В бездну - к дьяволу

— Черт… — Геральт до боли закусил губу. Размышления приводили к запоздалым мыслям и сомнениям в возможности своего героического подвига. Казалось, причиной тому стала собственная импульсивность, совершенно не свойственная сдержанной натуре. Это было странно. Обычно Геральт старался действовать разумно. Но, по всей видимости, в этот раз просто не успел рассчитать всего риска. Переоценил свои возможности. И поплатился за собственную неосмотрительность. — Гм-м… Ну, будь по-твоему. По самодовольному лицу о’Дима едва заметно проскользнула улыбка. Что же им двигало? Неутолимый голод и жажда людских душ? Исступленный азарт к собственной игре? Или просто желание наблюдать за страданиями других? А может, все вместе… Как бы там ни было, только одна мысль не давала ему покоя: не по доброте душевной Господин Зеркало столь любезно предоставил шанс отыграться за поражение. Гюнтер хищно сверкнул глазами и в пару шагов преодолел разделяющее их расстояние. Лишь на ничтожное мгновение в Гюнтере можно было разглядеть образ чудовища. Безобразного страшного чудовища, лишь издалека напоминавшего человека. И Геральт разглядел. Напрягся. Ведьмаки крайне редко нервничали. В силу мутационных изменений их практически невозможно было задеть оскорблениями, угрозами, мольбами. Трудно было поверить, что хоть что-нибудь было способно затронуть непоколебимые струны души и заставить разум поддаться эмоциям, чувствам. Но Гюнтер… его истинный облик, истинная натура, внутренний мир, погрязший в беспросветном мраке — все это не просто настораживало. Теперь он понимал, что скрывалось за благосклонностью, и просто не мог расслабиться. — Я знал, что ты не сможешь отказаться, — мозолистые пальцы мягко коснулись выжженного узора на виске. Геральт поморщился. Мало кому могли понравится бесцеремонные касания, особенно от чужого человека. Особенно от… мужчины. Это ощущалось как минимум странно. Мерзко. И стоило подумать об этом, как тут же возникло непреодолимое желание вцепиться в руку, что касалась виска. Жестко. Быстро. Гюнтер будто прочел его. Плавно убрал пальцы. Глухая боль начала стучать в висках. Геральт вскрикнул. Грудь будто распирало. Глотку саднило, и от противного кома в горле стало тяжело дышать. — Твою мать! О’Дим! — он рухнул на колени. — Какого хера ты творишь?! Гюнтер лишь холодно ухмыльнулся. — Это будет служить тебе напоминанием, — невозмутимым тоном отозвался он, — всякий раз, когда ты будешь забывать о нашем с тобой договоре. Геральт что-то невнятно промычал, с трудом поднимаясь на ноги. Неприятное жжение в висках мешало сосредоточиться на чем-либо, а от легкого головокружения и вовсе отпадали всякие мысли. Не было желания ни язвить, ни пререкаться, ни вдумываться в эти проникновенные монологи. А вдумываться было нужно. В каждое слово. — Можно сказать, теперь ты находишься в моей власти, — это прозвучало как очередное образное выражение, — и будешь находиться до тех пор, пока не выполнишь все условия контракта. А затем, если ты все же справишься, мы как следует отметим твое успешное завершение. Геральт с презрением и явной недоверчивостью прищурил глаза. Наверняка снова юлил. Наверняка вновь искажал смысл сказанного. В своей манере. Как умел. Потому что по-другому просто не мог. Или не хотел. — Ладно, — угрюмым тоном сквозь зубы процедил он. Быстрее начнем — быстрее закончим. — Ах да, чуть не забыл. Осталось уладить всего одну маленькую деталь. Время опередило запоздалые мысли. Безграничный мрак словно обволакивал, проникал внутрь. Ослеплял. Казалось, эта тьма разъедала. Не осталось ни боли, ни напряжения, ни страха. Лишь едва осязаемая пустота, в которой хотелось раствориться. Вдруг картина перед глазами начала размазываться, и Геральт с облегчением выдохнул, когда оказался в мире полном красок, звуков и запахов. Он с жадностью втягивал воздух. Блаженно прикрывал тяжелые веки, наслаждаясь. — Что… что ты делаешь? Геральт ведь… — тревожный голос неожиданно заставил каждую мышцу тела судорожно напрячься. Ольгерд… Зараза… — Не смог пройти испытание, — прервал его о’Дим, — все верно. А по контракту, как ты знаешь, твоя душа переходит ко мне. Прячься, не прячься, убегай, не убегай, а от судьбы, фон Эверек, все равно не скрыться. Тебе давным-давно пора было выплатить свой долг. Геральт нахмурился и прикрыл веки. Их с Ольгердом пути так тесно переплетались, и сколько бы он не пытался изменить грядущее… увы… Не в его власти было изменить ход времени. Может, это была игра в одну сторону? С заранее предначертанным концом для всех без исключения в нее играющих, с неукоснительными правилами и хитрыми загадками. И со странной личностью, окутанной страшной тайной. С личностью, которая на его глазах пожирала чужую душу. С личностью, которая обращала очередную жертву в пепел. В ничто. С личностью, которая ни в грош не ставила человеческую жизнь и питалась отчаянными криками, болью и страданиями узника, угодившего в капкан злосчастного договора. На лице Гюнтера не дрогнул ни один мускул. Не проскользнула ни толика сочувствия и раскаяния. Лишь все та же мерзкая полуулыбка, вселяющее беспокойство. — Зачем ты убил его? — вопрос, ответ на который и без того был очевиден. Ловко подбросив на ладони пустой череп, Гюнтер медленно развернул голову в сторону должника, продолжая усердно разглядывать его. Хитро прищурился. От столь пронзительного взгляда Геральт непроизвольно скривил лицо и насторожился. Гадкое чувство, словно червь, ползало по внутренностям, несмотря на то, что на лицо все еще оставалось невозмутимым. — Насколько я помню, — о'Дим подался вперед, — его и свою душу ты проиграл. А договор, по условиям которого предоставлялась возможность отыграться за нее, заключался только между нами. — Холера, — вполголоса фыркнул Геральт, потупив взор. — Ну, правда твоя. Но я по-прежнему не знаю, что нужно делать. Так, может, будешь так любезен дать мне хоть какой-нибудь ориентир? Гюнтер на краткий миг отвел взгляд, будто размышляя над сказанным. Наверное, подобное сиюминутное решение расценивалось им как нечто чрезмерно простое и до скуки банальное. Если бы он вдруг захотел упростить своему посреднику задачу, игра бы стала слишком неинтересной и предсказуемой. — Хм, всему свое время, Геральт, — произнес он, сжимая в руке черепушку. Еще с минуту стояла тишина, прерываемая лишь легким шуршанием веток, качающихся от ветра. Ведьмак поджал губы и скрестил руки на груди. Он оперся на валун, наблюдая за приближающимся силуэтом. Гюнтер остановился рядом и коснулся плеча. Его обветренные губы оказались слишком близко. До такой степени, что Геральт мог почувствовать его теплое дыхание. — Встретимся в корчме «На распутье». Дуновение ветра подняло с земли пыль, пуская ее в глаза. Геральт зажмурился. А когда обернулся, поблизости уже никого не было. Только голые скалы и уединенное безмолвие. И назойливые мысли, не дающие ему покоя.

***

Сейчас в трактире царило, на удивление, спокойствие. Посетителей почти не было. Разве что редкие темерецы, забившиеся в уголок, опрокидывали очередной стаканчик ржаной водки, жаловались друг другу на нелегкую судьбу Велена и упрекали во всех бедах нильфгаардских сукиных детей. Разговоры в корчмах всегда были однотипными: жалобы на действующую власть, семейные проблемы, убийства, сплетни. Именно поэтому заканчивались зачастую, пожалуй, слишком предсказуемо: безобидный спор перерастал в конфликт, а конфликт — в драку. Впрочем, где еще можно было выплеснуть скопившийся негатив, как не на постоялом дворе в компании «крайне доброжелательных» любителей почесать кулаки. Геральт занял один из свободных столов, удобно расположившись на длинной деревянной скамье. Он не напивался. Только изредка подносил стакан к губам. Алкоголь слегка горчил, отчего Геральт кисло морщился. Или же недовольство вызывала совсем, совсем иная причина… — Семь душ… — с мрачной задумчивостью под нос пробубнил ведьмак. — Интересно, каким образом я должен их достать. И, самое главное, у кого. Как много каверзных вопросов крутилось в голове. И как мало ответов могли дать собственные домыслы и размышления. Сидеть в полном одиночестве становилось просто невыносимо. Особенно когда тяжелые мысли лишь грузили. Да, Геральт был терпелив. Даже очень. Но дожидаться Гюнтера около пяти часов было, мягко говоря, не так легко. — Эх, зачем я вообще в это ввязался… Он залпом опрокинул еще один стаканчик темерской ржаной. — Порой судьба решает все за нас, — до невозможности знакомый голос заставил вздрогнуть. — И хоть мы не всегда способны подчинить себе обстоятельства, но можем научиться их контролировать. Геральт обернулся. Всего в метре от него стоял о’Дим, вальяжно облокотившись о стену. Его резкое появление, признаться честно, застигло врасплох. Словно чертов повелитель времени специально выжидал момента. Однако ведьмак и не думал подавать виду, будто столь внезапная выходка повергла его в изумление. Тем более выпивка несколько смягчала обстановку. Делала ее более расслабленной и даже в какой-то степени комфортной. — Угу, — безэмоционально отреагировал Геральт. — Но только не в том случае, когда обстоятельства намертво связывают тебе руки. — Ха-ха, Геральт, Геральт… — Гюнтер неторопливо отстранился от перегородки. — Не вижу должного оптимизма. К тому же, ты упускаешь из виду одну маленькую деталь. — И какую же? — У человека всегда есть выбор. Гюнтер уселся напротив, подав знак корчмарю. Трактирщик у стойки сразу зашевелился, разливая содержимое бутылки по деревянным рюмкам. Помнится, когда-то о'Дим уже угощал его. Кажется, в Белом Саду. Когда Геральт, герой-любовник, искал свою возлюбленную. Но тогда с виду ничем не примечательный торговец показался ему вполне обычным бродягой. Кто же, мать его, знал, что этим бродягой окажется могущественный демон. — Просто не все умеют его делать, — вкрадчивый голос вновь отвлек ведьмака от мыслей. — Дело в том, что люди предпочитают цепляться за отговорки, лишь бы не признавать факта собственной неготовности сталкиваться с последствиями принятых решений. Выбирать меньшее из зол порой гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Особенно когда на кон поставлена собственная жизнь или жизнь близких. Согласись, всегда проще прикрыться за нелепой отмазкой, собственными принципами и убеждениями, — Гюнтер выдержал паузу, — или за выдуманным кодексом. Нижнее веко едва заметно дрогнуло. Сейчас Геральту меньше всего хотелось выслушивать заумные речи и разжигать на их месте жаркую дискуссию. Но в чем-то о’Дим был прав. И правота чужих суждений поражала точностью попадания. Геральт цокнул языком. — Какой ты проницательный, — с нескрываемым недовольством хмуро отозвался он. Гюнтер лукаво улыбнулся. Он всегда знал, как и куда надавить. Именно поэтому и являлся обаятельным льстецом, искусным манипулятором и отличным переговорщиком. И именно по этой причине ему нельзя было доверять. — Ну что ты… Я всего лишь свободный наблюдатель, — словив на себе резко переменившийся взгляд, Гюнтер обхватил рюмку, поднимая вверх. — Твое здоровье. Геральт же в задумчивости повертел ее в руках, наблюдая за танцем бликов на поверхности перцовки. Нехотя сделал глоток. Крепкое спиртное приятно обожгло глотку и принесло чувство обманчивого облегчения. Охватил прилив удовольствия. В животе приятно потеплело. Мышцы лица расслабились. Осевший гадким осадком негатив постепенно улетучивался. Что ж, надо отдать ему должное. Господин Зеркало и правда умел каким-то невероятным образом располагать к себе людей. В трактире становилась шумно. Мужичье, толпой ввалившееся в питейное заведение, что-то непрестанно выкрикивало о свободе Темерии, своих заслуженных правах на Ничейной земле, про политическую ситуацию в королевстве в целом. Ну и изредка разбавляли оживленный диалог последними новостями: у кого жена в лес пошла — так ее волки пожрали, у кого тесть все наследство переписал, у кого сестра недавно хворь подцепила. Одним словом, ничего интересного. Хорошо, хоть в этот раз к Геральту не цеплялись. Он молчал. Но в его молчании не крылись угрюмость или напряжение. Скорее, покой, умиротворение. Странно было внутренне оставаться расслабленным рядом с демоном, в когтистых лапах которого по-прежнему заключалась душа. Странно было и то, что сам Гюнтер по-прежнему вел себя спокойно и непринужденно. Словно никакой сделки между ними никогда и не было. Словно перед ним находился самый обычный собутыльник, с котором можно было поговорить на любую интересующую тему. И все же… — Слушай, Гюнтер, — в порыве любопытства решил спросить Геральт, — тебе правда так нужны эти души? Или тебе нужны вовсе не они, а я? О'Дим упрямо поджал губы и опустил глаза. Всего на миг возникло ощущение, будто этим вопросом его поставили в тупик. Геральт пристально вглядывался в неподвижные черты лица. Выражение оставалось неизменным, но вот глаза — бездонная пропасть, зеркальное отражение чувств. Говорят, что глаза не обманывают, что в них нельзя не утаить всю правду. Он смотрел. Непрерывно. Внимательно. Улавливал малейшее изменение в выражении его лица. Нечто прячущееся скользило в этом стеклянном взгляде, как будто бы он не хотел, чтоб его видели, что-то секретное, глубоко зарытое внутри. Геральт пытался понять, что испытывал Гюнтер, принявший столь милый и безобидный облик человека. Но ответ был скрыт слишком глубоко. До того глубоко, что его нельзя было выцепить. — Я не раскрываю всех карт в начале игры. Возможно, когда-нибудь ты сам догадаешься. Как ожидаемо и предсказуемо. Наверное, глупо было полагать, что мастер загадок сходу ответит прямо и не уклончиво. — Опять ты хвостом вертишь, — ведьмак раздраженно дернул головой. — Разумеется, иначе было бы неинтересно. Сам посуди, — Гюнтер замолчал, словно предоставляя время для размышлений. На заднем фоне прокатился раскатистый смех селянина. Затем еще один. Послышался грохот, на который Геральт вынужденно обернулся. Какого-то мужчину обступала толпа, толкая к стене. Он беззащитно свалился на пол, стараясь защитить уязвимый живот от нескончаемых ударов, которые сыпались на него со всех сторон. Видимо, это доходяга чем-то насолил местным бандитам. Это не твое дело. Не вмешивайся, — пронеслось в мыслях, и Геральт с недовольной миной развернулся обратно. Иногда было трудно оставаться равнодушным. — И где же сейчас твоя героическая самоотверженность, Геральт? — о’Дим будто специально подливал масла в огонь. Геральт нахмурился. — Мы сидим здесь уже достаточно долго, а ты до сих пор ни разу не заикнулся о моей работе, — он увильнул от неудобного вопроса, злобно сверкая глазами. — А теперь ты вертишь хвостом, — усмехнулся Гюнтер, облокотившись о стол. Однако все его ехидство вмиг пропало, а тон стал более серьезным. — Найдешь сержанта Ардаля во Вроницах. Он человек видный, вряд ли упустишь из виду. Да и, кажется, ты уже успел познакомиться, не так ли? Поговори с ним, узнай поближе, попробуй втереться в доверие. А дальше видно будет. Геральт резво вскочил со скамьи. Ударил ладонью по столу. Несколько посетителей удивленно посмотрели на него. Он рвано выдохнул подобно быку. В бешеном взгляде выражалось небывалое возмущение, на что Гюнтер ответил спокойным, равнодушным взором. — Ты не мог мне сразу об этом сказать? На кой хер я должен был переться сюда? — Мог. Но иначе бы мы здесь не встретились. И эта беседа бы тоже не состоялась. Все имеет свой смысл, Геральт. Ты поймешь это, когда настанет нужное время. Он поднялся. Коснулся его плеча. К удивлению, Геральт не скинул руку, хотя и питал к о'Диму жгучую ненависть. Тот по-дружески, почти мягко потрепал его, словно успокаивая. Геральт пренебрежительно фыркнул, вырываясь из слабой хватки. Ни секунды не хотелось оставаться в трактире. Проходя мимо безжизненного, до жути изуродованного трупа, на лице его промелькнуло немое сочувствие. И он молча покинул постоялый двор.