Малфой и магглы

Паркинсон по-прежнему стояла возле кровати Драко, пристально глядя на парня, и молчала, видимо, решив, что тому нужно время, чтобы воспринять информацию и наконец рассказать ей, в чем дело. Однако сам Малфой будто язык проглотил, что на слизеринского принца было совсем не похоже. — Драко, ты молчишь уже минуты две, — Пэнси попыталась привести его в чувство. — Я никому не скажу, ты сам знаешь, что твои секреты я хранить умею. — Меня это не ебет, Паркинсон, — процедил Драко, однако девушку злобный тон никак не испугал. — Ебет, Драко, ебет, и ты это прекрасно понимаешь, — хмыкнула девушка. — Между мной и Поттером действительно кое-что есть — обоюдная ненависть, которую мы оба всячески подпитываем… — И именно поэтому вы дарите друг другу подарки. — Это был подарок явно не от Поттера. — От него, и ты в курсе этого! — победоносно заявила слизеринка. — Я видела, как ты рассматривал какой-то прикольный шар и остальные подарки и еще сказал, мол, «что же тебе подарить, Поттер», и это было сказано без злости. — Прочисти уши, дура, я говорил не про Поттера, — злясь, пытался оправдаться Малфой, хотя мысли в голове хаотично мчались, стараясь придумать хоть какое-то мало-мальски похожее на истину оправдание. — Ты всегда злишься, когда тебя кто-то в чем-то уличает, — хмыкнула девушка. — Успокойся ты уже, ладно? Меня не волнует то, что Поттер тебе нравится. — Он мне не нравится! — Ладно, окей, он тебе не нравится и вы обмениваетесь подарочками просто так, — Паркинсон усмехнулась. — Ладно, фиг с тобой, хотя сразу скажу: как бы он меня не бесил, вы смотритесь очень классно вместе и я бы с удовольствием вас свела, — хихикнула она, за что получила злой взгляд слизеринца. — Ой, иди на х… — На твой уже не полезу. Я знаю про твою ориентацию, Драко Малфой, — хмыкнула она. — Тебе не понравится секс со мной, да и сам вряд ли будешь стараться. Честное слово, лучше к Блейзу пойти. — Ну вот и иди. Что ко мне пришла-то? — выпалил со злостью, но парень замечал, что с его однокурсницей что-то не то. Паркинсон явно нервничала, и ему это очень не нравилось: не то чтобы он о ней заботился, несмотря на то, что считал ее какой-никакой, но подругой, блондина скорее напрягал факт того, что он не в курсе ситуации, какой бы она ни была. Она, конечно, та еще истеричка, но вот нервничать и беспокоиться — совсем не в ее стиле. — Пэнси, что случилось? — произнес Драко уже более спокойным тоном. Девушка с беспокойством посмотрела на него, закусив губу, словно обдумывая, стоит ли ему все-таки рассказывать или нет. В конце концов решимость в ней победила. — Я вообще с добрыми намерениями к тебе. Предупредить. К тебе реально лезли и… — на секунду задумавшись, все же пробормотала, — и не только Забини с компанией. Пока ты был в Хогсмиде, к нам кое-кто залез. И в частности, искали что-то. Особенно в твоих вещах. И этот кое-кто пытался открыть нишу заклинаниями, но не получилось. И, думаю, некто явно не из-за подарков сюда лез. Слушая слова Паркинсон, Драко хмурился. Зачем кому бы то ни было лезть в его вещи? Любой слизеринец знает, что лезть к вещам Малфоя опасно, да и в принципе нет смысла. Верить Пэнси как-то не особенно хотелось, слишком уж она врать любит, хотя блондин уже научился определять, когда девушка перемешивает ложь с правдой, и при каких условиях полностью лжет. Если в первом случае она сыплет разными подробностями, то во втором к тому же взгляд у нее бегает из стороны в сторону. Сейчас же ничего из этого не было замечено, и данный факт Драко очень напрягал. — А ты откуда знаешь? Кстати, почему в Хогсмид не отправилась? — Так мне еще с утра плохо стало, я в больничном крыле была, забыл, что ли? — Увидев, что Малфой лишь недоуменно изогнул бровь, махнула рукой. — Ясно, ты ничего, кроме себя, не видишь, — Драко бросил на нее хмурый взгляд. — В общем, я отпросилась к мадам Помфри, а когда пришла через несколько часов в гостиную, услышала шорох. Правда, почти сразу он прекратился, но я поняла, что кто-то есть, и спряталась. Кто-то действительно выходил в гостиную, но, не найдя, снова пошел… И я решила проследить. Шорох шел из мальчишеских спален. Я поднялась и увидела, что кое-кто пытается открыть твою нишу. Твои вещи уже были разбросаны по твоей кровати. Этот некто проматерился и, видимо, поняв, что у него ничего не получится, заклинанием вернул все на место. Я тихо прокралась в спальню мальчиков второго курса, благо, там было близко и никого не оказалось. Меня никто не заметил. Человек спокойно ушел из гостиной… Так что, Драко… у тебя враги. Малфой слушал ее, прикусив язык. Вся история казалась какой-то… глупой, но… — Кто этот «некто»? — А ты расскажешь, что вас с Поттером объединяет? — немного улыбнулась девушка. — Ясно все с тобой, Паркинсон, выдумала тупую ист… — Это Аластор Грюм, Драко. Уж не знаю, за каким чертом он лез в твои, да и в принципе не только твои вещи, но будь осторожен. Хоть ты и ублюдок знатный, но все же друг, — проговорила Пэнси и встала с кровати. — Грюм как раз присматривает за Поттером, подумай, нет ли в этом какой-то взаимосвязи, вдруг Потти что-то задумал, — она уже пошла на выход, как услышала за своей спиной малфоевское: — Точно нет, — пробормотал блондин, задумавшись. Какой бы странной ни была история, Гарри явно в этом не замешан, Драко знал. По нескольким причинам. Первая и самая главная: мальчик-который-выжил ни разу ничего такого не упоминал, о самом Аласторе он вообще только раз написал, и то, когда в очередной раз вспоминал о «милом хорьке Драко». А в своих тетрадках Поттер явно описывает всю свою жизнь, во всяком случае, почти все. Даже свои косяки упоминал. Конечно, можно было бы предположить, что он специально ничего не стал писать, чтобы… чтобы что? Если бы Поттер захотел сам что-то найти у Малфоя и других слизеринцев, воспользовался бы своей мантией-невидимкой или в очередной раз упросил грязнокр… Грейнджер сварить оборотное зелье, как в прошлый раз. — Вот, Драко, вы точно с Поттером вместе что-то скрываете, раз ты уверен, что он ничего такого бы не сделал, — сказала Паркинсон, уже стоя у двери. — Мне, в принципе, без разницы, только на свадьбу свою позовите, — вдруг произнесла, смеясь, на что получила злобный рык: — Ты совсем?! — Да ладно, Драко, вы бы здорово вместе смотрелись, — хихикая, девушка достала палочку и, взмахнув, прошептала какое-то заклинание (небось снимала Заглушающие чары, решил Драко) и вышла из комнаты, а Малфой уселся на кровать, пытаясь переварить в мыслях информацию, полученную от слизеринки. Нет сомнений, Аластор Грюм по какой-то непонятной причине на дух не выносит Драко, это стало ясно с первых дней обучения, еще когда он кинул паука прямо ему на лицо (Малфой чудом тогда не завизжал), потом был случай с превращением в хорька, а жалобы отцу ничего в итоге не дали, за что Драко на него даже обиделся, но потом понял, что Люциус просто решил себя ничем не утруждать. Но что Грюм искал в его вещах? И в вещах остальных слизеринцев? Знают ли другие о том, что в их вещах тоже рылись, рассказала ли им об этом Паркинсон? Драко запустил руки в светлые волосы, пытаясь разобраться в собственных мыслях. В школе происходит что-то странное. С Аластором явно что-то не то. Учителя защиты от темных искусств стали меняться каждый год. Сначала Темный Лорд тусовался на затылке у Квиррелла и Поттер ухитрился его оттуда вытурить (Гарри, ну ты даешь), потом Локонс неудачно пропутешествовал с гриффиндорцами (и снова Поттер), на третьем курсе был довольно неплохой на самом деле Люпин, но оказался, пикси его, оборотнем. Драко аж передернуло: а если бы он обратился прямо в школе? Хотя Гарри его не боялся совсем и огорчился, когда тот самовольно ушел из Хогвартса. Интересно, сова с подарком уже долетела? В дверь раздался стук, и в мальчишескую спальню вошел Гойл и тихонько, насколько мог, прокрался к Малфою. — Чего тебе? — Драко недружелюбно вскинул голову. — Ты сильно зол, что я спросил у тебя? ну… Просто Забини… — Да-да, угрожал, ой, иди к черту, — блондин лишь махнул рукой. — От тебя проку как от пикси, никакого, слушаешь его величество Блейза! — Неправда, — понуро ответил Грегори. — Он с меня Непреложный обет взял о том, что я у тебя это спрошу. Он Крэббу пригрозил его тайной, а тот сказал, что ему уже пофигу, раз враг в лице Поттера знает и против ничего не ляпнул. Драко тут же с интересом воззрился на однокурсника. — Что Поттер знает? — Ну… это… — Что это, Гойл? — рыкнул парень. — Языком разучился нормально ворочать? Так Паркинсон попроси, научит заново! Что у вас тут вообще было? Оставил вас на двое суток, а вы уже с Поттером сдружились, молодцы, сто баллов Слизерину за скрепление товарищества факультетов! — прокричал Малфой, изображая Дамблдора. — Да мы не сдружились! — в ту же секунду возмутился Грегори. — Просто мы играли… в разные игры. — Молодцы, ути-пути, нянчили малыша, — фыркнул блондин. Да, лучше так, изображать обычного себя. — Рассказывай подробности. Что было? Какие тайны скрывает Крэбб? И что с Поттером? — Крэбб… и по мальчикам, и по девочкам… прикинь? — с отвращением произнес Гойл. — И Поттер этот… — Что Поттер? — нарочито спокойно произнес парень. — Ну… тоже, того! Только я не понял, он только по мальчикам или по обеим «сторонам»… И Седрик ему не нравится, хотя Забини предположил, что они с ним… того… ну… — Чего того, Гойл?! — с нетерпением требовал Драко, пытаясь игнорировать отчего-то сильно бьющееся сердце и необъяснимую тревогу в душе, которая, на удивление, начала проходить после слов о том, что Диггори не нравится Поттеру (Малфой, ты и так это знаешь. Ты что, блять, ревнуешь? Серьезно?). — Сексом занимались. Но нет, Поттер девственник, в игре выяснилось. — Что еще про Поттера в игре выяснилось? До этого? — Ну, ему было интересно… как оно… с парнем… секс… — смущенно пробормотал Гойл. — Прикинь! — Прикинул, — прорычал Малфой, — что дальше? — А тебя не беспокоит то, что Крэбб… ну… тоже там… он же на нас смотрел! В душе! — Грегори все возмущался, а Драко лишь усмехнулся — видимо, в прошлую слизеринскую вечеринку Гойл настолько напился, что и не вспомнил про раскрытие ориентации самого Малфоя. А тот тактично решил об этом умолчать. — Меня не беспокоит. Рассказывай давай про малыша Потти, что вы еще про него узнали? — Драко начинал злиться, поскольку догадался, что его однокурсники выяснили еще что-то про Гарри из того, что им как раз знать не следует. И это почему-то бесило Малфоя. Его раздражал даже не факт того, что они обладают большей информацией о гриффиндорце, чем сам Драко, скорее, парень негодовал по поводу того, что те случайно (или специально) раскрыли его тайны. Драко, ты почему так о Поттере заботишься? Потому что хочешь быть единственным хранителем его секретов? Или… Паркинсон права? — Ну… — Гойл сделал задумчивый вид, вспоминая те два насыщенных дня, — он не кидал свое имя в Кубок и вообще ему это участие нахрен не сдалось… Уизли его в чем-то там предал… — все это Драко и без того знал благодаря дневникам мальчика-который-выжил, так что с нетерпением ждал, когда Грегори от этой известной ему тягомотине перейдет к более интересным темам. — Меня это не интересует, Гойл! Личное! Типа того, что Поттер девственник, что он, возможно, гей! Что еще? — Поттер танцевал стриптиз перед Забини, — пробурчал Гойл. — Э-э… что? — блондин аж опешил. — Что этот гриффиндурок сделал?! В сердце почему-то вскипела злоба, и Малфой с испугом и яростью начал понимать, что в нем плескается ревность. Драко, уймись, ты же знаешь, что Поттер вообще-то тебя любит. Да и с каких пикси тебя это волнует?! — Он проиграл Блейзу в карты, — и Малфой чудесным образом успокоился. Драко выдохнул, только сейчас замечая, что все это время впивался короткими ногтями в свои же руки, и теперь на ладонях остались тонкие царапины от того, насколько сильно парень сжимал руки в кулаки. Это что-то совсем не то. — Еще Поттер дрочил в общей гриффиндорской спальне, никогда не целовался, до того, как мы его напоили, ни разу не пил алкоголь… да вроде и все, — пожал плечами Гойл. Мысли в голове Малфоя быстро выстраивались в общую цепочку. Никогда не целовался — неудивительно, в дневнике об этом нет ни слова, да и с кем? Самому Поттеру-то интересен Драко, с которым у них не было ничего, кроме постоянных стычек, не пил алкоголь — странно, но ладно, дрочил в спальне — неудивительно, почти все парни на всех факультетах это делают и слизеринец бы удивился, стань Гарри исключением. Драко даже заулыбался, вспомнив строки из дневника Поттера о том, что ласкает он себя, думая о… Малфое. По какой-то неясной причине блондину это даже показалось… классным. Ему определенно оказалось приятно знание, что кому-то он настолько интересен. Конечно, Драко и так знал, что он симпатичен чуть ли не половине Хогвартса, но… по какой-то причине ему нравилось знание именно симпатии Поттера. — Драко, — Грегори легонько толкнул его в плечо, — ты в порядке? Ты уже минуты две в стену смотришь. — Да-да, я в порядке, — поспешно ответил тот. — Спасибо, что рассказал. — Ты теперь используешь это против Поттера? — довольно улыбнулся Гойл. — И то, что ты узнал у магглов — тоже? Может, его благодаря этому турнут из участников Турнира? Ему, конечно, самому это нафиг не сдалось, но зато какой хай поднимем! И Крам выйдет вперед! Сука. Сука, Гойл, заткнись. — Иди на ужин, Гойл, — медленно проговорил блондин, пытаясь делать вид, что он спокоен. — Потом разберемся. Иди. Надо же, насколько все сильно поменялось за несколько дней. Еще буквально совсем недавно Малфой готов был из шкуры своей змеиной вылезти, лишь бы узнать что-то компрометирующее про Поттера и хорошенько испортить его репутацию, а теперь, когда он получил столько информации о нем, использовать ее не просто не хотелось — парень с ужасом понимал, что готов устроить взбучку любому, кто решится это сделать. Поттер этого не заслуживает. Каким бы гриффиндурком он ни был. И нет, это не связано с тем, что Поттер влюблен в Малфоя. И нет, это не связано с тем, что Малфою такой искренний и влюбленный Поттер, каким он его узнал из его дневника… интересен. Драко, обманывай себя сколько угодно, ты все равно давно уже знаешь истину. Только так упорно от нее бегаешь.

***

На завтраке Драко пристально наблюдал за Аластором, который, казалось, вел себя обычно: напевал себе под нос какую-то ересь, ворчал на оставшихся учеников и постоянно что-то пил из своей фляжки (какого черта Дамблдор не замечает, что педагог прибухивает?). Крэбб и Гойл в очередной раз надоедали своими постоянными глупыми шутками, которые они устроили над младшекурсниками Пуффендуя, и Драко начало казаться, что теперь его «телохранители» бесят его все больше своим непомерным идиотизмом. Паркинсон снова сидела рядом с ним, и Малфой замечал, как она тоже бросает напряженные взгляды в сторону Грюма. Девушка даже почти не притронулась к еде, что говорило о явном ее беспокойстве. — Пэнси, ты на диету сесть удумала? Идея плохая: во-первых, всю твою еду начнет таскать Гойл, а во-вторых, ты потеряешь свои привлекательные формы, оно тебе надо? Как будешь Забини соблазнять? — попытался ее развеселить блондин. — Драко, тебе не кажется подозрительным, что Грюм постоянно что-то пьет из своего флакона? — неожиданно прошептала девушка, глядя в сторону преподавателя, который что-то обсуждал с сидящим рядом Флитвиком. — Надо же, Паркинсон, ты только заметила, что Аластор — алкоголик, тебе с такой внимательностью надо было на Пуффендуе учиться, — засмеялся парень, на что получил тычок в бок. — Ау! Пэнси! — В школе происходит что-то не то, — обеспокоилась слизеринка. — Тебе так не кажется? Не только с Турниром, хотя и он какой-то… неправильный. Четыре участника — это ненормально. Тем более, кем оказался четвертый участник — Гарри Поттер! Мальчик, который выжил, знаменитость! Вообще странно, что Кубок каким-то образом выдал имя четвертого участника, что никак не вкладывается в рамки правильности, и почему-то он показал именно имя Гарри Поттера: мало того, что он не подходит по возрасту, так еще и знаменитость! И все, включая тебя и даже Уизли решили, что Поттер каким-то образом сам заколдовал Кубок и кинул свое имя! Я сначала тоже так думала, а потом поняла — это ж идиотизм! — Ты о чем? — нахмурился парень, вспоминая записи из дневника Гарри. Малфой теперь точно знал, что гриффиндорец действительно не понимал, почему он должен участвовать в Турнире и что он не кидал свое имя в Кубок, но не представлял, каким образом к такому выводу пришла Паркинсон. — Вот скажи мне, Драко, как учится Поттер? — Ты и сама знаешь. — Я знаю, ты ответь мне на этот вопрос. — Ну… средне. Думаю, во многом он учится нормально только благодаря зазнайке Грейнджер, — выдохнул блондин. — Вот именно! — отметила она. — Вот именно, Драко! Скажи мне, как не особо умный гриффиндорец Поттер смог заколдовать магически очень сильный артефакт на свое усмотрение? Тем более, в одиночку? Грейнджер ему в этом явно не помогала, она тоже поначалу не знала, верить или не верить Поттеру, да, я знаю об этом, потому что у меня ушки на макушке и я ими хорошо слушаю, а гриффиндорки языком почесать тоже любят. В итоге все же грязнокровка оказалась намного умнее, чем казалась, и поверила своему другу, в отличие от рыжего — они вообще долго не общались, если ты не заметил. — Заметил, продолжай, — нетерпеливо проговорил Малфой, начиная понимать, что в словах Паркинсон есть смысл. — Грейнджер ему не помогала, сам Поттер ни за что бы в одиночку не заколдовал Кубок, на это нужен высокий уровень знаний магии, который вряд ли, как я думаю, может быть у ученика Хогвартса, даже если это грязнокровка, перечитавшая всю библиотеку, даже ее Запретную секцию. Даже если бы она захотела заколдовать Кубок и смогла найти способ, в чем я сильно сомневаюсь… Мне кажется, это больше область темной магии, а на это Грейнджер не пойдет даже ради нашего мальчика-который-выжил. И это не тот случай, где грязнокровка могла бы поступиться своими принципами. Вспомни близнецов Уизли, которые придумали выпить зелье? Они хорошо схитрили, но Кубок их отверг, хотя они даже его не заколдовывали, а просто собирались бумажки с именами кинуть. Итак, Кубок заколдован кем-то с очень большими знаниями в области магии, даже скорее в темной ее стороне. Это вряд ли ученик, уровень не тот, кто тогда? М? Точно не Дамблдор, и даже не потому, что он светлый маг. Он был очень зол, когда Кубок выплюнул бумажку с именем Поттера. Не Снейп, тот тоже охренел. Да в принципе в шоке были, наверное, все. Кто-то специально подверг Поттера опасности Кубка, зная, что отказавшегося участника ждет неминуемое ужасное наказание за то, что он отверг предложение Кубка. Кто-то подставил Поттера. Зачем? Чтобы так или иначе, участвуя или не участвуя, мальчик-который-выжил все-таки погиб? Или… Надо было, чтобы он участвовал? Дамблдор не пошел бы на пререкание с Кубком, даже защищая этого чертового гриффиндорца, и тот, кто заколдовал Кубок и кинул туда имя Поттера, об этом хорошо осведомлен. Этот кто-то явно что-то задумал. А тут еще и Грюм со своими постоянными шастаниями… Я тут тайком подслушала и узнала, что у гриффиндорцев тоже кто-то лазил. Ставлю галлеон на то, что это был Аластор. И то, что он постоянно что-то пьет из своего флакона — а что, если это оборотка? — Малфой аж похолодел, вспоминая свои веселые «каникулы». — Я знаю, что это выглядит как глупая запутанная теория и что, возможно, я перечитала детективных историй, но… Драко, что-то не то. Поттеру явно грозит опасность. И хрен бы с ним. Хотя я знаю, как бы ты ни отрицал, он тебя беспокоит не в плане ненависти, но раз ты не хочешь об этом говорить, твое дело. Но не окажет ли это влияния на нас? Малфой внимательно выслушал рассуждения девушки и теперь задумался сам. Учитывая, что он прочитал в дневнике Гарри и что теперь узнал от слизеринки, которая, надо сказать, провела колоссальную работу и анализ ситуации, сопоставляемые факты действительно говорили о том, что что-то не то. Драко очень хотелось поделиться с Паркинсон своими размышлениями на основе того, что он знает, но опасался, не хотел раскрывать тайны своего идиотского плана с путешествием к магглам и раскрытием секретов гриффиндорца… Но казалось, что прямо сейчас парень нашел себе какого-никакого, но все-таки союзника. — Грюм действительно часто почему-то крутится возле Поттера, — пробормотал он, вспоминая, как Аластор неожиданно выскочил из укрытия, когда обозленный Драко собрался применить на Поттере парочку непростительных (и Малфой с удивлением заметил, что теперь он почему-то чувствует себя в этом виноватым). — Хотя сам он на это будто и внимания особого не обращает. Может, ему плевать. Мне кажется, он и не хотел на самом деле участвовать в этом Турнире, — Малфой решил не говорить о том, что точно знает об этом. — Неужели, Драко Малфой признал, что он не прав! — Пэнси усмехнулась. — А зачем значки-то раздавал? — Тогда мне так не казалось, — фыркнул слизеринец. — Ну-ну, думаю, ты и тогда знал, просто неосознанно хотел завладеть его вниманием. Поттер тогда весь как в воду опущенный ходил, а тебя небось неимоверно бесило, что твой любимчик тебя игнорирует, — хихикнула девушка, а Драко в ту же секунду вспылил: — Чего-о?! — Того. Драко, мне правда плевать, что между тобой и Поттером происходит, но вы друг к другу неравнодушны, это факт, — Малфой, честное слово, был готов вонзить вилку девушке в руку, как она продолжила: — серьезно, это заметно. Причем еще с прошлого курса между вами двумя что-то есть, возможно, вы сначала даже этого не понимали. Если первые два года обучения вы постоянно набивали друг другу лица и плевались ядом, то потом все ваши драки заканчивались изорванной одеждой. Вы будто подсознательно избегали кровопролития. На третьем курсе ты постоянно старался унизить Грейнджер, потому что Поттер в какой-то момент просто махнул на тебя рукой, а назвать грязнокровку грязнокровкой стало для тебя одним из способов его взбесить. К тому же ты постоянно начал напоминать Поттеру о его страхе — о дементорах, как только он подходил к тебе вплотную, ты сразу начинал пугать его ими, зная, что он до одури их боится. Так ведь и ты их боишься, как и многие из нас. Но шпынял этим исключительно его, хотя над остальными тоже можно было бы потешаться. Нет, ты все внимание ему старался уделить. Даже на квиддиче сложилось такое впечатление, что тебе плевать, кто выиграет состязание, ты хотел воздействовать на самого Поттера и, надо сказать, у тебя получилось. Хотя от близнецов ты потом за это сильно получил. Плюс к тому же он переживал из-за того, что его убить хотят, и поэтому он тоже на тебя не всегда реагировал, а тебя это бесило. Ты был невыносим тогда, ты в курсе? Каждый день все мы терпели твое: «Потти, Потти, Поттер, сука Поттер, блядский Поттер». Это, знаешь ли, надоедало. И на четвертом курсе он тебя вообще будто начал совсем игнорировать. Ты заметил, каким Поттер прибыл на этот учебный год? Не просто как в воду опущенный… А как будто дементоры реально из него что-то выжрали. Он сам не свой был. А потом этот Турнир, и когда его имя Кубок дал… ты видел, с каким лицом тот выходил к Дамблдору? Да по его глазам ясно читалось: «Как меня это все заебало». Потом ты со своими значками… Не спорю, это было весело, но я готова поставить еще галлеон на то, что тебя бесило не только то, что знаменитость Поттер стал еще более знаменитым, но еще и то, что он вообще тебя будто совсем стал игнорировать. Значки, на дерево еще залез, чтобы возвыситься… И ты в итоге что ляпнул? Кучу злых слов, зная, что на него это воздействует и ты получишь толику его внимания. Ты, конечно, и сам тогда разозлился, по делу, не спорю… но, в конце концов, получил по справедливости. Только ты идиот, Драко, и не видел, что на самом деле Поттер тебя не игнорировал, ему было очень плохо на душе. И он часто смотрел в твою сторону и на занятиях, и в Большом зале… причем очень грустно так смотрел. Да Поттер впервые за долгое время улыбнулся, когда Аластор… ну, ты понял, — слизеринка решила не упоминать подробности превращения Малфоя в хорька. — А потом я увидела тебя, улыбающегося от подарка Поттера. Услышала, как ты говоришь о том, что подарить ему. Я поняла, что на самом деле вы многое скрываете, и что между вами есть даже что-то большее, чем просто скрытая симпатия. Подумай об этом, Драко, — завтрак закончился и девушка встала и ушла из зала, оставив блондина наедине со своими мыслями. «Между вами есть даже что-то большее, чем просто скрытая симпатия». Твою ж пикси. Какого… дементора? Охренеть. Просто охренеть. Оказывается, Паркинсон знала обо всем происходящем между Драко и Гарри, причем подозревала еще до того, как даже сам Поттер смог признаться своему дневнику. И до того, как об этом мимолетом после этого гребанного плана с житьем у магглов начал задумываться слизеринец. Правда, Малфой старался не вспоминать об этом, пытался снова и снова взращивать в себе к Поттеру былую ненависть, хотя в глубине души она ушла, но надо было стараться вести себя по-прежнему… И после разговора с Пэнси Драко накрыло осознание того, что… Не гребанный дневник. Не гребанное признание. Не жизнь у магглов. Не раскрытие тайны жуткого существования Гарри у магглов. Ничего из этого не меняло настоящие чувства Драко к Гарри. Дневник, признание, жизнь у магглов, тайны жуткого существования — все это лишь раскрыло Драко глаза. На Поттера. И на самого себя. Твою ж пикси, Поттер. Малфой с ужасом понимал, что Паркинсон, сука-Паркинсон права, и вся его ненависть — лишь тщетная попытка завладеть вниманием, получить хоть толику того, что было у Грейнджер и Уизли… И даже его идиотская (как он сейчас понимал) идея с получением информации о жизни Поттера у магглов, притворившись Гарри под обороткой, подсознательно было попыткой… узнать о нем?! Неужели все действительно так? Так глупо, так просто, так… страшно? Блять. Твою ж пикси, Поттер. Они нравились друг другу еще с гребанного третьего курса и не знали об этом. Твою ж… Поттер, это двойной пиздец.