***
Когда Бенди узнал, что для задания придётся сыграть роль сестры, он не представлял, как же долго это — быть девушкой. Вернее не быть, а становиться ей. Разумеется, прожив почти шесть лет бок о бок с Алисой, он узнал, что сборы и макияж могут занимать от получаса до двух (а это с учётом того, что и без косметики Алиса для него казалась вполне симпатичной и женственной), но вот когда за его образ взялась мисс Китти, наведение марафета уже затянулось на третий, а то и четвёртый час. Сначала долгая процедура ухода, потом крайне мучительный для неусидчивого парня макияж глаз: идеально ровные стрелочки, подведение века и в конце концов накладные ресницы, которые парень без зазрения совести из-за раздражения от клея готов был назвать самым ужасным и не стоящим того. На глазах можно было по его мнению остановиться, но боссу, являющемуся в то же время женщиной, явно было виднее. И препятствовать её видению адвоката, референсом которой послужили реальные фотографии Бринды с её персональной страницы на госсайте, точно не стоило. — На моём лице будто слой штукатурки, — ворчит по окончании процесса нанесения макияжа Бенди, даже не взглянув в зеркало. Ещё было рано оценивать старания своего босса. — Зато один-в-один Бринда, — замечает мисс Китти, принимаясь за причёску. И она была права. Действительно, теперь как две капли воды. Если прищуриться. И отойти на пару метров назад. Да ещё и с катарактой. Вот тогда вообще не отличить! Мисс Китти делает укладку из того, что было на голове Бенди, без париков или искусственных прядей. Длинная чёлка демона, всегда убранная вбок, идеально легла на глаз завитком, скопировав причёску сестры. Единственное отличие — это волосы на затылке, ведь у Бринды они почти доставали до плеч, а у брата только до загривка. Но босс решила, что это мелочи. Девушка ведь всегда после расставания может подстричься? Ничего никто не заметит, когда всё это будет закрывать чёрная вуаль на широкополой шляпе, которой решили скрыть все самые заметные недостатки. Но в таком условии Бен не понимал таких кропотливых стараний над его лицом, если всё это всё равно скроет полупрозрачная чёрная ткань. Под чёрное платье, выбранное Алисой, надели дополнительную юбку, визуально увеличивающую объём тощих мужских бёдер. На грубых руках — очень длинные перчатки, скрывающие вьющиеся вены и шрамы. На ногах, разумеется, ненавистные каблуки, на которых несчастный Бен должен был как-то за пару часов научится идеально передвигаться, не рискуя переломать себе все конечности и свернуть шею где-нибудь на лестнице. — Вы закончили? — со стуком входит уже готовый к операции «Аукцион» Алекс. Он полностью покрасил шерсть чёрным, под окрас детектива, нацепил форму с значком и шляпу. И на первый взгляд даже Бенди чуть не поверил, что перед ним настоящий Феликс. При виде напарника, стоящий за спиной Алекса Брут распахнул двери, расширяя обзор, аж хохотнул, по-свински хрюкнув, и присвистнул. — Хорошая работа, Босс! — Брут шмыгнул носом и абсолютно отвратительно, по мнению демона, вытер рукавом сопли. От такого Бенди всегда передёргивало, а глаз нервно дёргался. — Если б я не знал, как выглядит новичок, то точно бы подумал, что это настоящий адвокат Бутча. — Да, я тоже думаю, что правдоподобно вышло, — отошла и склонила вбок голову Китти, рассматривая свои труды, вертящиеся возле зеркала. — Я вылитая Бри, даже не поспоришь, — наконец соглашается более или менее довольный «Второй», отвлекаясь от раздражителей и наконец любуясь самим-собой-но-не-собой. Не то, чтобы ему вообще нравились все эти маскарады, но это явно было что-то новенькое в его обычной преступной жизни. Вообще невозможно догадаться, что под вуалью фальшивый адвокат. — Поработай над поведением и походкой, — хмыкнул серьёзный Алекс, остерегаясь, что эти проскальзывающие улыбки и излишняя гиперактивность могут вызвать подозрения. Хотя сам кот был не лучше. — Сам лицо попроще сделай. С такой-то кислой миной на лице, кто угодно подумает, что ты наелся лимонов или страдаешь от диареи, — язвит напарнику Бенди, скаля зубы на «Первого», пока за ними с особым наслаждением и жаждой разборок стоял Брут, крутящий на пальце какой-то пистолет. — Хотя одно другому не мешает. — «Первый»! «Второй»! А ну живо успокоились. Не хватало мне ещё разлада в коллективе, — шикает на двоицу Босс, приструнив не заладившую подгруппу. Группа «1-2-3» была пока что самой проблемной в штабе. На задании прекрасный шанс проявить себя. Единственное — «Третьего» подменял «Восьмой». И этой новости, полученной сегодня утром по пути в Нью-Йорк в машине Джо, демон был абсолютно не рад. Если Джо не может на дух переносить этого человека, то Бенди на его месте бы просто взорвался. И до сих пор сдерживал пассивную агрессию к этому небрежному волку с пивным пузом. — Босс, вы уверены, что потом не будет никаких проблем у настоящей Бринды? — Тебя это волнует? Малыш, возбудить уголовное дело, показав ему член, недостаточно, поэтому дерзаем. Да и никто не поедет допрашивать твою сестру, если на камерах ты в этот момент будешь в другом месте, а не рядом с трупом, сам подумай. Просто крутись на видном месте. Алекс с тобой на шухере. А остальные разберутся. Тем более с вами в зале будут и другие наши ребята, отвлекающие беседами напарников «WB», поэтому не переживай. Группа спускается в один из фургонов. Внутри уже находился Скидду, Рок, Оскар и Мортимер. Остальная группа во втором, уже находящемся на перехвате немного поодаль от места аукциона. На отдельных машинах прибудут парни мистера «D». — Алекс, контролируй новичка. План помните, надеюсь. — Разумеется, мисс, — немного дрогнувшим голосом салютнул кот и сел за руль их с Бенди лже-патрульной машины. Если детектив и адвокат приедут вместе, мало кто должен заметить подвох. Вернее, этого даже не увидят. Парковаться будут немного дальше от стеклянной свечки с выставочным залом. Весь путь до аукциона демон просидел как на иголках, нервно теребя то хвост, то подол платья. Алекс ни на толику не посочувствовал новичку и старался даже не смотреть на свой личный триггер. Странный план, странная компания, странные банды «WB» и «BSS», о которых знают все, кроме него. Ещё и эта безумная спешка. Само убийство Бутча на аукционе — лишь вступление перед тем, как начнётся самая весёлая часть плана. А Бенди экшена хватило уже на этапе подготовки. После парковки Бенди, а вернее «Бринда», гордо задрав нос, следует ко входу с вышибалой, принимающим гостей по приглашениям или пропускам. Разумеется, все поддельные бумаги были с собой в маленьком белом ридикюль на цепочке, однако проникновение в здание могло быть намного безопаснее, спокойнее и проще, ведь сама жертва уже подходила ко входу, и демону оставалось только догнать его. — Мистер Бутч! — позвала чёрного кота в нелепом большом пиджаке с наплечниками «Бринда». Бенди подошёл к обернувшемуся мужчине неторопливо и плавно, стуча тонкими каблуками об асфальт, ещё не ступив на ковровую дорожку. Не спешил он вовсе не потому, что изображал статность и уверенность, а потому, что коленки предательски дрожали, а щиколотки могли подвернуться при одном неудачном шаге или камушке под подошвой лодочек. Для того, кто сегодня впервые в жизни надел каблуки и научился ходить на них, было вполне неплохо и естественно. Разве что немного стыдно для его вдруг проснувшегося в этот вечер мужского достоинства. — О, мисс Бринда! Какой сюрприз, — поплыла улыбка польщённого визитом своего дорогого адвоката. Она принесла ему невиновность за двух (не)преднамеренно убитых людей в «целях самообороны», а это было в то время для Бутча действительно важно — тогда только строилась его криминальная карьера, и столь большую оплошность удалось исправить только этой рогатой, столь юной девушке-студенточке. Бринда в целом уже тогда была профи своего дела, о чём её брат даже не предполагал. Интервью, которые выдавал поисковик при введении её имени, Бен тщательно игнорировал, чтобы не убедиться в этом факте. — Пустите даму, она со мной, — показав пропуск на аукцион, говорит вышибале задравший подбородок, довольный, драный кот. Бен непроизвольно морщится, однако любезно принимает приглашение и заходит внутрь. Алекс остался где-то позади, что несомненно немного напрягало. Но ведь среди этих людей есть союзники? Можно не переживать? Бенди и Бутч, обмениваясь любезностями, поднимаются на лифте на двадцатый этаж. Поддерживать тихую непринуждённую беседу, сохраняя строгость сестры и её тонкий голосок, будто что-то защимило, было непосильно, однако кот в нелепо большом пиджаке ничего не заподозрил, любезно целуя тыльную сторону ладони в перчатке чуть не вмазавшего от злости и брезгливости демона. Двери открылись, Бутч отошёл к столу с закусками, подозрительно оглядываясь по сторонам, явно ища взглядом знакомые лица. Бенди пошёл вдоль длинного зала картинной галереи, ловя на себе неприятные липкие взгляды мужчин. Все эти старые мажоры, пышущие своим богатством, статусом, дорогими и самыми экстравагантными костюмами, смотрели на молодого адвоката с таким вниманием, подходили, здоровались, норовясь поцеловать «женскую» руку в шёлке. Бен впервые почувствовал себя в какой-то особенной опасности. Он был единственной «девушкой» в этом подозрительно мужском обществе. Удивительно, что Капхед — такой же, как и они, богач — не вызывал в демоне этой мстительной злости, ненависти и некой зависти. «Неужели женщины всегда такое испытывают?» — тревожные мысли, кажется, вуаль прятала также, как мечущийся взгляд из-под чёлки и нервное кусание крашеных губ. Кто-то смотрел просто из интереса на весьма успешного адвоката, способного оправдать даже очевидное преступление. Кто-то из удивления к полностью черному наряду, создаваемого атмосферу траура и строгости. А чьи-то взгляды на «маленькую и хрупкую девушку» говорили совершенно не о высоких моральных ценностях, которые эти люди хотели продемонстрировать любовью к искусству. Бенди морщится в отвращении, какое испытывал при виде грязи и пыли. Все эти люди так и ощущались, а их смазанные лица продолжали мелькать перед глазами фантомами. — Вы похудели, — подмечает рядом идущий Бутч, нагнавший его. Казалось, он вовсе забыл, зачем пришёл, оказавшись в обществе разведённой женщины. — Выглядите превосходно. Новая шляпка? «Всё новое. Даже пол», — закатывает глаза демон, не ведясь на комплименты. Он, в отличие от жертвы, прекрасно помнил, зачем пришёл, ведь стоящий у стенки противоположного конца галереи Алекс даже своим мрачным взглядом из-под шляпы детектива намекал на то, что нужно действовать. Ничего ответить Бен не успел. Его прервал голос из колонок, объявляющий, что нужно занять свои места и взять номера, которые участники могут поднимать, называя ставки. Бутч занимает своё место, также растерянно оглядываясь. Кажется, что-то идёт не по его плану. И Бенди не понимал, хорошо это или плохо. Лучше будет думать, что «хорошо». «Бринда» элегантно садится на соседний стул, закинув ногу на ногу, демонстрируя острые колени. Он знал, взгляд мерзкого кота зацепился за них. Бен и сам знал, что хорош даже в своём естественном виде, а втереться в ещё большее доверие и обескуражить ничего не заподозрившего мужчину не составит труда. Начался аукцион. Огромные, но столь бездарные каракули на однотонных холстах продавались за поднебесные цены, которые демон вообще не понимал. Разумеется, он осознавал суть искусства, предполагал потаённые смыслы и какие-то личные задумки автора, но цены на это творение были такими…неоправданными. Бен лишь убедился, что так далёк от понимания всего этого «духовного мира». Его кондитерское дело было совершенно другим явлением. Прошла первая половина, и объявили перерыв, прежде чем начать продавать скульптуры. Но по взгляду нервничающего Бутча, было ясно — представители «BSS» не здесь. Вероятно, они придут ближе к концу. И Бенди не должен этого допустить. — Мистер Бутч, — тихо начала «Бринда», прячась под вуалью и широкими полями шляпы. Чем тише он говорил, тем меньше было заметно низкие юношеские нотки в его давно сломавшемся голосе. — У нас проблемы с вашим личным делом. Я пришла сюда, чтобы поговорить с Вами об этом. — Что такое? — ещё сильнее напрягся чёрный кот, сложив руки в замок. — Помните ли Вы, что Вас судили по законам этого штата? — Конечно же этого. А что? — Но убийство Вы совершили на границе с Аризоной. И если Вы находились на её территории, то и судить вас должны были по их законам, а не Калифорнийским. Мы допустили ошибку, не проверив своевременно достоверность вашей «оплошности», и суд выдал не тот вердикт. А сейчас, спустя столько лет, адвокат погибшего вновь связался со мной и, боюсь, всех нас ждут последствия. Бутч сглотнул, смотря на адвоката таким взглядом, будто ему сказали, что прямо сейчас ему надо ехать в здание суда и решать этот вопрос почти двухгодовалой давности. Бенди и сам не знал, что несёт, однако собеседник оказался так глуп, что его план сработал. Это единственное, что помнил по правоведению из школьной программы в приюте демон, и то был не уверен, что говорит всё верно. Законы в Калифорнии и Аризоне ведь почти одинаковые, и это всё не имело значения. Но если это работает — то и задумываться не стоит. Бенди в целом не был фанатом «думать». — Нам нужно отойти на более личный разговор, — продолжил Бен, замечая, как пристально буравит взглядом их Алекс возле стены, тоже завязавший с кем-то из участников аукциона беседу, чтобы не выделяться. — Давайте после, хорошо? — Но мистер Бутч! Это серьёзно и неотложно, — демон занервничал, понимая, что всё может пойти не так, как надо, а часики-то тикают. — Видите детектива? Он приехал за Вами, но раз Вы участник аукциона, то не может отвести Вас в участок до окончания этого мероприятия. И вот тут Бутч посыпался, округлив глаза. Нижняя губа задрожала, а пальцы ещё сильнее сцепились в замок. «Ну и трус. Рыбка села на крючок». — Хорошо, мисс Бринда, отойдём, — встаёт кот также, как и многие другие участники, желающие размяться и выпить. Лишь стоило адвокату с клиентом отойти в конец галереи, где был выход на лестничную площадку для уединения, с противоположного конца помещения, где был главный ход, зашло ещё три человека в подозрительно одинаковых смокингах, не идущих вровень со всеми этими костюмами мажоров. Стало ясно — это «BSS», а значит стоит поторопиться. Бенди подал знак скрывшемуся «Феликсу», а сам доиграл свою роль: — Ох, простите, Бутч, мне нужно отлучиться в уборную на минутку. Вам не составит труда подождать меня совсем немного на лестнице? Обещаю, скоро вернусь, — Бенди приподнимает вуаль до носа, улыбнувшись своей фирменной льстивой лыбой, и почти незаметно из-за ткани подмигивает аж раскрасневшемуся смущённому коту. Он и не заметил подвоха в этой прекрасной белоснежной улыбке, застывшей перед глазами и вызывавшей в груди какой-то трепет. Скрывшаяся чуть подальше за другими дверями обладательница сверкающих клыков действительно растопит чьё угодно сердце. Никто и не предполагал, что эта улыбка — последнее, что Бутч видел в своей столь резко оборвавшейся жизни.***
Всё происходило так быстро: спуск на лифте после аукциона «Бринды» и «Феликса» в окружении других участников, встретивших на своём пути трёх людей в смокингах, явно рызыскивающих того, чей труп сейчас лежит на серой монолитно-бетонной лестнице чёрного хода для работников этого здания. Бен и Алекс прыгают в свою машину, отъезжая на несколько кварталов от места преступления вместе с ещё двумя машинами, затем залезают в подхвативший их фургон с Боссом, бросив уже ненужную тачку прямо на парковке. Смыли грим и макияж, переоделись в униформу, вооружились, пока фургон нёсся по улицам в сторону банка. Флешка с планом уже в ноутбуке Скидду, а план разослан всей банде и открыт на большом экране. Хранилище найдено, путь отмечен, план действий обсудили быстро и чётко. Одна часть банды, переодетая в полицейских, уже в здании. Вторая часть ворвалась неожиданно, застав врасплох всю охрану и работников. Бенди никогда не видел стольких заложников в одном помещении, лежавших на полу лицом вниз и с руками за головой. А над ними десяток заряженных пистолетов и винтовок. Эта картина вызывала двоякие мысли. Одновременно гордость, за то, что ему повезло стать одним из многочисленных участников этого исторического события, с другой — острое необъяснимое чувство вины. Он не стрелял даже предупредительно, не рассматривал своих союзников или противников, лишь торопливо следовал за орущим в микрофон внутри шлема «Первым». Бен относился ко второй части банды, в быстром темпе следуя к огромному хранилищу. Под дулом пистолета старый охранник — дедушка очень добродушной и испуганной наружности, утиравший пот со лба белым платочком — отворил двери, благодаря чему с полсотни преступников, половина из которых абсолютно идентично одетые мужчины в шлемах, наперевес с оружием завалились внутрь, набивать сумки и мешки хрустящими банкнотами, пачками евро, долларов и слитками. С последним было тяжело, поэтому предпочтение ушло именно бумажной валюте. Да и такое золото без документов не имеет цены. Разве что на чёрном рынке, хотя это лишь бессмысленная трата времени и сил. Но некоторые особо сильные члены банды не скупились и брали всё, что плохо лежит. Этот день Бенди запомнит на всю жизнь — первое быстро и гладко прошедшее ограбление крупнейшего в стране банка, в команде такого большого количества товарищей, полные мешки зелени и невероятный адреналин. Всё это вызвало слишком большое впечатление и восторг, который юноша и представить не мог в своей скромной и тихой жизни пролетариата. Настоящие сейфы, настоящие перестрелки где-то вдалеке, настоящие заложники. Но пришлось поторопиться — полиция уже в пути. Те, кто были снаружи, не позволяли приблизиться к банку, открыв огонь по полицейским машинам. Никто не знал, сколько жертв и пострадавших. Однако все осознавали — потери среди мирных тоже есть. Чувствовал ли Бен вину за это? Нет. Его действительно не беспокоили чужие судьбы. И может это кажется эгоистичным, но так всё и есть. Он был рад одному — самих жертв он не видел и к этому не причастен. Может потому на душе было так легко, когда он с двумя набитыми мешками прыгнул в фургон и вместе с остальными помчался прочь, пытаясь оторваться от севших на хвост патрульных машин. Но перед этим решил оставить свою подпись — целую горсть пятицентовых монет перед входом. «Никеля» больше нет, но забывать о нём Бенди не позволит. Погоня была самой обычной, но не менее напряжённой. Бен с восхищением наблюдал за умелым управлением машиной Брута, наконец понимая, почему же его не могут «убрать» из банды. Может Джо ошибся, назвав того «бесполезным». И мало того, что он был за рулём, отрываясь от преследования, так ещё успевал курить и глотать из горла бутыль виски. И вопреки всем последствиям алкоголя, этот псих вёл только более мастерски, петляя по всем кварталам и авеню города, запутывая пять полицейских машин, диким воем отзывающимся где-то вдалеке. «Он крут и неадекватен», — отмечает Бенди, при резком повороте спиной влетая в вспыхнувшего яростью Алекса. Китти сидела всё там же — возле Скидду — с абсолютно спокойным и безразличным выражением лица, по рации общаясь с другими частями своей банды и ребятами «D». Как раз паре последних не повезло — это ограбление не все пережили. Но по реакции Босса демон понимал — всё происходит так, как должно, а может даже лучше. Два фургона и ещё с десяток нагнавших их соучастников оторвались почти в полном составе, покидая границы города. Хвост исчез, почти все патрульные машины попали в аварии, не справившись с диким вождение «Восьмого». Бенди своими глазами видел, как одна из них перевернулась, слетев с трассы на встречку. Страшное зрелище. И не представить, что испытал тот несчастный офицер за рулём. «Интересно, как там дома Кап и Алиса?», — задумался о друзьях Бенди, через стекло шлема разглядывая в руках пистолет. Всё немного утихло, поэтому демон мог попереживать о действительно важных и дорогих ему людях. Что уж ему — заложники, жертвы, полиция, соучастники, погибшие этой безумной ночью. Они лишь пустышки, однодневным воспоминанием отпечатавшиеся в его мозге. После стопки чего покрепче уже забудутся, как страшный сон. «Надеюсь, Капхед смог уснуть. После отъезда Летти его мучает бессонница. Он выпил тот успокаивающий чай? Поужинал? А Алиса? Надеюсь, она не забыла покормить Барона, как в прошлый раз! Бедный кот, не повезло же ему с хозяевами. Надо бы свозить его в ветклинику. Интересно, кто-то отвёз хлеб в детский дом?». Мысли смешивались в один бессвязный ком, внутренний голос вставлял рандомные идеи в действительно важные переживания. Это отвлекало и лишь больше запутывало уже потерянного в своей голове демона. — О чём думаешь? — интересуется Босс, заметив, как в отличие от остальных уже празднующих удачное ограбление членов банды, новичок утих и отстранился, зависнув на одной точке. — Да так. О великом и непостижимом, — пробубнил через душный тяжёлый шлем Бен. Он бы давно снял его, но знал — пока что нельзя. Нужно добраться до безопасного места, чтобы не засветить своё лицо где-нибудь в новостях. — Куда мы? — Тему меняешь? Ладно. Мы едем в Огайо. До Пенсильвании, конечно, ближе, но чтобы вернуться домой надо туда. Ехать далеко, поэтому сейчас мы доедем до точки, сменим машины и можно будет вздремнуть. Бенди удивлён. «Сменить машину» — не тоже самое, что одежду или маскировку. Это было в разы серьёзнее. Зато избавит от погони. Приехала банда в какой-то неизвестный город, на окраине которого расположился частный сектор, огражденный невысоким лесом и реками. Там, целый ряд симпатичных домиков встретил их пустыми открытыми гаражами и уже припаркованными рядом с заборами новыми, абсолютно другими машинами. Их было шесть, но Бенди помнил, что в «аукционе» участвовало намного больше людей. — Где остальные? Нас же было раз в десять больше? — В других городах, — отвечает Алекс, толчком в спину отправив «Второго» прочь из гаража переодеваться в гражданское в пристроенном доме. — Мы сейчас тоже все разделимся, чтобы не вызывать ни у кого подозрений. Так что не удивляйся. Правда в этом всём была. Впервые сначала действующий, потом думающий демон оценил такой согласованный и подготовленный план. Так вот что обсуждала мисс Китти без новичка несколькими днями ранее. — А зачем нам в Огайо? — Там сядем на автобус в Детройт, а дальше на самолёте до Сан Диего, — поясняет по-прежнему пышущий недовольством белый кот, но любезно пропускает перед собой новичка в гостиную, где на диване лежало восемь комплектов обычной одежды. — На самолёте с хреновой тучей набитых деньгами мешков? — интересуется Бенди, застёгивая красное худи поверх белой водолазки и надевая капюшон. — Ещё и с оружием. — Не парься, мы ж по-любас' больше знаем, — влез Мортимер в недо-диалог демона и кота. А Бенди ведь так старался поддерживать едва начавшийся контакт со своим наставником! — Там щас в аэропорте у нас свои люди. Помогут свинтить нам назад чуть шо. Одна эль-проблем — улететь всем вместе на одном самолёте. Могут устроить обыск в Сан-Диего. Но об этом позаботятся старшие. Бенди корчит недовольную мину, снова заметив этот унизительно-снисходительный тон в голосе своих коллег и наставников, будто между ними разница в возрасте не три-четыре года, а целая вечность. С одной стороны он рад — ему не нужно ни о чём думать и беспокоиться, а с другой стороны — чувствовать себя балластом и массовкой неприятно. «Интересно, каким был предыдущий «Второй»?». Машины распределили группами: «1-2-8-К», «4-5-10-11», а ещё четыре — люди мистера «D». Улики все сожгли, а затем с каким-то временным промежутком все группы выехали из черты города. Путь по пустыням был утомителен, поэтому Бенди, как и предлагала Китти, решил вздремнуть. Вся группа после выезда не произнесла и слова. Брут — потому что заткнул рот сигарой (но даже так что-то бормотал себе под нос); Алекс — определённо нервничая и растекаясь в лужицу от компании обожаемой, но равнодушной к нему женщины (по этому поводу демон придумал тысячу и один подкол наставника); Китти молчала, как и всегда, отвлекаясь на телефон и связь со своими людьми, ей поддерживать диалоги не свойственно. Провалиться в сон удалось за считанные минуты. Но сон был недолгий. Точно не сказать, сколько прошло минут или часов, но разбудили демона прикосновением к плечу. Чуткий сон нарушили неожиданно, и сам он не понял, как рефлекторно развернулся к триггеру, замахиваясь для удара кулаком, но его руку вовремя перехватили. — Ты совсем что ли?! У меня чуть сердце не остановилось! — аж сузились зрачки Алекса, вовремя предотвратившего хук с правой ровно в глаз. — Чё дёргаешься, психопат? Подъём, у нас небольшое ЧП. Всё ещё ошарашенного демона в холодном поту сразу ввели в курс дела: — Нашу машину вычислили, — в тоне Босса не слышно и нотки волнения. — За нами снова небольшой хвост. Мы въехали в Брадфорд, и кто-то выдал полиции номер именно нашей машины. Город маленький, всего пара копов на хвосте. Вы с «Первым» справитесь. — Мы уже в Пенсильвании? Сколько же я спал? — Достаточно, чтобы сейчас надеть на свою тупую бошку шлем и помочь мне отстреливаться, — аж рычит Алекс, сам же снимая свитер, надевая бронежилет на водолазку, и шлем. Бенди тут же следует примеру, перезаряжая пистолет. Никого убивать не хотелось, однако оторваться от погони очень нужно. В крыше этой машины был люк, из которого «Первый» и «Второй» высунулись, открыв огонь. Ветер в спину, приглушенные звуки сирен, неразборчивые крики в громкоговоритель и предупредительные выстрелы. Кровь в ушах стучала громче собственных мыслей. Алекс, не церемонясь с автоматом на руках, дал очередь по двум ближайшим патрульным машинам. С каким-то временным промежутком их повело и занесло на обочину. Последняя была на Бенди. Пришлось сосредоточиться, чтобы из простого пистолета смочь попасть в шины. Но результата это не дало. — Ну давай же! Чего ты медлишь, пли в лобовое этому долбачу, — слышен раздражённый крик Алекса из динамика внутри шлема. От резкости этого вскрика, сопровожденного писком и шипением, как в рации, рука демона дернулась и палец сорвался на курок. Сердце замерло, когда пуля прошла сквозь лобовое стекло и влетела чётко в лоб полицейского. Машина тут же замедлилась, а вскоре и вовсе скрылась из виду. Снова спрятавшись в салоне и закрыв люк, Алекс выдохнул, а Бенди уставился пустым взглядом в пол, немного дрожащими руками откидывая оружие подальше от себя. Неприятные воспоминания, которые он так упорно пытался выбросить из головы, словно та самая пуля влетели в его мозг настоящей разрывной, с запахом пороха и фантомным железным вкусом крови. — Эй? У тебя всё ок? — потряс недовольный «Первый» новичка за плечо и после отсутствия реакции стянул шлем, давая заметно побледневшему демону, покрытому холодным потом, судорожно втягивать воздух через рот полной грудью. — Ты белый, как мел. Что, впервые убил кого-то что ли? Культурный шок? Ты же служил вроде, чего огнестрельного так боишься? — Н-не боюсь. Просто вспомнил кое-что плохое, — отвёл взгляд поймавший тревогу кондитер. Ему бы хотелось поделиться этой историей хоть с кем-то, чтобы легче пережить и отпустить тот злополучный день, но понимал, что это слишком личное. Даже для Алисы или Капа, не говоря уже о криминальных товарищах. — Вы двое, перестаньте отвлекать меня! Нам снова нужно сменить машину, — рявкает психанувший Брут, ударив о руль головой. Номер ведь уже засветили. — Едем дальше, — приказала Китти. — Всё под контролем. Сейчас отъедем в какую-нибудь деревню и сядем в машину к другим. Придётся потесниться. Или же у горожан одну заберём. Без паники.***
Любимая пекарня, ненавистная керамическая компания, пустой дом. Таков ежедневный маршрут Капхеда. Вон он снова вернулся после нервного срыва в офисе в свою серую одинокую квартиру. Летти оставалась у бабушки с дедушкой уже дольше обещанного Магзом срока. «Кап, я знаю, что ты волнуешься, но у нас всё прекрасно. Отец не хочет расставаться с внучкой. Ну дай ему ещё немного понянчиться, будь человеком. Он, сам понимаешь, не молод, вне города скучно и одиноко, работы ведь даже нет. Пусть хоть немного посидит с девочкой», — вешали на уши ему лапшу младший брат и родная мать. И отказать им не удалось ни под каким предлогом. «Что-то со мной не так», — думает обессиленный Капхед, присаживаясь на корточки и подпирая спиной входную дверь посте возвращения с работы. Руки обречённо, как за последнюю надежду, хватаются за голову, больно сжимают, сдавливают, пытаясь сосредоточиться, кажется, до той степени, пока где-то внутри не слышно хруста фарфора. Разумеется, это только кажется ему от напряжения. Как шум в ушах при давлении. Капхед не понимает, что же творится в его голове. Будто внутренний голос, оставшись в одиночестве, наконец получил право высказаться, и заткнуть его не мог ни плотный рабочий график, ни стажировка, ни собственные мысли и планы. Капхед чувствует моральное истощение. Бессмысленность, свою бесполезность. Такие необъяснимые возникшие мысли глушили всякий разум и внутренний, трезвый, рациональный голос взрослого осознанного человека вот уже который день подряд. Он ведь давно не подросток для юношеского максимализма, для страданий о неудавшемся, о разбитом сердце, для бессмысленных самобичеваний. Но почему же так не радостно на душе, если у него есть абсолютно всё, о чём можно только мечтать? Огромная квартира, статус, деньги, какая-никакая в своих кругах слава, хорошие весёлые друзья и семья — любимая дочь. Но даже с этим всем он ощущал себя таким…одиноким? Одиночество сильнее всего ощущалось в толпе людей. Но ещё сильнее — дома. Без Летти нахождение здесь становилось невыносимым. С ней было нелегко, без неё — плохо. Вся в мать. Тоска темнее и глубже моря по Бринде затягивала на дно всё сильнее. Казалось бы, давно пора отпустить. Она предала его и даже свою дочь, нарушила клятву, данную перед алтарем. И обиднее всего то, что Кап остался мучиться в переживаниях, раз за разом пытаясь понять, где совершил ошибку, где недолюбил и почему не смог удержать. Он ведь был хорошим мужем? Что же тогда произошло? Никто не знает. Капхед переодевается и плетётся на кухню, тут же открывая холодильник. В нижнем отделе лежали перекатывающиеся бренчащие бутылки пива и виски, а где-то в шкафах он точно припрятал хорошее вино как раз для таких случаев, когда тревогу не могла заглушить даже уборка. Рядом банально некому всё высказать, поэтому оставалось топить эту душевную боль алкоголем. Да, Кап понимал — это действительно душевная, и никакая иная боль. И других методов борьбы с ней он уже не мог предположить. Он абсолютно один, поэтому имеет право переступить грань культурного смакования двух-трёх бокалов. Достаёт телефон, желая написать заму директора в компании, что завтра не придёт, также, как и Алисе, и кидает его в гостиной, куда и сам, залпом опустошив ледяное пиво, падает в обнимку с другим алкоголем на диван. Вместе с теплом от алкоголя в груди расплылось жгучее чувство. Детская обида. Обида на несправедливость жизни, на свою наивность и простодушность, но в первую очередь только на самого себя. — Кажется, я действительно был ужасным мужем. И остался ужасным отцом. Летти не заслуживает такого никчёмного, несамостоятельного и бесхарактерного родителя, — сам себе бормочет Кап, сглотнув горечь отчаяния с первыми подступившими слезами. Не то алкоголь так быстро дал ему в голову, не то психика дала слабину, выпустив наружу всё накипевшее. Он один. Может позволить себе унижение самого себя перед выключенным телевизором, где видно только отражение и дверь кладовки. В этой кладовке до сих пор лежат некоторые вещи бывшей жены, альбомы, совместные фотографии «счастливой» жизни, в счастье которой теперь можно сомневаться. Кап вынимает бумажник из кармана не переодетых брюк и среди банковских карт и визиток находит сложенное в два раза фото. Свадебное фото. Вот он: юный, тощий, светлый «пацан» приобнимает за талию ещё такую миниатюрную, улыбающуюся во все тридцать два чертовку в скромном свадебном платье. Она была такой простой, счастливой, по-юному глупой — поступила, но не знала, кем действительно хочет стать. Но как же так лишь за пару лет из солнечного лучика она превратилась в холодную, расчётливую глыбу? Почему растеряла весь оптимизм? Почему перестала делиться своим теплом и говорить слова поддержки? Может… Поэтому Кап теперь хватается за эти качества в других людях, раз за разом пытаясь удержать всеми руками этот лучик оптимизма и несерьёзности, эти глупые шутки, которых так не хватало в по-настоящему «взрослой» жизни. Бенди не был заменой, нет, ни в коем случае. По отношению к другу это было бы низко. Он уже стал членом семьи, даже больше, чем просто другом, хотя и не знал этого. Но стал он совсем не Бриндой. Слишком уж эти близнецы отличались. Кап видел в них слишком много отличий: в прошлом скромная, улыбчивая, молчаливая Бри, всё держащая под контролем, и громкий, ничего не стесняющийся, гиперактивный Бен, предпочитающий серьёзным планам импровизацию и ребячество. Он не стеснялся позориться или выглядеть глупо. Если Бринда сияла, то Бенди ослепительно светится, как вольфрамовая лампа. И этот свет был уютен в этой холодной квартире. Капхед пьёт, не разбирая что. Наверное, всё же переключился на виски, который даже нечем разбавить. Голова гудела от мыслей, а «постыдные мужские слёзы» всё никак не унимались. «Может, стоит ему позвонить…».***
Банда при деньгах в полном составе прибыла в родной город. Обошлось без инцидентов, поэтому сейчас почти все приехали праздновать эту победу в казино, засев всё в той же вип-зоне. Сегодня намечался жаркий вечерок! Бенди совсем немного позже других присоединился к веселью, ведь увлечённо рассказывал обо всём Джо. Но вип-зона встретила юного демона и волка густым, горчащим в лёгких кальянным дымом, запахом травки, алкоголя, и громким смехом. За круглым столом собрались почти все участники банды «К», хвастаясь личными достижениями в этом ограблении и активно употребляя наркотики всех видов. — О! «Адвокатишка» пришла, — заметил Рок Бенди, подколов демона и силой усадив его между двух незнакомых, снятых, дорогих девушек, рядом с собой и Джо. Демон смущён нарушением своего личного пространства проститутками, пусть и выглядели они весьма мило: одна яркая птичка с короткой стрижкой в скинни, а вторая — чёрная кошечка с весьма большими и едва прикрытыми формами. На столе — целый пожизненный срок: разноцветные таблетки, пакетики, шприцы, ложки, карточки и стопки с зелёной жижей. Играет громкая музыка, света почти нет — лишь неон под потолком. Белые дорожки на столешнице будто светятся, цепляя взгляд. Все смеются и жадно присасываются к самокруткам, не брезгая передавать один косяк нескольким людям подряд. Кто-то раздавил ещё одну белую таблетку, сформировывая новые дорожки и скручивая в руках стодолларовые купюры в трубочки, со смачным свистящим звуком вдыхая порошок, зажав одну ноздрю. — Ну что, новичок? Готов к настоящему посвящению в банду после удачного ограбления? — улыбается Рок, дьявольски искушая пораженного творящимся беспределом демона. — Я завязал… Честно, не буду, — звучит из уст Бенди крайне неубедительно и жалостно, ведь тон был будто страдальческий, вынужденный. Он должен сдержать хотя бы это обещание. Ради Алисы. Пусть и искушение было едва ли не критическим. Так хотелось вспомнить былое, «счастливое». — Ты торчал? — удивился Джо, но сам с удовольствием положил под язык один из амфетаминов. — Я… немного. Нет. То-есть, да, но я в основном распространял, ха-ха… Ну и., — Бенди стыдно. Оказывается, такое чувство в парне действительно было глубоко зарыто самоуверенностью и чувством собственного превосходства. Что ж, все мы меняемся. Теперь он всеми силами избегал то, что сам когда-то обожал. — Денег ни копейки было, выживал, как мог. — Опытный дилер всегда пробует товар, — улыбается всё понявший Рок, пододвигая к новичку одну белую таблетку — такую же, как и у Джо. — Я не хочу, — Бен врёт, отворачивается к рядом сидящей кошачьей особе, пытаясь отвлечься. Внимание она расценивает в ином смысле, оголяя неестественно белые, как эмаль нового унитаза, зубы, почти скрывшиеся за блестящими пухлыми губами, и поправляет, кажется, уже вообще ничего не прикрывающие чашечки платья. Да и плевать, Бенди туда всё равно не смотрит. Её глаза полностью закрывает белая кудрявая чёлка, так что не понять, как и с какими мыслями она смотрит на растерянного демона, сражающегося в своей голове с другими чертями, кричащими «живём один раз! Давай же! Мы хотим повеселиться». Но может ангел с правого плеча, а может сама Алиса в голове лишь молча смотрели своими пронзительно глубокими печальными глазами и с осуждающим видом качали головой. — Ну же, малыш, за компанию точно нужно и выпить, и швырнуться, — подала голос черная кошка рядом, ещё теснее прижавшись к плечу. — Или любишь кокс? — её тонкие наманикюренные пальцы открывают пакетик белого порошка, насыпая его прямо на свою грудь. Можно поспорить, что такая дозировка явно будет смертельна. Бенди сконфуженно отводит взгляд. Даже если его и не интересовали такие девушки, пялиться всё равно было неприлично. Хотя не ему говорить о приличии. — О да! — аж прорычал от предвкушения Рок, зажимая ноздрю и придвигая красотку за талию ближе к себе, наконец давая немного пространства сжавшемуся демону. Бен облегчённо выдыхает, когда мисс Китти молча и с пониманием пододвигает к нему стопку. Хоть что-то, что он мог выпить в этот вечер, пусть от желания получить почти забытое чувство эйфории начинался зуд. Чесались руки, голова, позвоночник и будто даже кости. Сила воли не справлялась, а чувство вины лишь обострялось. Бен готов был поклясться, что если откажется, то его внутреннее «я» устроит подрыв всей нервной системы. — Одну. Станет легче, — кивает Джо на амфетамин, кажется, сам полностью расслабившись. Взгляд его был спокоен, голос непоколебим, движения плавны и естественны. В отличие от уже «улетевших» членов банды, Эйвери казался самым нормальным. Бенди даже предположил, что же это за чудо-таблетки. — Брось, это ведь всего лишь одна крошечная «витаминка». Видишь? Я же в порядке. «От одной ведь ничего не будет? Я же заслужил немного кайфа? Столько лет упорного труда должны получить вознаграждение», — сглатывает Бен, положив под всеобщее улюлюканье таблетку под язык. Маленький белый нейролептик — и яд, и мечта. Сейчас уставший тревожный мозг нуждался в этом перерыве. Вся концентрация ушла в эту самую растворяющуюся дозу, от которой немело нёбо и начинало сводить скулы. Подействовала она быстро, стол перед глазами поплыл цветными полосами, но сознание оставалось трезвым. Вернее, так только казалось. «Легче не стало». Сердце ускорилось раза в два, тревожность резко подскочила. Совершенно противоположный эффект, нежели демонстрирует сейчас Джо. Пальцы занемели. — Что? Всё свело? — смеётся волк, заметив немного взвинченное состояние подопечного. — Давай, глубокий вдох, и-и-и… выдох. Молодец. Это нормально. С непривычки такое бывает. На чем ты там сидел раньше, напомни? Хотя нет разницы. Посиди пока, ничего не пей из алкоголя, прочувствуй кайф. Первые минуты жёстко по башке долбит и аритмия начинается. Скоро отпустит. — Что за лютый миф? Я ног не чувствую, — скорее прорычал через сомкнутые зубы Бен, поёжившись от горечи послевкусия. Язык совершенно не слушался и говорить было намного тяжелее. — Не миф это, а амф. Самый чистый, без добавок, усиливающих эффект. — Дрянь какая, — хватается за стол демон, пытаясь не шататься и всё держать под контролем. Но спустя пару минут произошло чудо — резко всё отпустило, тремор успокоился, тревожность отступила. В голове белый шум, как при оглушении громким звуком, а перед глазами всё та же рябь. По всему телу прошла волна спокойствия. Да такая, что руки и ноги покрылись мурашками, а глаза заблестели. — Воу, — лишь выдавил он из себя от удивления странным препаратом. — Отпустило? Это тебе не маринка, поэтому быстро. Прикольно? — Повторять бы не стал, — снова что-то зазвенело и затряслись руки. — Дрянь какая-то. С примесями так не долбит. — Ну извини, в следующий раз что-то другое возьмём, — хмыкнула курящая Китти, наблюдая за забавно меняющимися эмоциями новичка — то стиснутые до скрипа зубы, то детское искреннее удивление с расширившимися зрачками. — В следующий раз я не присоединюсь к нарко-пати. — Зря, — но в этом не слышно искренней печали. Но и ожидаемое «почему?» ему задавать никто не стал. А Бенди этому только рад. — Ну, ты прошёл посвящение, так что теперь делай, что хочешь, — улыбается хихикающий над чем-то своим Рок, охотно заигрывая с девушками. — Но знаешь, расслабляться нужно всем, особенно тебе, малой. — У меня работа, не могу так частить. — Ух ты, у тебя прикрытие есть? Ты, кажтс', говорил, но я забыл уже. Кем робишь? — присвистнул уже хмельной Морти, находясь в промежуточной стадии между «лёжа под столом» и «сидя на диване». — Кондитер. Все мужчины снова подняли шуму, что-то спрашивая, обсуждая и смеясь, но демон не мог ничего разобрать из-за шелеста в голове. Будто уши заложило, ничего не понять. Бен уже пожалел, что согласился нарушить обещание. Счётчик чистых дней обнулился и от этого обиднее. Пусть и внутренний изголодавшийся по наркотикам голос ликовал, получив желаемое и требуя ещё. «Ещё больше, громче и сильнее» в этом контексте звучало ещё интереснее. От самопожирающих тревожных мыслей с кричащим чувством вины его спас телефонный звонок. Бенди потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что звонит именно его телефон, а не сменилась музыка в колонках. По ту сторону экрана спустя почти минутную тишину донесся слезливый шмыг носом и тихое: «Ты не спишь? Извини за беспокойство, но… Ты сможешь приехать? Я имею в виду, если ты не занят или вроде того…». — Пятнадцать минут, — только и ответил сбросивший звонок вор, вставая из-за своего места, чуть шатнувшись, и без каких-либо слов в своё оправдание покидая веселящуюся компанию. Ему не место на этом празднике жизни. Есть дела поважнее. Не важно, что он под наркотиком. Не важно, что выпил. Совершенно плевать, что уже три ночи и он мчится по пустому шоссе со скоростью 120 км/ч, игнорируя все существующие ограничения. Адреналин был на пределе, как и стрелка спидометра. На утро точно придет куча штрафов. Но это будет утром, а сейчас живём настоящим и стремимся к цели — стеклянной высотке, где жил фарфоровый друг. «Что же могло произойти? А вдруг что-то очень важное и страшное? Чёрт! Надо успеть, пока он ещё каких-либо дел не натворил!». Бенди никогда и ни за кого не переживал так, как сейчас за Капхеда. Может так повлиял на него амфетамин, а может сама просьба будто голову снесла, ведь ситуацию безобиднее, чем экстренная он придумать себе не мог. Кинув машину на единственном свободном парковочном месте, Бен мчится к квартире друга, заплетаясь в собственных ногах, шнурках и мыслях. Дверь была открыта, ожидая гостя, внутри мрак — хоть глаз выколи. — О… боже, что случилось? — первое, что спрашивает оторопевший Бенди, заглянув в гостиную. Он не знал, что и думать, увидев плачущего взрослого мужчину. И видеть самого Капхеда в таком состоянии было максимально непривычно. — Привет, — пьяно протянул Кап, на вид уже вырубаясь и покачиваясь на диване. — Ты быстро. На такси что ли? — Я в шоке. Теперь ясно, что за странный тон был в твоём голосе, — проходит в глубь тёмной комнаты Бенди, игнорируя вопрос. Морщится от спертого запаха, первым делом открывает окна и собирает расставленные по полу пустые и не очень бутылки. Заметно, что Кап хватался за что угодно, лишь бы заглушить что-то. Некоторые склянки и вовсе просто стояли наполовину полные. — Да оставь их, потом домработница приберётся. Бенди молча ставит всё обратно, пусть и чувствуя себя от этого неспокойно. Эту тревогу выдавала очевидная дерганность. Как бы ему хотелось навсегда избавиться от этого и начать себя контролировать. — Почему ты нервничаешь? — Как ты это понял? — У тебя очередная компульсия. Бенди удивлён наблюдательностью Капа. Редко кто замечал эти симптомы и связывал их с его настоящей проблемой. — Извини. Тебя это бесит? Постараюсь держать себя в руках и не вести себя странно, ха-ха. Но как тут не нервничать? Ты позвонил мне в три ночи, в хламину пьяный и плачущий. Как я мог не приехать? Ты вообще представляешь, сколько я себе напридумывал? И сколько правил ПДД я нарушил, пока со всех ног мчался сюда, — Бенди импульсивно разводит руками, чуть не снося торшер, и садится — или падает — рядом на диван, принимая серьёзную позу, сложив трясущиеся от тремора конечности в замок. Так и не снятая в спешке обувь стучит по полу в неравномерном ритме. Сознание нарушено, трудно такое контролировать. — Меня не бесит. Думаю, иногда твои странности даже выглядят забавно, в безобидном понимании этого слова. Ты действительно быстро, спасибо, — тихо бубнит себе под нос виновато опустивший голову блондин, неловко растирая раскрасневшиеся от высокого градуса щеки ладонями. — И ты тоже меня извини. Не хотел пугать. Просто… Капхед замолк, стыдясь причин своих загонов и этого экстренного вызова, о котором успел уже пять раз пожалеть, когда слышал гудки. Он так хотел сбросить и не тревожить наверняка не настроенного решать чужие беды с башкой друга, у которого своих проблем, наверняка, было не меньше. Ох, их уж точно у того было не меньше. — Ты можешь не оправдываться. Давай просто посидим. А когда настроишься — мы поговорим, хорошо? — пытается приулыбнуться Бен, хотя сейчас слабо контролирует и вообще не чувствует своё лицо. Но кажется, он действительно улыбнулся, немного склонив голову вбок. Капхед никогда и никому не был так благодарен за молчание. Он откидывается на спинку дивана обессиленно, запрокинув голову к натяжному потолку, продолжая в одной руке держать вино под острым углом, так и наровясь вылить бордовую жидкость на серую обивку дорогого итальянского дивана. Бутыль аккуратно вынимает Бенди и также ставит на пол, тем самым прекращая этот внеплановый мини-запой. Он ничего не говорил, не смотрел на собеседника, а лишь поддерживал тихое общество друга своим присутствием. Он хотел бы поговорить, даже очень и как можно скорее. Но понимал, что чужие интересы порой бывают важнее. Такое осознание, кажется, впервые за двадцать с лишним лет появилось в его голове. Неужели это и есть эмпатия? Какое странное и незнакомое чувство. — Мне здесь неуютно, — шёпотом сообщает Капхед о своем доме и мраке вокруг. Ему некомфортно, чуть менее одиноко даже в этом обществе, но холодно, несмотря на тёплый климат и компанию. — Не знаю, в чём дело. Меня не покидает чувство брошенности. Стены давят, потолок будто опускается. Это всё только воображение, но кажется таким реальным. — Понял. Пойдём тогда, развеемся, — Бенди протянул руку, встав с дивана. Ему не нужны сейчас объяснения и душный допрос. Это было на втором месте. Сейчас одна чёткая цель — успокоить Капа и по возможности помочь. Знал бы он ещё — как именно. — Что? Куда? — принял второй руку помощи и последовал за демоном, не обращая внимания на то, что он сейчас в домашнем, а Бенди в странной белой водолазке (благо, хотя бы низ был самым обычным, а не униформой банды). Они садятся в машину всё также молча. Бенди знал, где в это время суток может быть хорошо, тихо и спокойно, чтобы помочь прийти в себя и Капхеду, и самому себе. Он переживал не меньше, пусть и в большей степени был немного не в этом мире. Но, кажется, сохранять трезвый и разумный вид получалось даже лучше, чем в обычное время. Лишь стоит им пристегнуться, Бенди жмёт по газам, выворачивая руль на 180 градусов и выезжая с парковки, чуть не цепляя рядом стоящую машину. Хотя, это волновало его меньше всего. На спидометре сотка, хотя они только выехали на чистую полосу. Сегодня на удивление тихая ночь. Теперь ночным гонщиком, раздражающим людей своими свистящими тормозящими звуками под окнами, стал он сам. Гул мотора и шум асфальта под новенькими шинами прервал тихий бурлящий звук, напоминающий скуление двигателя заглохшего запорожца. От нарушения монотонного окружения, демон аж вздрагивает, чем пугает Капа. Не ожидал он услышать биологических звуков среди окружающей механики. Вся голова была забита своими спутанными тревожными мыслями, отражающимися в пустых немного поблекших, но таких же больших глазах. — Ты…голоден? — глупо уточняет немного удивлённый Бенди, комично выгнув брови. По шее стекает капля пота. Кажется, у него жар. Или кто-то не додумался включить кондиционер. Да, думать в таком состоянии было сложно. Поэтому он не думал вовсе, что, кажется, было вполне естественным фактом для этого демона, полагающегося на чувства и мышечную память, а не на мозг. — Немного, извини. Машину резко разворачивает на перекрёстке, из-за чего Кап вжимается в дверь, мысленно молясь всем богам, которые могли бы помочь ему выжить. Впервые в жизни он наблюдал такой агрессивный и непредсказуемый стиль езды, тем более от своего друга, всегда казавшегося эталоном спокойствия, позитива и чего-то по-хипстерски-безмятежного. «И это кондитер, развозящий тортики?! Да ему на «Формулу-1» надо, гонки на спорткарах выигрывать! Вот так общаешься с человеком, и не замечаешь скрытых талантов. В данном случае талант в том, что при таком управлении мы остаёмся живы», — подобного стиля езды пьяный мозг явно не ожидал. Но был также удивлён абсолютным равнодушием водителя. Бенди мчал по трассе так, будто это действительно соревнование. Гонка его адекватности и психического состояния. Но также быстро машина затормозила на новой парковке перед светящимся круглосуточным рестораном, о котором при первой встрече рассказывал другу Кап. Тот самый. — Скоро буду, — сухо сообщает Бенди, выскакивая из машины, оставляя чашеголового в гордом одиночестве под звук не заглушенного двигателя. Но одиночество это было едва ли пятиминутным, ведь владелец машины прибежал с одним крафтовым пакетом, очевидно, наполненным едой, запрыгнул на водительское сиденье и, даже не пристегнувшись, снова отправился в путь, не убавляя скорости. — Не знал, что взять, поэтому выбрал фастфуд. Ты же не против тяжелого ужина? Что-то я не подумал, спросить у тебя заранее. — Скорее уж завтрака. Я не откажусь, спасибо, — принял пакет Кап, заглянув внутрь и обнаружив почти всё меню в данной категории. Смотрел ли Бенди вообще на то, сколько платил за эту углеводную бомбу? Вряд ли. Сейчас, после удачного ограбления, его долей стал целый мешок, полный хрустящих купюр и стопок с банкнотами самых больших номиналов. О деньгах можно было не беспокоиться уж точно. Если забыть о намного более серьёзных проблемах с долгами и займах. — Сколько с меня? — Забей, угощаю. — Ты какой-то немногословный. У меня такое чувство, будто я в фильме Тарантино. Бенди тихо смеётся, разбавляя это напряжение, и Кап облегчённо выдыхает. Ему уже начинало казаться, что демон обижен и расстроен столь поздним и бессмысленным прерыванием своего ночного личного времени перед рабочим днём. — Прости-прости. Просто показалось, что ты не настроен на разговоры, поэтому я пытаюсь держать язык за зубами. — Мне, кажется, будет спокойнее, если ты как обычно продолжишь трещать без остановки обо всём на свете. — Скоро приедем, вот и поговорим. У меня мысли не клеются, прости и подожди немного. Привёз их Бенди на пустой пляж. Ночью здесь по-особенному спокойно. Море сегодня тихое, о берег едва-едва бьются волны, несмотря на ночной прилив. Небо не такое чёрное и глубокое, звёзд совсем не видно за облаками, уже приобретающими сиреневатый оттенок, ведь время близится к утру. Но во всем другом — это место действительно неплохо. Не райский пятизвёздочный курорт, но для ужина сгодится. Закрытые зонты, сложенные и убранные шезлонги ничем не могли помочь нашим героям, поэтому они заняли место прямо на сухом, холодном песке, в паре метрах от пенящихся волн и выброшенных на берег водорослей. Приятный морской бриз бил в нос и гулял в волосах. От влажности они кудрились и торчали во все стороны. Бенди их сегодня не укладывал из-за шлема. Хорошо Капу — вместо обычных волос иметь странную полупрозрачную материю, почти не меняющую форму из-за погодных условий или физических воздействий. Не то, чтобы Бен особо часто рассматривал или прикасался к этой чёлке, но некий интерес она вызывала безусловно. В голове снова мелькнула мысль о нужде немного подстричься, а то такими темпами отрастит длину Бринды. «А вдруг снова придётся прикидываться ей? Нет, надо повременить с изменением имиджа», — эта мысль владельцу совсем не нравилась. Не очень-то хотелось в будущем использовать образ сестры даже для подобных миссий. Притворяться другим человеком ему было некомфортно."Никель» — исключение из правил. Эта роль и есть Бенди, не альтер-эго, не фантазия и не вымышленный герой. «Никель» был Бенди, Бенди и есть «Никель», но точно не «Второй». Они достают перекус, устраивая так называемый «пикник» — Кап спешно поглощает бургер, не желая больше чувствовать неловкость от звуков голодного желудка, а Бенди не голоден, поэтому лишь для вида открывает бутылку воды. По-правде сказать, урчащие звуки голодного Капа его не сильно-то и смущали. Возможно, он бы этого и не заметил, если бы не тишина и внутреннее напряжение, обострившие все чувства. От всего на свете сейчас его мутит, хотелось лечь спать в надежде, что станет легче, но так просто всё оставить ни в коем случае нельзя. Нужно поговорить и понять, что же беспокоит Капа, раз он так поздно сам попросил приехать. Но ждать не пришлось — виновник переполоха первым нарушил тишину своим откровением: — Знаешь… Я, осознал всю серьёзность наших с Бриндой отношений лишь после рождения Лет. Не подумай, я всегда любил и до сих пор люблю Бри, но…это никогда не пугало меня ТАК, я не чувствовал разницы в наших с ней отношениях даже когда стал представлять её не как девушку, а как жену. Я не боялся стоять у алтаря, ведь это казалось так просто — в случае чего всегда можно развестись и ещё жениться. Но когда появилась дочь, всё будто перевернулось. Всё стало в разы сложнее и серьёзнее. Я до сих пор виню себя за свою халатность и тупость в не столь далёком прошлом. — Я представить этого не могу, — честно комментирует Бенди, также глядя на море. Атмосфера идеальная, чтобы хотя бы полчасика побыть честным. Честным перед самим собой, миром и Капхедом. Он ведь достоин получить хотя бы немного взаимной искренности? — Для меня семейная жизнь кажется такой далёкой и невозможной, что искренне до сих пор с трудом осознаю, что у моей сестры есть уже такая взрослая дочь. Вся её жизнь вывалилась на меня так…неожиданно. Будто я сам стал ощущать, всю эту твою ответственность. — И эта ответственность пугает. Мне кажется, я не справляюсь, — обрывисто выдохнув и сдерживая вновь подступающие и щиплющие нос слезы, прячется в собственных ладонях Кап. — Я чувствую, как тяжело нам наедине с Лет. Она, безусловно, выглядит вполне счастливой, но…я чувствую, что ей по-прежнему грустно и одиноко без Бри. Первое время нам даже поговорить было не о чем. Мы слишком мало времени проводили вместе. Потом, конечно, сблизились, а затем и ты появился, и сейчас кажется, что она о Бринде совсем забыла. Веселится, ходит на занятия, много болтает, играет. Но… — Это точно не так, — кивает согласно собеседник, со всей серьёзностью выслушивая тихий осипший голос. — Я не могу заменить в глазах Летти свою сестру как бы не пытался и если бы даже сам этого захотел. И для меня Лет словно младшая сестра, заботиться и баловать которую я в детстве мечтал, но сейчас, думаю, это что-то психологическое. Может, так я пытаюсь компенсировать то, чего не дал Бринде в детстве. Я же был ответственен за неё, но вечно подводил, забывал о ней, был…жесток. Мой характер сложный и, — недолгая пауза затянулась. Демон с трудом подбирал слова, пытаясь держать на себе всё такое же невозмутимое лицо, хотя внутри весь изнывал от желания рассказать всё, что знал о Бри и себе, — я пытаюсь исправиться. — Ты старший что ли? — На пять минут, — фыркнул Бенди. — В детстве я над Бри на эту тему издевался. Глупость такая, а была поводом стать в нашей двоице лидером и всеми командовать, задрав нос. Это всё так тупо. — Не тупо, — в ответ грустно усмехнулся Кап. — Я тоже Магза подкалывал, а у нас разница-то всего пара лет. — Но не минуты и вы не близнецы, чтобы делать такие громкие заявления. Сейчас это не важно. Мы в любом случае не один и тот же человек разного пола, поэтому не думаю, что для Лет я выгляжу как замена Бринды. Всё же, называет она меня «дядей» и это мило, пусть и для меня необычно. Но скучает ли она по матери? — разумеется. Как долго это будет продолжаться? — абсолютно не знаю и не могу предложить. Виноват ли ты во всём этом? — безусловно нет. Капхед поджимает губы, благодарно кивая. Эти слова ему были важны. Но поверить в свою невиновность всё никак не удавалось, поэтому оставалось лишь молча пытаться понять, почему же это так. Снова повисла тишина. Не неловкая, а напротив — совершенно правильная и уместная. Парням хотелось подумать и побыть наедине пару минут даже в обществе друг друга. — Знаешь, я вот сейчас подумал — жизнь всегда наполнена неожиданностями, случайными встречами и знакомствами. Представь, если бы не Алиса, сказавшая мне по дороге в Техас, что хочет пожить пару месяцев возле моря, я бы в этот город даже не заглянул, не открыл бы пекарню, не… — Не познакомился бы со мной — отцом-одиночкой и по совместительству нытиком, унизительно плачущим за спиной своего ребёнка из-за разбитого сердца, развода и неуверенности в себе. — Но разве это плохо? Ты проявляешь эмоции, а значит жив. Мы должны испытывать весь спектр чувств, чтобы существовать и не накапливать в себе всего «этого». Почему мужчины не могут плакать? Почему им нельзя дарить цветы и конфеты? Или смотреть глупые «девчачьи» сериалы? Можно. Просто нам не даёт это делать гордость. Но ведь всё в жизни намного проще, чем кажется. Может быть, я идиот. У меня нет образования, нет семьи, я просто путешествую и сам создаю себе неприятности, хотя в остальном моя жизнь просто замечательна. А всё потому, что я не ограничиваюсь «нельзя» и «можно». Я просто получаю удовольствие. Возможно, это примитивные потребности, но…я счастлив. Советую и тебе делать то, что хочется. Просто слушай своё сердце и внутреннее «я». Оно тебя не подведёт. Капхеду хотелось выкрикнуть что-то вроде «Чёрт побери, ты абсолютно прав. Я должен двигаться дальше», но в действительности выдал лишь: «надеюсь». Он понимал, что имел ввиду Бенди. Но не знал, как же самому придерживаться этой философии. Это всё не так уж просто, как кажется, пусть это и противоречило словам друга. Внутри головы Капхеда — бушующий шторм. Внутри Бенди — пугающий туманный штиль. И море, смотрящее на них в ответ своими тёмными водами, лишь молчало, разделяя тяжёлые мысли. Оно не могло ничего сказать. Не мог ничего сказать и Кап, снова и снова прокручивая в голове свои ошибки, которые он допускал год за годом. В учёбе, в работе, в личной жизни. У Бенди было много волнующих вопросов, обсудить которые хотелось прямо сейчас. Но эти вопросы всё никак не могли систематизироваться в членораздельную речь в черепной коробке, поэтому пришлось спросить единственное, что разобрал его мозг. — Чем… Тебе вообще могла понравиться моя сестра? Она же бесхребетная, слабая, абсолютно глупая и трусливая простушка. Чем такая, как она, могла зацепить тебя? Вы ведь совершенно не похожи по нраву. — Она была моим единственным настоящим другом, не просто женой, — голос Капхеда предательски дрогнул, проглотив слезы и поглубже в себя заталкивая обиду. Бри была все эти шесть лет рядом. Два первых года отношений и вовсе казались самыми счастливыми временами в его жизни. Бри была легкомысленной, совсем простой девчонкой, ещё даже не поступившей на тот момент на первый курс, с опаской глядевшая на авантюры, но охотно соглашающаяся с ними. Она была лучом света в его жизни, знала и хранила все его секреты, была любима всей семьёй чашеголовых. — Такое чувство, будто мы говорим про разных людей. Думаю, именно благодаря ей я стал таким, какой я есть. Она воспитала во мне эту строгость, создала образ уважаемого уверенного человека, а не папенькиного смазливого сынка. Она помогла мне с компанией, сотрудниками и самой работой. — Но образ — это не настоящий ты. Нельзя ведь быть серьёзным, насупившимся «Боссом» с большой буквы даже за пределами работы, а то и дома. Можно ведь быть собой? Валять дурака, беспокоиться о каких-то мелочных вещах, вести себя глупо, и не жалеть об этом. Ни о чём нельзя жалеть. — А сам-то? Сейчас ты в каком-то новом «образе»? Сегодня ты какой-то не такой, как всегда. — Я? Не знаю. Но такое чувство, что что-то изменилось, — лицо мрачнеет, губы плотно смыкаются, а в глазах тревога и неизвестность. Бенди быстро изменился, что даже напрягло чашеголового. Редко его друг снимал с себя лицо шутника и оптимиста. Это пугало. — Мне кажется, что я свернул не туда. Совершаю ошибку или ввязываюсь не в свою игру. Испытываю… какой-то страх. Будто…я правда делаю что-то не то и не так, как нужно меняю свою жизнь. — Извини, я не понимаю. — И не надо, — Бенди поворачивается с лёгкой улыбкой, пытаясь развеять свой ужас, пролегший с бессонными ночами под глазами тёмными кругами. — Это так, мои глупости. Боюсь, я слишком многого не знаю, чтобы действительно помочь тебе. Однако вот, что я скажу: ты молодец. Молодец, что смог взять над ребёнком ответственность, а не глупо бросил на произвол судьбы, как делают многие молодые и не очень родители. Молодец, что стараешься сделать её жизнь и детство самыми счастливыми. Молодец, что сейчас поделился своими переживаниями, мы будем вместе с этим что-то делать. Ты молодец даже потому, что так упорно работаешь и даже на стажировку приходишь вовремя, как рассказывала мне Алиса. Мы все гордимся тобой! И я, и Алиса, и Летти. Думаю, даже Бринда гордилась бы тобой. Кап треснул. Изнутри всё заныло приятной тоской, болью и щемящей нежностью. Все эмоции превратились в неразборчивую кашу, накрыв нетрезвого человека с головой. Капхед снова расплакался, уже не сдерживая себя и не строя из себя «мужика». Он был таким же ранимым, чувствительным ребёнком, как и любой другой мужчина. Скрывать всю боль не было смысла. Он ведь действительно любил. И, кажется, теперь он понимает, что его любят в ответ. Может, немного другой любовью. — Иди сюда, нюня-одиночка, — фыркнул в кулак Бенди, распахивая руки для объятий. Капу не нужно второе приглашение, ведь он сам с охотой болезненно стискивает чужую грудную клетку в белой водолазке. Одет Бен был точно по погоде, в отличие от начинающего трезветь и замерзать чашеголового. Капхед понимал, почему же его дочь так любит проводить время с этим демоном, виснуть у него на шее или просто держать за руку. С Бенди было хорошо. Словно у него был дар — рядом тут же становилось спокойно, уютно и тепло. Такой вот необычный человек. Жаль, лишь одного Чашка не знает — руки у этого человека по локоть в крови. «Словно большой ребёнок, ей-богу», — думает про себя демон, уставше вздыхая и прикрывая глаза. Обниматься он любил. А с Капом и вовсе ощущал себя коалой, ведь заметил, что тот его немного приподнял, обнимая крепче, и пытаясь избавиться от всей своей боли. К слову, боль начинал чувствовать сам Бенди. Про душевную он умолчит. А вот физическая… — Ну-ну, чего ты так расклеился? Ты меня сейчас задушишь. И без первого демона остался, и второго сейчас угробишь. Полегче, приятель! — Прости-прости. Давно не обнимался, а тут аж пригрелся. — Рад это слышать, — Бенди улыбается во все тридцать два и неловко смеётся в ответ. Ему и самому стало спокойнее в такой обстановке. Хотелось отвлечь Капа какими-нибудь весёлыми историями из жизни. Но последний не желал отпускать эту тему, хотя сейчас выглядел немного более собранным и готовым на разговор. — Что ты думаешь о моей ситуации с Бриндой? — Я? М-м-м… Думаю, что ты сам всё себе усложняешь и загоняешься. Нужно относиться к жизни проще, понимаешь? Жизнь не ограничивается одним человеком. Может быть… Будет в твоей судьбе ещё больше странных поворотов и людей, которые сделают и хорошо, и больно. Это нормально! Ты не прошёл ещё даже половины пути. Максимум треть. Капхед промолчал, немного отстранившись, занял своё место на песке и продолжил менее печально рассматривать море. Быть собой? Каково же это и кто он вообще сам? -Кап, смотри на меня, — Бенди сжимает щеки блондина в руках и пододвигает того ближе к своему лицу, чтобы не задирать свою голову при разговоре. Шея ведь затекает! Забавно, он уже ни один раз вытворяет такое, вторгаясь в личное пространство своего высокого товарища. — Неужели ты не понимаешь? Тебе не нужно менять себя ради человека, бросившего тебя. Ты такой, какой есть. И это нужно принять. Если другой человек тебя примет таким, то это и будет искренность. Ты хороший, образованный, способный на многое человек. Я тебя всегда и во всём поддержу. Ты со всем справишься. С кем-то или самостоятельно — твой выбор. Но не надо страдать и убиваться. Ведь жизнь и без того коротка, и бесконечность времени нам лишь кажется. Может быть, я глуп. Может, совсем необразован и груб, но какие-то отголоски понимания этого мира в моей совершенно плывущей пустой голове есть. И я бы хотел, чтобы ты тоже наконец осознал эти очевидные даже для меня вещи и просто начал жить. Кап завороженно смотрит в глаза напротив. Потемневшие, гранатовые, глубокие и немного пугающие своими нездорово широкими, о многом говорящими зрачками. Его взгляд другой — полный наивной искренности и беспокойства, не то, что у Бри. Совсем полярно противоположный ей человек вдруг вызывает в нем немного схожие чувства. Наверно, Капхед не ошибся, считая Бенди не просто другом, а частью его маленькой семьи. Достаточно сложно давалось это осознание, но тот человек, который принимает Капа абсолютно любым и есть сам Бенди. Демон чертыхается и, неловко посмеявшись, извиняется за настойчивость отстраняется на добрые полметра, тоже поддерживая изначальную дистанцию, а фарфоровый, почти полностью протрезвев, вдруг активизирует сложные, аналитические, мозговые процессы. Что-то наконец щёлкнуло. На побережье красиво. Над горизонтом парят кричащие чайки, вдалеке слышно шум железных буйков, разрезающих слабые волны. — Ты говорил, что также разошёлся с Бриндой. Может, самое время рассказать, что же у вас произошло? Бенди поворачивается также резко, распахнув глаза и возмущённо вскинув брови. — Ты хочешь поговорить об этом именно сейчас?! — Ну а что? Раз уж зашла о ней речь, давай закроем все гештальты. — Интересно ты это придумал. Но не то, чтобы это было тайной уровня жизни на Марсе или масонов. Просто это очень скучная история. — Не бывает скучных историй. Особенно у тебя, если вспомнить, как ты почти четыре часа мне рассказывал о том, как сломал миксер и какими изощренными способами пытался его починить. До сих пор мурашки от воспоминаний бегут. — Да ну тебя! Хотя как знаешь, тебе виднее. История проста: Бринда просто молча сбежала из приюта, оставив меня там одного и оборвав контакты, вот и всё. Доволен? — Нет, точно не всё. И звучит до боли знакомо. Но вы, кажется, там были не с рождения? — О, нет, конечно! У нас какое-то время была чудесная семья. Сомневаюсь, что Бри вообще рассказывала тебе о родителях. Они у нас тоже «с приветом»! Кап с интересом уставился на демона, в надежде услышать хоть что-то о тех, о ком не рассказывала ни разу в жизни бывшая. Он глупо моргает, продолжая немного расфокусированным и оттого смутившимся взглядом рассматривать собеседника. Бен же делал тоже самое в ответ, но уже напрямую и откровенно не стесняясь. — Это на самом деле короткая история. Отец работал в студии, мама — домработница. Обычная семья с низким достатком. Отец решил рискнуть всем, чтобы попытаться поднять на ноги свой бизнес, а потому взял огромный кредит, размером в несколько миллионов евро. Он нанял работников, поднял производство, но затраты не окупились, а долг только возрос. В общем, бизнес прогорел, в семье скандалы, мать ушла, отец сторчался. Вот такие пироги. Брать под опеку после смерти отца мама нас не стала, а других родственников не было, поэтому и сидели в приюте эти годы. — Так вот в кого пошла Бринда… Я очень сочувствую. Честно. Это для меня звучит так…странно и одновременно знакомо. — Вот поэтому я и злюсь на неё. История циклична, а оттого и обиднее. Но ты, главное, не принимай близко к сердцу. Я уже сам почти отпустил эту ситуацию. Капхед лишь сочувствующе смотрит на моментально помрачневшего друга своими чуть стеклянными глазами, выгибая брови и вздыхая. Не ожидал он, что так прямо на него вывалят всю правду. А особенно так сухо и равнодушно. На Бенди это было не похоже. Слишком уж сосредоточенный серьёзный вид у него для такой короткой истории. — После ухода матери, отцу стало совсем худо. Он пил, не выходил из дома, всё больше увеличивая долг. А потом…в доме появились горы белого порошка. Он был повсюду, во всех ящиках! Дико меня бесил. Долг начал крошечными шажками уменьшаться. Отец был хорошим человеком, ты не подумай ничего такого, просто нелегко ему пришлось в жизни. Поэтому я и переживаю за тебя. Вдруг ты также, как он, ступишь не на ту дорожку и... — Я бы никогда. — Рад слышать. Бен только приподнимает уголки губ. Он сам уже ступил не туда. Буквально часом ранее сидел в окружении всего того, что так ненавидел в своей семье и жизни. Но Капу сделать подобное не позволит. — Знаешь, когда она сбежала из приюта, оставив меня одного ещё на целый год, больше всего меня охватывали к ней гнев и ненависть. Я готов был сам сбежать и найти её любой ценой, чтобы отомстить. Но когда и меня добровольно отпустили с документами и прочим, как дееспособного гражданина, злость стала тише, и я смирился со своей новой жизнью в полном одиночестве, однако жажда мести горела во мне, и я на эмоциях натворил много ошибок. Оказавшись уже дома, мне сообщили о том, что я получаю в наследство несколько хороших и плохих вещей. Из хороших — сам отцовский дом, набитый наркотой, что собственно, не очень-то хорошо, но сам понимаешь, что я с ней мог делать, и какие-то акции в компаниях в придачу. Из плохих вещей — получил многомиллионный долг, который лёг на мои плечи. Но всё бы было ничего — это общее «наследство» и я рассчитывал, что вдвоём мы как-нибудь разберёмся с этим, но сбежав, Бри втайне отказалась от него. И теперь этот долг лежит только на мне одном. — Погоди, долг твоего отца на тебе? До сих пор? — тихо ошеломленно уточняет, выбрав именно этот вопрос среди сотен возникших от всего пары откровений. — Конечно! Кап, я поэтому и бегаю по разным штатам от коллекторов. Конечно, я по-немногу его гашу. Но для этого в прошлом пришлось продать абсолютно всё, что у меня было. Сейчас же я выбрал путь слабака, ведь долг растёт, а мои доходы оставляют желать лучшего. — Это незаконно. Может быть я смогу помочь? Или Алиса? Или эти твои новые работники? — Кто? — растерялся Бенди, вспомнив лишь через десяток секунд, что нанял «коллег». — А, Алекс и Джо… Нет, это бесполезно. За эти годы долг настолько вырос, что я до самой старости не выплачу его даже с чужой помощью. Лучше буду и дальше прятаться. — Сколько? Я заплачу. — Нет, не заплатишь. Не разбрасывайся деньгами, особенно если не знаешь точной ставки. Да и я не приму. Это только моё дело. — Какой же ты упрямый. Я же предлагаю помощь. — А я отказываюсь. Справедливо? — Справедливо. Парни фыркнули, снова отворачиваясь друг от друга к морю, составляющему им компанию. Горизонт смущённо розовел, чайки кричали только громче, перебивая друг друга, а облака становились всё пушистее и светлее. Приятно было встречать рассвет на берегу в приятной обстановке и с милыми сердцу людьми. — Правда извини меня, что так поздно и по пустякам вызвал. Ты, наверное, спал уже. Просто…одному свихнуться можно. Даже напившись легче не стало. Но я пил немного. Разнесло, скорее всего, из-за эмоций. — Не извиняйся. Я не спал. Тоже…эм-м, скучал в одиночестве. — Вот как? Тогда неплохо, что мы встретились спустя неделю. Как отдохнул? Перед расширившимися глазами демона проносились бешеные воспоминания: дорога до Нью-Йорка, «аукцион», последняя беседа с Бутчем, «BSS», ограбление, перестрелки, погони, кучи трупов, заложников, оглушительные выстрелы и сирены, светящиеся белые дорожки и маленькие таблетки на столе в казино. Волосы на затылке встали дыбом, а по коже пробежали мурашки. Это было просто потрясающе! Самая странная и крутая неделя в его жизни пролетела с такой же молниеносной скоростью. Но внутренний голос почему-то говорил иначе, желая вернуть всё так, как прежде. — Да никак. Всё стабильно, — во рту пересохло и едва удалось сглотнуть. — А занимался чем? — Лежал на диване, смотрел телек, ел мороженое. Да тоже ничего необычного. Просто хотелось немного отдохнуть от работы, поэтому и взял отгулы. А в пекарне как прошла эта неделя? — Да стабильно. Я и Джо уже вполне адаптировались, хотя на кухне Алисе в одиночку было тяжело. И… — Кап запинается, когда сознание начинает всё больше и больше проясняться. «У тебя же аллергия на сахар. Как ты мог есть мороженое? Есть какое-то исключение? Или может ты просто утрируешь?», — недоумевал блондин, когда заметил, как активизировался кондитер после упоминания этой загадочной недели. Того будто током прошибло, мутные глаза загорелись, а тело напряглось. Сквозь обтягивающую водолазку было видно, как перекатились мышцы спины. Оказывается, Бен и не такой уж дрыщ, каким кажется. — И? — И… Ничего. Алиса только про тебя сутками и говорила. — Имеешь ввиду, не говорила, а ворчала? — Как хорошо ты её знаешь, — усмехнулся чашеголовый, подперев подбородок рукой. Бенди улыбается хитро и тепло, заставляя отзеркалить это лицо, а затем и тихо посмеяться. Оставалось загадкой, как этот человек мог сочетать в себе столько несочетаемого: уют, полную безбашенность, кроткость и громкость, болтливость и приятную тишину, в которой было так хорошо просто побыть в его обществе. — Вставай давай, пора домой, — протягивает Бенди руку сидящему товарищу, обломав все надежды на дальнейшее копание в тёмном и загадочном прошлом. — Если не явимся сегодня на работу, этот наш Ангелок кишки нам выпустит! Мне уже нехорошо, а может стать ещё хуже. — Проблеваться охота, — неуместно констатирует факт Кап, поднимаясь на шаткие ватные ноги. — Разделяю это желание, у меня отходняк. Но только не в моей машине, пожалуйста. — Уж дотерплю до дома. И ты это… Ну, завязывай со всем этим дерьмом. У тебя зрачки на пол лица. Лишь бы копы на встречу не попались, учитывая их словно примагниченную любовь к тебе и пекарне. «Откуда у тебя вообще машина?..», — проносится в фарфоровой голове, но также быстро исчезает негласный вопрос.