***
Они развалились на диване, подперев головы руками и коленями, слушали уже порядком надоевшие новости об ограблении Нью-Йоркского банка и просто наслаждались обществом друг друга. Удивительно приятная атмосфера, пусть на фоне и звучало напряжение. Вот так парадокс — за пару месяцев два абсолютно разных парня настолько сильно притёрлись друг к другу, склеились, и привыкли всюду таскаться вдвоём, что представить хоть один день без созвона или встречи было просто невозможно. Поэтому приглашение Капа после работы прийти к нему не было чем-то неожиданным или неуместным. Летти почти месяц находится у бабушки и дедушки, а сам Магмен уже вернулся в город из-за работы в больнице. Кап понервничал первые часов шесть после известия, что его брат оставил крошку со старшими фарфоровыми, но Бенди провел ему очередную лекцию и психологический сеанс, внушивший в блондина уверенность в собственных родителях. Последний уже и не вспомнит, когда это Бен стал его личным психологом, но раз никто не против, то и тема не нуждалась в разъяснении. Как и многое другое, ставшее условностями в их странной дружбе. На самом деле демон и сам заметил, что после того разговора на пляже что-то в их отношениях изменилось: больше неловких касаний, объятий, больше честных серьёзных разговоров наедине, тихих откровений и тем «только для двоих». Алиса даже в шутку отметила, что становится третьей-лишней в кругу друзей, пусть и Кап, и тем более Бен относились к ней с тем же дружески трепетом и любовью. Но всё же… Что-то менялось. Бенди понимал, что происходит, Кап — догадывался. Но никто не начинал этот разговор первым, всё также сидя близко друг к другу, иногда случайно соприкасаясь коленями, когда болтали ногами и даже не замечая этого. Нынешнее положение дел устраивало обоих. Возможно. Кап начал чувствовать себя намного лучше, мысли о Бри стремительно покидали его голову, а вот тревога Бенди лишь усиливалась, но он не мог сказать об этом товарищу. Капхед просто не знал, как начать и подступиться. Он осознал, что несмотря на болтливость, демон был весьма скрытным человеком. Но медленно и робко открываться тот начал только сейчас. Кондитер перестал перематывать раненую руку бинтами. В этом уже не было смысла. Рана затянулась и даже шрам почти исчез. Почти. На тёмной коже красовалась длинная белая полоса, очертаниями напоминающая молнию. Она не бросалась в глаза и, кажется, не должна была вызывать лишних вопросов. А если что, то отмазка про самоубийство всегда актуальна. Да и был шанс, что в конце концов и она затянется. Хотя, сейчас Бенди этого бы и сам не хотел — всё же этот шрам стал определённым воспоминанием. Воспоминанием, о той грозе, той погоне, преследование и столкновение со злым незнакомым мужчиной с продуктовым пакетом в тёмном переулке. Кто бы знал, что в жизни всё так сложится, что прямо сейчас с тем же самым человеком они будут сидеть бок о бок, работать и делить одну жизнь. Один нюанс: этот человек понятия не имеет, что они уже ранее встречались. Капхед замечает, как демон украдкой поглядывает на свою руку. Странно то, что он не смог сопоставить этого «неудачливого самоубийцу» и того самого «врага колючих проволок на заборах» в одного единственного и, пожалуй, теперь самого значимого в его жизни человека — Бенди. Человека, перевернувшего весь его мир с ног на голову, изменившего все жизненные ориентиры и ценности. Наверное, это было взаимно. Бен сейчас и в начале лета — две разные личности. — Я всё время хотел спросить, — Кап берет раненую руку, с некой жалостью проводит по чуть впалой белой полосе, заставляя рогатого напрячься всем своим существом, — как сейчас твоё…состояние? — Что? — Бенди дышал часто, рвано, нервно стуча кончиком хвоста о диван. Казалось, Кап в шаге от разгадки всей правды и той лжи, которую всем вокруг впаривает преступник. Бен не готов! Не готов сейчас что-либо говорить, отмахиваться, придумывать очередную невероятную историю. Слишком много лжи вокруг себя выстраивает человек, живущий две жизни. — Ты всё время печёшься о моём состоянии, но сам всего лишь несколько месяцев назад сделал с собой…такое. И не просто, как все, а вдоль. Мне даже страшно представить, чего ты такими методами добивался и каким чудом не добился. Но ещё страшнее представлять, что творилось и до сих пор творится в твоей голове. Ответь мне, как ты сам себя чувствуешь? Отлегло. Кап не помнит его. Бенди перехватывает его руку и переворачивает тыльной стороной к себе. На фарфоровой коже остались лишь две бледные точки, расположенные ровно в местах клыков его товарища. Они были не красными и не розовыми, а будто фиолетовыми, как свежие синяки из-за лопнувших капилляров, поэтому точно должны были пройти. Но сам факт, что Бен, пусть и не по своей вине, а по обстоятельствам, так глубоко цапнул будущего друга за ребро ладони, немного заставляло чувствовать вину. Совсем каплю — ведь выбора особо в тот момент не было и это вынужденное действие, которое, возможно, спасло жизнь и его, и Капа. — Всё в порядке, Капс, не стоит переживать, — Бенди держит двумя руками чужую ладонь и тепло улыбается, глядя прямо в глаза. Снова пытается отвлечь внимание от себя и своих проблем. — Ты не врешь? — сомнение. Кап точно что-то чувствовал. Он чувствовал, как внутренний стержень собеседника накалялся и как же сильно тот сдавливал его ладонь своей мёртвой хваткой. Руки того были до жути сильными. Да и внешность этого парня действительно была сама по себе обманчива. — Могу поклясться чем угодно. — Сделаю вид, что поверил. Тебе ведь можно доверять, — хмыкнул Кап, каким-то семейным движением растрепав чужую непослушную чёлку, до этого уложенную как-то слишком уж непривычно. Слова Капа о доверии задели что-то внутри. Словно холодной водой его окатила жестокая правда — это всё ещё ложь. Абсолютно честен преступник бывает только под порошком или алкоголем. — Почему ты спросил о моём состоянии? — Ты странно и неоднозначно посмотрел на свою руку. А ещё ты скрытный и никогда не скажешь, что задумал, пока об этом никто не спросит напрямую. Пока я выливаю на тебя так много правды о себе и свои даже самые абсурдные мысли, ты только слушаешь и помогаешь, при этом не открываясь в ответ. Я знаю, конечно, что ты служил в разведке, но твоя внимательность больше напоминает сбор информации обо мне для ФБР. — Неужели я настолько подозрительный и скрытный? — Бенди даже рассмеялся. — Мне просто не нравится этот шрам. Он уродливый. — Перекрой татуировкой, — предложил первый пришедший в голову вариант Кап, ещё раз взглянув на руку. Взгляд был цепкий и подозрительно долгий, от чего демон немного занервничал и перевернул её, прижав ближе к себе. — Какой-нибудь белой, чтобы шрам сливался с ней. — Тату, говоришь… Есть идеи? — Я не очень разбираюсь, если честно. — Тогда какую-нибудь абстракцию сделать? Или… Не знаю. То, что не нужно будет дополнять другими штуками. Я просто не тот человек, который относится к подобному с ответственностью и глубокими замыслами. Мне в общем-то абсолютно всё равно. — Если тебя вообще никакой смысл не ограничивает, то сделай какие-нибудь узоры. Или, как у киношной мафии, традиционно-китайскую. Они всегда стильные. От слова «мафия» демона передернуло. Слишком уж это слово тесно связано к бандой «К» и мистером «D». Но задумка здравая и интересная. Если уж и жить, то на широкую ногу. А если что-то и делать, то только глобально. — Тогда подумаю об этом позже, — фыркнул демон, заметив, как долго они задержались на этой теме. — Не хочешь со мной потусить этой ночью? Алиса сказала, что по ночам «хочет спать и не страдать фигней», а мне просто жизненно необходимо выливать вечером весь накопившийся стресс и развеиваться, — Бен корчит рожицу, закатив глаза и иронично пародируя тонкий голос Алисы, лишь бы просто перескочить на другую тему и не возвращаться к своим переживаниям, — поэтому приглашаю на ночной дрифтинг тебя. Кап смеётся, сморщившись от этой комбинации генератора рандомных слов, не воспринимая друга всерьёз. — Завтра же на работу. Мне надо будет заскочить в офис, а уже ближе к открытию я приду в пекарню. Что-то мне подсказывает, что я просплю и первое, и второе. Но это не значит, что я не хочу, поэтому погнали. Только дай мне пару минут переодеться. Не могу же я выйти на улицу в пижаме. — Я бы вышел, — Бенди лениво потягивается, равнодушно махнув рукой вслед товарищу, в очередной раз рассмотрев забавный полосатый спальный комплект Капа и его тапочки с кроликами. В прошлый раз, когда тот был пьян, это его не остановило от ужина бургерами на ночном пляже. Возвращается из спальни он совсем в другом виде, заставившем ожидающего демона возле входной двери вопросительно изогнуть брови. — Уф-ф, знаешь… Ты выглядишь буквально как косплей на стакан с пивом. Жёлтые штаны и белый пиджак на Капхеде выглядели просто ужасно странно и уморительно. Ещё и в совокупности с пшеничной чёлкой вообще полный комплект пенящегося светлого. Амбассадор «Жатецсий гусь», не иначе. — Не спрашивай откуда у меня эти стремные брюки. Я сам не помню! Но их не жалко для какой-либо активной деятельности, поэтому надену. — А мне нравятся твои штаны. Они выглядят как то, что подарит позитив даже в самом сером и грустном городе. Я готов за них драться. — Да я их тебе даром готов отдать. Только они тебе размеров на пять больше. — Это действительно проблема. Тогда оставь себе. Выглядят забавно. — А пиджак? — Я промолчу о том, что тебе нужны стилисты. — Хей! Я его на совещание в прошлый раз надевал! — Теперь-то ясно, почему при виде тебя все работники замолкают. Не хотят запустить цепную волну смеха. — Да пошёл ты. — С удовольствием. Парни выбегают на улицу, продолжая разгоны и смех. Кап понял, что Бенди не шутил только тогда, когда этот трезвый на вид человек дал по газам, как и в тот вечер, с рычащим звуком мотора помчавшись по шоссе. Никто не знал, что вообще это за дворы и кварталы, которые пронзали сегодня звуки тормозов и стирающихся о асфальт горячих шин. Главное, чтобы полиции не было поблизости. Кап со страхом и в тоже время восхищением перевёл взгляд с почти пустой дороги спальных районов на своего сегодняшнего водителя. За рулём Бен был так сосредоточен и аккуратен, что даже восхищал. Скорость и игнорирование многих дорожных знаков не делали езду, предполагаемо, опасной. Бенди нравились скорость и это чувство страха, богатым воображением уже включившие показ слайдов с вариациями смерти внутри его черепной коробки. От ещё более опасных и нелегальных манёвров его останавливал только пассажир, чья жизнь была в приоритете. — Мы в моём квартале, — шёпотом вдруг констатирует факт Бен, будто стесняясь открывать всю свою личную жизнь перед другом, — поэтому если хочешь, можем зайти ко мне. То есть, если не брезгаешь заночевать не в своих пятизвездочных хоромах, а в коробке нищего обывателя и какого-то там простого кондитера. Даже Алиса не бывала в квартире преступника из-за опасений демона, что она найдёт то, чего не следовало бы. Но сегодня Бен подготовился и убрал все улики в квартиру Джо, любезно предоставившего целый угол под складское помещение для оружия, техники и чужих денег. Волк всё равно редко бывал в своей квартире, предпочитая целыми днями торчать в штабе. Единственной причиной проживания здесь у него был сам «Никель». Но сейчас — абсолютная свобода действий. Ближайших ограблений не ожидается как минимум до осени. — Ты слишком критичен к себе и квартире, я уверен, что всё не настолько плохо. Здесь же хороший райончик. Так плотно застроен. Мне бы хотелось взглянуть, как выглядит твоё логово в этом муравейнике. — Да, эти доминошки тут налепили одной кучей. В основном это жилые комплексы. Поэтому квартиры дешёвые. — За сколько покупал? И сколько квадратов? — Я снимаю студию, — вполне себе без стыда заявляет Бенди, делая несколько кругов вокруг района. — Хозяйка квартиры — мерзкая тётка. Сдирает с меня каждую неделю по двести баксов. Но я слишком чистоплотный и аккуратный, чтобы она находила поводы ненавидеть и критиковать меня. Поэтому не выгоняет. — Надо же! Уже и забыл, как выглядят студии. У тебя есть лоджия? — Есть открытый балкон, но не с самым живописным видом. Совсем не то, что видно из твоей застеклённой свечки. Но соседи милые и дружелюбные, а в комплексе есть всё необходимое. — А почему тогда не купил квартиру? Описание звучит заманчиво. — Мы же с Алисой здесь не навсегда, — хмыкнул с улыбкой демон, боковым зрением увидев, как распахнул глаза перепуганный друг. Того словно по голове молотом оглушили и кроме кондитера он ничего не видел перед глазами. — Мы никогда не сидим в одном городе больше полугода. Однако… Здесь у нас впервые получилось самостоятельно открыть бизнес. Это, как бы сказать, так называемый якорь. Алисе понравилось здесь. — А тебе? Бенди промолчал, поджав губу. Город ему совершенно не нравился. Абсолютно. Он был таким же, как и десятки других — серый, пыльный, громкий, со странным запахом. Бен чувствовал себя в этом городе грязным. Но вот люди в нём — совершенно другие. Они смогли многое изменить в демоне и даже повлияли на нынешнее самоощущение в этом мире. Он запутался в себе и прямо сейчас находился в процессе рефлексии и пересмотрения своих жизненных принципов. А всё потому, что появились те, за чьи жизни стоит бороться и ради кого жить. — Каково здесь мне — уже неважно. Наша цель была остепениться и разбогатеть, чтобы потом уехать во Францию, куда-нибудь в Марселе и открыть новую пекарню. Точнее, это была мечта Алисы, и я бы всё отдал, чтобы её осуществить. Хочу вернуть ей должок за то, что она спасла меня в прошлом. Я не знаю языка, правда, но не думаю, что это проблема. Поэтому мы движемся к цели такими мелкими шажками, как эта пекарня. — Но если ей тут нравится, то зачем уезжать? Останьтесь! Ваш бизнес растёт, вы сможете расширяться. И, может быть, даже до мирового уровня дойдёте, а там уже и свои точки во Франции, Италии и так далее. Ты даже столько работников нашёл! Сейчас немного рукава засучим, поднимем продажи, откроем несколько точек и бизнес попрёт семимильными шагами. Бенди повернулся к нему с ухмылкой, отвлекаясь от дороги. В ней была и радость, и издёвка. Такое переживание и страх, что друг уедет, действительно грели душу. — Мы не уедем отсюда, пока не поймем, что снова застряли в тупике. Такие вещи не решаются за секунду и, к сожалению, я не могу отвечать за двоих. — Я сделаю так, чтобы этот тупик вас никогда не застал. — Если я узнаю, что ты купил нам рекламный баннер, Кап, я сломаю тебе руку или отберу банковскую карту. — Это что, угроза? — Дружеское предупреждение. Кап достаёт телефон и ищет кого-то в мессенджере. — Что ты делаешь? — Ищу чат с рекламным агентством. Мне надо написать им и отменить мой заказ на пятнадцать баннеров с рекламой вашей пекарни. — Что?! — машину резко дёрнуло и Кап, отойдя от испуга, тут же расхохотался. У него был до ужаса дурацкий, абсолютно идиотский, но заразительный смех. По ошарашенному лицу водителя, чьи испуганные глаза были как два блюдца, можно было понять, что сюрприз удался. Но хороший ли он — ещё не понятно. — Немедленно повтори, что ты сделал! Я надеюсь, что это шутка, иначе живым ты из этой машины не выберешься. — Прости, я уже купил вам рекламу. Хотел сюрприз сделать и на выходных показать. Дизайн сам разработал и утвердил. Всё же, чувство вкуса у меня на самом деле есть, я бы не остался главой своей компании, если бы утверждал ужасные дизайны и узоры того, что потом производят тысячами экземпляров. — Конченый! Я же говорил не делать этого, Кап! Это… Это очень дорого. Скажи, что ты пошутил хотя бы на счёт количества, — пальцы сжимают руль с такой силой, что кажется, в один момент он либо оторвётся, либо треснет. — Не-а. Пятнадцать баннеров в разных районах. — Чё-ё-ёрт! Не делай такое самодовольное лицо! Это совсем не смешно! — Да расслабься. Я же ради пекарни стараюсь. И для меня это совсем небольшие деньги. — Это общая пекарня, и мы вкладываем в неё общие деньги. Рекламу нельзя оплатить в одиночку, мы должны будем все отдать тебе долю. — Не стоит. Считай это подарком за всё то хорошее, чему ты меня научил с момента нашего знакомства. — Знаешь, мне бы и корзинки яблок в подарок вполне хватило. Спасибо, конечно, это действительно очень большой жест доброй воли, но так делать нельзя. — Да ладно тебе. Прости, в следующий раз сначала буду уговаривать тебя согласиться принять подарок, прежде чем сорить деньгами, — сквозь довольную улыбку в голосе слышится сарказм, ирония и чёткий намёк, что Кап ничто не усвоил и не понял. Но демон на это лишь закатывает глаза, заезжая во двор.***
На территории было достаточно темно, но Бенди безупречно припарковался на свободном месте. Мужчины неторопливо поднимаются к квартире 808, и хозяин отпирает двери, пропуская вперёд гостя. Кап знал, что у Бенди дома стоит много растений, но никогда бы не подумал, что это Бенди живёт у них. Они были повсюду. Также, как и какие-то пустые шкафы, полки, цветные аляпистые ковры, простирающиеся до самой гостиной. На полу граммофон, пластинки, книги, балкон открыт, в квартиру проникла прохлада ночных улиц и запах солнечного света, запасённого днём. Кухня, примыкающая к залу, была идеально чиста, всего одна тарелка в сушилке, вторая на полке. Минимальный холостяцкий набор, лишь подтверждающий одиночество столь социализированного и экстравертного человека. Капхед с интересом осторожно передвигается по квартире с детским любопытством пытаясь засунуть свой нос в каждый странный пустой шкафчик. В отличие от его квартиры, подобранной в единой монохромной гамме, здесь всё пылало жизнью и чем-то от хиппи — безмятежностью, солнцем, невообразимым ощущением свободы и жизнью. — Что думаешь о гречневой лапше с пареной цветной капустой на ужин? — с неловкой улыбкой вопрошает хозяин этого живого уголка, открывая вновь почти пустой холодильник ППшника. Мясо тот ел крайне редко и совсем не потому, что придерживался вегетарианства, а по привычке из детства, когда из-за нехватки денег приходилось себе отказывать в этом или покупать кости. Но сейчас он столкнулся с иной проблемой — после прошлого ограбления денег было настолько много, что он даже не понимал, как и на что их тратить, чтобы не выдать себя, а потому просто спрятал их, используя по паре-тройке долларов в день. — А может не будем готовить и просто закажем что-то менее полезное? — Можно и так. Крылышки или пиццу? — Сегодня гуляем — всё сразу. Время ожидания доставки пролетело незаметно для Капхеда, с восхищением слушающего предысторию каждого растения в этой волшебной квартире. Но что Капхеда поразило ещё больше — так это то, с какой любовью и трепетом Бенди рассказывал ему о них. Сам бы он никогда в жизни по собственному желанию не захотел тратить своё время на подобное, но видеть, насколько же человеку это может быть дорого и важно, было достаточно, чтобы с таким же увлечением продолжать слушать и пытаться запоминать названия. «Пафиопедилум», «Сингониум Моттлет», «Филодендрон Содирой». То ли заклинания из «Гарри Поттера», то ли названия наркотиков, которыми упарывается этот кондитер по вечерам. Позже, этот разговор прерывался на фастфуд и небольшую тревожную перестановку, свет люстры заменили всюду расставленные и зажжённые свечи. Бенди распахивает шторы балкона, демонстрируя вид на огни в окнах чужих квартир. В каждом из них своя жизнь, свои интересные и скучные, странные и жуткие, личные и медийные люди, свои судьбы и истории, которые Кап и Бен никогда не узнают. Бенди ставит пластинку в проигрыватель, комнату заполняет мелодия «The Night We Met», наполняя её до самого потолка тоскливой безмятежностью, умиротворением и нежной печалью. Сидящего на полу в восхищении Капхеда подхватывают за руки, утягивая в меланхоличный легкий вальс. Никто из них не вёл, да и танец это напоминало достаточно отдалённо. Они лишь покачивались из стороны в сторону, неторопливо кружась в центре комнаты, стараясь не зацепить ни свечи, ни цветы. Вокруг мрак, но он отличался от того, который был в квартире фарфорового. Эта темнота вся пропитана уютом и домом. Настоящим, милым, таким родным домом. И главное — здесь, совсем близко, находился действительно дорогой человек. Бенди оставил балкон открытым, чтобы все эти окна напротив видели их собственную жизнь и их огни. Чтобы они знали, что никто не одинок, а человеку нужен человек. Просто его нужно найти, и что более важно — не потерять. — Почему мы танцуем? — Потому что мне захотелось танцевать. А вдвоём это делать веселее. — Я не умею, ты же знаешь. — Я заметил. Но разве это важно? Главное просто чувствовать. Ни музыка, ни навыки важны, а сам человек, с которым танцуешь. — И тебе нравится со мной танцевать, даже если я в этом абсолютный ноль? — Ага, — улыбка Бенди наполняет спокойствием. Капхед выдыхает с такой же безмятежностью во взгляде и кладёт руки тому на плечи, продолжая покачиваться в ритм. В этом взаправду было нечто особенное и очень личное. — В дом, где смеются, всегда приходит счастье. — Сам придумал? — Не-а, не помню, где и когда услышал. Возможно, это лозунг из рекламы от какого-то застройщика. Кап смеётся, сгибаясь и утыкаясь лбом в плечо напротив. Вновь поражала эта спонтанность и откровенность друга, время от времени выдающего подобные фразы. И что самое удивительное — Бенди всегда был прав. Наверное, именно поэтому чашеголовый доверял ему больше всех на свете. — Можно мы так постоим? — боязливо спрашивает Капхед, не отрывая головы от чужого плеча. — Чуть-чуть. — Конечно, — даже по голосу и вибрации от него чувствуется улыбка собеседника, положившего свои руки на широкую спину. Он всё прекрасно понимал и ни капли не возражал. — Устал? — Ага, день тяжёлый выдался. — В таком случае предлагаю ещё немного потоптаться на месте под музыку и ложиться. Завтра тебе нужно с утра в офис, если не ошибаюсь. — Да, я заскочу домой за документами, съезжу в компанию, разберусь со своей работой и приду в пекарню как можно скорее. — Нет проблем. Как раз научу новых работников управлять кофемашиной, на случай, когда тебя нужно подменить. Бенди редко размышлял об этом, но ему безумно нравилось это тепло и искренняя детская доброта во взгляде Капа, когда тот смотрел на него. Капхед действительно был большим ребенком или подростком, которому приходилось день ото дня притворяться злым взрослым дядькой в пиджаке и делать то, что он и сам не очень-то понимал. Даже сейчас этот странный жест — его голова на плече — полностью доказывал, как тот нуждается в поддержке, утешении и понимании. Наверное, он действительно настолько одинок, что нашел всё это в первом попавшемся кондитере. Разлепиться мужчинам удалось только в момент окончания песни, и коллективным разумом было принято решение прямо здесь и сейчас ложиться спать. Одна лишь проблема — в этой студии был лишь один кожаный диван, который хозяин квартиры благородно отдал своему гостю, а сам сказал, что разберется и не нуждается ни в каких кроватях и матрасах вовсе, кинув на ковёр сложенный в объемный квадратик плед, рядом с диваном, усевшись сверху. — Как ты вообще можешь так спать? То ты спишь лицом в подушку и непонятно каким образом дышишь, то поперёк дивана или же вверх тормашками. А сейчас я уже не в первый раз наблюдаю твою методику сна сидя. Это что-то из йоги? — Ага, прокачиваю телепатию в позе совы. Шучу, мне на самом деле удобно. Я неприхотливый и могу спать хоть стоя. — Ты уверен, что не хочешь лечь на диване? Я бы без проблем устроился на полу и… — Я абсолютно уверен, прекрати переживать о том, как мне спать в собственном же доме. Говорю же, мне удобно и комфортно, ты же сам знаешь, что я отключаюсь за минуту. — Хорошо-хорошо, не буду спорить, я тебе верю, — Кап улыбнулся, удобнее укладываясь на жесткую и по ощущениям противоостеохондрозную поверхность старого дивана. Нет, безусловно само место сна его не напрягало — было вполне терпимо и даже полезно так спать, но, кажется, из-за непривычной обстановки и лёгкого чувства вины из-за того, что владельцу квартиры приходится спать таким образом было морально неуютно. Кап долго не мог уснуть, изучая трещины на побеленном потолке. Не мог уснуть он из-за мыслей, лезущих в мозг — Бендс, ты спишь? — осторожно прошептал блондин, поворачиваясь на бок и чуть не натыкаясь подбородком на рога. — М-м? — сонно протянул Бенди, даже не шелохнувшись. Действительно спал. А сон, как всегда, его чуток и тревожен. — Прости. Разбудил? — Нет-нет, я просто глаза прикрыл, — соврал, ведь голос с хрипотцой и невнятный тон сдали его с потрохами. — Что, не спится? — Немного. Наверное, из-за непривычки. — Прости, не могу предложить ничего лучше. — Всё в порядке, мне удобно. Просто захотелось поговорить о чём-нибудь. Демон трёт руками лицо и зевает, окончательно просыпаясь. — О личном? — Можно и об этом. Бенди поворачивается к нему лицом, положив подбородок на сидушку дивана — прямо напротив лица Капхеда, от чего последний аж смутился и немного отодвинулся назад, чтобы полностью охватывать взглядом лицо кондитера. — Расскажешь про свои худшие свидания? — Почему тебя это заинтересовало? — недоумевал демон, но признаков беспокойства не подавал. Это действительно интересный вопрос, над которым демон взаправду задумался. — Если честно, то я просто не понимаю, как такой золотой человек, как ты, до сих пор остаётся один. Ты уже говорил об этом, конечно, но для меня это по прежнему остается загадкой. — Золото трогать нельзя, иначе потеряет ценность, — Бенди хохочет искренне, щурит глаза, получая в ответ такой же смешок. — Да я и сам не знаю, Кап. У меня каждое свидание как ночной кошмар или цирк абсурда. И я даже не шучу. Не помню, когда в последний раз у меня что-либо происходило гладко. — Боюсь даже представить. Но я заинтригован, как никогда. Давай что-нибудь странное и самое запомнившееся. — Пообещай, что не будешь меня осуждать, — Бен выглядел серьёзно, поэтому Капу оставалось только согласиться и поклясться. — Было много дурацких случаев, но в основном я всегда был под чем-то, поэтому ключевых событий не помню. В общем, история про самый худший отсос в туалете какого-то клуба. Кажется клуб назывался «Брусника» или «Черника»… — Так сразу? — глаза блондина аж округляются. Он ведь совсем забыл, что Бенди не святой, явившийся в его жизнь для просвещения, а вполне традиционный представитель нетрадиционной ориентации. Тот факт, что до встречи с ним — Капхедом — Бенди вёл вполне обычную сексуальную жизнь, жёстко торчал, встречался с кем-то и был куда более ненормальным, чем есть, просто не поддавалось его восприятию милого, доброго Бенди, вообще не трогающего тему своей личной жизни. Вернее, Кап абсолютно точно мог сказать, что Бенди её тщательно скрывал. — А что? Ой, у тебя шок? Извини, это, наверное, неприятно. Могу и другое что-нибудь вспомнить. Историй уйма, но голова у меня дырявая. — Эм, нет-нет, ни в коем случае. Не переживай, я нормально к этому отношусь, просто… Очень непривычно. А особенно от тебя такая тема кажется слишком личной и откровенной. — Не то чтобы очень. Просто обычно про это не спрашивают, да и мне сказать нечего. Лучше расскажу про что-то другое. Так… О! Вспомнил первое свидание, на которое пригласила меня Алиса. — Будет чем её шантажировать. Что, неужели всё настолько плохо? — Это надо было видеть! Мы были бедными и всякие рестораны себе позволить тогда не могли. Она пригласила меня на романтический ужин под открытым небом на неизвестном пляже. Я рассчитывал на то, что это обычный отдых на пляже, поэтому надел какие-то шорты и майку. Купил какое-то дешёвое палёное шампанское, заранее заказал пиццу и взял с собой. Когда мы встретились там, то поняли, что влипли. Оказалось, что это был нудистский пляж. В итоге она — одетая в блестящее вечернее платье, и я — в шортах и сланцах, сидели ели пиццу среди голых людей, так как уходить было ещё более неловко, чем находиться там. Капхед смеётся громко, абсолютно дурацким гоготом, словно задыхается. Весь дрожит и переворачивается от хохота на спину. Бенди, глядя на эту картину, лишь сам довольно улыбается и подкладывает под голову руки, устраиваясь поудобнее. — Умоляю, скажи, что вы сделали фото! — Где-то у Алисы должно быть. Я не храню фотографии, извини. Надо будет спросить у неё. — Вы были бы идеальной парой. Даже немного печально, что я не увижу ваших дурацких фоток. — У нас этого и в жизни хватает. Что ни день, то клоунада. Но так веселее и интереснее. — А можно очень личный вопрос? — То есть вопрос про отсос был не личным? Ну давай, валяй. — А как ты понял, что гей? Демон вмиг теряет всю свою радость с абсолютно серьёзным видом и «вот чёрт! Ты во что вляпался, чувак?» во взгляде. — Когда я это понял, то всерьёз подумывал о самоубийстве, Капхед, — Бенди вздыхает, понимая, что один на один нет смысла врать. — Знаешь, я понял и осознал свою ориентацию ещё в подростковом возрасте, когда только начал жить с Алисой. Мы жили вместе, но я ничего не испытывал кроме дружеской симпатии, разумеется. Потом в колледже что-то… Не знаю, как сказать. Был один человек, к которому просто потянуло, и вот в тот момент я осознал, что влип по полной. — Ты впервые влюбился? Бен печально и неуверенно пожал плечами, отводя взгляд. Пусть на тот момент это и было значимым и травмирующим событием в этой жизни, то сейчас он не мог даже припомнить лица того человека. — До того дня я думал, что вообще никогда не влюблюсь, так как не испытывал абсолютно ничего ни к одной самой красивой и горячей девушке на планете, и при этом не понимал причины. Я пытался заставить себя влюбиться в одногруппницу в колледже или в старших группах приюта, но это было бессмысленно. И вот в тот день, когда я влюбился, я понял, что это конец для меня и моей жизни. Никогда бы не подумал, что столкнусь с кризисом ориентации. — Тебя это настолько шокировало? — голос Капа спокойный и ровный. По нему нельзя было сказать, что он испытывает отвращение или неприязнь. Наоборот, было в нём некое сочувствие. Кажется, это был первый раз, когда Бенди действительно поделился с ним чем-то настолько откровенным, что было внутри, а не на поверхности его жизни. — Я был в ужасе! Пытался убедиться, что я нормальный и, наверное, испытывал какую-то брезгливость к себе. Молился, чтобы это все было лишь ошибкой, моим заблуждением, гормонами или в силу возраста, а не «приговором». Но наши отношения с ним после того вечера в клубе никуда не развились. Я струсил и сам же отказал, сбежав. Было так страшно, что аж в тот же день я предложил Алисе встречаться. Я скрывался и пытался перевоспитать самого себя почти полгода. Потом только признался ей, когда совсем отчаялся. Самовнушение не сработало. — Бендс, это… реально ужасно. Ты, по сути, дал ей ложные надежды. — Эй! Я же попросил не осуждать меня за вполне очевидный прокол. И, между прочим, я тоже пытался ответить взаимностью. Ты не представляешь, как я хотел этого и убеждал себя, что всё с возрастом пройдёт. Но все равно даже этих недоотношениях я чувствовал, что вру и себе, и тем более Алисе. О нет, я не могу это рассказывать! Боже, даже вспоминать неприятно, — Бен морщится и кривится, с грацией пьяного сварщика с арматурой взмахивает рукой в сторону Капа, пытаясь развеять свои наваждения. — Кстати, а почему ты спрашиваешь? — Да просто, — Кап отводит не очень-то весёлый взгляд в сторону, но по-прежнему не меняет позы. — Прости, не знаю почему. Захотелось узнать, как это вообще… — Ты доволен моим ответом? — Не очень-то. Звучит неутешительно. Бенди смотрит на него совсем понуро и серьёзно. Будто произошло что-то действительно странное. Но развивать свою мысль он не стал. — Знаешь, в то время для меня это было действительно сильным эмоциональным и психическим потрясением. Я даже прорабатывал эту тему с психологом. — Ты ходил к психологу? — Ну, это очевидно. Одной Алисы для моего перевоспитания не хватило бы. Да ещё и эта проблема, — Бенди покрутил вокруг виска пальцем, намекнув на свои «особенности», — пришлось таблетки пить, чтобы хоть как-то уменьшать тревожность. Сейчас моё ОКР не сильно мешает мне жить, но в то время симптомы были куда хуже. Я борюсь с компульсиями, но когда нервничаю, всё обостряется. — Это заметно. — Сильно? — Весьма. Но, как я понимаю, могло быть и хуже, так что всё в порядке. — Извини, если это раздражает или пугает. Не хочу доставлять никому дискомфорт. Наверное, стоит с этим что-то делать. — А из девушек тебе кто-нибудь нравился? — Анджелина Джоли считается? Кап снова, но уже тише смеётся, съеживаясь и поджимая ноги ближе к груди, сгруппировавшись. — Не считается. Она всем нравится. — Жаль. В таком случае — нет. И всё же, Кап испытывал сочувствие к этому парню. Ему в одиночку пришлось проходить все стадии собственного принятия, пробираясь через тернистые дебри собственного восприятия. Но он ведь справился с этим? Бен смотрит на лёгкую тревогу во взгляде напротив, но не сдерживается и зевает, извиняясь. Слишком уж клонило в сон после тяжелых рабочих будней. Мало того, что провел целый день на ногах, как ещё и тренировки от Рока создавали невероятную нагрузку на уже отвыкшие от активностей в зале ноги. Приходится вновь отвернуться спиной и прикрыть глаза. Он думал: совсем чуть-чуть, закроет на минутку и снова расскажет ещё одну вспомнившуюся историю, на на самом деле провалился в дрёму. Кап смотрит ему в затылок долго и пристально, а на душе так тепло-тепло и уютно. Словно кота на грудь посадили — немного тяжело, но ощущения приятные. Бенди вопреки всем своим проблемам вырос весьма хорошим и сильным человеком, что не могло не радовать чашеголового. Чужой оптимизм заражал и помогал ему самому преодолевать все внутренние и внешние проблемы. Бенди был для него эталоном и даже примером для подражания. Всегда рядом, всегда поддержит, всегда защитит. Отгонит плохие мысли, никогда не оставит в беде. Хотелось бы и самому однажды стать таким человеком. Хотя бы для собственной дочери. Он кладёт ладонь на макушку Бенди — между его рогов, и, будто прощупывая почву, осторожно гладит непослушные и удивительно жёсткие волосы. Ничего необычного — без укладки они у того стоят дыбом или похожи на гнездо, так что было несложно это предположить. Бенди также не шевелится, но Кап словно знает — тот не открыл глаз и все также мирно дышал, не рискуя портить момент. Капхед словно хотел что-то сказать. А может быть уже сказал. Бенди медленно кладёт свою руку поверх ладони Капхеда и в ответ коротким жестом гладит. Его сухие, жёсткие подушечки намозоленных тяжёлым трудом пальцев очерчивают узлы суставов, словно пытаясь нащупать саму ладонь, скользят вверх к костяшкам, очерчивая одну из них, и идёт дальше по пути из выраженных вен на мягкой гладкой коже. Он коротко сжимает чужую ладонь и тут же опускает руку, отступая. Мужчина просиял глазами и весьма милой улыбкой, прикрыл глаза, оставляя руку на месте и наконец полностью расслабился. Не было сил превозмогать сну. В квартире тепло, уютно. Недоеденная пицца и острые крылышки забыты на столе, шторы развеваются на ветру от открытого балкона, сквозь дверь которого видно тёмные окна соседнего дома. Ветер пах ночью, морским бризом и пылью. Капхед уснул так крепко, что даже не услышал, как в дверь ближе к утру постучали. Потерянный демон разлепляет заспанные глаза, выскальзывая из-под тяжелой руки, зевает и идёт открывать, даже не взглянув в дверной глазок. Он знал, что к нему завтра должен был прийти Джо и забрать ключи от своей квартиры, в которую подопечный перетащил часть своих преступных вещей, поэтому сонным мозгом даже не мог предположить, что по ту сторону двери может находиться совсем иной человек, встречи с которым он ждал, но отрицал. Он дёргает ручку, потирая кулаком слезящийся глаз, и тут же замирает, на долю секунды подумав о какой-то шутке с зеркалом возле двери. Но до мозга быстро доходит, что это совсем не шутка, а настоящее издевательство над его больной психикой. — Бринда?!