Курим и молчим

В душе Макс проторчал некоторое время, чтобы… ну, чтобы все было в порядке. Сегодня ему предстояло – и жутко хотелось! – отжечь по полной. Гулять так гулять, в самом деле, у него помолвка, у него… у него мужчина. Потрясающий, нежный, ласковый… любимый. С которым можно все, даже играть вот в такие игры. Нет, ну надо же, так повезло! Он-то думал утром, что придётся обойтись только фартучком, а тут!.. Мама. Ох уж эта мама! Собирала ему сумку и сунула этот пакет – когда-то ее носило в город, и конечно, помимо прочих гостинцев она купила подарок для Мани. Будущая дочка и все такое! И теперь этот подарок, прямо нераспакованный, пихнула ему в вещи. И записочку приложила: подаришь, мол, когда она к тебе приедет. Ну, мама! Как же ты вовремя с этим пакетом, и как хорошо, что Маня не получила этот подарок раньше, и он приехал сюда. Ну логично, такое до свадьбы разве можно дарить? И как же хорошо, что Маня не сильно ниже его ростом и слегка пошире! Макс вылез из ванны, хорошенько намывшись, вытерся и усмехнулся, оглядев себя в зеркало над раковиной. Жаль, ног не видно. Потом, конечно, колоться будет, ну да ладно. Станки почти все извёл – тоже ладно, потом купим еще. Но как прикалывает! Для такой игры мало побрить рожу как обычно. Тут вообще!.. Гладкие ноги. Гладкая грудь. Даже по рукам прошёлся легонько. И в дополнение к этому всему… У Макса тряслись руки, когда он раскрывал пакет. Невесомая шёлковая ткань, потрясающий комплект: узкие трусики и… то ли сорочка, то ли еще какая-то фигня на тоненьких бретельках, выше колен. Серебристо-серого цвета. Прямо к глазам. Дааа, знала бы мама! Не получит Маня этого подарка. Пусть ей Игнатьич такие подарки делает, если захочет. А этот подарок они сегодня сами используют. В конце концов, у них сегодня праздник. Он выдохнул и пошёл по коридору. Босиком. Приоткрыл дверь в комнату – и встал на пороге: - Володь?.. *** Макс был в душе довольно долго, но он предупредил. Володя, который вышел оттуда первым, ждал в комнате, где первым делом выключил звук на телефоне (но проверил будильник), и нормально запер дверь. А потом просто ждал. Его и так уже таращило, да и Макса, похоже, тоже. Но когда его позвали и он обернулся, сначала подумал, что ему кажется. Макс в какой-то серебристой... что это? Явно женское, но... да. Да, он почувствовал, как внутри все перехватывает, понимая, что они играют в самом деле до таких вещей... Он потом спросит, откуда все это, у него дома явно этого не было, но сейчас... Он даже подходит осторожно, будто боясь спугнуть, касается пальцами плеча, скользя выше, там, где тонкая полоска бретельки, задевает ее, останавливается и смотрит, смотрит на Макса во все глаза, потому что ему не верится и... это шикарно. - Ты... - у него даже слов особых нет, только жесты, прижаться губами к обнажённому плечу, а ладонями вниз, на бедра, через тонкую ткань. Сердце аж ноет от сладости, до того все в антураже... А ладонями ещё ниже, чтобы чуть-чуть забраться под подол. - Ты ши-кар-на, - шепчет он по слогам, целуя снова в плечо, а потом над ключицей, и в шею, и за ухом, особенно за ухом, где очень нежное местечко и так классно прижиматься губами. Макс ловит под тонким шелком одну его ладонь, берет за запястье: - Пойдем? Отведи меня в постель? И запрокидывает голову, подставляя шею для поцелуя. - Я и отнести могу, - выдыхает Володя, целуя его в шею, но потом всё-таки ведёт, ведёт, переплетая пальцы, потому что если они тут упадут в темноте, никому хорошо не будет. Садится на постель первым, тянет Макса к себе, почти на колени, а потом и вовсе оказывается сверху, уложив его, потому что не может не. Нависать над Максом в таком виде отдельно приятно, а уж скользить ладонью по колену... Володя зажмуривается, когда до него доходит, что он сейчас чувствует, потому что полчаса назад ощущения были несколько иными. И похоже, Макс зависал в душе не просто так, явно озаботившись этим вопросом как минимум здесь. Володя прищуривается, опираясь одной рукой на постель и замирая рукой где-то на середине бедра, чтобы перевести дыхание. И посмотреть на Макса, который сейчас просто шикарен. - Скажи мне что-нибудь, - выдыхает Макс. - Или у тебя дар речи пропал? Он улыбается и тянет Володю на себя, всем весом, прижимая его ладонь к своему бедру под шёлком. - Вот так, - негромко повторяет Макс, - вот так... Трогай там... Потому что ощущение того, как Володя ощупывает его ноги под этим подолом - бесценно. У Макса рвет крышу с невероятной силой, и шелковая ткань на сосках, и бретельки на плечах дополнительно создают возбуждение. Не говоря уже о Володиной руке где-то над коленом. Охуеть! Брутальный деревенский тракторист!.. - Пропал, - шепчет Володя, опускаясь на него, чувствуя это ощущение своей ладони под его... юбкой, и это просто додает своей необычностью, так, что кроме молчаливого восторга ничего и не остаётся. Он скользит ладонью чуть выше, ещё дальше, в теплоту под этой шелковой тканью и натыкается ещё на что-то, тоже наощупь как эта же ночнушка. - Ого... - выдыхает Володя; он был уверен, что Макс без белья, и контраст ткани и того, что под ней, ощущается и подстегивает ещё сильнее. Макс в нижнем белье, наверняка женском, однозначно... - Где ты это взяла все?.. - шепчет Володя прямо в губы и тут же добавляет, - ладно, не отвечай, не надо, ты прекрасна... это настолько шикарно, что я просто... - он чуть отстраняется, поднимаясь, становясь на колени, скользя обеими руками по его бедрам от колен и поднимая подол, и открывая, медленно открывая пах, чтобы все же посмотреть... Дыхание захлестывается. Кто б ему сказал, что Макс во всем этом будет смотреться отчаянно желанно... Пройтись пальцами между бёдер, слегка касаясь, и совсем чуть-чуть вниз, по ткани белья, чувствуя, как уже горячо, и как самого это все прет неимоверно. Если по-честному, то у Макса тоже пропал дар речи. Напрочь. Когда Володя, встав на колени, обеими руками повел вверх по его ногам, задирая подол. Маленькие серебристые трусики вначале были чуть свободны, и Макс реально боялся потерять их, пока шёл из ванной. Но теперь, когда под этими трусиками вовсю стояло - размер был как раз. И так здорово, что Володя пока не трогал там, где стояло. Водил ладонями по бедрам, по внутренней стороне, потом по животу - отличные станки, кстати, кстати, кожу не стягивает, как обычно, и Макс может думать только о том, как Володя ощущает его непривычно гладкую кожу. И белье. Настоящее женское белье. Ах, спасибо, мама, что не пришлось переться за ним в магазин! Макс закусывает губы и стонет - непривычно высоко, подавая бедра навстречу ладоням. Интересно, Володя вспомнит, как Макс тащится от того, что к нему забираются пальцами в трусы? Сейчас особенно!.. От стона у Володи тоже поджимается где-то внизу живота возбуждением, и он чувствует, как ему толкаются прямо в руки. Он видит, что у Макса уже стоит, но это совсем ничего не портит, даже наоборот... Володя замирает снова пальцами у самого белья и зачем-то спрашивает: - Можно?.. Ладонь сдвигает ткань чуть в сторону, забираясь сбоку и касаясь мошонки. А потом чуть ниже, примерно где Макс сам его целовал вчера... От воспоминаний приятно встряхнуло, до дрожи на пальцах, и Володя шумно выдохнул. Все сейчас было пронизано трепетом, отчаянным трепетом и ласковой нежностью и это было то, что хотелось сейчас ощущать. Другой рукой он подался вверх, под ткань сорочки с гладкого живота выше, ощущая, что Макс побрился просто везде, и сейчас... Это был такой контраст, что просто неимоверно. Володя накрыл пальцами сосок, слегка сжимая и ощущая, что его самого очень прёт, касаться и смотреть одновременно, складывая это в одну совершенно шикарную картинку... Света с улицы было вполне достаточно, чтобы видеть Макса и все, что с ним происходит. Тут даже слова не шли как-то... Все было само собой. Вот вроде бы дурацкий вопрос - можно или нет, но Макс понимает, понимает, откуда этот вопрос. Потому что если... если... его сейчас... как девчонку! Ну вот он бы тоже спросил. У него в голове мелькает картинка - Володя в каком-то похожем образе (нет, не точно в этом, в каком-то другом), и его обжигает новой волной возбуждения. Как ни странно, эта картинка не мешает тому, что происходит, она проносится всполохом и расслабляет: это общая игра, все возможно, поэтому сейчас можно не напрягаться. Макс не напрягается. Он отдается, разводя ноги, он подставляется под Володины пальцы, он вместо словесного ответа на вопрос "Можно?" молча берет Володину руку и засовывает себе в трусы. А дальше... дальше эта рука творит там такое, что Макс закусывает губу до боли, чтобы не кончить раньше времени. Технология тракторной вспашки ни хуя не отвлекает! Но тут и про работу вспоминать не хочется. Не хочется выходить из образа. Все хорошо. Выдыхаем. Выдыхаем. Но!.. Макс чуть приподнимается, чтобы посмотреть, как Володя трогает его. Ох ты, етишкинамать! Это - зрелище. Ноги в разные стороны, подол сорочки комом на поясе, и рука под трусами уходит в район промежности, и пальцы ощущаются там, горячо и нежно, и... Макс моргает и обнаруживает, что на светлых трусиках впереди все заметнее влажный след. Ну да, как там по ученому-то? Предъэякулят. Недавно в теории читал. Вообще это интересно, что парни мокнут от возбуждения так же, как девочки. Принцип тот же. Охтыж! Это ваще. Он медленно садится, притягивая Володю к себе, и шепчет ему на ухо: - Володь, твоя девочка промокла. Девочка хочет, чтобы ты ее взял. А потом переворачивается на четыре точки, предусмотрительно оправив подол, и встает в таком виде на кровать. И выгибает поясницу. Володя едва успевает его поцеловать, когда Макс шепчет ему про "промокла", а потом просто прикусывает ладонь на пару секунд, глядя на развернувшегося Макса, потому что это... Это даже не описать толком. А уж когда он выгибается, так тем более. Коснуться ладонью поясницы, прямо через ткань, чуть выше, по гладкому шёлку, потом ниже и под сорочку, чтобы ладонью по коже, и сверху ткань ощущалась. Когда так просят, когда так предлагают, когда... - Ты хочешь сегодня сзади?.. - шепчет он Максу на ухо, прижимаясь к его бедрам, обхватывая через грудь ладонью и опираясь другой рукой. Ему хочется ощутить, как это будет. - Ты хочешь сзади сегодня?.. Я прямо... Я знаю, что я у тебя первый... Что до меня ты никому тогда... не давала... И боже... я просто хочу взять тебя нежно, совсем нежно... ну или так, как ты попросишь... - он нес совершенную романтическую чушь, но она сейчас просилась, очень просилась, и не только потому, что они играли... потому что она реально просилась сюда, в эту их донельзя интимную обстановку. Макс оглядывается и тоже шепчет: - Да. Я хочу так. Чтобы ты обнимал меня сзади, когда будешь входить. Чтобы ты брал меня... Черт знает что просится на язык, но просится, просится, и возбуждение захватывает уже целиком. Нет. Макс не будет сейчас пережимать себе член. Он просто выдохнет. Потому что сейчас от него вообще ничего не зависит. Володя целует его в угол губ, дотянувшись, и отстраняется. Ровно настолько, чтобы оказаться сзади и осторожно поднять подол на поясницу - они не будут это снимать, не будут. Дотянуться до смазки, он оставлял ее в углу кровати, чтобы далеко не ходить, и точно, сейчас бы даже до тумбочки не дотянулся. А потом взяться за тонкую ткань белья, плавно снимая трусики сначала с бёдер, а потом и с колен. Белье оказывается на постели, оно уже некоторым образом мокрое, а Володя разводит Максу ягодицы, чтобы сначала просто коснуться там, а потом толкнуться со смазкой. Выходит сразу двумя, как ни странно, и он даже выдыхает от этого ощущения, хотя, казалось бы, несколько дней назад... но это было по-другому. Володя намеренно не заходит пальцами глубоко, иначе они кончат раньше, чем начнут, он это просто чувствует. На половину пальца, просто чтобы расслабить, просто чтобы не было больно, потому что как вчера его самого, без подготовки, тут просто не взять, да и не нужно. И шепчет, шепчет, шепчет. - Вот так, моя хорошая, моя ласковая... я чувствую тебя пальцами, чувствую и хочу тебя, только чуть-чуть немножко надо... Ты очень горячая и чувственная, очень горячая... Обычно он не говорил всего этого никому - предыдущие партнёры (да и партнёрши) не любили болтливых. А тут прямо как проперло на все это вместе с ласками... очень проперло. - Ааа, - выдыхает Макс, опускаясь на локти, грудью на кровать. - Говори, говори! Это просто охуенно, когда вот так все чувствуется, да еще и с такими... такими словами... Макс боялся, что кончит, когда Володя начал снимать с него трусы. Но удержался, потому что... потому что... самое интересное же потом, когда он пальцами... Етишкина мать, это невыносимо, просто искры из глаз! - Да, да, да, - повторяет Макс, подаваясь на пальцы, - бери меня, бери... - Моя ласковая... моя горячая... Моя нежная... Макс так толкался навстречу, что Володя взял его тремя, придерживая другой рукой за бедро. Просто голова кругом, когда все так отлично ощущается. И Макс, Макс отдается, а эта сорочка висит почти до кровати, колыхаясь от их движений. Володя прикусил щеку изнутри и глубоко вздохнул. Потом ещё и ещё. Нужно было немного перевести дух, совсем немного, и развести пальцы... Отлично... Не спешить, пожалуйста, не спешить... - Пустишь меня? - спрашивает он, прежде чем убрать пальцы, потому что чувствует - терпения у них явно не хватит. Но не спросить не может. Точнее, хочет спросить, реально хочет и спрашивает, добавляет смазки на него, на себя, снова разводит ягодицы, прижимаясь ко входу уже членом и ждёт. Ждёт ответа... Даже учитывая то, что пару минут назад тему сказали "бери меня", но это было другое. - Пустишь меня, моя хорошая?.. - Да! - Макс почти кричит. - Да, пожалуйста... Он выдыхает, закрывает глаза и прикусывает губу. Володя прав: так, именно вот в этой позе, он еще никому не давал. Не давала, да. Он вообще никому не давал, кроме Володи, и то они были лицом к лицу, потому что им так хотелось. А сейчас... сейчас... Сейчас хочется, чтобы взял за бедра и вошел, на всю длину, и неважно, насколько их обоих хватит.