Курим и молчим

- Я вот прям сейчас думаю, потому что до этого не думал, - ответил Володя, поглаживая Макса по животу. - Вообще, я вот сейчас подумал, это было бы интересно... Именно морально, потому что сегодня у меня реально было полное погружение, хотя я не забывал, что ты - это ты конкретно, а не кто-то другой... Правда, я не особо представляю, как это могло бы быть... завязку, в смысле, но это однозначно будет прикольно, это я сейчас уже чувствую. Я почему-то сейчас вспомнил, как меня в юности девчонкой дразнили... Это было странно. - А почему дразнили? Ты на девочку был похож? - заинтересовался Макс. - Хотя... наверное, похож был. Глаза такие... губы... кхм... ну в общем да. А насчет завязки, - он фыркнул, - щас мне в голову пришло... хочешь, я тебе расскажу, хоть поржем, пока не заснули! - Похож. И губы, и волосы такие, как сейчас почти и голос тихий. Ну в общем... не мужик нихрена. Стихи писал, в армию не пошел. Короче, весь комплект. - Володя усмехнулся, уткнувшись лбом Максу в плечо. - Хочу, расскажи, мне интересно уж, что там. - Я вот в армию пошел, но мне это нихрена не помешало... в ночнушке тут рассекать, - Макс погладил Володю по бедру, легонько прижимая к себе. - В общем, слушай... я представил себе... аххаха, я не могу! Он уткнулся в подушку. - Ты не думай, я, наверное, от смущения ржу... Но я размышлял вчера: вот это ощущение "только бы не кончить слишком быстро" - оно реально мешает, да. И я придумал сценарий, при котором наши действия будут сами нас тормозить. Лучший тормоз - это размышления о работе. И представь себе ситуацию: молодая и красивая журналистка приезжает в деревню брать интервью у передового колхозного тракториста! Ты о работе, я о работе, а между делом... Он опять уткнулся в подушку и заржал. - Что-то я помню, ты о работе тоже думал позавчера и тебе не помогло, ещё больше возбудился. Или ты наоборот, для возбуждения свою... как там ее... тракторную вспашку сунешь? - Володя тоже рассмеялся, приподнявшись на локте и глядя на ржущего Макса. - Ну-ка, ну-ка, что там между делом? Как я понимаю, журналистка, совсем молодая, ещё чернила на удостоверении не высохли, а передовой тракторист уже не первый год вкалывает на благо родного колхоза? И интервью ей на берегу реки даёт или прям в тракторе, а? - Вот ты щас реально назвал меня старым пнем или мне показалось? - обернулся Макс, ехидно улыбаясь. - Насчет трактора - да ну, Володь, я вот щас прикинул - там неудобно давать... и интервью тоже, - он откровенно веселился, у него шел какой-то отходняк. - А на берегу реки - ну нахуй, там комары за жопу кусают, и к тому же вся деревня советами замучает. Это надо интимно так, в деревенском домике... И она вся такая из себя, губки бантиком, кофточка в обтяжечку и юбочка мини... Романтика же, скажи? - А ты что, пробовал в кабине что-то? - не удержался Володя, рассмеявшись. - И да, тебе показалось про старый пень, я лишь хотел сказать, что он постарше чуть, потому уже и передовик, а не то, что ты подумал. Обсуждать это было внезапно весело и очень-очень просто. Как ни странно. - Да блин, кто в деревню в юбке ездит, это же неудобно! - возмутился Володя. - Нас всегда учили одеваться по ситуации. Так что в штанах она. В брюках. Но обтягивающих, потому что... ну потому что! - Эээ, Володь, так нечестно, - в шутку надулся Макс. - Что значит - в штанах? Сам же сказал - молодая она, неопытная, поэтому поехала в мини. Жара там, все дела! Сам посуди, что мы, штанов не видели? И состроив непередаваемую рожу, добавил: - А насчет трактора... ну, было дело, да. Пару раз. И знаешь, я сейчас не знаю, почему мне было так неудобно: то ли от того, что место там... не оборудовано, или оттого, что мне эти девахи... нахуй были не нужны, прости за каламбурчик. Но у нас же в селе как? Девка к тебе клеится - надо брать, иначе хуже будет. Это с Маней вон я вывернулся, невеста типа, все дела. Ой, да ну это все. Давай лучше про юбочку. Такую! В складочку из шотландской клеточки! И коленочки из-под нее торчат! - С трактором все понятно, там и правда места... особо нет. Но вообще грустно это "надо брать, а то хуже будет", и не знаешь, что хуже в общем-то... Ладно, в складочку в самый раз, а то я совсем дурацкое мини представил, которое тут некоторые девушки таскают и шагнуть не могут. Да, такая юбка, выше колен, ага, а как сядешь, так вообще колени наружу. И блокнот. А писать неудобно, на колени положишь - низко, а ногу на ногу вроде неприлично. И челка на лицо падает, все убирать приходится… Вообще Володя себя описывал. Он почему-то очень хорошо сейчас себя представил со стороны, как девушку, немного нескладную, в этой шотландской юбочке, сбоку ещё цепочка какая-то прицеплена, по-любому, как обычно вешают, и в какой-то светлой кофте, и с этими постоянно падающими на лицо волосами. И еще с какими-то совершенно непрактичными светлыми носочками под девчачьи летние мокасины, потому что приехала она наверняка за рулём... Он, в смысле. - Ага, ага, - закивал Макс. - Именно в складочку такая, волосы на лоб, блокнот на коленях... И такой труженик села в сапогах и клетчатой рубашке... черт, я ее у мамани забыл. Ладно, вывернемся, главное, чтобы коленочки торчали! Он рассмеялся, а потом вдруг повернулся лицом, обхватил Володю, прижал к себе и зарылся одной рукой ему в волосы. - Ааа... - Володя даже растерялся от неожиданности, до того он был в мыслях и представлениях, что у него реально возникло ощущение, что его так прижали как бы там, в деревенском этом домике. - А хочешь расскажу, что дальше было?.. - выдохнул он, обнимая в ответ и млея от этого ощущения пальцев в своих волосах. - Я просто так со стороны это представил, пока ты описывал все это... Макса аж повело: он любил, когда Володя что-то рассказывал, тем более... про такое всякое. Вот уж мастер слова! Особенно сейчас, когда Максу предстояло услышать фактически про свою собственную фантазию. - Конечно, хочу, говори... - Ну ты меня поправляй, если что, - Володя шептал ему почти на ухо, было уютно обниматься и рассказывать что-то шепотом, закрыв глаза. - Она все-таки села ногу на ногу, и ручку начала грызть, пока задумалась, когда ей там про всякую вспашку рассказывали. Картина маслом просто, совершенно не отображая, как она выглядит со стороны в своей этой кофточке, юбочке и с ручкой этой... Потому что ей тут вещают вдохновенно про какую-то технику, но ничего не понятно, но перебивать не хочется. Ну и... диктофон-то никто не отменял, понятное дело, но блокнот - это святое. - Ага, - подхватил Макс, - а тракторист этот, значит, задвигает ей всякую пургу про взмёт и обороты пласта, она тщательно записывает... и ручку грызет... и волосы на лицо падают, да? - Да. А потом ей паук на блокнот упал. Или ещё какая-то неожиданная насекомость. Просто реально неожиданная. Я прямо вижу, как она блокнот на пол уронила, а сама с ногами на... где она там сидела. И ручку в руке зажала... - Володя даже улыбнулся этой картине. Он не боялся насекомых, но саму внезапность представить мог вполне себе просто. - Ага! Или многоножка какая-нибудь. С потолка. Прямо на блокнот. Она завизжала и с ногами на этот диванчик, на котором сидела... Сидит, визжит, блокнот на полу, глаза огромные, спасите-помогите... И такие трогательные белые трусики из-под юбки... Ну, что труженику полей делать? Подскочил, что-где, раздавил эту херню сапогом, сел рядом, обнял за плечики - все, все, миленькая, не бойся, я ее убил... А диктофон пишет! - Смутили девушку, - хихикнул Володя. - Она вообще загрузится, что "журналисты ничего не боятся", а тут какое-то насекомое, да и вообще она должна была держать свои эмоции при себе, и... Он замолчал, понимая, что его зацепило совершенно дикой ассоциацией, которая сейчас вылезла и он буквально поймал ее за хвост. Только это было внезапно. - Где ты служил? - внезапно спросил Володя, слегка отстраняясь и тщательно разматывая воспоминания. Будет очень смешно, если он ничего не напутал. - Забайкальский военный округ, - удивился Макс. - А что? - М... - Что-то маячило в мозгах, но пока не состыковывалось. Явно не то, но все же... - Далеко же тебя отправили... Ну да ладно. У вас же наверняка были смотры роты или что-то такое, парад там, ещё что, ну я не знаю. Я сейчас тут вспомнил внезапно, я тогда второй курс только заканчивал, и нас отправили на практику в какие-то ебеня, это называлось "отработка интервью на месте", печатного интервью, к слову. Никаких диктофонов, блокноты и все, больше ничего. Нашу группу послали в часть, военную такую, большую, раскидали по два человека на роту, и дали два часа времени. Опросить про службу, так сказать. И нас с одной девочкой, Аней, в гараж отправили. Я тогда в машинах понимал чуть больше, чем ни хрена, Аня - тем более. Ну вот нам что-то рассказывают узкоспециализированное, ничего не понятно, все как по заказу. А потом какая-то дрянь насекомая прилетела... Завалили мы, короче, интервью, потому что Аня уронила оба блокнота в лужу солярки и сама туда же... Навернулась... Солдаты получили наряд, что они подтекающий топливный бак пропустили – солярка-то не просто так натекла, все были злые... Машина, на которой нас привезли, наебнулась! И я помню, я стою такой, на краю этой части, гараж-то с краю, смотрю на лес, что сразу за ним начинается, воняю соляркой, потому что блокнот нахрен весь в хлам, а там стихи были, я не мог не забрать, и думаю, что я не буду никаким журналистом, не буду, чтобы вот так по частям мотаться. А рядом Аня ревёт, потому что её куратор практики отчитывает за несдержанность. В общем-то, невесело было. Так что давай без насекомых, нахрен они тут, а то я охренел сам знатно так. - Ну, Володь, - усмехнулся Макс, - ты же про паука сам первый начал. Ну ладно, и правда, хер с ними, с насекомыми, я тоже их так-то очень не... А парады-смотры всякие были, да. А что? У меня что-то никак в мозгу не складывается, уж прости. - Да ничего, я просто по кривой ассоциации вспомнил, и мне интересно стало, где ты обретался. Но видишь как, в Забайкальский округ меня не заносило, - Володя усмехнулся. - На том мое общение с армией закончилось, я аж обрадовался, честно... - Он улёгся поудобнее и снова закрыл глаза. - Знаешь что? Она же когда интервью возьмёт, фотки попросит сделать. Куда ж статья без фоток, особенно сейчас, когда все в интернете, и место на полосе не надо рассчитывать. Володя тут явно увидел как она (он? он сам?) печатает в телефоне что-то, чтобы не забыть, не замечая, как на нее смотрит "передовой работник". Заметила бы - растаяла бы, потому что это было не пошло, а очень-очень... трогательно? Так... Володя даже волосы взъерошил, чувствуя, как у него лицо и лоб гореть начали. И явно не от смущения. Совершенно невинные картинки, что тут такого?. Он тут понял, что слишком долго молчит, но это было не специально, и сейчас вот передать бы, что видит... - Я вообще вижу, что она ему телефон свой пишет. Прямо листок из блокнота, и в руку, они ещё руками столкнулись... Не было бы у них в деревне ничего, потому что постоянно в дом кто-то заглядывает, интересно же, журналистика приехала, прикольно как, расфуфыренная, недеревенская... Трактористу глазки строит, фоткаться позвала. С телефоном со своим, с блокнотом и ручкой... И в юбочке, что если уронишь что, не поднять никак, потому что все видно будет... - Володя замолчал, понимая, его странно кроет, было очень непривычно представлять в своих фантазиях себя, но не себя. - Знаешь, я тут подумал, - негромко добавил он. - Что если бы я был девушкой, я бы тоже тебе номер оставил. Только я бы, наверное, не выебывался так, как у нас тогда было... - он усмехнулся. - Как-нибудь по-другому выебывался бы... Чтобы внимание привлечь. - А ты мне номер и оставил... только сначала мы с тобой повыебывались, - улыбнулся Макс. - И девочка эта ему тоже номер оставит, потому что в деревне этой интернет только на сосне по большим праздникам, а фотки... фотки же он захочет получить? И она его к себе пригласит приехать, или где-то еще они договорятся, она ему на флешке привезет. Обработанные. Или на ноуте своем... нет, лучше на телефоне. И покажет сперва... на экранчике. Ну да, пусть он к ней в гости приедет. Спросит еще такой: удобно? А она такая – да, да, я одна живу! Макс фыркнул. - Ну, этот, труженик полей, поедет в город, типа в гости, нафуфырится весь, туда-сюда, цветочек купит. Один такой трогательный цветочек, - физиономия у Макса стала непередаваемая. – Ну, девочка наша сперва чаем его напоит, потом скажет - пойдемте фотки смотреть. Он пойдет, сядет, она рядышком, они пялятся в один телефон, пять минут, десять, двадцать... И тут она его рраз - и в ухо поцелует. Или сперва скажет: вы такой лохматый на фото, вам надо бы подстричься, - и лохмы ему за ухо пальчиком заправит так... а потом поцелует. Сама. Первая. Макс помолчал, а потом вдруг заявил напряженно: - Понимаешь, вот мне, чтобы меня перло, главное - чтобы меня хотели. Чтобы я знал, что я никого не насилую и не уговариваю против воли. Хотя тут тоже все неоднозначно... Но вот чтобы мне явно видно было, что я ничего такого не делаю. Я не знаю, почему так, Володь, но я вот совсем не буду против, если девчушка эта городская сама на него верхом усядется в итоге. Понимаю, что я опять на тебя всю активность переваливаю, но... Или ты тоже хочешь, чтобы тебя... взяли? Отдаваться хочешь? Тогда... ну, тогда пусть сперва в кино сходят, что ли, для начала! - Первая - это да, она вполне может, - Володя тоже улыбнулся. - И да, если она одна живет, и они сначала общаются, общаются, общаются, то там вполне может... даже и после кино и прогулок ночных-вечерних этих... вполне может быть что-то, и с ее подачи в том числе... Он вдруг замолчал задумавшись. А потом все же ответил. - Я хочу, чтобы нас ничего не напрягало... обоих... Тебя обвиняли, да? Что ты кого-то к чему-то принуждал вроде как? Или сначала вроде как отказывали, а потом "ну ладно, так уж и быть"? Не поверю, чтобы ты кого-то реально заставлял, совершенно. - Никого и никогда, - Макс вздохнул. - Но вот ситуация... была. Я тогда... сколько мне было? Тридцать, где-то так. То есть я около десяти лет уже там работал. И вот одна фря, прости господи, ссыкуха малолетняя, после училища, у нас в конторе какой-то учетчицей работала, что ли, - давай однажды ко мне на танцах клеиться. Ну, потанцевал я с ней, она - а проводите меня домой? Ну, пошел, ответственность же, сопля совсем. А она завела меня куда-то в лесок и там целоваться полезла. Я охуел, а ее несет на всех парах, она с меня чуть штаны уже не стягивает, я охуел еще раз, а она мне шепчет: хочу тебя, говорит, ну что ты, не мужик ты, что ли? Ну, грешен, Володь, поимел я ее там в леске под деревом. Как смог уж. Она меня в щечку чмокнула и испарилась. А я домой пошел. А через день - крики, вопли, что я ее в лесу насильно трахнул. А потом всплыло. Макс помолчал. - Подруги ее заложили. Что поспорила она с ними: приехала вся из себя такая, в городе училась, неотразимая. И любой мужик, кого она захочет, тут же ее будет. Они ее давай вышучивать, говорят, вот Макса-тракториста тебе никогда не раскрутить, он такой бука нелюдимый... А она такая: посмотрим! Ну вот. А потом она домой-то пришла вся расхристанная - зафиксировать же нужно, а у нее в дому мамаша: где была, шлюха такая? С кем ебалась? И тут эта сволота в слезы: невиноватая я! Он сам пришел! В лесок завел и трахнул! У него даже презерватив в кармане был! Макс горько вздохнул. - Батя покойный приучил: что бы ни было, резинка всегда в кармане должна быть, чтобы не залетел от тебя никто. Смеяться будешь, и тогда на сеновале была, только... не подумал я про нее, сам понимаешь. - Вообще это пиздец какой-то, Макс. Про ситуацию твою, про лес и про эту фрю, блядь, ну как так можно. Потом-то выяснили все? А то... противно как-то, боже... - Разобрались, конечно, Говорю же, подружки заложили. А так... пересрал я, конечно, нехило. Он еще вздохнул. А потом сказал: - Вот сил нет, Володь, как хочу я теперь с тобой в эту нашу игру поиграть. Но видишь, сперва у нас как было? Всю инициативу я проявил. Ну... до секса, в смысле. Так и тут... уж ты придумай что-нибудь, чтобы девочка та сама хотела, реально хотела, а не вот так вот... Или, если не хочешь, дак и не будем. Все же в наших руках. - Меня не прет насилие. Никак. Я тебя понимаю прекрасно. У меня тоже всякая хрень была. И разговоры после "я не хотела, но дала" и всякое "меня надо уломать, все же мужики так делают", да какого ж. Хотя я не спорю, большинство мужиков так делает. Независимо от пола партнёра. Потому что им сказали когда-то, что "не хотеть секса нельзя", можно только цену набивать. Поэтому я придумаю что-нибудь, будь уверен, чтобы это нам двоим нравилось, как сегодня... Как вообще у нас. - Спасибо, Володь. Я думаю, у нас это будет так, что нам понравится. Нам же еще юбочку в клеточку нужно будет найти! Он рассмеялся. А потом вдруг сказал: - Володь... Поцелуй меня? Если хочешь. Если не сильно устал. А то что-то я... теперь меня, блядь, таращит. - Только не думай, что ты выпросил, - сказал Володя, привлекая Макса к себе, касаясь его щеки и целуя. С этими всеми разговорами, обсуждениями, воспоминаниями их и правда как-то таращило, и сейчас, касаясь губами, он больше всего хотел, чтобы их прекратило это все напрягать. И таращило только приятно. - Ммм, - простонал Макс с закрытыми глазами. Это было... очень вовремя, да. Ласка, тепло, немножко влечение... Володька. Его Володька. Макс сжал в кулак левую руку, чтобы почувствовать кольцо. А потом разжал кулак обратно, чтобы прижать к себе Володю плотнее. Как-то раскурочило его сейчас этими воспоминаниями. И о леске том сраном, и о перепихах в кабине трактора, и о Забайкальском военном округе - сокращенно ЗабВО, что солдаты расшифровывали как "Забудь вернуться обратно". Далеко, далеко его забросило: потом он краем уха услыхал, что москвичей старались подальше от места жительства послать, чтобы маменьки не приезжали опекать своих изнеженных сыночков. А в армии что Москва, что область - все едино столичная херня. Смешно, надо будет Володе потом рассказать, как два года столичным мажором побыл. От поцелуя повело голову, и Макс пребывал в странном состоянии: и хотелось чего-то, и сил уже не было ни на что. Володя гладил его по щеке, прижимался, водил рукой по волосам и целовал. На большее их вряд ли хватит, но почему бы не целоваться, пока это обоих так греет? И чуть по-другому, в угол губ, в щеку, в нос, снова в губы. Им обоим нужна эта расслабляющая нежность и эта ласка. - Меня ни на что конкретное не хватит... - выдохнул Володя, целуя Макса снова. - Только вот так касаться могу и целовать тебя... Максим... Мне просто важно, что ты рядом... Спасибо... - Да и меня не хватит, - пробормотал Макс между поцелуями. - Спасибо... спасибо, Володь... Тебе на работу завтра... то есть сегодня... хорошо бы тебе разрешили из дома поработать... Он чувствовал, что буквально отрубается у Володи в руках, и скажем так, это было совсем неплохо. Володя понял, что Макс засыпает от его поцелуев, и это было приятно. Так и заснул потом сам, обняв Макса и слушая, как тот уже спит.