Слепая любовь

— Око? — спросила девушка, ощутив знакомое присутствие. Такое бывает, когда ты слепая. Уже ориентируешься по ощущениям, запахам и слуху. Когда важный орган для получения информации отключен, мозг старается получать её от других источников. Яутжа быстро подошёл к ней, присел на корточки и посмотрел в её глаза, быстро высматривая в них хоть намёк на её болезнь или скорую смерть. — Всё хорошо?! Ничего не болит?! Самка почему не сказала, что такая температура убьёт?! — стрекотал он громко, от него пахло сильно аммиаком, да и цвет его кожи прикрыла чёрная, уже высохшая на нём солнцем, кровь. — Я тебе говорила! — крикнула она в ответ, — Надо было слушать! — Надо было настаивать! — Да тебе хрен докажешь! Ты же у нас самец, такой важный и умный! — Не умный и не важный! Самец ничего не знает о вас, людях! — С тобой живёт одна из них, можно же было поинтересоваться! — Интересовался, вы выживаете при такой температуре! — Только подготовленные люди, что ты хочешь от слабой меня?! — ругались они громко, что эхо вторило их словам в церкви. Верховный от большего удивления придерживал рот, дабы челюсть не упала на пол. Вот так вот, открыто и смело, ругаться со страшным Яутжей? Это уже начало какой-то шутки, пропитанной чёрным юмором. Святой уже точно осознавал — Уманка не простая, особенная для Арбитра. Ведь такой привязанности к ней у Науда просто не может быть! Не свойственно в их расе такое! А этот Яутжа… Остервенело ломает все стереотипы! — Всё! Вопрос исчерпан! Нормально со мной всё! — крикнула она. — Ладно! — подхватил он, глубоко вдохнул и опустил голову, — Самец боялся… Что самка умрёт, — у Эммы что-то ёкнуло в груди, хотелось обнять его, но слова Верховного о его гареме, заставляли остыть. — Не умерла же, — буркнула она. — И хорошо! Пойдём обратно только вечером. И будем двигаться только вечером, и если надо, ночью тоже! — Как хочешь, — равнодушно сказала она, и Око нахмурил бровные дуги над глазами. Поведение Эммы вдруг изменилось. Говорила неправильные слова. — Я вас прерву? — решил Верховный влезть в их спор, а то ещё дом его разнесут на части, — Мой народ хочет отпраздновать избавление от К’ханаде. Пойдёте? — осторожно спросил он, подгибая длинную шею, чтобы голова была ниже. — Нет, — отрезал Яутжа, потом глянул в глаза Эммы, — Хочешь пойти? — Хочу, — упрямо сказала она, а в груди всё что-то сжимало, кричало: «Предатель!» — Тогда мы пойдём, — прострекотал Око. — Можешь не идти, если не хочешь, — грубо сказала Уманка, что даже Око удивился. — Пойду, — строго сказал он. — Ты же не хотел. — Самец обязан защищать самку. — Не обязан, тут безопасно. — Если самец сказал что пойдёт — значит пойдёт, — строже сказал он, чуть рыча. — Как хочешь, — равнодушно ответила она, с ноткой злости. — Э-э-э-м-м-м, — издал звук Верховный, чтобы снова остановить их ссору. Негоже такой необычной паре разделяться, они же тут строят настоящую историю ломающую стереотип о холодных Яутжей! — Арбитр должен вымыть кровь с себя. Проследуйте за мной, — предложил Верховный, ломано улыбаясь. Око совершенно не хотел покидать вновь воскресшую Уманку. — Иди, давай, — толкала она его в плечо. Он поднялся, что Верховный отошёл на пару шагов. Эмма же не дрогнула от быстрых увеличившихся размеров. — Самец скоро, — прострекотал он, а Эмма только угукнула. Око оставил самку, уходя в след Верховному, но часто оглядывался, убеждая себя, что та ничего не сделает без присмотра, и точно не подвергнется опасности. Его же собаки давно утомились и без задних ног спали у входа в церковь. — Уважаемый Арбитр, — обратился Верховный, боясь даже заглянуть за спину, — Кто для вас эта Уманка? — Вас не касается, — только из-за обращения «вас» Верховный понял, что сделал слишком большой жест добра для этого Яутжа, — Это только моё дело. — Вы так к ней относитесь… Больше к чем простой самке, — но Арбитр промолчал, — Мне очень любопытна эта история. — Из-за любопытства Вы можете умереть. Не суйте нос туда, куда не следует, — прорычал эти слова Око. — С ней вы один, без неё совершенно другой. Удивительно! — Верховный, я ещё испытываю желание убивать, не вынуждай меня сожалеть о смерти спасителя моей самки. — Простите, конечно, — сказал Святой, и внутренне улыбался этому. Слишком мило получается. Да и то, что теперь к нему один из расы Яутжей уважительно относится, и называет «спасителем самки Яутжа» заставляет гордиться собой. Пускай, поводов для этого найти не мог. Направляя Арбитра в одну из купален, Верховный решил подождать рядом. Купальня состояла из углублённости, куда падает небольшой водопад. Око скорее снял с себя всё оружие, залез в воду, смывая с себя всю застывшую кровь, а после, встряхнув своей гривой, взял оружие обратно. Верховный оценивающе оглядел его с ног до головы, потом подумал: «И так сойдёт», так как запах аммиака достаточно проблемно с себя смыть, повёл Яутжа обратно. Уманка доела предложенные фрукты и ожидала этих двоих. А когда они подошли, подняла голову. — Так быстро? — удивилась она, — А мне можно тоже искупаться? — Зачем? На Эм-м-ме нет крови, — не понимал Око. — Я вспотела! — И оттого вкуснее пахнешь, — подметил Яутжа, дрогнув мандибулами. — Всё равно, тоже хочу! — Тогда чего с самцом не пошла? — С тобой купаться? — нахмурила она брови, и слегка покраснела. — А что тут такого? — Ну… — девушка опустила глаза, — Я же буду там голая… — И? Не видел самку обнажённой что ли? — спросил Яутжа, потом как подхватит её за талию, положит на плечо, что Верховный подскочил с места. — Поставь меня! Сама дойду! — кричала она. — Дойдёт, как же, — усмехнулся Око и повернулся лицом к Святому, — Мы сами. — Конечно-конечно, у меня тут и так много дел! Оставайтесь здесь столько, сколько захотите, мы вам всегда рады! — Ага, — согласился Око, и унёс на плече Уманку. Верховный выдохнул, цокнул, улыбнулся и пошёл на улицу, наблюдать за тем, как там поживает их праздник. — Око! — кричала девушка, — Ну поставь! — Нет, самец хочет нести самку. — Эгоист! — Эгоист, — согласился он с ней. — Круглый эгоист! — Круглый-круглый, — прострекотал он в смехе. — Варвар! — Варвар. — Ну поставь… — умоляла она, но Око был непреклонен. — Нет, — отказал он, верхние жвалы всё поднимались верх от улыбки. И когда они дошли до купальни, Эмму поставил у водопада. Она стояла с надутыми щеками, — И что это за выражение лица? — Возмущение, — прошипела она. — Коммуникационный аппарат давай, возмущённая, — протянул он руку. Девушка со злостью отдала браслет и наушник, совершенно перестав понимать этот стрекот и рычание. Она знала, что сколько бы не старалась выучить, точно никогда не поймёт их язык! То же касалось и Око, который представить себе не смог, как сможет говорить на их трудном языке. Эмма выставила руку к водопаду, а вода была такой тёплой, приятной на ощупь. — Будешь тут стоять? — спросила она, не поворачивая к нему голову, в ответ услышала лишь непонятный стрекот, что означал: «Я всё равно не понимаю, что ты говоришь», — Ну и ладно, — буркнула она упрямо, снимая тогу с себя. Тёплая вода приятно обволакивало тело. Снимая всё усталость этого путешествия, она тяжело выдохнула.       Око не смог сдержаться сделать этого, и тронул её бок. Девушка от неожиданности что-то защебетала, что и позабавило Яутжа, поэтому он повторил движение, только на этот раз, тронув ягодицу. Эмма махнула на него рукой, игнорируя его прикосновения, а он всё приставал, так как нравилась её мягкость. Потом он пошёл дальше, слегка щипая её ляжки. Девушка держалась, не кричала, но это! Пискнула, шлёпнула его по руке. Он застрекотал в смехе, так как удар был такой слабый, что он подумал, она его погладила!       Прекратил он приставать, стоял-стоял, очарованный её красотой, и понял, что спариваться был бы сейчас не против, но смотреть на неё, восхищаться, было уже близко со спариванием… Нет, это было куда ближе животного спаривания, это было другое. Нечто, что пело в его груди тем же щебетанием, которое издаёт самка. Он бы вечность смотрел на неё… Именно это она называла красотой тогда? Если это и есть красота, то она великолепна… Великолепна просто видом.       Когда Эмма закончила нежится в воде, решила немного высохнуть. Око уже дал наушник и браслет. — Я думала, ты займёшься со мной… Сексом… — проговорила она тихо, Яут усмехнулся. — Потому что самец трогал самку? — Да. — Самец просто смотрел. — И ничего не захотелось? — она загадочно посмотрела на него, что у Око душа в пятки ушла. Словно она поймала его на какой-то лжи. — Захотелось, — сказал он правду, — Но самец же не знает, хочет ли самка. — У вас в расе силой не берут? — Кого? — не понял Око. — Ну… Самок… Не принуждаете? — Око застрекотал от смеха вновь. Он стал чаще замечать за собой, что смеётся. А когда-то от него даже улыбки нельзя было дождаться. — Нет, у нас наоборот. Самки принуждают, — признался он, и не видел ничего здесь зазорного, обычное дело. — О-о-о, — удивлённо протянула она, — У вас же там самки большие, да? — Да. — Поэтому принуждают… Страшные самки? Я не про внешность, а про поведение, — уточнила она. Яутжа кивнул. — Да, не то слово. — Понятно… — закончила она на этом разговор и натянула на себя тогу, чем расстроила Око. Хотя он понимал, что должен ценить их традиции и культуру, и всё же… Не было бы легче ходить обнажённым?! Не холодно же!       Они вышли из купальни, направляясь к выходу. Солнце, оказалось, уже село. Выглядывала луна. Вокруг было много огней, гулял народ Тет-а-тет рядом со столами, украшенных чудными цветами и разнообразной едой. К ним подошёл Верховный. — Этот праздник в честь вас. Вы наши гости, — добро сказал он, обведя рукой на всю деревню. Любопытные глаза так и бросались на Уманку, но тут же отводились, когда видели рядом Яутжа. Девушка слышала ржание лошадей рядом, видела эти расплывшиеся фонари и силуэт Верховного. Она не могла не схватиться за руку Око, на что и обратил внимание Яутжа. — Самка же сказала, тут безопасно, — подстрекнул её Око. — Я слепая, а не трусишка! Как я буду ходить тут без тебя? — спросила она, скрывая смущение. Око улыбнулся. — Приятного времяпровождения, — пожелал им Верховный, отходя к своим.       Большую часть вечера, Арбитр и его самка-Уманка ходили по празднику, что и был организован у церкви. Прохожие провожали их удивлёнными взглядами, подавляли желание познакомиться с необычным существом, что так доверительно держался за руку самого крупного в их маленьком обществе. А Эмма, позабыв все обиды на Око, тянула его то туда, то сюда, желала всё попробовать на вкус, спрашивала: «А это что?», «А это?», «А можно попробовать?», «А это возьмём с собой?» и далее. Яутжа умилялся, следовал всем её прихотям, и это несвойственное ему тепло, к которой он привык, расползалась в груди, как разгоревшийся огонь в печи. И когда Эмма уже успела всё-всё попробовать тут, нахватать подарков от народа самаритян, утомилась. Око предложил ей сесть на одно из скамеек, что был недалеко от фонтана, украшенного разными символами, которых и сам не понимал. — Было весело и вкусно! — сказала девушка вдохновённо, болтая ногами, — Хотела бы я точно видеть этот мир… Жаль что не могу… — Тогда мы снова тут побываем, — предложил Око, — Сюда не трудно добраться… — и замолчал. Он вовсе забыл его изначальную задачу, которую поставил сразу, как увидел Эмму — отправить её обратно домой. И сама Эмма понимала, что ей надо домой и Око это пообещал. — Только вот… — Сегодня прохладно, это хорошо, — перебил её Око. Он не хотел слышать об этом ни слова. Он не хочет слышать это из уст Уманки. Не хочет, чтобы она сказала, как хочет домой и надо вернутся на Землю. Не хочет. Нет. Точно нет. — Да, — подхватила она его настрой, потому что этих слов сказать слишком сложно, и вспомнила слова Верховного, — Я тут… Услышала… — трудно получалось его об этом спросить, — Что у тебя есть гарем, — произнесла она тихо. — Что? — в непонимании посмотрел на неё Око. Он не понимал, зачем ей это. — Гарем у тебя, есть? — осторожно спросила она. — Зачем он самке? — Нет, мне он вообще не нужен! — оправдалась она, — Просто ответь. — Нет, — девушка хотела бы улыбнутся, но поторопилась не радоваться. Как-то неправильно радоваться. Ведь… Да бывает, что пару раз переспишь с кем-то и на этом отношения закончатся. Кто знает, что может означать только один раз у самца расы, у которых в норме, что есть гарем. — Почему? — и не могла не поинтересоваться причиной. — Зачем Эм-м-ме знать? — Я так хочу. — Эгоист. — Эгоист, — согласилась она, кивая, — Так почему? — Самцу стыдно этого говорить, — отвёл он от неё взгляд. — Стыдно? — удивилась девушка, — Что может быть такого стыдного? — Гарем… Разбежался, — выдавил он из себя признание, отворачивая голову от неё. Он действительного этого стыдился, но не сожалел. Скорее, равнодушен был к этой ситуации. Девушка усмехнулась, не смогла сдержать радости. — Куда это он… Разбежался? — улыбалась она, — Чего это он разбежался-то? — Самцу не нравился гарем. — То есть, сами девушки? — То есть, сам гон, — ответил он правдой. — Не нравиться гон? — спросила она, глянув на него, но наткнулась взглядом на его затылок. Пускай они и сидели, она очень проигрывала в его росте. Поэтому, встала на скамейку, когда не дождалась от него ответа, и бережно взяла за жвалу, потянув к себе. Лицо Яутжа повернулось к ней. Она не ожидала, что его лицо станет ещё чётче. Она видела эти мандибулы, эти клыки, эти глаза цвета луны… Она подавила в себе этот неожиданный страх. Странно начать боятся внешности того, кто всё это время был рядом, кому ты доверил свою жизнь и тело. — Да, — ответил он, и смотрел точно в глаза. Зрение потихоньку проявлялось. Мир вокруг становился всё чётче и чётче в эту секунду. Словно кто-то с её глаз снимал по одной, толсто сложенной, пелену. Она с замиранием сердца дожидалась, чаще моргала, чтобы ускорить процесс… И вот он, мир, чёткий и ясный, и чудовище, страшное внешностью, смотрел в её глаза с обожанием, с пульсирующими зрачками. Она не могла поверить, что её Око был таким… Ком страха опасно потянул внизу, уступая месту теплому ощущению в сердце. Это было не правильно — она понимала, но ничего сделать уже с этим не могла, — Самка чего? — прострекотал он, и она видела, как жвалы из-за этого задвигались в волнении, — Самке плохо? — Да… — ответила она, не отрывая глаз именно от лунных глаз Око. Они были такими бело-серыми, что восхищало. Потом глаза прошлись по этим же рожкам, у основания которого росли дреды. По этим клыкам, к которым снова хотелось притронутся, только губами. По этим жвалам, которые приятно копошились когда-то в её волосах. Рука потянулась к его волосам и осторожно притронулись, чтобы убедится, да, это Око. — С самкой всё хорошо, — убедился Яутжа, когда оглядел её тело и вернулся к глазам. Они так активно двигались, словно рассматривали что-то, и только когда он понял, что Уманка-то видит, когда жвалы раскрылись от шока, девушка неожиданно, неловко, прижала свои губы к его носовой складке. Он замер. Атака? Непохоже, что девушка старалась его укусить. Нет. Она прижалась своими пухлыми губами к его рту, и когда уже отстранилась, она краснела, — Что это? — Поцелуй, — сказала она тихо и улыбнулась. Но переводчик выдал это, как *непереводимо* — Самец не знает что это, — признался Яутжа, — Самка видит самца? — Да, — кивнула девушка. — Самке страшно? — Нет. — Самец отвратителен самке? — Нет. — Самка уверена в этом? — Да, — отвечала девушка с несползающей улыбкой. — Тогда всё хорошо.