Малфой и магглы

Малфой сидел неподалеку от лестницы в Большой зал уже битый час и пытался успокоиться после чертового второго испытания, в котором он открыл для себя очень много чувств. Привязанность, симпатию, ревность. Что дальше? Об этом Драко думать боялся. Чертова Паркинсон с ее всезнайством слухов и чувств других людей прекрасно разгадала самого Драко, и блондин был ей благодарен, что она предпочла не раскрывать это перед другими слизеринцами, да и в принципе учениками Хогвартса. Мстить за болтовню и пытаться реабилитироваться в глазах окружающих и доказывать им, что Пэнси не права (хотя права) у Малфоя сейчас не было никаких сил, все их он потратил на волнение за чертового благородного гриффиндурка и резкую болезненную ревность. Ему нужно время, чтобы восстановиться и успокоиться. Именно поэтому он предпочел не идти ни на праздничный обед, ни в слизеринскую гостиную, где сейчас наверняка хают всеми возможными словами мальчика-который-выжил, ни куда бы то ни было еще, предпочтя остаться в коридоре, где его бы почти никто не побеспокоил. До ужина оставалось в районе получаса, и у него оставалось время, чтобы расслабиться. Однако неторопливые приближающиеся шаги заставили его напрячься всем телом и снова стать внимательным. Кто-то медленно шаркал ногами, будто бы неспешно прогуливался по Хогвартсу в ночное время, желая поймать кого-то из нерадивых учеников. Человек появился из-за угла, шел, пялясь в пол, будто бы совсем не разбирал дороги, и приближаясь к Драко. До него оставалось еще метров сто, но эту косматую растрепанную голову Малфой везде узнает… — Поттер! — выпалил он прежде, чем успел осознать. Гриффиндорец резко вышел из своих раздумий и поднял голову, всматриваясь в сторону Драко. А блондин довольно улыбался, замечая, что Гарри укутан… в его плед. Тот самый, который Малфой отправил ему с рождественской посылкой. Сам не ведая, что творит, слизеринец подошел ближе к однокурснику и остановился в двух метрах от него. — Думаю, тебя стоит поздравить с прохождением второго этапа, — мягко улыбнулся он, даже без злости, однако улыбка с лица пропала, когда заметил, что Гарри смотрит на него… с грустью, даже обеспокоенно. — Спасибо, но меня это совсем не радует. — Знаю. Поттер с недоумением и, Драко был уверен, долей испуга посмотрел на блондина. — По твоему выражению лица на всех гребанных этапах заметно, что тебе этот чертов Турнир нахер не сдался и что единственное, чего ты желаешь — чтобы от тебя все отъебались, — сказал Драко спокойным тоном, каким еще, по сути, ни разу не беседовал с гриффиндорцем. Надо же, он выговорил все словами самого Поттера из дневника и словами обеспокоенной Паркинсон. Да и тем, что сам Малфой думал в глубине души. Гарри с шумом выдохнул и впился в блондина взглядом своих изумрудных (каких красивых!) глаз: — А нахрена тогда значки придумывал? — Развлекался, — выдохнул Драко, понимая, что его идея со значками оказалась крайне глупой. Так же, как и идея с обороткой, которая, хоть и открыла Драко глаза… но все же была идиотской. — Странные у тебя развлечения, но ладно, — пожал плечами. — Тем не менее… спасибо за поздравление, Драко. Негоже оставлять поздравления без ответа. — Да… — как-то тихо произнес блондин. — Только я так и не понял, как ты целый час продержался под водой, учитывая, что твоя Грейнджер тебе никак помочь не могла. Честно говоря, я думал, что она что-то придумает. — Мне в итоге помог Невилл с Добби… Жабросли. Штуки такие… в общем, по сути, я дышал как рыба с их помощью. — Понятно… — протянул парень и удивленно переспросил: — Добби? — Ну надо же… — Да, ваш бывший… эльф. — Он был… неплохой. Хоть и с характером. Свои обязанности выполнял хорошо, хоть и своевольничал часто, — вспомнил Драко. — Он обожал меня выслушивать, когда я рассказывал о Хогвартсе. Знаешь, я на тебя обиделся, когда ты умудрился вызволить его на свободу, ничего из правил вызволения домашних эльфов не нарушив, — усмехнулся он, с успокоением замечая, что Гарри наконец-то тоже хихикнул в ответ: — Прости уж. — И ты меня, — вдруг серьезно сказал Малфой. В очередной раз осознав, что успел сказать это, совершенно не подумав. Гриффиндорец с недоумением взглянул на блондина, пытаясь понять, что он имел в виду. — Ты о чем? — Я о… — Драко сглотнул, — о том, что было перед Рождеством. Прости. Блять, это первый раз, когда кто-то из Малфоев просит прощения, — выговорил парень. — Знаю, это пиздец странно, но… — Драко, я тебя давно простил, — мягко улыбаясь, проговорил Поттер, выдыхая. — Правда. В конце концов… те двое суток были вполне неплохими, несмотря на то, что я был взаперти. С твоими друзьями, оказывается, довольно весело играть… и надо сказать, я не против повторить что-либо из этих игр… Слушая Гарри, Драко чувствовал, что его ледяное сердце словно оттаивает, и ему становится легче дышать. Надо же, Поттер буквально несколькими словами умудрился так сильно поменять все в сердце Малфоя, в какие-то мгновения расслабить и успокоить его… — …и спасибо за подарки. Они очень классные, — улыбаясь, продолжил гриффиндорец. — Плед греет так вообще лучше любых согревающих чар. — Ты серьезно? — искренне удивился Драко, не обращая внимания, как его лицо озаряет улыбка. — Да. — Врешь. — Нисколько. Кстати, твою кружку я даже умудрился ни разу не уронить за все это время, хотя обычно я за день случайно могу все расколошматить и по несколько раз восстанавливать все с помощью Репаро. — Надо же, это прогресс. — Определенно. Малфой удивлялся сам себе, чувствуя, что так спокойно, без злости и даже по-дружески ему нравится разговаривать с Поттером, и был уверен, что тот ощущает то же самое. — Шар очень классный, — вдруг промолвил Драко. — Красивый. И я почти все твои свечки уже потратил. Там буквально по чуть-чуть воска осталось. А жаль, — снова слова сорвались с губ раньше, чем он успел о них подумать. — Потерпи до дня рождения, — широко улыбнулся Поттер. — Ты мне подаришь? — без злости и сарказма, совершенно спокойно заметил Драко, и гриффиндорец кивнул. — С тобой можно хорошо разговаривать, когда ты не ведешь себя, как заносчивая задница, Драко, — имя слизеринца из уст Поттера даже звучит как-то иначе. По-доброму. И это Малфою, как ни странно, нравилось. Он усмехнулся на его слова. — С тобой тоже, если ты не хмуришься и не начинаешь считать себя защитником всех униженных и оскорбленных, — заметив, как гриффиндорец сильно нахмурился, блондин захотел реабилитироваться, — ладно, извини. Я не совсем это хотел сказать. Просто… ты всегда ведешь себя как… главный. Я этого просто не люблю, потому что… — …ты любишь быть главным? — Типа того. — Ладно, извиню, — выдохнул Поттер. — Я тебя не видел на обеде, — вдруг вымолвил он. — Я не голодный был, — проговорил парень, довольный, отмечая в мыслях, что Гарри его искал. — Допустим, — многозначительно произнес гриффиндорец, подойдя к стене, и сполз по ней, садясь на корточки. — Извини, я сегодня настолько задолбался в этой ледяной воде, что сил никаких нет, я быстро устаю. — Поспал бы, — обыденно, непривычно для себя заметил Драко, подойдя к Поттеру и садясь с ним рядом. Непривычно. Впервые они настолько близко друг к другу вне спора, вне драки… И как ни странно, Малфою это пришлось по душе. Правая коленка Поттера и левая Драко почти соприкасались, и это казалось каким-то… личным. Особенным. Таинственным. Как и тайна с дневником Поттера и его жизнью у магглов. — Я пытался, но какой там, никто не дает… — …это проблема, хотя у вас на факультете одна Патил есть, она с ее стремлением к сексу с удовольствием бы решила эту проблему с тем, что тебе никто не дает… — по-свойски на автомате пошутил слизеринец. — и выдохнул с облегчением, когда Гарри не разозлился на это высказывание, а наоборот, засмеялся: — Малфой! — хохотнул он. — Я ему про то, что мне выспаться не дают нормально, а он про секс! Ну вот как это назвать? — хихикал, и Драко самого озарила добродушная (да не может такого быть!) улыбка: — Юмор, Гарри, юмор, и… — Вау, ты назвал меня по имени! Кажется, мир поменяется, у постоянно множащихся пикси появятся презервативы! — Презе… что? — недоуменно спросил блондин. — Ты не знаешь, что это? — Поттер посмотрел на него с таким искренним удивлением, что Драко аж немного опешил и кивнул. — Ну… короче, в сексе между мужским и женским полом используется, от нежелательной беременности защищает. — У магглов? — Гарри кивнул. — Так какого хрена Вернон это не использовал и на свет появился Дадли? — Драко прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнего, что ему теперь придется объясняться и неизвестно теперь, куда зайдет их беседа, которая только стала налаживаться, как… — Поверь, меня тоже всегда интересовал этот вопрос, — ляпнул Гарри, и оба парня одновременно разразились смехом. — Поттер, да ты серьезно?! — хохотал Малфой, заметив, что от сильного смеха у него даже слезы выступили. — Ай да Поттер… — Мне приятнее, когда ты меня называешь Гарри, Драко, — смеялся гриффиндорец. — Приятнее в сексе будет, Гарри, — ляпнул Малфой, с опозданием заметив, насколько двусмысленно это прозвучало. — Что, мое имя звучать в сексе будет приятнее? — улыбался гриффиндорец. — Ну, я поду-умаю над этим предложением… — с сарказмом произнес он, после чего Драко беззлобно легонько толкнул его в плечо.  — Так, Поттер, ты понял, что я хотел сказать, это ты там про секс начал, не я, заметь, — смутился Малфой, стараясь не вспылить. Он понимал, что своими эмоциями может загубить только начавшее налаживаться общение с Гарри. — Ладно, я понял, понял, — с искренней улыбкой смотрел он на слизеринца. — Короче, мне отдохнуть никто не хотел давать. Только лег — как тут же ор в гостиной, когда в очередной раз «ура» кричат и что-то подобное. Поставил Заглушающие чары — куда там, тут же ввалился Симус, только его прогнал — Рон попытался вытащить ко всем… Гермиона предприняла попытку на них накричать, но ее никто не слушал. В итоге мы с ней под общий шумок решили уйти из гостиной. Она ушла к Краму, а я сказал, что отправлюсь в какую-нибудь аудиторию и там под пледом, — улыбаясь, он кивнул на него, — полежу. А потом решил прогуляться. Ну и наткнулся на тебя. И надо сказать, встреча с тобой оказалась лучшим вариантом времяпровождения. Драко мягко заулыбался от этих слов. Конечно, он знал, почему для Поттера именно эта встреча и разговор оказались лучшими, но слышать это признание из уст гриффиндорца оказалось в разы приятнее. — Конечно, лучшим, я ведь сам по себе лучший. — Я мог бы сейчас возмутиться и сказать, что ты слишком о себе возомнил, но это будет частично ложью, потому что во многом, признаться, ты действительно лучший, так что как-то и не хочется возмущаться, — немного устало проговорил Гарри. Малфой чувствовал, что на его сердце уже давно тепло, и слова Поттера все больше и больше его радовали. Как вообще такое могло произойти, что чертов гриффиндорец одним своим присутствием, своими словами переворачивал все представления Драко с ног на голову, настолько все менял в нем… и давал те чувства, которые слизеринец так давно подсознательно искал? — Ты признал факт того, что я лучший? — усмехнулся Малфой. — Пикси точно должны взять эти… как их там? — Презервативы, — сонно пробормотал гриффиндорец. — И каким образом оно… действует? Это типа наших зелий? — с искренним интересом спросил блондин и заметил: — Гарри, ты засыпаешь. Мое эго пострадает, если ты заснешь прямо сейчас от нашего разговора, я буду думать, что не умею вести беседы. Пошли-ка, я проведу тебя до вашей гостиной, — парень встал и подал руку (что?!) Поттеру. — Нет, только не туда, не дадут поспать, — вздохнул гриффиндорец. — Лучше в какую-нибудь… Драко, — резко сказал он. — Что? — В той аудитории… куда вы меня засадили тогда, перед Рождеством… там же остались матрасы? — Ну, наверняка, — Малфой пожал плечами. — Ты туда хочешь? Серьезно? — Там меня хотя бы никто не достанет со своими «давай отметим» и «да с чего ты устал, в воде поплавал» и прочими криками, — задумался Поттер. — Я плохо помню, где это… Отведешь меня туда? Пожалуйста. Извини, что прошу, просто… Драко внимательно посмотрел в эти сонные изумрудные глаза и, выдыхая, кивнул. — Пошли, Гарри, — парень продолжал держать руку возле Поттера, и тот встал, схватившись за нее. У гриффиндорца оказались удивительно теплые и мягкие ладони, и Малфоя это почему-то порадовало. Парень повел Гарри по коридорам Хогвартса. Петлять им пришлось довольно долго, поскольку та заброшенная аудитория находилась вообще в другой части замка. Несколько раз они натыкались на представителей других школ и своих младшекурсников, некоторые из которых с недоумением смотрели в их сторону, но казалось, что ни Драко, ни Гарри не обращали на это внимания. Самого Малфоя это не беспокоило, и он с успокоением заметил, глядя на Поттера, что и тому плевать. Через несколько минут парни дошли до той самой аудитории, и Драко с легкостью, без использования палочки открыл дверь. После тех двух дней Крэбб и Гойл по настоянию Драко все убрали тут, так что от пребывания Поттера тут не осталось и следа, и почему-то в этот момент слизеринец об этом жалел. Гарри подошел к куче матрасов и начал стаскивать один из них, как вдруг с другой стороны подошел Малфой и схватился за другую сторону матраса. Вдвоем снять его с других оказалось проще, и они свалили его на пол. Драко тут же наложил на него Согревающие чары. — Так тебе теплее будет, даже несмотря на плед, — улыбнулся он, понимая, что ни для кого не делал так много, как в эти какие-то полчаса для одного Поттера. И как ни странно, Драко не чувствовал, что он делает что-то неправильное. — Спасибо, — искренне улыбнулся Гарри в ответ, ложась на матрас и укрываясь пледом. — Дверь не закрывай, ладно? Пусть чуть приоткрыта будет. Но кое-что Малфою не давало покоя, и он решил это спросить: — Я удивлен, что ты так спокойно веришь человеку, который до этого тебя похитил и сюда запихнул. А если я тебя снова тут закрою, и в этот раз без еды и питья, и палочку заберу? — Я слишком устал, так что мне плевать и я даже буду тебе благодарен, что на какое-то время меня оставят в покое и я смогу выспаться, — заявил Поттер, прикрывая глаза. — Да и ты все равно этого не сделаешь. — Почему ты так в этом уверен? — недоуменно произнес Драко. — Потому что привести меня сюда было моей идеей. — И что? Чем это мешает прямо сейчас мне придумать план? — Ничем. — Так что тогда? — Просто я в тебе уверен, — вдруг сказал гриффиндорец, полностью обескураживая Малфоя. — Впервые в жизни я настолько в тебе уверен. Извини, я уже почти заснул и вряд ли отвечу на твой следующий… вопрос, — парень замолчал, оставив Драко в полнейшем непонимании. Что имел в виду Поттер под такой уверенностью? Почему он так в нем уверен? Неужели из-за одного их разговора? Малфой в самом деле не собирался сейчас ничего делать по отношению к Поттеру, но если тот всегда так безрассудно уверен, то Гарри можно считать самым везучим человеком, потому что удивительно, как он со своей доверчивостью еще невредим остался. Так он и так везучий, единственный выживший после Авады. — Гарри, — тихо позвал его слизеринец, уже догадываясь по мерному сопению Поттера, что тот уже спит. Тот и не ответил. Драко, поддаваясь какому-то неясному порыву, сел на матрас рядом с гриффиндорцем. Он спал довольно спокойно, лишь изредка вздрагивая, словно от небольшой судороги. Парень скрутился в пледе, словно в коконе, укутался им почти с головой. — Поттер, ты похож на кокон бабочки, — прошептал Малфой, усмехаясь и глядя на Гарри. Сейчас ему позволено смотреть. Нет ни учеников Хогвартса, ни учителей, ни вездесущих его золотых товарищей, ни кого бы то ни было другого — нет никого, кто бы помешал ему любоваться (да, все же любоваться) гриффиндорцем. Есть только вбитые в голову слова отца, который не потерпел бы такого поступка и давно бы его уничтожил, но сейчас Драко было на это плевать — отец в жизни не дарил ему столько радости и спокойствия, сколько умудрился подарить, казалось бы, враг Поттер. Нет. Он уже давно не враг, Малфой это признал. Очки Гарри немного съехали на бок из-за того, что он спал на боку, и Драко осторожно, стараясь не разбудить, снял их с него и положил рядом с матрасом у его головы. — И какого ж черта ты себе не купишь нормальные очки, а не это круглое нечто, — тихо выдохнул слизеринец, снова обращая свое внимание на Поттера. Удивительно, но лицо Гарри Драко… нравилось. Малфой даже мог назвать гриффиндорца красивым. Он определенно красив. Еще в прошлый раз, когда блондин пришел сюда вместе с Грейнджер, парень заприметил его ровные, четкие, удивительно яркие губы, широкий, но правильный нос, его большие глаза, которые сейчас были прикрыты… Длинные темные ресницы немного подрагивали во сне, губы закрыты не полностью, и лицо выглядело полностью… расслабленным, и Драко это нравилось. Именно такой Гарри — искренний, расслабленный — казался ему настоящим. Тем, какого он открыл для себя в мире магглов, тем, какого он узнал, прочитав его дневник. Без своих постоянных масок Гарри был прекрасен. Малфой признал это. Такой Гарри ему нравился. Драко мысленно поблагодарил его за то, что тот не стал возмущаться или переводить тему на путешествие блондина к магглам, не стал расспрашивать, что именно произошло за те двое суток. Малфоя кольнула мысль о том, что Гарри самому тяжело говорить об этом, и что он на самом деле может… бояться узнать. Вдруг Поттер опасается того, что с ним будет, когда он вернется к магглам? Ему определенно было чего бояться. Слизеринец сделал для себя пометку о том, что как-нибудь обязательно стоит поговорить об этом с Гарри, но осторожно, не напугать и не нарушить их… перемирие. Перемирие. Драко оно тоже нравилось. Весь их разговор за какие-то полчаса ему очень даже пришелся по душе: оказывается, они действительно могли беседовать, безобидно подначивая друг друга, говорить по-дружески… Малфою этого не хватало. Да, у него были Крэбб и Гойл — туповатые, но преданные, однако говорить с ними о чем-то серьезном и обсуждать все с таким спокойствием, как с Гарри, не получалось. Забини, хоть и был обычным другом, тоже, как и Драко, высокомерен, и порой они тоже доходили до драк. Паркинсон… была просто Паркинсон, которая любит поболтать, поскандалить, и Драко бы ее искренне ненавидел, если бы не знал, какой она может быть поддерживающей и утешающей. Правда, он старался не использовать эту ее способность, поскольку не желал, чтобы кто-либо вообще знал о его слабостях (он и сам ненавидел признавать, что они у него есть), но иногда Пэнси сама навязывалась, что было удивительно для представительницы Слизерина. И Драко никогда ей не говорил, что порой благодарен за ее навязанную поддержку. Как в случае, когда отец высказался, что Драко опозорил род Малфоев — из-за проигранного матча по квиддичу, на котором тот присутствовал. Как в случае с Поттером. Паркинсон явно видела больше, чем остальные. Гарри продолжал спокойно спать, правда, иногда во сне легонько прикусывал нижнюю губу, и это почему-то показалось Малфою даже милым. Что-то подтолкнуло его в душе, и парень медленно наклонился к Поттеру, рассматривая его лицо без очков. Без них он казался еще более красивым, чем обычно. И оказывается, у него есть несколько маленьких веснушек на носу. Если на лице Грейнджер они неимоверно бесили, то у Гарри они словно находились… на своем месте. Сам не ведая, что творит, Драко тихонько лег рядом с Поттером (и искренне пытался убедить себя, что это лишь для того, чтобы просто для своих непонятных целей рассмотреть его). Даже через плед чувствовалось, что гриффиндорец был очень теплым, и Малфой немедленно одернул себя за проскользнувшую почему-то мысль прижаться к нему. Нет, Драко, нет, ты этого не сделаешь. Продолжая пристально смотреть на него, слизеринец отмечал для себя все новые и новые детали внешности: у Поттера откуда-то есть два небольших шрама: над бровью и возле левого уха, маленькие родинки, а еще он постоянно прикусывает губу во сне. Неудивительно, что они у него в небольших трещинках, и даже они почему-то не отталкивали. Поттер действительно был красивым. Глядя на Гарри, Малфой постепенно успокаивался после напряженного и нервного (из-за этого же Поттера!) дня, и сам не заметил, как начал все чаще и чаще прикрывать глаза и даже не понял, как в итоге заснул на том самом матрасе, лежа вплотную рядом с тем самым Поттером. И проснулся он, только когда услышал скрип двери. Проснулся, понимая, что подсознательно во сне он все же прижался к Гарри и (о, ужас! А может, и не ужас) обнял, и теперь гриффиндорец сопел ему куда-то в шею. И от выдыхаемого ему в шею воздуха шли мурашки по коже. И Драко не мог сказать, что ему это не нравилось. Парень медленно повернул голову в сторону двери и ошалел. Нет, блять, нет. Гость стоял с удивленно открытым ртом, явно опешив от того, что увидел. Драко выдохнул и понял, что… вообще не знает, как это объяснять и стоит ли. Выдохнув, он собрался с духом и прошептал: — Молчи, Грейнджер.

***

Гермиона молчала, пока Драко вставал с их с Поттером (что?) импровизированной кровати. Малфой поправил на себе мантию и подошел к гриффиндорке, которая до сих пор недоуменно пялилась на парочку. — Ты. Об этом. Никому. Не скажешь. Даже Поттеру. Поняла? — прошипел парень. — Да что в этом такого? Гарри… — Молчи, Грейнджер! Он не должен ничего узнать! Меня просто… вырубило, вот! — конечно, придумка была явно не ахти, и уж тем более не для Гермионы, которая с недоумением воззрилась на слизеринца. — Ну, вы хотя бы лица тут друг другу не набили, — выдохнула она. — Я думала, что что-то подобное тут происходит. — И с чего ты это взяла, мисс всезнайка? — фыркнул блондин, и девушка достала из кармана ту самую карту, с помощью которой они шли по замку. — О… знакомая вещица. — Стащила у Гарри временно. Уже ужин давно закончился, скоро отбой, а его нигде нет, я подумала, что с ним могло что-то случиться. Я и взяла карту и увидела вас вдвоем… Ну и подумала… Ужин закончился?! Черт, сколько они тут проспали? — Грейнджер, сколько сейчас времени? — Половина одиннадцатого… — Блядство, — выругался слизеринец, за что получил тычок в руку от девушки. — Ау, Грейнджер! — Тихо, — она кивнула в сторону Гарри, и Драко повернулся к нему. Поттер как раз просыпался и сонно водил рукой вокруг, пытаясь нащупать очки. Малфой решил все же не издеваться над парнем и, подойдя к матрасу, присел и подал их гриффиндорцу, который тут же надел их. — О… Ты не ушел? — удивленно спросил Гарри и вдруг увидел подругу. — Гермиона, а ты что тут… — А я тебя потеряла, — подошла к нему и села рядом с Малфоем, который (о, ужас!) даже не отшатнулся от магглорожденной. — Все в порядке? Выспался? — Да, на удивление — да, — мягко улыбаясь, пробормотал Гарри. — Даже ужасы в кои-то веки не снились. Ужасы? Поттеру постоянно снятся ужасы? А хрен ли ты о них в дневнике молчал?! Точнее, нет, несколько рассказов присутствовали, но их было крайне мало, да и Драко этому внимания не придал… А теперь ты нервничаешь за Поттера, молодец, Малфой, отец лишит тебя фамилии. «Да и похуй». — Ты постоянно губы во сне кусаешь, ты знал? — максимально отстраненно произнес слизеринец. — Так что, похоже, ужасный сон у тебя все же был. — Но я его забыл, и меня это радует, — выдохнул Поттер. — Ты со мной все это время сидел? — он перевел взгляд на блондина. — Нет, я пришел не так давно… По своим делам, — покосившись на Гермиону, сказал он и Гарри кивнул, и Драко был готов поставить галлеон на то, что Поттер все же понял, что слизеринец не хочет болтать лишнего в присутствии Грейнджер. — Ладно… Надо уже идти, да? Наши угомонились? — поинтересовавшись у Грейнджер, он поднялся на ноги, тут же взяв и укрывшись пледом, что не ушло от довольного взгляда Малфоя. — Угомонились, и я надеюсь, профессор Макгонагалл не зайдет в гостиную сегодня. Там… как бы это помягче сказать… — Аврал? — Подсказал слизеринец. — Да нет, Драко, там пиздец, — высказалась девушка, и троица вместе захохотала. — Грейнджер, ты умеешь материться? Я поспорю об этом с Паркинсон на пять галлеонов! Надеюсь, когда мы подойдем к тебе, ты продемонстрируешь нам это умение! — Я подумаю, — фыркнула магглорожденная, но потом тихо сказала: — Спорь на десять, пять тебе, а пять — мне. Ай да грязнокровка, своего не упустит! Слизеринская черта даже в ней есть. И… О, Драко был готов поспорить и на большую сумму, лишь бы снова увидеть столь ошеломленное лицо Поттера. — Гермиона, ты серьезно?! — захихикал парень, подходя к двери. — А что, идея-то неплохая, — улыбнулась она. — Нет, сегодня с миром точно что-то не то, — усмехнулся Малфой, следуя за Поттером. — Ладно, Грейнджер, я попробую уговорить ее на десять галлеонов, только и ты меня не подведи. Но ее не надо оскорблять, когда мы к тебе подойдем, ладно? Она все-таки мой друг, обидно будет платить деньги за оскорбление друзей. — Мерлин, Драко, в тебе появились гриффиндорские черты верности друзьям! — Грейнджер хихикала. — Нет, это слизеринская рациональность, Грейнджер, — фыркнул он в ответ. — Да и зачем мне платить за оскорбление друзей, если я и сам их могу оскорбить так, что вы в шоке будете от моего словарного запаса. — У меня так-то имя есть, не перетрудишься, если хоть раз назовешь меня по имени, мне будет приятно, — улыбаясь, девушка пошла следом за ними. — Приятно тебе твой Крам будет делать в постели, и… — Драко, ты точно зациклен на сексе, ты мне тоже про «приятно» говорил, — вставил свою реплику Поттер, и Грейнджер в голос захохотала. — Что-о?! Подождите, стоп, ребята, что?! Кто из вас кому приятно будет делать?! — Грейнджер!!! — Гермиона!!! Парни одновременно воскликнули это, ошарашенно глядя на гриффиндорку, но потом все же оба тоже захохотали, глядя друг на друга. — Это самый странный диалог, в котором я участвовал, — отсмеявшись, сказал слизеринец. — И приятный, — с долей ехидства добавил Поттер, из-за чего они снова захихикали. Неожиданно троица услышала чьи-то голоса и все притихли, после чего откуда-то из-за угла раздался зычный тембр Снейпа: — До отбоя и возможности не попасться мне у вас, кто бы там ни был, осталось всего лишь десять минут и если вы сейчас же не отправитесь в свои спальни, гарантирую, мы с мистером Филчем придумаем отборное наказание! Торопливые шаги приближались, и стало ясно, что еще немного — и Северус их нагонит. — Бежим! — прошептала Грейнджер, и троица резко ринулась прочь из коридора. Они бежали достаточно долго, пока угроза в виде профессора зельеварения не осталась далеко позади, и оказались возле Большого зала. Драко остановился первым и прислонился к стене, чтобы отдышаться, рядом с ним встал Гарри, тяжело сопя и собирая наконец тот самый плед. Гермиона встала рядом с ними, держась за бок. — Ну вы и бегуны… — высказалась она. — Черт… бок болит… — Нагнись и глубоко дыши, скоро пройдет, — с шумом выдохнул Малфой, вытирая пот со лба. Он даже не заметил, как впервые оказал помощь грязнокровке — пусть даже и словами. — Нас так на тренировке по квиддичу гоняют, и после такого кросса этот способ хорошо работает. — Прямо как наш Вуд, когда был капитаном команды, — заметил Гарри. — Надеюсь, одиннадцати еще нет… — пробормотал слизеринец. — Точно нет, — помотал головой Поттер, выдыхая. — Мы быстро бежали. Минут пять у нас еще в запасе. Грейнджер выполнила сказанное Малфоем и удивилась, когда боль быстро прошла, и снова выпрямилась. — Вау… Спасибо, Драко, ты приятно меня удивил, — пробормотала девушка, и все снова захихикали, услышав опять это слово. — Да идите вы нахер, я теперь не смогу спокойно произносить и слышать слово «приятно» из-за вас, ебанные гриффиндорцы, — улыбаясь, без злобы и сарказма, с шуткой произнес Драко. Ему было удивительно легко. Впервые за долгое время ему оказалось настолько… просто. Без всяких подковырок, сарказма он спокойно беседовал и ему… пикси, ему это нравилось. Ему было спокойно и комфортно вот так просто говорить с гриффиндорцами, шутить и по-доброму язвить, без намерения обидеть и поддеть. Как ни странно, ни обычные беседы, ни посиделки со слизеринцами не давали ему такого успокоения, как те полчаса с Поттером и эта небольшая беготня с представителями вражеского факультета, одна из которых была к тому же грязнокровой. — Между прочим, про «приятно» ты первый заладил, и нет, Гермиона, мы не будем ничего объяснять, про прошлое «приятно», да, Драко? — спросил Поттер, посмеиваясь. — Ну, я подумаю, — ответил Малфой. — Надо же, я нахожусь в присутствии только лишь гриффиндорцев несколько минут и спокойно с вами беседую и не мечтаю запустить в вас каким-нибудь заклинанием, это впервые в моей жизни, ужас какой, — спокойно улыбнулся он. — Мне определенно стоит загадать желание. — Так загадай, — бросил Гарри. — Что-нибудь приятное, — нарочно ляпнула Гермиона, чем в очередной раз вызвала общий смешок. — Ну раз приятное и раз у всех троих теперь это слово связано с сексом, то загадываю тебя трахнуть, Потти, — улыбаясь, без злобы заметил Малфой, не в первый раз шутя так — но обычно-то перед слизеринцами, и прикусил язык. Блять, что ты несешь, Драко?! Что. Ты. Несешь?! Пронеслась мысль о том, как Гарри может воспринять эту, казалось бы, безобидную, да и обычную для слизеринца шутку, учитывая, что Поттер на самом деле чувствует к нему, Драко, и считает эти чувства… невзаимными? А какие они на самом деле? Такие ли уж невзаимные? Драко, имей совесть признать факт того, что между вами действительно что-то есть. И Драко даже в мыслях начал это уже признавать. И это даже перестало почему-то пугать. Малфой с долей страха, который он тщательно старался скрыть, повернул голову и посмотрел в сторону Поттера, который… выглядел довольно расслабленно и даже… спокойно после его фразочки. Гарри лишь усмехнулся на сказанное слизеринцем, и Драко с неизвестно откуда взявшейся радостью заметил, что в глазах гриффиндорца даже на мгновение не проскользнуло боли или обиды. Это… утешало. — Зря ты, Драко, рассказал желание, теперь же ведь не сбудется, — усмехнувшись, Гарри повернул голову к Малфою и посмотрел на него, неосознанно облизнув нижнюю губу. А вот от внимания Драко, который как раз перевел взгляд на столь яркие четкие губы, это не ускользнуло. — А я сам решу, какие желания сбудутся, а какие — нет, — гордо произнес он, надеясь, что никакой дрожи в голосе не проявилось. — Самоуверенно, — заметил Поттер. — А я сам такой. — Даже не спорю. — Было бы глупым спорить. — Это точно. Парни по-прежнему смотрели друг на друга (и Драко видел, что они оба переводили взгляд с глаз друг друга на губы), но их переглядки прервала Грейнджер. — Ребят, я все понимаю, но нам пора, — высказалась она. — Доброй ночи, Драко, — и направилась к гриффиндорской гостиной. — Доброй… — как-то невпопад ляпнул парень, по-прежнему глядя на гриффиндорца, который тоже не отрывал от него свой взгляд. Большие часы неожиданно пробили первый удар, свидетельствующий о том, что настало одиннадцать вечера, и все студенты обязаны находиться в спальнях и гостиных своего факультета. — Нам пора идти… — неожиданно просипел Гарри, все еще продолжая пристально смотреть на слизеринца. — Да… — тихо ответил тот. Драко не знал, кто из них сделал тот самый первый шаг — он, Поттер или (что скорее всего) одновременно, но в следующее мгновение они оказались прижаты вплотную друг к другу, и Малфой, вцепившись в маггловскую футболку гриффиндорца, впился губами в губы парня. Гарри, нежно обхватив своими губами верхнюю губу Драко, спустя мгновение чуть приоткрыл свои, словно впуская, и Малфой, не мешкая, легонько провел языком по его нижней губе и только собрался было углубить поцелуй, как вдруг парни услышали знакомые шаги… Снейп. Осознание этого пришло к обоим одновременно, и они резко, хоть и нехотя, друг от друга отстранились. — Беги, меня не тронет, — прошептал Драко, кивая в сторону проема к гриффиндорской части замка. Затуманенным взглядом Гарри смотрел на Малфоя, он кивнул и, вдруг резко схватив того за лацканы пиджака, впился ему в губы легким касательным поцелуем и так же быстро отпустил и, довольно улыбаясь, побежал к лестнице и вскоре скрылся за стенами. Драко не успел обдумать ничего из случившегося, как из-за угла появился Северус Снейп собственной персоной, и он явно был недоволен, увидев первым нарушителем порядка своего крестника. — Мистер Малфой, не потрудитесь ли объяснить, что вы делаете возле Большого зала в неурочный час, когда вы уже как две минуты должны находиться как минимум в гостиной своего факультета, — процедил профессор, и в голове Драко промелькнула мысль о том, какой же все-таки порой надоедливый его декан. — Я уже иду, просто я припоздал немного и забыл о времени… Я уже бегу, — и резко даже для самого себя он ринулся прочь от Снейпа, надеясь, что крестный все-таки не станет и потом давать отработку своему любимому ученику. На счастье, Драко не услышал крика декана, требующего вернуться, а значит, его неожиданный и быстрый ход сработал и опасаться ему уже нечего. Малфой остановился только возле картины, ведущей к двери их гостиной, и встал, облокотившись спиной к стене. В голове прокрутились воспоминания произошедшего буквально две минуты назад, и сейчас не хотелось что-либо думать об этом, как-то анализировать… Хотелось просто вспоминать. Губы до сих пор горели — и слизеринец не знал, от их быстрого первого поцелуя или от смазанного касательного второго, но… блондину это определенно нравилось. Определенно, эти два поцелуя, какими бы быстрыми, смазанными они ни были, они… оказались классными. А для Гарри это вообще, по сути, были первые поцелуи. Малфой рукой медленно и осторожно прикоснулся к до сих пор пылающим от поцелуя губам, все еще хранившим на себе вкус губ Поттера, и легонько провел по ним пальцами. Поцелуи с Поттером ему определенно нравились. И он определенно хотел их повторить. Старосты вышли на патруль, и блондин слышал, как вдали кого-то уже поймали и лишают баллов. Гарри должен был успеть добраться к этому времени до гриффиндорской башни, так что поймали точно не его, и Малфой выдохнул. Ему тоже надо было отправляться к себе. И, называя пароль в слизеринскую гостиную и прокручивая раз за разом в голове те самые мгновения… Драко улыбался.