***
Вернувшись домой из Годриковой впадины, Гермиона первым делом заварила себе кружку чая и присела с ней на диван. Она задумчиво подула на горячий напиток, и мысли в её голове, казалось, завертелись в обратном направлении, проигрывая всё, что случилось за день. Это было невероятно! Начиная с внезапного появления Розы, её ссоры с Фредериком и их последующего примирения — и заканчивая признанием Альбуса. Гермиона потёрла лоб рукой. Интересно, а как прошло воскресенье Драко? Было ли оно хотя бы наполовину таким же захватывающим? Что бы он сказал, если бы узнал, что его сын и её дочь нравились друг к другу в школе? Рон, скорее всего, тут же вышел бы из себя, а Драко? Он наверняка сказал бы Скорпиусу в своей оскорбительной манере пару ласковых о том, что именно он думает об их связи. Конечно, он изменился, но, по мнению Гермионы, неприязнь Малфоя к Рону никуда не делась. Она наконец поняла, почему Роза никогда ничего не говорила им о своём однокурснике. Видимо, это причиняло ей слишком много боли, что означало только одно: Роза, должно быть, тоже испытывала сильные чувства к светловолосому слизеринцу… Был ли Фредерик лишь вторым её выбором? Заменителем того, кого она считала недосягаемым для себя? Который, в конце концов, таким и был… Гермиона осторожно пригубила свой чай. Может, ей стоит поговорить об этом с дочерью? Имело ли это вообще смысл? А вдруг она тем самым разбередит старые раны, которые только-только начали заживать? Что было лучше для Розы? Может, ей осторожно расспросить об этом Драко и Скорпиуса? Гермиона покачала головой своим же мыслям. Недавно она упрекнула Альбуса в том, что он пытается играть с судьбой, а теперь сама задумалась о том же. Это так глупо! Фредерика нельзя было сравнивать со Скорпиусом, по крайней мере, с той его версией, которую Гермиона видела в поместье Малфоев. Если француз и был похож на кого-либо, то скорее на Драко с его высокомерной манерой поведения. Гермиона выпрямилась, словно через неё прошёл разряд тока. Она поставила кружку с чаем на стол с такой силой, что бóльшая его часть выплеснулась на тряпичную скатерть, которая в тот же миг жадно впитала в себя горячую жидкость. Но Гермиона даже не заметила этого. Она застонала и закрыла лицо руками. Роза ведь никогда не видела Скорпиуса в обычной, непринуждённой обстановке! Распределяющая шляпа отправила его на другой факультет, поэтому они были лишены уютных вечеров в общей гостиной, во время которых можно было получше узнать друг друга. Она видела слизеринца только на занятиях в классе, в библиотеке, на квиддичном поле — то есть исключительно в общественных местах. Учитывая воспитание обоих, у них не было причин для нормального общения друг с другом. Даже Альбус сказал, что он разглядел неплохой характер Скорпиуса только после окончания Хогвартса. У Гермионы внезапно задрожали руки. Она попыталась вспомнить, как выглядел Драко в глазах окружающих в то время: заносчивый до высокомерия, весь напыщенный, считающий себя лучше других, принижающий любые чужие заслуги… «Стоп!» — мысленно одёрнула она себя. Вместо того, чтобы поддаваться давней антипатии, ей нужно сделать вид, словно он никогда не обижал её. А ещё она должна представить, как будто он был тайно влюблён в неё, а она — в него… Реакцию, которую вызвала у неё эта мысль, было невозможно описать словами. Её сердце внезапно забилось как сумасшедшее, а ладони стали влажными. Кровь с бешеной скоростью потекла по её венам. Её бросило в жар, и Гермиона чуть не задохнулась от переполнявших эмоций. Она откинулась на диван и закрыла глаза. Ведьма с удивлением поняла, что Драко больше не казался ей высокомерным, всего лишь слегка сдержанным, не трусливым, а просто немного застенчивым. Она представила, как он с тоской смотрит на неё своими серыми глазами, понимая, что у их чувств нет никаких шансов, потому что из-за войны они оказались по разные стороны баррикад. Она ни при каких обстоятельствах не смогла бы ничего изменить, ровно как и он — поскольку этот шаг повлёк бы за собой смерть его родителей. После того, как егеря схватили их и привели в Малфой-мэнор, он почти не смотрел на неё — Гермиона представила, что он сделал так только потому, что иначе выдал бы свои истинные чувства по отношению к ней. В таком случае у неё не было бы шансов выжить. В последующем бою с Гарри он поддался и легко дал себя обезоружить. Он обставил всё это так искусно, что никто ни о чём не догадался, даже она сама. Сколько раз он кричал «Не убивайте его!» в Выручай-комнате, когда его дружки открыли охоту на Гарри? И причина была совсем не в том, что он симпатизировал Гарри, а в том, что он знал — у него никогда не будет шанса на отношения с Гермионой после войны, если её лучший друг погибнет по его вине. Гарри не умер, ему даже удалось победить Тёмного Лорда, но всё же они не смогли остаться вместе. Гермиона так никогда и не узнала о его любви к ней, точно так же, как и он никогда не подозревал о её нежных чувствах к нему. Рон любил её, всегда любил. Так что было вполне естественно остаться с ним и загнать любовь к Драко в дальние задворки своего сердца. С её губ сорвался тихий стон, когда она представила, как Драко медленно приближается к ней, не сводя с неё своих глаз. Его тонкие, но идеально изогнутые губы нежно прижались к её рту… Сердце Гермионы сделало кульбит, а глаза распахнулись в изумлении. Всё было правильно: она у себя дома — там, где и должна быть. Она никогда не была влюблена в Драко, и он тоже не любил её… Но один факт ей всё же пришлось признать ещё раз: светловолосый волшебник выглядел просто потрясающе — и тогда, и сейчас. Гермиона поспешно допила свой чай, который уже успел остыть. Теперь ей был нужен душ. Направляясь в ванную, она пришла к выводу, что Фредерик был невероятно похож на молодого Малфоя, если взглянуть на него издалека. Да, он выглядел по-другому, но у него была та же аура. Пока горячая вода стекала вниз по её телу, унося с собой остатки шампуня, в памяти Гермионы вдруг всплыла картинка того поцелуя, которую так услужливо подбросило ей её воображение. Она застыла на месте, осознав, что представила при этом не юного Драко времён школы, а того, кем он стал сейчас… Она инстинктивно включила холодную воду, чтобы остыть. Рассердившись на саму себя, она наконец закуталась в полотенце и с таким рвением начала им вытираться, что всё её тело покрылось красными пятнами. Что за дурацкая мысль такая?! Очень дурацкая! Но это останется её секретом… Через некоторое время Гермиона убедила себя: она подумала об этом только потому, что долгое время ни с кем не целовалась. В её жизни был только Рон: к ней никогда не прикасался другой мужчина — ни до, ни, тем более, после, если не считать Виктора Крама и его безобидных поцелуйчиков. Джинни давно говорила, что пришло время найти себе нового спутника жизни, но Гермиона каждый раз отказывалась от этой идеи. Джинни уверяла, что Рон понял бы её и хотел бы, чтобы она была счастлива. Гермиона была согласна со своей подругой в том, что Рон наверняка не имел бы ничего против нового мужчины в её жизни, только если этот мужчина не будет Драко Малфоем… Чёрт… Гермиона поймала себя на мысли, что она снова подумала о нём в этом ключе! Ей нужно постараться сделать так, чтобы это не вошло в привычку… Переодевшись в пижаму, ведьма вернулась в гостиную и открыла балконную дверь. Она пошла к Пивзу, как делала каждый вечер. Сыч, увидев её, поднял громкий визг и начал дико размахивать крыльями. Когда она выпустила его из клетки, он сделал круг почёта по квартире и, вылетев на балкон, исчез в ночной темноте. Гермиона прикрыла за ним дверь и удобно устроилась на диване, укрывшись пледом и взяв в руки книгу. Обычно она дожидалась его возвращения, зная по опыту, что Пивз долго не задерживается. Когда всего через пять минут раздался стук клюва по стеклу, она удивлённо подняла голову. Но это был не Пивз. На мгновение Гермиона подумала о Гермесе Третьем, но это оказалась Саломея — сипуха Розы. Ведьма отбросила плед и вскочила на ноги. Через некоторое время Саломея уже сидела на подлокотнике дивана и грызла совиное печенье, а глаза Гермионы бежали по немногочисленным строчкам, написанным её дочерью:ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо
Дорогая мама,
Мы с Фредериком поговорили. Я, должно быть, слишком разволновалась и неправильно поняла его слова. Он должен решить до первого января, займёт он эту должность или нет. Но прежде чем согласиться, он хотел узнать моё мнение. Конечно, я должна буду приехать к нему в Париж после окончания своего обучения, но он сказал, что поговорит с руководством банка, чтобы я всё же могла сопровождать его в поездках. Фредерик уверен, что у него получится убедить их, он уже подготовил несколько весомых аргументов. Но он заверил меня, что его решение целиком и полностью зависит от моего ответа. Он никогда бы не вернулся во Францию без своей невесты, даже если бы это стоило ему карьеры, для него нет ничего важнее меня. О мам, я так счастлива! Увидимся на Рождество в Годриковой впадине!
С наилучшими пожеланиями,
Роза
ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо
Гермиона уставилась на письмо дочери, у неё было нехорошее предчувствие. Она не верила в то, что её Роза могла неправильно понять Фредерика, ведь она очень хорошо владела французским языком, волнение тут было ни при чём. Но взяв листок для заметок и написав на нём, что очень рада за неё, она привязала записку к лапке Саломеи и выпустила птицу на свободу. Затем Гермиона взяла чистый лист пергамента и начала писать письмо Альбусу. У неё появилась одна идея, не совсем честная — нет, вообще-то даже довольно коварная, но на кону было счастье её дочери. Однако она не могла предложить это Розе лично, вместо неё это должен сделать Альбус. Её дочь скорее послушается своего любимого кузена и воспримет всё как игру, а если это предложение поступит от матери, то ничего не получится. Закончив, Гермиона завернула в письмо для Альбуса ещё и записку от Розы. Открыв балконную дверь, она свистнула. Прошло не так много времени, когда над ней шумно захлопал крыльями неумолкающий Пивз. Он послушно вытянул лапку и позволил ей прикрепить сообщение, как будто знал, что от него многое зависит. — Найди Альбуса и дождись его ответа, — напутствовала Гермиона своего домового сыча, прежде чем он улетел. Не прошло и десяти минут, как в окно снова постучали. Но это был не Пивз, вопреки ожиданиям Гермионы, а сова, которую она ещё никогда не видела. Маленькая птичка с коричневатым оперением крепко вцепилась в балконные перила, отказываясь залетать в квартиру. Как только Гермиона сняла записку с её лапки, она тут же вновь поднялась в воздух и мгновение спустя растворилась во тьме. — Отделение совиной почты какое-то, ей-Мерлин, — пробормотала Гермиона себе под нос и вернулась в гостиную. Письмо было от её сына Хьюго:ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо
Привет, мама!
Послезавтра тут состоится ещё один матч против «Манусских Соколов». После него я вернусь домой. Прибуду как раз к рождественскому ужину у Поттеров.
Твой Хьюго
P.S.: Классная птичка, правда? Это Пернамбукский карликовый сыч.
Насколько я знаю, он обитает только здесь, в Бразилии.
ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо
Гермиона не могла сдержать улыбку — это было так похоже на её сына. Она с нетерпением ждала Рождества в Годриковой впадине. Она наконец-то снова воссоединится со своими детьми, вновь ненадолго станет частью их жизни. Раздался ещё один стук в окно, и на этот раз это был действительно Пивз. Миниатюрная сова бросила Гермионе на колени скрученное письмо, которое несла в клюве, и улетела в свою комнату, не дожидаясь совиного печенья. «Не хватало ещё, чтобы и Пивз хлопнул дверью своей клетки…» — подумала Гермиона. Неужели Альбус снова обидел его, или птица просто решила, что таким образом сможет избежать дальнейших поручений? Покачав головой, Гермиона взглянула на каракули, которые Альбус нацарапал для неё в полнейшей спешке:ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо
Моя горячо любимая тётя Гермиона,
я всегда знал, что ты одна из самых умных ведьм в нашей стране, но даже я бы не подумал, что ты настолько гениальна!
Конечно, я сделаю то, что ты просишь. И я уже знаю, как вывести Рози из себя, чтобы её Уизлевский темперамент взял над ней верх, и она согласилась на моё… нет, вернее твоё предложение.
С глубоким восхищением,
твой самый верный фанат Альбус
P.S.: Твой план отвечает лучшим традициям Слизерина! А ты точно на Гриффиндоре училась?
ОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОоОо