Готовьтесь к смерти, Чистокровные!

Дождь громко барабанил по окнам в это раннее утро понедельника. Слёзы стекали по щекам Драко Малфоя точно так же, как и капли воды, бежавшие вниз по стеклу. Он стоял у подоконника и смотрел вперёд каким-то невидящим взглядом. Всю ночь он читал дневник Астории — узнал о её самых сокровенных желаниях и мечтах, надеждах и страхах. Сначала он прочитал о её опасениях насчёт их договорного брака. Астория ломала голову над одним вопросом: будет ли Драко поднимать на неё руку или изменять ей, как это обычно бывало у чистокровных волшебников, оказавшихся в такой ситуации? Каково же было её облегчение, когда она поняла, что Драко не такой! По её словам, он оказался очень чутким человеком, несмотря на свой холодный вид и сдержанность. Астория любила его — искренне любила. Год за годом она ждала, когда же он наконец признается ей, что чувствует то же самое. День, когда родился Скорпиус, был самым счастливым в её жизни, ведь муж сказал ей те самые заветные три слова. Драко прикусил нижнюю губу. Он что, правда признался своей жене в любви только после рождения их сына?! А говорил ли он о своих чувствах в последующие годы? Астория ничего не писала об этом, только упомянула, что она каким-то образом абсолютна уверена в его любви по отношению к семье. Большинство её записей касались Скорпиуса — она описывала его младенческие годы, детство и поступление в Хогвартс. Асторию переполняла такая гордость, когда они в первый раз привели сына на платформу девять и три четверти! Однако было ещё одно событие, сделавшее её счастливой в тот день: она заметила короткий кивок, которым Драко поприветствовал Гарри Поттера. Для неё это было знаком того, что её муж пытался оставить своё прошлое позади. Время от времени она заполняла страницы дневника удивительно правдоподобными рисунками мужа и сына. Драко был поражён, он и понятия не имел, что его жена обладала таким художественным талантом. Далее следовало описание благотворительной деятельности, в которой Астория добилась больших успехов. Она писала о том, как всё увереннее и увереннее чувствует себя, выполняя отведённую ей обществом роль. Супруга богатого предпринимателя взяла на себя заботу о наиболее уязвимых слоях общества. Отдавая всю себя любимому делу, Астория была счастлива и ни в чём не чувствовала недостатка, вплоть до того судьбоносного декабрьского дня… Драко нервно сглотнул, подумав о тех строчках, которые он прочитал взахлёб в поисках хоть какого-то упоминания о мужчине, перевернувшем жизнь Астории с ног на голову. Она познакомилась с ним на Рождественской ярмарке. Его жена, как и всегда, участвовала в непосредственной организации этого мероприятия. Она лично стояла у прилавка и готовила для всех желающих вафли, помогая тем самым фонду «Поможем детям волшебников!» Он пришёл на ярмарку в сопровождении друга и заказал у неё одну порцию. Астория писала, что встреча с ним была словно гром среди ясного неба. Конечно, она приняла всё это за секундное помешательство, но, видимо, и он почувствовал то же самое… Он заказал ещё одну порцию, а затем снова повторил свой заказ. Съев третью вафлю, он спросил, во сколько заканчивается её смена. Астория была рада, что её напарницы по имени Бет в этот момент не было в палатке, и никто не стал свидетелем их разговора. Она ответила на его вопрос, надеясь, что он всего лишь пошутил. Но освободившись, увидела, что он ждал её у ярмарочной палатки напротив. Его друга с ним уже не было. Остаток дня они провели вместе — много смеялись, рассказывали друг другу о себе, забыв обо всём на свете. На прощание он неожиданно обнял её. — Я замужем… — запротестовала она, но он только улыбнулся. — Ну и что? А я не женат, — сказал он и… поцеловал её. Драко вдруг показалось, что он вспомнил, как странно вела себя его жена в то время — видимо, она боролась с самой собой. Мужчина совершенно не подходил ей, он был полной противоположностью Драко, писала Астория из раза в раз, однако она ни разу не уточняла, что именно имела в виду. «Наверняка он нищий, жирный коротышка с лысиной…» — успокаивал себя Драко, но легче ему от этого не становилось. Она тщетно пыталась забыть об этом мужчине. Однако он всё сильнее и сильнее овладевал её мыслями и мечтами. Наконец они договорились встретиться. Его жена твёрдо решила положить конец этим отношениям, которые ещё не успели начаться, но вместо этого она отдалась ему… Астория была в ужасе от собственной слабости. Следующие страницы дневника были наполнены угрызениями совести. Она то и дело повторяла, что этот поступок причинит её семье невероятную боль, если они узнают. Писала, что её муж не заслуживает такого, отчего Драко снова понадобилось всё его самообладание, чтобы держать себя в руках. Однако Астория так и не смогла избавиться от этого таинственного незнакомца. Она встречалась с ним снова и снова, вплоть до дня своей смерти. Последняя запись гласила о её намерении сказать ему нечто важное, она собиралась поставить его перед выбором, поскольку они больше не могли продолжать свою интрижку. По всей видимости, она действительно встретилась с ним, о чём свидетельствовало заключение патологоанатома… Но что произошло после этого? Драко смахнул набежавшие на глаза слёзы. Вполне возможно, что Астория не была жертвой убийцы чистокровных, да и с какой стати? Может, её убил любовник? По крайней мере, у него были большие подозрения на этот счёт. Гермиона… Он должен обсудить это с Гермионой. Она ведь женщина, может, ей удастся посмотреть на ситуацию со стороны, прочитать что-то между строк? Он не хотел делиться своими переживаниями с тётей и сыном, они и так знали слишком много. Драко спрятал дневник в своей комнате и пошёл в ванную. Приняв контрастный душ, он почувствовал себя немного лучше. В гостиной он натолкнулся на взгляд двух пар любопытных глаз. — Ну как? — в один голос спросили Лукреция и Скорпиус. — Ужасно. Не хочу сейчас об этом говорить. В любом случае в дневнике Астории нет ни имени этого мужчины, ни его подробного описания. — То есть она даже не нарисовала его? — спросил Скорпиус. — У неё был настоящий талант к рисованию, хоть она и редко пускала его в ход. — Откуда ты знаешь, что твоя мать умела рисовать? — Ну, она часто рисовала мне животных, когда я был маленьким. — Нет, там не было рисунка с его изображением, — резковатым тоном сказал Драко, вновь разозлившись на своё неведение. — Передай секретарям, чтобы перенесли мои встречи на следующей неделе. Я решил, что мой рождественский отпуск начнётся уже сейчас. — Хочешь прикупить пару подарков на скорую руку? — с коварной ухмылкой поинтересовался Скорпиус. — С какой стати? — Ну, я вспомнил тут кое-кого, о ком ты ещё недавно и не подумал бы. — В каком смысле? — Наверняка он имеет в виду Гермиону Уизли, — предположила Лукреция, окинув Драко внимательным взглядом. Её племянник поджал губы и, помедлив, ответил: — Я не собирался ей ничего дарить. Его сын поднял руки. — Ладно-ладно, я просто озвучил спонтанную идею, пришедшую мне в голову. — Кстати, об идеях, — продолжил Драко. — Ты уже отправил сову тому человеку, о котором мы вчера говорили? — Да, пап, отправил. Даже уже и ответ получил. Помощь поступит с совершенно неожиданной стороны, этот человек даже не знает, что его вмешательство сыграет мне на руку. Если всё сложится, то Рождество я отпраздную в совершенно другом месте, — расплылся в улыбке Скорпиус.

***

Гермиона сидела в своём кабинете и смотрела в окно. Лондон накрыло плотной облачной пеленой, из которой безостановочно шёл дождь. Ведьма едва могла сосредоточиться на своей работе. Все её мысли занимала дочь и поход в лавку мистера Олливандера в Косом переулке. Может, стоит пожертвовать своим обеденным перерывом для этого? Хватит ли ей времени? Но после работы она тем более не успеет, так как лавка изготовителя волшебных палочек, скорее всего, довольно рано закрывается. Она могла поработать сегодня сверхурочно и за счёт этих часов уйти завтра пораньше. В таком случае у неё будет достаточно времени. А потом она договорится с Драко о встрече на следующей неделе. У неё наверняка найдётся свободный день. Хьюго прибудет послезавтра, если всё пойдёт по плану. Поэтому лучше сходить к внуку Олливандера завтра, чтобы у него было несколько дней для поисков владельца волшебной палочки. Может, это продлится ещё дольше, ведь Рождество уже не за горами. Получив согласие своего шефа Иана Маккиннена на то, чтобы засчитать сегодняшние сверхурочные часы в счёт завтрашнего более раннего ухода, Гермиона снова смогла сконцентрироваться на работе. Она редактировала набросок закона о правах эльфов, написанный новым практикантом, когда раздался стук в окно. Ведьма сразу узнала Гермеса Третьего, и её сердце каким-то сумасшедшим образом забилось быстрее — видимо, птица просто напугала её. Гермиона встала и открыла окно. Гермес запрыгнул на подоконник и вытянул лапку с чисто Малфоевским достоинством. На пергаменте было написано всего одно предложение:

ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо

Мне нужно тебя увидеть.

Д.

ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо

Гермиона положила записку в свою сумку и написала на чистом кусочке пергамента:

ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо

Завтра вечером у меня, 19:00.

Г.

ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо

Гермес манерно приклонил голову и даже позволил ей погладить себя. Затем он выпрямился и вылетел навстречу дождю. Гермиона смотрела ему в след, пока он не пропал из зоны видимости. Потом она достала записку и ещё раз пробежалась по строчкам. Какую интересную комбинацию слов он выбрал! «Мне нужно с тобой поговорить» — было бы намного точнее, разве нет? Может, он действительно хотел именно увидеть её? Она одёрнула себя, мысленно повторяя, что не должна принимать желаемое за действительное. Наконец она заставила себя вернуться к работе.

***

На следующий день после обеда ведьма слегка волнуясь вошла в лавку волшебных палочек. Прозвенел дверной колокольчик, и мгновение спустя за прилавком появился мистер Олливандер. Кроме него, здесь никого не было. Владелец лавки был худощавым мужчиной с жидкими волосами мышиного цвета, в которых уже виднелись седые пряди. Было сложно определить его возраст, как и в случае с его дедушкой Гарриком. Возможно, ему было около сорока лет, а может, и все шестьдесят. — О, миссис Уизли, чем я могу вам помочь? — Добрый день, мистер Олливандер. Я здесь по работе. Мне нужно кое-что узнать об одной тёмно-коричневой волшебной палочке, проданной вашим дедом двадцать пять-сорок пять лет назад. Мистер Олливандер моргнул, словно пытаясь переварить информацию, которую только что услышал. — Эта палочка у вас с собой? — спросил он наконец. — Нет, пока мы только пытаемся выяснить, кто был её владельцем. — У вас есть ещё какая-то информация о палочке? Гермиона кивнула. — Мы предполагаем, что она принадлежала мужчине. Мистер Олливандер ответил лишь после небольшой паузы. — Ну, по крайней мере, это хоть как-то сужает круг поисков. — Вы могли бы мне помочь? — настойчиво поинтересовалась Гермиона. — Как вы, вероятно, знаете, мой дедушка помнил о каждой волшебной палочке, которую когда-либо продал. За три года до смерти я убедил его начать составлять сводные списки проданных палочек. Однако, полноту и достоверность этих данных я гарантировать не могу. — Ну, попытка не пытка… — разочарованно выдохнула Гермиона. — Тёмно-коричневая, говорите, и владелец мужчина? Гермиона вновь утвердительно кивнула. — Обещать я вам ничего не могу, миссис Уизли, но постараюсь составить для вас нужный список, — пообещал продавец волшебных палочек. Гермиона поблагодарила мужчину за его помощь, пожелала ему счастливого Рождества и покинула лавку. Она сделала пару покупок и вернулась в свою квартиру, чтобы успеть приготовить канапе и остудить вино. С ужином в Малфой-мэноре её угощение, конечно, не сравнится, но это лучше, чем ничего. Гермиона не хотела признаваться себе в этом, но она была рада визиту Драко… Он отвлечёт её от мыслей о дочери. У неё пока не было никаких вестей ни от Альбуса, ни от Розы. Её племянник наверняка уже попытался уговорить кузину последовать плану якобы его авторства. Вариантов было два: либо их затея провалилась, что было бы очень даже хорошо — ведь это бы означало, что она ошиблась в своём будущем зяте; либо Роза ещё не успела воплотить в жизнь проверку Фредерика, и «результаты теста» Гермиона узнает лишь через двадцать четыре часа. Она не верила в то, что Роза категорически отказалась от этого предложения, ведь Альбус был настоящим мастером в искусстве убеждения. За несколько минут до семи часов вечера в дверь позвонили. Посмотрев на своё отражение в зеркале, Гермиона открыла Драко дверь. Она испугалась, увидев, что морщины у рта Малфоя стали ещё отчётливее и глубже, чем несколько дней назад. Он выглядел подавленным, хоть и попытался улыбнуться, протянув ей букет разноцветных гвоздик. — Тебе необязательно каждый раз дарить мне цветы, — сказала Гермиона. — Это в качестве извинения за мой прошлый конфуз, — объяснил он. — Разноцветные гвоздики означают дружбу, — слегка смущённо произнёс он, видя, что она никак не отреагировала. — Спасибо, — коротко ответила она, стараясь скрыть свою радость. После того, как цветы были поставлены в вазу, и они оба удобно устроились на диване, Гермиона предложила гостю канапе. — Ты не сильно голодный? Может, нужно было приготовить что-то посущественнее? — Нет, — произнёс он, — у меня всё равно нет аппетита. — Что-то случилось? — тут же спросила она, наполнив бокалы вином. Он, запинаясь время от времени, рассказал о дневнике своей жены. Признался, что на эту мысль навёл его сын. Сообщил о том, как проходили поиски и как они его нашли в конце концов. Драко сказал, что прочитал абсолютно всё, но не нашёл в записях своей жены ни единого намёка на личность этого мужчины. По крайней мере, на первый взгляд. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Гермиона голосом полным сочувствия. Ей было плохо от одной мысли о том, что она могла найти такие же записи Рона. — Ужасно, — мгновенно выпалил Драко. — Тебе грустно и больно. Ты злишься, хочешь и ругаться, и плакать одновременно. Ты разочарован и в то же время мучаешься от угрызений совести, не так ли? Он изумлённо уставился на неё своими серыми глазами. — Если ты всё знаешь, зачем спрашиваешь? Чтобы хоть как-то растормошить и подбодрить его, она подмигнула ему. — Ну, потому что я женщина, — ответила она. — Серьёзно? Ты женщина? Я и не заметил. Всегда думал, что ты книжный червь. Она шутливо ударила его по груди и испугалась своей собственной реакции. — Извини… — растерянно пробормотала она. — Важное уточнение: сверхагрессивный книжный червь, которому нравится меня бить, — серьёзным тоном произнёс он, однако в его взгляде уже разгорелись огоньки веселья. Она смущённо улыбнулась и отвела взгляд в сторону. — Ты покажешь мне дневник жены? — Да, но только те страницы, которые, возможно, имеют для нас какое-то значение. Ты же понимаешь, что остальные записи могут быть слишком личными? Гермиона кивнула. — Будь я на твоём месте, я бы тоже показала тебе не все записи Рона. Что такое? — спросила она, заметив его удивлённое лицо. — Я столько нового узнал о тебе сегодня… — пошутил он. — Ты, оказывается, женщина, а твой муж умел писать… Но вместо того, чтобы рассердиться, Гермиона невольно рассмеялась. — Ты просто надутый индюк, Драко Малфой. Тебе кто-нибудь об этом говорил? — О, ещё один пункт в списке моих сегодняшних открытий! — рассмеялся Драко. Однако после этого он снова принял серьёзный вид и спросил, была ли Гермиона у Олливандера. Ведьма рассказала ему о своём визите. — Ну, мы и сами не очень-то на это надеялись, — подытожила она. — Но по крайней мере, у нас будут кое-какие списки, может, нам повезёт, — предположил Драко, всё же попробовав один бутерброд на шпажках. — Нам просто нужно приложить достаточно усилий, и тогда мы обязательно докопаемся до сути, — уверенно проговорила Гермиона, сделав глоток вина и поймав на себе пронзительный взгляд мужчины. — Какие планы на Рождество? — спросил он. — Хьюго, мой сын, возвращается завтра из Бразилии. Он вратарь квиддичной команды «Священные мётлы», они как раз завершают ряд матчей в Южной Америке. До конца года он пробудет дома, а потом снова пустится в путешествия по всему миру. Моя дочь живёт со своим женихом, так что я не так часто её вижу. Послезавтра мы все вместе соберёмся у Гарри и Джинни в Годриковой впадине. Большой семейный праздник. — Представляю, учитывая размеры вашего клана, — прокомментировал Драко, но в его фразе не было ни капли злости или иронии. — Я единственный ребёнок в семье, — начала объяснять Гермиона. — У моих родителей тоже нет братьев и сестёр, поэтому наши семейные праздники проходили не так шумно и массово. Именно по этой причине я так восхищалась семьёй Рона. Их дом всегда был средоточием жизни и смеха. Они не давали мне чувствовать себя одинокой. В любой момент были готовы подставить своё дружеское плечо, если я нуждалась в этом. — Выходит, ты вышла замуж не только за Рональда, но и за его семью, — озвучил напрашивавшийся вывод Малфой, потянувшись к своему бокалу. — Да, в каком-то смысле. Уизли никогда не ходят поодиночке, их нужно брать скопом, вместе с родственниками, — улыбнулась Гермиона. — А у тебя какие планы на Рождество? — Поскольку моя семья не такая многочисленная и лёгкая на подъём, наш праздничный вечер пройдёт тихо и спокойно. К тому же это будет первое Рождество без Астории. — Драко опустил взгляд на своё вино и сделал большой глоток. Гермиона инстинктивно накрыла его руку своей ладонью. — Первое Рождество самое тяжёлое, — прошептала она. Его серые глаза внезапно наполнились болью. Он перевернул свою руку и сжал её пальцы. В другой ситуации Гермиона, скорее всего, отстранилась бы от него, но она знала, что сейчас он неправильно поймёт её реакцию — почувствует себя отвергнутым. Однако дело было совсем в другом. То, как он держал её руку в своей, заставляло Гермиону нервничать. Она не могла разобраться в своих ощущениях — его рукопожатие было нежным, но в то же время крепким, что давало какое-то чувство безопасности. — Мне попросить Поттеров пригласить вас на второй день празднования Рождества? — неожиданно вырвалось у Гермионы. — Спасибо, но я откажусь, — сказал Драко, выпустив её руку. — И кроме того, мы же не хотим, чтобы кто-то увидел нас вместе? — Ты прав, Тед Монро, конечно же, тоже приглашён на праздник как друг семьи. — Вот видишь. Я останусь там, где должен быть, так будет лучше для всех нас. — Драко помолчал несколько мгновений, а затем спросил: — Ты уже рассказала о нас своей дочери? — У меня ещё не было подходящей возможности, но думаю, в ближайшие дни всё получится. Хьюго тоже скоро возвращается в Англию, так что, может, мне удастся признаться сразу обоим моим детям. — «Признаться», какое правильное слово ты выбрала… — пробурчал Драко. — Знаешь, иногда ты действительно вызываешь у меня дикое желание побить тебя! Сейчас возьму подушку и брошу тебе в голову! — Ты не посмеешь, — возразил блондин. — Не провоцируй меня, о моей смелости ходят легенды, — возмущённо парировала Гермиона. — Как и о твоей твердолобости, — фыркнул он. — А мы сейчас увидим, кто из нас более упёртый баран! — ответила ведьма, схватив диванную подушку. — Тебе меня не одолеть, — пригрозил указательным пальцем Драко. Это стало последней каплей для Гермионы. Она полушутя-полусерьёзно замахнулась и ударила Малфоя мягкой подушкой по голове. Драко попытался перехватить её «снаряд», но она была слишком быстрой и успела нанести ему ещё пару ударов, прежде чем он схватил её за запястье и отобрал подушку. Но вместо того, чтобы отбросить её в сторону, он точно так же атаковал ведьму, не выпуская женскую руку из своей. Малфой дал ей пару лёгких оплеух, но сделал это так нежно и осторожно, что ей удалось снова вцепиться в их общее «оружие». Но мужчина и не думал сдаваться. Послышался треск разрываемой ткани, после чего он неожиданно отпустил подушку. Гермиона потеряла равновесие и начала падать с дивана. Он попытался удержать её, но она потянула его за собой. Упав на пол, они оказались зажаты между диваном и столиком. Он почти лежал на ней, продолжая держать её запястья над головой. Её грудь поднималась и опускалась с удвоенной скоростью. Он не сводил с неё взгляда. Гермиона непроизвольно облизнула губы, почувствовав на них дыхание Драко. Его глаза расширились. В полутьме гостиной они казались почти чёрными. Он медленно выпустил её запястья одно за другим, а затем опёрся руками об пол, как бы невзначай нежно коснувшись женской кожи. — И что теперь, маленькая гриффиндорка? Язык проглотила? От его хриплого голоса по всему её телу пошли волны какой-то странной вибрации. Она открыла рот, чтобы что-то произнести, но так ничего и не сказала, не сумев вымолвить ни слова. Вместо этого она сосредоточилась на его лице. Ей показалось, что он немного наклонил голову. Он что, собирается её поцеловать? Гермиона совершенно запуталась, её мысли метались между надеждой и страхом… Именно в этот момент раздался громкий стук в дверь.