***
Суббота пролетела незаметно. Бóльшую часть времени Гермиона провела в размышлениях. Все её мысли занимали Малфои — и отец, и сын. Ей почему-то запомнилось то, как Скорпиус назвал её дочь — Рози. Почему он использовал уменьшительно-ласкательную форму её имени? Так странно… Может, он называл её так в школе? Наверное, ей нужно как-нибудь спросить об этом у дочери. Но вся загвоздка была в том, что сама Роза никогда не заговаривала о сыне Драко… Или она просто опасалась своего отца? Ведь Рон всегда внушал ей, что она во что бы то ни стало должна превзойти отпрыска Малфоев. Гермиона задумчиво провела указательным пальцем по нижней губе. Их дочь в то время была не очень-то и многословна в своих ответах, и они с Роном сделали вывод, что ей было абсолютно всё равно на Скорпиуса. Она никогда не упоминала, что сын Драко когда-либо дразнил или обижал её. Но на сегодняшний день Рози была уже помолвлена, и всё указывало на её скорое замужество в недалёком будущем. Тем не менее, Гермиона решила, что она обязательно выяснит всё у дочери, но ей придётся проявить чудеса осторожности, поскольку Роза унаследовала вспыльчивый темперамент своего отца. Она улыбнулась, и её мысли невольно переместились от Скорпиуса Малфоя к его отцу. Драко… Гермиона покачала головой. Она перешла на ты с мужчиной, который до этого только и делал, что выказывал ей своё презрение. Бóльшую часть времени в школе он всё равно не замечал её, считая это ниже своего достоинства, и чаще всего набрасывался на Гарри. — Драко… — произнесла Гермиона в тишине комнаты и прислушалась к этому звучанию. Это казалось чем-то очень правильным, но в то же время она чувствовала, что поступает в точности до наоборот. — Это ничего не значит, Рон! — продолжила она, как будто усопший муж упрекал её в чём-то. Ничего? Действительно ничего? Тогда почему её сердце забилось быстрее, когда он посмотрел ей в глаза своим пронзительным взглядом? Она вновь задумалась о просьбе Скорпиуса: «Не делайте ему больно. Вы ему нравитесь». Нет, это невозможно… Молодой человек, должно быть, ошибся. По всей видимости, отец и сын и без того редко придерживались одного и того же мнения. Гермиона усмехнулась. Она никогда бы не думала, что в семье Малфоев царит такая же непринуждённая атмосфера, как и в семье Уизли. Рон всегда любил порассуждать обо всём на свете со своими детьми, особенно с Хьюго. Иногда они напоминали Гермионе двух альфа-самцов, пытающихся отвоевать территорию. Роза в таких случаях каждый раз говорила, демонстративно размахивая рукой перед лицом: — Ох, кто-нибудь откройте окно, тут у кого-то, кажется, произошла передозировка тестостероном! Задиры тут же успокаивались и переключали своё внимание на Розу. Гермиона громко рассмеялась, вспомнив об этом, прежде чем её снова охватила знакомая печаль. — О Рон, нам так тебя не хватает! Но я обещаю тебе: я найду твоего убийцу, даже если это будет последним, что я сделаю в своей жизни! — воскликнула она.***
В воскресенье в первой половине дня Гермиона испекла бисквитный пирог, как и обещала Поттерам. Когда она только-только достала его из духовки, раздался звонок в дверь. Она не ждала гостей… Неужели это Драко, которому уже удалось что-то узнать? Сбитая с толку Гермиона заметила, что она невольно затаила дыхание по пути к входной двери. Взглянув в зеркало, висящее в коридоре, она в ужасе вскрикнула: — Подождите ещё немного, я сейчас подойду! Она поспешно вернулась на кухню и бросила испачканный мукой фартук на столешницу кухонного островка. Ещё раз посмотрев в зеркало, она поправила волосы, сделала глубокий вдох и открыла дверь. Перед ней стояла её дочь Роза. Подавив внезапное разочарование, Гермиона приветливо улыбнулась: — Привет, солнышко, какой сюрприз! Я и не ожидала увидеть тебя. — Привет, мам, — ответила её дочь, откидывая назад свои длинные рыжевато-каштановые волосы. — Впустишь меня или я не вовремя? Гермиона тут же крепко обняла дочь. Она с ужасом заметила, что глаза Розы были слегка опухшими, как будто она недавно плакала. В коридоре Роза повела носом. — Ты что-то испекла? — Бисквитный пирог, — ответила Гермиона. — Гарри и Джинни пригласили меня сегодня к себе после обеда. Её дочь, не открывая рта, поводила языком от одной щеки к другой. Она всегда делала так в детстве, когда хотела чего-то, но ей было неловко заговорить об этом. — Что случилось, Роза? Хочешь пойти со мной в Годрикову Впадину? — спросила Гермиона. — Да, я бы с радостью, если это возможно, — как-то слишком быстро ответила её дочь. — Думаю, да. Тогда иди в гостиную и возьми немного летучего пороха. Просто спроси, не против ли они. Я уверена, что они будут рады увидеть тебя. Около трёх часов дня мы будем уже там. А я пока займусь кухней, верну её в первоначальное состояние. Гермиона смотрела, как исчезает за дверью её дочь. Она знала, что не стоит давить на неё — в этом не было смысла. Роза всё равно рано или поздно расскажет ей, что у неё на сердце. Всё-таки она же не просто так появилась здесь. Скорее всего, это означало, что ей понадобился совет матери. Неужели у неё были проблемы на работе или даже с женихом Фредериком? Размышлять об этом было совершенно бессмысленно — Роза всё равно признается ей во всём, всему своё время. Поэтому Гермиона сначала претворила в жизнь свой первоначальный план — прибралась на кухне с помощью магии. Затем она достала из холодильника бутылку минеральной воды, сунула её под мышку и взяла с собой два бокала. Когда она вошла в гостиную, её дочь как раз выходила из камина. Слабый блеск мелькнул в её светло-карих глазах, когда она произнесла: — Всё в порядке, мама, я могу пойти с тобой. Гермиона поставила всё на журнальный столик и разлила воду по бокалам. Роза взяла один из них и сделала глоток. — Не хочешь присесть? — спросила Гермиона. Они сели. Начав вертеть бокал между пальцами, Роза уставилась на маленькие пузырьки, которые неустанно поднимались на поверхность воды. Они долгое время просидели в молчании, пока Роза, наконец, не нарушила тишину: — Знаешь, мама, мне кажется, что я ещё ни разу не говорила тебе, как ценю то, что ты никогда не заставляешь меня рассказать тебе что-то, даже если ты видишь, что у меня неспокойно на душе. Папа давно бы уже начал клещами вытаскивать из меня правду. Гермиона коротко улыбнулась дочери и решила ещё немного подождать. — Мам? — помедлив, проговорила девушка. — А я всё ещё могу переехать к тебе в любое время? Ничего не изменилось в этом плане? — Роза подняла взгляд на несколько секунд, только чтобы снова опустить его вниз и уставиться на свою минеральную воду. Гермиона явно испугалась, но заставила себя ответить спокойным тоном: — Ну конечно, солнышко. Ты же знаешь, что у меня всегда готова гостевая комната для тебя. — А разве ты её не для Хьюго приготовила? — Ну да, именно он обычно пользуется ей на постоянной основе, но он также может поспать на диване во время своего короткого визита. Роза вздохнула с облегчением. — Спасибо, мам. Её дочь снова замолчала, и Гермиона поняла, что у неё, видимо, были проблемы с женихом. Наконец она спросила: — Ты поссорилась с Фредериком? — Короткий кивок подтвердил её предположение. Гермиона подавила своё желание как-то смягчить ситуацию или привести в пример их мелкие ссоры с Роном, чтобы доказать, что всё обязательно уладится. Фредерик был двоюродным братом Флёр. Хоть в его жилах и не было вейловской крови, но он был настолько красив, что у всех женщин вокруг него вдруг сбивалось дыхание от такой красоты. Его иссиня-чёрные волосы удивительным образом контрастировали с глазами цвета голубой стали, он был высоким, стройным и подтянутым. Гермиона и Роза познакомились с ним на одном семейном празднике спустя полгода после смерти Рона. Флёр пригласила его вместе со своими родителями, и он приехал с ними из Франции. На тот момент он ещё не очень хорошо владел английским, и кроме Флёр, только Гермиона и Роза немного говорили по-французски, поэтому он не отходил от её дочери ни на шаг. В конце концов, он остался в Англии, получил работу в Гринготтсе благодаря Биллу и быстро продвинулся по службе. Роза очень гордилась им. Они обручились три месяца назад и начали жить вместе. Фредерик предпочёл бы дом, но они выбрали квартиру, так как Роза была против. Конечно, они могли себе позволить не только квартиру, ведь дочь Гермионы тоже неплохо зарабатывала в страховой компании, в которой работала, но Роза была скорее осторожным человеком. Она училась на страхового маклера и ещё не завершила своё обучение, по этой причине она не хотела рисковать. Роза, как и всегда, была лучшей на своём курсе: никто не мог продать клиентам столько страховых контрактов против нежелательных проклятий, сколько продавала она. Заработная плата была высокой, но Гермиона была уверена, что её дочь может добиться ещё бóльших успехов в своей профессии. В этот момент Роза сделала глубокий вдох и выдох: — Фредерик собирается бросить меня. Отпив глоток воды, Гермиона поперхнулась и закашлялась. — Что?! — прохрипела она, когда снова смогла нормально дышать. — Он возвращается во Францию, — добавила Роза, тихо всхлипнув. — Расскажи мне всё с самого начала, пожалуйста, — попросила Гермиона, всё ещё не веря своим ушам. — Четыре недели назад Фредерик был в Париже по поручению Гринготтса, — начала Роза. — В Марокко была какая-то проблема, в которой был замешан не только Гринготтс, но и Банк дю Монé. Холодная выдержка Фредерика, с которой он выполнил их задание, так восхитила руководство Волшебного Банка Франции, что они незамедлительно предложили ему работу. Там ему будут платить в три раза больше, чем в Гринготтсе. И кроме того, в его обязанности будет входить работа в основном с франкоязычными государствами, то есть начиная с Африки и заканчивая другими заокеанскими странами, — Роза замолчала на полуслове. — Но это же прекрасная возможность для Фредерика… — осторожно проговорила Гермиона. — Я знаю, мама, но я не хочу уезжать во Францию и сидеть там сложа руки, ожидая, когда же он вернётся домой и нанесёт мне короткий визит! — надула губки Роза. — Хоть он и сказал, что я могу завершить своё обучение, но после этого «мне больше не придётся работать» по его словам. Роза недовольно засопела, что сразу же напомнило Гермионе Рона. — И о чём он вообще думает?! Я учусь, чтобы зарабатывать деньги самой, я не хочу зависеть от него в финансовом плане — ни сейчас, ни потом! — Как только ты доучишься и станешь настоящим страховым маклером, сможешь для начала сделать небольшой перерыв и сопровождать его в рабочих путешествиях, — нерешительно предложила Гермиона. Взгляд, который бросила на неё дочь, заставил её улыбнуться. Нет, скорее всего, она тоже не согласилась бы на такое на её месте. — Мне запрещено сопровождать Фредерика в его командировках, эти пижоны-шовинисты… банковские работнички… с самого начала сделали на этом жирный акцент. Всё, что мне остаётся, — это искать работу в какой-нибудь французской страховой компании и смиренно ждать возвращения мужа. — Но Фредерик наверняка очень хотел бы принять это предложение? — предположила Гермиона. Роза ошарашенно посмотрела на неё. — Думаю, ты не до конца понимаешь смысл сложившейся ситуации. Мой жених уже принял это предложение и вчера сообщил мне о своём решении! Он просто предположил, что я буду вне себя от радости, потому что ему представилась такая возможность. Ему даже в голову не пришло, что я могу быть против того, чтобы покинуть свою семью, друзей и родную страну, словно это ничего не значит. Он просто поставил меня перед фактом, даже не спросив моего мнения! Слёзы обиды и гнева заблестели в глазах её дочери, и Гермиона почувствовала, насколько сильной должна была быть её вчерашняя ссора с женихом. Роза чувствовала себя так, словно её предали, а Фредерик был не особо чутким в таких вопросах. — Может быть, вы ещё найдёте решение, устраивающее вас обоих, — пыталась утешить свою дочь Гермиона. Роза была не так уверена в этом. — Знаешь, мама, что меня больше всего расстраивает? То, что Фредерик, планируя нашу совместную жизнь, даже и не подумал поставить меня в известность. Для него было чем-то само собой разумеющимся то, что я подчинюсь его мнению и обязательно поддержу его продвижение по службе, в том числе наплевав на собственную карьеру! Роза сделала ещё один глоток воды. — Я думаю, что у нас слишком разные взгляды на то, что мы называем нашим общим будущим. Фредерик видит во мне мать своих детей, которая поддерживает порядок в доме и для которой нет ничего важнее, чем готовка для всей семьи и забота о муже. Он якобы будет нашим кормильцем, а мне следует взять пример с моей бабушки Молли. Девушка громко вздохнула. — Я не смогла донести до него, что я хотела бы взять пример с другого человека — с тебя. Да, я хочу иметь детей, но не сейчас. И я не хочу, чтобы они стали моим единственным смыслом жизни. Наряду с их отцом, конечно. — Ох, солнышко моё… — начала Гермиона. — У всех нас есть свои предпочтения и желания, но со временем они меняются. — А что было важным для тебя до моего рождения? — внезапно спросила Роза. Гермиона на одно короткое мгновение почувствовала себя неуверенно, но затем произнесла: — Я мечтала о двух вещах. С одной стороны, я хотела выйти замуж за твоего отца, а с другой стороны, мечтала стать Министром магии. — Ну, по крайней мере, ты воплотила в жизнь одно из своих желаний, — сказала её дочь. — А из-за чего ты не стала продвигаться дальше по карьерной лестнице? — Из-за вас, — быстро ответила Гермиона. — Когда мы с твоим отцом поняли, что хотим иметь детей, мои карьерные устремления постепенно сошли на нет. Я сама хотела заботиться о вас, не прибегая ни к чьей помощи, но успевать и то, и другое я бы не смогла. Не сразу, но я поняла это. Приоритеты меняются со временем, и это хорошо. — Но папа же всегда помогал тебе ухаживать за нами, так ведь? — О да, не то слово. Он был прекрасным отцом. Другого я бы и не захотела. Я ни за что не стала бы терпеть мужчину, который не заботился бы о своих собственных детях, возложив всю ответственность на меня — Думаешь, Фредерик будет заботиться о наших детях так же, как папа? Хотя бы приблизительно? — тут же выпалила Роза. Нет… Гермиона так не думала. Фредерик был одержим своей карьерой, чего нельзя было сказать о Роне. В какой-то момент он прервал своё мракоборческое обучение и перешёл в лавку волшебных шуток и приколов своего брата Джорджа. Поначалу Гермиона была немного разочарована, но потом поняла, что это было лучшей альтернативой для Рона, особенно с учётом того, что там он зарабатывал достаточно денег, чтобы не прятаться за Гермионой и её министерской зарплатой. Но Фредерик был совсем из другого теста… Он хотел продвинуться в жизни как можно дальше и иметь жену, которая бы хранила семейный очаг и безропотно поддерживала его во всём. Если Роза возьмёт на себя эту роль, она всегда будет стоять за мужем — за его спиной, а не рядом с ним. Гермиона опешила — она никогда не думала об этом в таком ключе. Но она не хотела влиять на решение Розы, поэтому решила поступить по-другому: — Ты сейчас находишься на распутье. Неважно, какое направление ты выберешь, любое из них будет правильным. — О, большое спасибо, мам! — с иронией сказала Роза. — Это т-а-а-к помогло мне сейчас! — Она снова вздохнула. — Я знаю, что должна набить свои собственные шишки, сделав самостоятельный выбор, но я не уверена, что хочу провести жизнь с мужчиной, который не считает необходимым учитывать моё мнение при принятии решений. — А до этого Фредерик уже так поступал? — спросила Гермиона. Дочь снова пошевелила языком по внутренней стороне щёк, прежде чем ответить: — Раньше я не обращала на это внимания, но, оглядываясь назад, понимаю, что да, поступал. — Поговори с ним об этом, — предложила Гермиона. — Объясни ему свою точку зрения и выслушай, что он скажет по этому поводу. Наверняка он просто по-другому смотрит на ситуацию. Роза вновь надула губки. — А всё так хорошо началось… Мы решили развеяться в пятницу вечером. Недавно в Лондоне открылся новый магловский клуб под названием «C'est la vie». Мы пошли туда, потанцевали, встретились со старыми друзьями, Альбус тоже там был. Он, как обычно, цеплялся к Фредерику, дразнил его. В конце концов, я не выдержала и ушла танцевать. Вернувшись, услышала, как Альбус спросил Фредерика, когда он наконец вернётся в свою Францию. «Уже совсем скоро», — ответил он. Конечно же, я приняла это за шутку. Роза ненадолго замолчала, а Гермиона терпеливо ждала. — Вчера я снова заговорила с ним об этом, и только после этого он наконец признался. Мам, Фредерик должен приступить к новой работе уже первого января, до этого дня осталось всего полторы недели! — Дай угадаю, слово за слово, и после бессонной ночи ты решила приехать сюда? А Фредерик знает, что ты здесь? Роза кивнула, отчего Гермиона вздохнула с облегчением. — Конечно, я сказала ему, куда иду, после того как мы продолжили наш спор за завтраком. А ещё я сказала, что нуждаюсь в тишине и покое, чтобы обо всём хорошенько подумать. Видимо, он уже принял своё решение, а о том, что решила я, он узнает позже, когда придёт нужное время. — Ты его любишь? — неожиданно спросила женщина. Роза медлила. — Ты слишком долго думаешь… — сказала Гермиона. — Да… Да, конечно, я люблю его! — как-то чересчур поспешно воскликнула девушка. — Просто я уже не уверена, любит ли он меня… — Просто спроси его об этом, — посоветовала Гермиона. — Но он так сильно обидел меня! — фыркнула Роза. — И об этом тоже скажи, — настаивала ведьма, потянувшись за упаковкой бумажных носовых платков. Вытащив один из них, протянула его дочери. После того, как Роза высморкалась и несколько раз протёрла глаза, она посмотрела на свою мать. — Спасибо, мама, не знаю почему, но сейчас я чувствую себя немного лучше. Гермиона улыбнулась. — Вот увидишь, когда вы спокойно поговорите обо всём, может быть, вся эта ситуация заиграет новыми красками. Просто дай Фредерику шанс понять твою позицию. Не упрекай его, просто объясни ему свои чувства и страхи. Тогда ты увидишь, понял ли он тебя. Роза встала и потянулась руками к матери, та тоже поднялась, и они некоторое время так и стояли, крепко обнявшись. Гермиона наслаждалась этим прикосновением — объятия стали редким счастьем в её жизни. Затем она немного неохотно разжала руки и отпустила дочь. — Мам, мне всё ещё можно пойти с тобой в Годрикову Впадину? Несмотря ни на что, я хочу ещё немного «помариновать» Фредерика, пусть помучается. Гермиона засмеялась. — Я думаю, это хорошая идея. Этот визит поможет тебе отвлечься, да и, возможно, кто-нибудь из твоих кузенов или кузин тоже там будет. — На это я и надеюсь, — усмехнулась Роза. — Потому что Альбус намекнул мне, что в это воскресенье пойдёт на семейную встречу в «дом престарелых». — Значит, ты и так уже знала, какие у меня планы на сегодня! — воскликнула Гермиона, не зная, стоит ли злиться из-за этого. Дочь покачала головой. — Мам, я честно не знала, что тебя тоже пригласили. Но я всё равно рада, что мы снова идём куда-то вдвоём. — Ну, это не только от меня зависит… — пробормотала Гермиона, но Роза, кажется, услышала её слова. На лице девушки застыло виноватое выражение, и она положила руку на плечо матери. — Тебе, наверное, очень одиноко иногда? — сочувствующим тоном спросила она. Переведя взгляд на бокалы на столе, Гермиона ответила: — Вообще-то нет. Только время от времени мне, бывает, не хватает душевного тепла и прикосновений другого человека. — Мам, папы уже давно нет с нами… Может, у тебя есть кто-нибудь на примете, с кем бы ты могла сходить куда-нибудь, развеяться? Перед мысленным взором Гермионы тут же появилось лицо Драко Малфоя. Она резко встряхнула плечами, чтобы прогнать это наваждение. — Нет. Никого нет, — произнесла она твёрдым голосом, но в то же время почувствовала, как что-то внутри неё вдруг отчаянно забунтовало против этого высказывания.