Львёнок, ты так выросла! — бабушка улыбалась, пока по её морщинистым щекам стекали тёплые слёзы. Она коснулась моих волос. — А я её всё это время мышонком называл, похоже, ошибался, — за моей спиной слышится голос Максима. Я смотрела на неё, боясь проснуться. Как же мне было страшно. Страшно осознать, что это был сон. Но когда она обняла меня, все сомнения рассеялись. Моё сердце билось так тихо, словно боялось нарушить тишину, что стала успокоением двух душ. — Господи, какая ты худенькая! — она шептала мне на ухо, крепко сжимая в объятиях. Весь мир показался мне ничтожным по сравнению с её голосом. Я так долго не чувствовала любви от родного человека. Мне так было нужно именно это. Когда мама обнимала меня в последний раз? Долбанный торт-мороженое на Новый год и холодный поцелуй. Этого было чертовски мало. — Я люблю тебя, — сорвалось с моих уст. Любила. Молча, несмотря на многолетнюю разлуку. Даже привыкнув к тому, что её не было рядом. Всё равно любила. Редко вспоминала, каюсь. Но я настолько запуталась в своих чувствах, что потеряла себя. — Я люблю тебя сильнее, — шепотом произнесла пожилая женщина, волшебным образом исцеляя на моей душе с десяток свежих ран.***
Мы простояли так целую вечность. Плача от счастья, надрывая истерзанные сердца. Нас никто не беспокоил, не смел прервать момент, что отпечатается в памяти и останется в истории моей семьи. Когда мы вошли на кухню, Ярослав с тёплой грустью смотрел в окно, пока на плите разогревался чайник. Максим и Роман Сергеевич смотрели друг на друга молча, будто ждали момента, когда мы войдём. Я вытирала глаза, которые щипали солёные слёзы. Не могла остановиться, фонтан эмоций буквально разрывал меня на части. Мне не было больно. Скорее, наоборот. Судьба мне улыбнулась. — Ты определенно похожа на бабушку, — когда Вербицкий решил заговорить, Ярик улыбнулся. Я прошла мимо него, коснувшись пальцами его спины. Мне нравилось вот так его касаться. Говоря без слов, что люблю. — Именно по этой причине Серёжа назвал свою дочь моим именем. Он сказал мне, что у неё мои глаза, — грустно улыбнувшись, бабушка присела на стул рядом с Романом. Мужчина смотрел на меня так же, как и она. Я была готова поклясться в тот момент, что его глаза покраснели. — Почему вы бросили Сашу? — Орлов, с присущей ему прямотой, задал вопрос. Я не винила его в легкой грубости и желании перейти к сути. Мой хмурый мальчик опасался моих родственников. Его доверие нужно было заслужить. Страж моего спокойствия и моя любовь. — Это очень длинная история, — бабушка, уловив взгляд Романа Сергеевича, кивает. Её не возмутил вопрос Яра. Она была спокойна. — Перед тем, как мой Сережа погиб, он пришел ко мне, — пожилая женщина сделала короткую паузу, начав свой рассказ. Она взглянула на Ярослава, а затем продолжила, унося мысли всех присутствующих в прошлое: «Мой мальчик признался мне, что когда служил в армии, у него был роман с девушкой по имени Мирослава. Когда, он женился на Жене, ему пришло письмо. Мира родила сына и отдала его в детский дом. Она была юна и напугана. Серёжа долго искал сына, и нашел только перед своей гибелью». Роман Сергеевич. Взглянув на учителя, я поняла. До того момента мой мир казался замкнутым. Мои глаза смотрели на него уже под другим углом. Прямые брови и нос. Серые омуты и те самые черты, что отражались во мне воспоминаниями о человеке, что смотрел на меня только со старых фотографий. Как же я была слепа. Слепа, но только до того момента истины на кухне. — Женя твердила мне, что ничего не знает, — продолжала бабуля, стирая капли горьких слёз со своих покрасневших щек. — Я, как дура, верила ей, пока не нашла документы в вашей старой квартире. Сашенька, ты тогда болела. У тебя была температура и я решила, что нужно найти твою медкарту, чтобы вызвать врача. Так и нашлись документы из детского дома, где жил Рома. — И что было потом? — Макс с присущим ему нетерпением, прервал монолог моей бабушки, словив на себе тяжелый взгляд Романа Сергеевича. Только блондин не смутился, ему было плевать на чужое мнение. — Ссоры и скандалы. Тогда были трудные времена. Я была простым учителем, да ещё и в стадии развода. Мне не давали опеку над Ромочкой. В один прекрасный день, Женя сказала, что поможет мне. Она сделала мне справки со своей работы, на бумаге оформив меня на пол ставки. Опеку оформили, но моя невестка пригрозила мне, что расскажет о подделке документов и Рому заберут в детский дом, если я не исчезну из её жизни. — Тварь, — из уст Вербицкого вырвалось всего одно слово, адресованное моей матери. Он не сдерживал себя в эмоциях. Парень достал пузырёк из кармана, чтобы взять из него две таблетки. И тогда я всё поняла. Почему из моей жизни была вычеркнута семья Дороховых. Спустя столько лет моя жизнь приобрела иной смысл. Глупо было не задавать себе нужные вопросы. Думать только об отце, минуя вопросы о живых. Я смирилась с тем, что бабуля исчезла, и зря. — Женя поставила меня перед выбором. Саша или Рома. Я испытывала чувство вины перед мальчиком, и надеялась, что внучка меня простит, — договорив, бабушка посмотрела на меня. Чайник закипел. — Мне не нужно тебя прощать. Я тебя ни в чём не винила, только скучала, — дрожащим голосом проговорила, думая о том, что сама попыталась стереть воспоминания, чтобы мне не было так больно. — Я писала тебе письма, — бабуля с грустью произнесла. Я их не получала. На кухне повисла тишина осознания. Блять. Это так больно! Привыкнуть к одиночеству. Принять свою никчемность из-за писем, что даже не коснулись моих пальцев. Слушать рассказы мамы об отце, когда она так жестоко поступила с женщиной, что теперь сквозь слёзы смотрела на меня. — Она их не получала, — вместо меня ответил Роман. Он сделал выводы из услышанного, и они были верны. — Надеюсь, Евгения не причастна к смерти вашего сына? — почему-то Макс задал именно этот вопрос. Ярик покачал головой, и я словно прочитала его мысли о том, что его брат ошибался в своих догадках. — Нет. Это была жестокая случайность. Но его сослуживец сказал мне, как отец мучался от депрессии, потому что его жена была против моего усыновления, — с горечью ответил молодой мужчина. Я смотрела на него сквозь пелену слёз. Папа переживал. Мне многое рассказывали о нём. Сергей Дорохов был добряком и самым улыбчивым человеком на свете. Даже на фотографиях он всегда улыбался. — Рома устроился работать учителем в твою школу. Ему не дали вести уроки в твоём классе, но где-то месяц назад он пришёл домой и рассказал, что ты помнишь, как я рассказывала тебе о своём детстве, — сказала бабуля, пока мой взгляд был направлен на брата. Разум погрузился в воспоминания того дня. Он задал мне тот вопрос неспроста, а в ответ он услышал не трагичную историю моей семьи, а нашей. — Почему сейчас? Нельзя было раньше прийти к ней и всё рассказать? — возмутился Орлов, ставя кружки с чаем на обеденный стол. Ярика терзали сомнения. И с присущей ему прямотой он хотел разобраться в этой истории. — Я виделся с Женей и не один раз. Всё сходилось к одному. Расскажу всё Саше — она заявит о подделке документов, — ответил мой брат. Я заметила, как Ярик покачал головой, словно ему было сложно поверить в слова Романа. — Расстрою вас, срок давности давно истёк. Если бы она и заявила о чём-то, её на хрен бы послали, — усмехнувшись, Максим проговорил таким тоном, будто перед нами не студент второго курса, а настоящий адвокат. Боковым зрением он заметил недоверчивую гримасу на лице брата и слегка смутился, но промолчал. Не стал заводиться по привычке, а, вероятно, решил дождаться момента, когда гости уйдут. — Сашенька, мы знаем, что Женя сделала. Я готова взять над тобой опеку, — бабушка сначала посмотрела на меня, а затем на Романа, озвучив свои слова. Я была готова расплакаться с новой силой, глядя на тёплый образ родного человека, но меня смущало поведение Ярослава. Ему не нравилось то, что происходило. Брюнет был хмурым и недоверчивым. — Да. Это наш план «А», но для этого тебе нужно написать заявление, чтобы мы смогли лишить твою мать родительских прав, — Вербицкий закивал. В этот момент мне стало не по себе. Я понимала, что большая часть меня не смогла бы принять такое решение. Посмотрев в ртутные омуты, меня накрыло волной осознания. Макс не распознавал моих чувств. Он был человеком крайностей. Его ненависть была губительной. Наши взгляды на мир не совпадали, их линии лишь изредка пересекались. — Я не смогу, — поджав губы, ответила. И только одни глаза посмотрели на меня в тот момент с пониманием. Глаза цвета крепкого кофе. Брюнет подошел ко мне и погладил пальцами по моей спине. — Ты хочешь в интернат? Поверь, там тебе не понравится! — возмутился Роман Сергеевич. Бабушка расстроилась, уголки её губ опустились. Максимка нервно затряс головой. Между нами словно кто-то провёл невидимую черту. На моей стороне оказался только Яр. — Нет, но я не могу так поступить с мамой, — пожав плечами, я дала свой окончательный ответ.***
Казалось бы у меня был шанс решить все мои проблемы. Но в моих мыслях отсутствовало место для желания наказать собственную мать. Она беременна, я просто не имею права так с ней поступать. У меня было целых две недели, чтобы разобраться в себе. И нет, окончательно понять и осознать всех своих детских травм мне не удалось, только лишь от части. Я обязательно продолжу, но не сейчас. Забавно, но мне помогли книги под авторством Варвары Орловой. Я жадно заглатывала каждую строчку, рыдала, когда слова касались моего сердца. После каждой книги мы обсуждали с Яром по ночам их смысл. Те минуты откровений навсегда отпечатаются в моей памяти, и, надеюсь, что их будет помнить и моя душа. Но об этом позже, сейчас я стояла в фойе, наблюдая за семейной сценой как в старых добрых индийских фильмах. — Что ты здесь делаешь? — моя взбешенная мать еле сдерживает себя, чтобы не наброситься на Романа с кулаками. Марина пытается понять, что происходит. О, я уверена, что она уже жалеет, что ввязалась в интриги вокруг моего семейства. Ещё недавно мне казалось, что мои родные — самые обычные люди. Максим считал меня серой мышью, но на самом деле у каждого есть тайны, не говоря уже о демонах, что толкают их к краю пропасти. Все сходят с ума по-своему. — Работаю, — задрав кончик носа, отвечает Роман. Молодой мужчина сейчас мне очень напоминает Макса. Он будто наслаждается моментом. Смакует каждую эмоцию, что выступает на лице моей матери. — Женя, кто это? — Орлова делает один шаг, чтобы тихо спросить у своей подруги. Брюнетка растеряна и начинает осознавать, что её план был не таким идеальным, как ей могло показаться раньше. Я её не виню, она пытается уберечь своего сына от ошибок. — Мой брат, — пожав плечами, отвечаю и сразу ловлю на себе взгляд матери. Её словно только что ударило разрядом молнии. Широко распахнутые глаза мамы говорят о многом. — Не поняла, — Марина смотрела то на меня, то на мою маму. Женщина занервничала и отступила на шаг назад. Она была далеко не глупым человеком и приняла единственное верное решение — наблюдать за происходящим со стороны. — Не важно, это не имеет значения, — отмахнулась мама и почему-то заулыбалась. В фойе послышался стук каблуков. Невысокая миниатюрная женщина средних лет направляется в нашу сторону. Выдохнув, я пытаюсь заранее подготовить себя к тому, что сейчас будет. Снова нахожу в кармане свой талисман и от одного касания к его поверхности подушечками пальцев ловлю волну полного спокойствия. Неизбежность. Всё, что будет дальше, лишь неизбежность. — Татьяна Тимофеевна, мы как раз вас ждали, — мама громко приветствует директора школы, оголяя в улыбке все тридцать два зуба. Очередной признак психопата. Она умело меняет маски, буквально меняя их за доли секунд. — Добрый день! Что вы хотели, Евгения? — директриса поправляет очки на своём курносом носике, а затем бросает короткий взгляд на меня. Моё сердце предательски вздрагивает в груди. Всё-таки быть в центре внимания — довольно непривычно, тем более в присутствии посторонних. — Забрать Сашины документы. Она теперь будет учиться в другой школе, — отвечая, мама, сама того не замечая, делает акцент по последнем слове. Школе? Как же! — Серьезно? А Саша? Она согласна? — Татьяна Тимофеевна распахивает глаза от удивления, на её лбу появляются глубокие горизонтальные морщинки. Она снова смотрит на меня, я же качаю головой из в сторону. Мама злобно фыркает в мою сторону. — Извините, конечно, за бестактность. Но я её мать, и пока Саше не исполнилось восемнадцать, только мне можно принимать решение, где она будет учиться, — раздраженным голосом произносит мама. Марина, стоя в стороне кивает, Роман Сергеевич злорадно усмехается. Только я молчу, и моё молчание имело глубокий смысл. К этому дню все мои слёзы были уже пролиты, а боль была лишь тихим эхом на задворках сознания. — Нет, вы не правы! — выдохнув, проговаривает директриса, а затем подходит к двери, ведущий в свой кабинет, и достаёт из кармана пиджака ключи. Естественно, её ответ ошарашил не только маму, но и Марину. Их лица говорят за них. Они бескрайне возмущены. — В смысле? Вы — директор школы, и не мне вам объяснять, — повышая тон, решается заговорить моя мать. На её лбу проступает та самая вена, которая пугала меня все эти годы. Сейчас же мне фиолетово. В фойе слышатся знакомые голоса, я поворачиваю голову и замечаю двоих парней. — Я ничего не понимаю, вы не в курсе? — Татьяна Тимофеевна разворачивается на каблуках, чтобы оказаться лицом к лицу с моей матерью. Марина замирает на месте, она увидела двух братьев, что медленно приближаются к нам. — В курсе чего? — мама скрипнула зубами, уточнив, о чём идёт речь. — Ваша дочь дееспособна, и ей не требуется ваше согласие или решение, — пока директриса говорит, я обращаю внимание на то, как меняется лицо Марины. Она начала понимать, что происходит. — О, Ярослав, здравствуй! Ты как раз вовремя. Тут твоя тёща решила забрать Сашины документы, — женщина замечает двух парней, подходящих к нам. Эпично. Я бы хотела сказать, что время в этот миг застыло, но это не так. Замирают две женщины, они мечтают о том, что обе ослышались. Шах и мат. — Это шутки какие-то? — язвительно усмехается Евгения Вербицкая. Она смотрит на меня, пока я медленно вынимаю правую руку из кармана, чтобы показать ей мой талисман. Обручальное кольцо. Даже если план «А» вам не подходит, всегда можно придумать план «Б». — Нет, мам! Я теперь Александра Орлова, — улыбаюсь Ярославу, минуя взгляды обомлевших женщин, надевая кольцо на безымянный палец. Больше я не буду прятать свой талисман. Мне плевать, что будут говорить одноклассники и какие сплетни будут гулять по школьным чатам. Никто меня не знает лучше, чем я сама.