Курим и молчим

Слэш
NC-17
В процессе
28
Пэйринг и персонажи:
Размер:
планируется Макси, написано 411 страниц, 71 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
28 Нравится 5 Отзывы 15 В сборник Скачать

Часть 50

Настройки текста
Дыхание сбивается, настолько отзывается эта реакция внутри, и Володя толкается, чувствуя, как его принимают. Толкается плавно, но сразу, потому что хочется, хочется прижаться спиной, войдя до основания, целовать в шею и сжимать руки, накрыв их своими. Он чувствует, что его действительно приняли почти до упора, прижимает к себе Макса, точнее, прижимается сам, как и обещал, чувствуя кожей шелк между ними, накрывает его ладонь с кольцом своей, слегка сжимая, переплетает пальцы на другой, и шепчет, шепчет ему на ухо, чувствуя, как колотится громко сердце: - Я в тебе, я в тебе настолько полно, что дальше уже некуда, и мы даже не вспомнили нахрен про резинки, и если я в тебя кончу, то ты ж залетишь, определенно, а я кончу, потому что хочу, да и не смогу остановиться... моя хорошая, моя радость, моя самая желанная... В висках стучит так, что не слышно собственного голоса, и голос еле слышен, только шепот, потому что нет сил, нет никаких сил больше, но как же хочется ощущать его там, внутри, чтобы он хотя бы немного... - Подвигайся... подвигайся там... сколько сможешь... и кончи... кончи в меня... Етишкина мать, вот реально ощущаешь себя!... Как будто! Черт дери! Хочется двигать бедрами, чтобы чувствовать его движение внутри. Хочется стонать, высоко и негромко, выдыхать, снова закусывая губу, и ощущать на себе его вес, и то, как он прижимается, и... И берёт. Да. И берёт его целиком. Володя подаётся назад, особо не отпуская, ощущая, как ему отдаются, отдаются в прямом смысле, дрожа под руками. Толкается снова, плавно, потом обратно, это становится единым движением... Пальцы сводит, дыхание контролировать уже бесполезно, и он прижимается губами к шее, прихватывает, оставляет след, все равно сзади его хрен кто заметит, а он просто чувствует, как ему хочется, толкнуться ещё чуть-чуть... - Ты моя... - стонет он Максу в затылок, почти наваливаясь и вздрагивая, когда накрывает. Реально накрывает, почти до боли, до дикого сладкого спазма во всем теле. Володя сжимает его пальцы, вцепляясь, и замирает, потому что сейчас это слишком масштабное, чтобы понимать что-то кроме этого. Но Макс, Макс ещё не... Он наощупь целует его за ухом и шепчет, зная, что его точно услышат: - Я люблю тебя, моя... люблю... И Макса срывает, срывает в бешеный оргазм, он выплескивается толчками на простынь, выдыхая что-то бессвязное, в этом хриплом шепоте едва можно различить слова "мой" и "люблю", и его всего трясет, и ноги разъезжаются - он едва держится, чтобы еще чувствовать то, что происходит внутри. Ощущать Володю там. И то, как он... Етишкина мать, это что-то несусветное. Это просто... просто нет слов. Они так долго не выстоят, это Володя понимает даже в посторгазменом бреду. Потому что Макса уже трясет, да и его самого тоже, но разрывать этот контакт сейчас... Нет... Приходится чуть поменять позу и поймать Макса, который чуть не рухнул от этого всего слишком резко. И все-таки выйти. Володя утаскивает его на сухую часть кровати, обнимает со спины, защищая, оплетает ногами, прижимаясь, между ними мнется задранная ночнушка... Он целует Макса в голые плечи, шею, затылок, зацеловывает, чувствуя их общую дрожь и огромную нежность. Его, его, его, кто бы думал, что его будет так накрывать все это. Так накрывать... Он ловит Макса за руку с кольцом и прижимает к его же груди, чувствуя этот всполошенный загнанный пульс... и трепет... И много-много трепета. Голову у Макса ведет, во рту сухо, но никуда не хочется идти: хочется лежать вот так, прижимаясь к Володе спиной, и чувствовать его руки на груди, ноги на ногах, все это их сплетение, единение и... все остальное. Нет у Макса слов для того, чтобы описать свои чувства. Кроме того, которое он придумал еще на сеновале, в шутку, по ассоциации, и даже представить не мог, что будет вот в таких обстоятельствах... И он шепчет, рвано, негромко, куда-то вовне: - Володька. Люблю тебя, Володька, красно солнышко... - Я с тобой... я с тобой... и я тоже тебя люблю... - шепчет в ответ Володя, глядя его по руке, по животу, целуя... Он краем глаза замечает, что у его телефона на комоде светится экран - кто-то звонит, но вставать за ним не собирается. Он занят, у него личная жизнь, у него помолвка, в конце концов... у него Макс. - Ты как вообще?.. - всё-таки спрашивает Володя, глядя его по голове, нежно-нежно и очень трепетно. - Я лучше всех, Володь, - признается Макс, по-дурацки улыбаясь. - Я, честно говоря, и не думал, что так вот может быть. Очень надеюсь, что ты не считаешь меня извращенцем! И хохочет, прижимаясь, и целует Володю сперва за ухом, потом в щеку, а потом уже в губы. Крепко. - Я совсем не счита... - Володя замолкает, потому что его почти заткнули, но это приятно, и он отвечает, привлекая Макса к себе, снова обнимая, снова касаясь затылка. Сейчас очень не хватает этого контакта, и они его добирают этими прикосновениями, поцелуями и касаниями. - Но спать на этой простыни мы не сможем, мокро будет... - шепчет он, отпуская Макса совсем чуть-чуть. - Да и вообще... Похоже, вместе с тарелками к началу семейной жизни мы купим ещё и постельное белье. Нам реально перестелить надо, мы в самом центре же были, даже не завернешь никак... Как же меня от тебя прет... Телефон снова звонит, и Володя нихрена не понимает, что за ерунда происходит. Кому что от него в такое время понадобилось? - А у тебя совсем смены нет? - смеется Макс. - Вроде ж была какая-то? Нет, им реально нужно в магазин, закупиться всякой хозяйственной утварью, от тарелок до постельного белья. - Смена есть. Вроде должна быть. Да я и стирал предыдущие. Но да, пополнить реально придется, это я уже понимаю. Телефон сверкает экраном, в полутьме это хорошо заметно и без звука. - Кто-то тебя домогается, - говорит Макс. - Хочешь - ответь, я пока пойду простынь в машинку кину. На телефон кто только не звонил. Мама, Матвей, Лида со второго номера (надо его тоже в ЧС кинуть), Игнатьич. Тот вообще два часа назад звонил, чего сейчас перезванивать-то. Хотя... Он просто так не звонит. Володя зажигает ночник, чтобы не светило ярко, но было чуть светлее, и перезванивает маме. Остальным потом опционально. Мама страдает, что просто хотела поговорить, но сейчас уже идёт спать... Володя сдержанно ей отвечает и в конце концов быстро сворачивает разговор, положив трубку. Игнатьич не отвечает, что очень странно, Володя пишет ему смс с вопросом, что случилось, и включает на телефоне звук. Кажется, звонит телефон у Макса, но они его оставили где-то в коридоре, как бы не в куртке. Почему всегда, когда хочется побыть вдвоем, кто-то постоянно названивает? - Интересно, кому это я понадобился, - хмыкает Макс. - Мама или Маня, больше просто некому. Ну, обе подождут. Время десятый час, я, может, сплю уже. К тому же если маме что срочно - она бы смску написала. А если Мане что срочно - она бы по лестнице поднялась. Ну и все. Он слез с кровати, как был, в сорочке и без трусов. Посмотрел на свои ноги. Оправил подол и хмыкнул: - Володь... а Володь... а скажи: ты вот говорил: ты в меня кончишь, и я как пить дать залечу. А тебе... жалко, что в реальности этого быть не может? Он переглотнул и добавил: - Потому что меня так от этого протащило почему-то, что я... сам чуть не кончил от одних этих слов. - Жалко. Скажем так, если бы это было возможно вообще, меня бы это порадовало, - Володя отложил телефон, подошел к Максу, касаясь его плеч и целуя в переносицу. - Но это не значит, что я только на этом зациклен и вообще. Мне бы реально хотелось... общего ребенка, если бы это было возможно. Но пока... я думаю, когда мы захотим, мы найдем, как решить этот вопрос... - Он поцеловал Макса в губы совсем коротко и добавил шепотом: - А так меня очень проперло, когда я представил тогда... Помечтать-то можно... И полез ладонями под подол на его бедра. - Мечтать - это хорошо, Володь... это правильно. Макс задохнулся от прикосновений и почувствовал, что его, кажется, заводит по второму кругу. Охуеть! Ничего себе идея, с платьицем-то этим. Но и то верно, в первый раз половина головы была занята мыслями "только бы не кончить раньше времени", а сейчас, когда первое возбуждение сброшено, можно и... и... посмаковать. - Я хочу тебя еще, - сказал он Володе на ухо. - Хочу, чтобы ты трогал меня... целовал меня... твоя девочка хочет, чтобы ты поласкал ее ртом... Он сел обратно на кровать, а потом откинулся на спину. И развел ноги. Однако... переодевшись, Макс даже говорить стал свободнее о том, чего хочет, и это заводило. Володя присоединился к нему на кровати, пару секунд просто глядя на открывшееся великолепие. Физически ни у кого из них ещё не стояло, но в мозгах, в мозгах уже были возбужденные волны... Кто сказал, что так нельзя?.. Накрыть бедро пальцами, провести языком, сначала по животу вниз, к основанию, потом рядом, потом мягко поймать пальцами, открыть и языком по головке. Ещё чуть-чуть ощущается вкус, Макс кончил совсем недавно, хоть и все ушло на постель, но все же. Володя не спеша обвел языком вокруг, лаская сейчас совсем невозбуждённый член, и внезапно поймал себя на мысли, что это тоже достаточно новый опыт – обычно, когда он с кем-то доходил до оральных ласк, стояло уже крепко. Здесь было по-другому, и в этом была своя прелесть. Во, это точно была классная идея - пойти на второй круг и начать, как-то там по умному-то - без эрекции. Когда все мозги ушли в ствол, несколько сложно ощущать себя... не тем, кем ты являешься. Нет, можно, но... сложно. А сейчас, раскинувшись под Володиными руками, Макс чувствовал, что... подступает какое-то иное возбуждение, мягкое, постепенное, не переливающееся через край, и что губы и язык на нестоящем члене - это уххх!!! Это что-то... что-то... Что-то совсем похожее на то, во что они только что играли. "Как девчонка", ага. - Твоя очередь говорить, - улыбнулся Володя, глянув на Макса. - Если можешь, конечно... я просто тоже люблю слушать. Языком вниз, до основания, немного по своим же пальцам, которыми он придерживает, поцеловать в пах, потом ещё рядом, проводя языком почти до бедра, поцеловать в совсем расслабленные яички и совсем мимолётно ниже, где он сегодня трогал пальцами прямо под бельем. А потом вернуться обратно, к головке, потому что это хотелось запустить как по кругу. - Как там... - все-таки выдохнул Володя, коротко целуя Макса, чтобы сделать немного передышку в ощущениях, почти самую малость. - Ты бесконечна, как дорога домой... И снова языком на головку, и по отверстию немного, совсем легонечко. - Ааааххх... - только выдохнуть для начала, чувствуя эти ласки, эти поцелуи, когда не давит эрекция, когда первое напряжение сброшено, и можно просто... ловить кайф, откровенный кайф. - Да не обучали меня словам-то таким, - грустно улыбнулся Макс. - Это ты у нас... мастер слова, - да ведь и правда, не покривишь душой. - Мне просто сейчас... хорошо так, когда ты... ласкаешь меня так... Как девчонку. Да, как девчонку, потому что всегда Максу хотелось, чтобы именно вот так языком, а не как обычно: скорчат лицо и член в рот, и насасывают, тупо, уперто, грубо... Тьфу. А вот так... Медленно, нежно, легко, и ощущаются язык и губы так, словно там, между ног, кожи нет совсем. А строчка, которую озвучил Володя, отозвалась, и как еще! - Да, мой хороший, - внезапно выдохнул Макс. - Дыши вулкан, пляши вулкан, храни меня, мой талисман... Может быть, и в этом тоже был свой кайф: он, уставший за столько лет от прессинга "ты один мужик в доме, должен то, должен это, должен всех защищать", сейчас отдавался. Своему защитнику, своему хранителю. Своему любимому. Подол сорочки опять скатался к поясу, трусов давно не было, и дыхание щекотало внутреннюю сторону бедер, и выступали слезы от невыносимой нежности, аж до боли, до спазмов в горле. - Володя... - только и получилось сказать. - Володенька... Володя погладил его по бедру, потом протянул руку, доставая до его пальцев, и тоже погладил. Совсем-совсем слегка. Его перло, что можно теперь не спешить, что они просто наслаждаются этими прикосновениями оба, и он тоже, в первую очередь... Что все это ощущение хорошо отзывается реакцией Макса, его сбивчивым словами и дыханием, отчаянно шумным и отчаянно желанным сейчас. Володя скользнул ладонью ниже, меж разведенных бедер, касаясь сначала того самого чувствительного местечка под мошонкой, а потом ещё чуть ниже, снова ко входу, где ещё ощущалась смазка. И совсем слегка надавил. - Хочешь... я пальцами?.. - глянул он на Макса. - Чтобы ты меня и там и тут чувствовала? И снова прижался губами к головке. "Володя, ты что, ты же туда кончил недавно, и руками?" - полыхнула в голове мысль. Полыхнула и пропала. Да они тут уже столько раз друг другу в пальцы кончали, и что? - Да, да, пальцами, - у Макса аж все свело внутри, когда он это представил. - Войди в меня... пальцами... Чтобы и там и тут... Смазки добавлять было и не нужно, во всяком случае для пальцев, и Володя легко скользнул двумя, теперь уже намеренно поглаживая там внутри, и это явно отзывалось, потому что на языке ощутился вкус, совсем чуть-чуть, но все же... Похоже Макс снова "потек". Как он сказал? "Намок как девчонка"? Весь вечер прёт это "как девчонка". Это было очень странно, очень ощущенчески мощно и... правильно? Его пальцы внутри, губы снаружи. Возбуждение росло, член поднимался, но все равно ощущение было... очень женское, так казалось Максу. Очень... принимающее. В другой бы раз он, конечно, начал рваться "А давай я тоже тебе что-нибудь", но сейчас его тянуло просто успокоиться и... вправду отдаться: не просят у него ничего - и ладно, весь контроль над ситуацией у Володи, ахтыж, как оно классно. Вот разве что говорить его просили... но как же сложно говорить об этом! А если в образе? Тогда тоже сложно? - Ааах, - вырвалось помимо сознания, - как хорошо, да... бери меня... пожалуйста... глубже... я хочу тебя, я очень хочу тебя... принимать тебя... Володя аж вздрогнул, когда Макс заговорил, так чувственно и так... интимно что ли. Член под пальцами и губами ощущался уже плотнее, Володя и правда брал Макса пальцами, сейчас уже глубже, периодически проезжаясь по передней стенке, и чувствуя пульсацию прямо на пальцах. И ласкал, ласкал, ласкал языком до одури, и это было шикарно, потому что в раскрытой позе Макса сейчас сквозило безграничное доверие. Член у Макса встал настолько, что можно было взять уже глубже и ощутимее, не убирая пальцев оттуда. Володя почему-то вспомнил, как Макс сам ему недавно делал так ртом, и заторчал от этих воспоминаний и ощущений, вот реально, от сочетания Макса на пальцах и его же на губах... это было что-то с чем-то. А в какой-то момент пальцев стало не хватать. Хотелось большего. - Иди ко мне, - позвал Макс. - Возьми меня... если хочешь... Да, сам он очень хотел: вот в этой позе, на спине, с раздвинутыми ногами, с закатанным подолом, со сползшей с плеча бретелькой сорочки, из-под которой выглядывает торчащий сосок. - Я хочу, хочу... - отозвался Володя, слегка отстраняясь. Макс с этого ракурса был открыт и шикарен, в лёгком свете ночника, в этой сорочке, в этом возбуждении... Володя провел свободной ладонью по его ноге, по колену и осторожно вышел пальцами из него. - Сейчас... Погоди чуть-чуть... - попросил он. Ещё добавить смазки, дотянуться только сначала до нее. У самого стоит, он и не заметил как, но стоит уже явно, а себя даже не трогал. Подхватить ладонью под поясницу и толкнуться, чуть резче, чем он планировал, но так вышло. И войти, войти почти сразу полностью, потому что второй раз уже ощущается совсем по-другому, чем первый. И ладонью опереться, совсем рядом, даже ткань эта ощущается... - А!.. Макс не сдержался, потому что это было резко и немного больно. Даже с учетом пальцев и всякой смазки. Даже с учетом того, что он поднял бедра навстречу. Уж больно крепко у Володьки стояло уже. Он вставил сразу на всю длину, это ощущалось, и внутри горело, то ли боль, то ли возбуждение, и Макс мимоходом подумал, что, наверное, так ощущают себя девушки, когда теряют девственность. Но черт дери, не этого ли он хотел сейчас? - Бери меня... сильнее... еще сильнее... иди ко мне… Он поднимал бедра, ему хотелось, чтобы Володя лег сверху всем весом, чтобы вдавился всей длиной, и чтобы двигался сильно и резко, чтобы брал, брал, брал, сильно и властно, чтобы ощущать себя... - Сильнее... сильнее... я хочу чувствовать тебя твоей... совсем твоей. Все было по-другому, их как сорвало обоих, Володя подумал, что надо бы притормозить немного, чтобы не так сильно, но не смог. Ни одна девушка не отдавалась ему так страстно, как Макс, подаваясь навстречу, ни одна не просила так. Володя поймал его в поцелуй, чувствуя стоны, и принялся двигаться, потому что когда так отдаются... - Ты мой... Ты мой и моя, слышишь, никакая нахрен деревня не отберёт тебя обратно, - шептал он, глядя на Макса и толкаясь полностью ему навстречу. - Ты моя, моя любовь, моя любимая нежная девчонка... Больно? Вопрос вышел сам собой, когда получилось чуть-чуть остановится и замереть, чувствуя как тесно его обхватывают сейчас. - Нет... Уже нет... Не бойся... Давай... Макс, конечно, кривил душой, немного было больно, потому что - резко, внезапно, но... это было приятно. Он подумал, что, наверное, окончательно потерял свою девственность с этого конца, и его накрыло новой волной странного возбуждения. Он отдался. Он хотел, и он отдался. Черт с ней, с болью, потом заживет, но вот этого ощущения, что это окончательно... окончательно... - Ты мой, мой, мой, - выдыхал Макс в такт движениям. - Мой... бери меня... Уже нет... Значит, всё-таки было... Он потом спросит, сейчас на это не хватит, сейчас бы... - Тогда расслабься, совсем чуть-чуть, - Володя погладил его по бедру, по животу, целуя, - а то мне... очень тесно... И обними меня... Их реально нахрен сорвало обоих, реально сорвало, в хаотичных поцелуях и в этом резковатом ритме; Володя мимолётно подумал, что не кончит ни хрена, потому что вот только недавно было, да и вообще сейчас все совсем по-другому. Однако внизу тянет и поджимается, как будто он уже близко к грани, и в Макса хочется вцепиться все сильнее, хотя куда уж сильнее-то... Внутри реально всё переворачивается от этих контрастных ощущений, которых он сам от себя не ожидал в принципе. Чертова теория на этот раз очень кстати всплыла в голове, и Макс, дотянувшись до подушки, подгреб ее под себя. А потом... обхватил Володю ногами за пояс. Как девчонка. И словно вдавил его в себя, прижимая, и выдыхая на ухо: - Еще, еще, мой хороший… хочу тебя, очень хочу, давай, давай еще... - Боже, да... - выдохнул Володя, когда они немного поменяли угол, и Макс его обхватил ногами, прижимая к себе, так, что у него даже искры перед глазами от возбуждения пошли. Он толкнулся ещё раз и застонал от возбуждения, которое ходило уже совсем по грани, совсем-совсем по грани... - Ты отдаешься... ты так мне отдаешься... - выдохнул он, чувствуя, как его срывает. Как он почти падает на Макса нахрен, едва успев опереться локтями, потому что просто подогнулись руки, как его накрывает этим немного болезненным оргазмом, потому что он чувствует - выплёскиваться почти нечему, но тем не менее он кончает, вжимая Макса в постель. И прижимаясь губами к его шее, охрененно прижимаясь и целуя, кажется, останется синяк... Ну и ладно. Дыхание до боли частое, а перед глазами натуральные звёзды. Отчаянно долбит пульс, и он слышит не только свой, всё-таки скользнув рукой между ними. Наверное, именно этого касания пальцев не хватало Максу, чтобы выплеснуться еще раз: не так болезненно и ярко, но так ощутимо, что в висках зазвенело. Охуеть. - Воло-одь, - пробормотал Макс, когда смог говорить, - ты там живой? По-моему, вот теперь у нас точно шифер к хуям разметало, а? И добавил шепотом: - Ты потрясающий, правда. Я... я твоя, Володь. - Живой, - отозвался он, вспоминая, как его то же спрашивали там, в машине, когда они с этой дуэлью. И выдохнул шумно, чувствуя дикую смесь ощущений, настоящих и прошлых. Погладил Макса по волосам, как дотянулся, и тоже ответил шепотом: - Ты моя. А я твой... Слышишь? И ты очень классный... И пиздец я охренел сейчас, аж голова кружится, так сильно было... Он всё-таки приподнялся, потому что навалился совсем сильно, и поцеловал Макса. Но не страстно, а очень-очень мягко, потому что нежности сейчас и хотелось. - Меня вырубает, - честно сказал Макс. - Сколько времени? Часов одиннадцать, наверное, уже? Тебе ж на работу завтра вставать, а я... Он не договорил. В полумраке опять бешено замигал экран Володиного телефона. - Да блядь... - выдохнул Володя, заметив это мерцание. - Кто там чего хочет, а? Неудивительно, Макс, что тебя вырубает, погоди секунду, я сейчас выйду... Вышел он, во всяком случае, постарался, плавно. И всё-таки встал, потому что реально ему кто-то бешено дозванивался. И номер незнакомый. В такое-то время? Городской? - Да? - всё-таки поднял он трубку.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.