В то же время.
Я обернулась, убеждаясь что Око ушёл… Он действительно ушёл… Отныне, он будет мёртв для меня… Его больше нет в моей жизни. И эти два месяца проведённые с ним, будут хранится в воспоминаниях, рядом с родителями. Он — моя семья. Он — новая моя семья, которая тоже умерла. Останавливаясь у дороги, где машины пролетали мимо меня, подняла руку, сжала кулак и выперла большой палец верх. Надеюсь, кто-то меня отвезет домой. Домой… Я словно там давно не была… Хотя я не скучала особо, но хотелось именно туда. Теперь… Я обязана начать новую жизнь. Новую После жизнь… Ха-ха… Не представляю, как вообще я буду дальше жить. Даже не знаю, что я вообще буду делать тут. Мне здесь даже никто не нужен. Зачем возвращаться? Око… Как ты посмел оставить меня? Мне не от какого другого самца не нужны дети, я хочу детей от тебя, пускай это не реально… Почему люди живут так мало? Почему?.. Остановилась одна из машин. За рулём сидела простая девушка, которая смотрела на меня с изумлением. Открывая мне переднюю дверь, я села на сидение, пристёгиваясь, прижимая к себе рюкзак. Девушка оглядела меня. Мне понятна её реакция. Холодным вечером, рядом с лесом, на километры от всех населённых пунктов, к ней садится девушка, в майке и пижамных штанах, с обнажёнными ногами. Я посмотрела на неё, она отвела взгляд и тронулась с места. — Ты… Откуда такая? — спросила она на родном, английском, чистом языке, что немного приободрило, и всё же… Расстроило. Хочу дальше говорить на Яутжевском, а не на Умановском… Я немного подумала, не говорить же ей всю правду? — Хожу во сне, — сказала я с акцентом, и только поняла, как же быстро я отучилась говорить на человеческом. — Понятно, — она понимающе кивнула, — И часто так? — Сегодня впервые так далеко ушла. — Никто не присматривает? — Некому. — Ну ты… Запирай двери, — посоветовала она, — Где живёшь? — я указала адрес. Девушка любезно молчала всё время, отвезла к дому, пожелала удачи и уехала. А я стояла на месте, глядя на небольшой дом среди остальных, точно таких же, домов. На станции «За крайне» дома были разные… Пройдясь по дорожке к дому, взяла запасной ключ под ковром, и заметила газету, старую, на первой странице было моё фото и объявление о пропажи: «Эмма Бейкер. 26 лет. Белая девушка. Вышла из больницы по улице Бруско-стрит с бинтом на глазах. Слепая. Уехала на такси по шассе Футхилл. Машина остановилась у дерева. Водитель рассказал, что на них напало дикое животное, похожее на медведя, утащила девушку в лес. Поиски девушки продолжаются. Если Вы увидите эту девушку, сообщите в полицию или по телефону — 555-333-64». Ого, да я в газеты попала. Принимая это равнодушно, оттолкнула газету в сторону на крыльце, открыла дверь дома, и включила свет. Тут холодно. Очень холодно, не то что на корабле Око. Там всегда была одинаковая температура и мне это нравилось… Око… Ноги бессильно упали. Нет! Я больше не могу держаться! Не могу! — Око! — крикнула я пустому дому, — Забери меня! Забери-забери-забери-забери! Вернись обратно! Ко мне! Прошу!На следующий день.
Я не знаю сколько лежу с открытыми глазами на кровати. Был вечер, теперь утро… Пусто глядела в стену. Не было мыслей. Не было сил. Не было чувств. Всё стало так серо… Всё потеряло свои цвета. Эта искусственная ёлка, которую я всегда забывала убрать со своей комнаты. Фото моих родителей в чёрной рамке. Бежевый деревянный шкаф. Красное пастельное бельё. Стол, на котором стоял белый компьютер… Всё потеряло ценность своей важности. Потеряло облик обыденной жизни. Не хватало мне Око… Его горячего тела, льнущего к моей спине. Жвал, копошащихся в моих волосах. Тяжёлой руки, накрывающий мою грудь, иногда сжимая её, потому что она была мягкой. Ног, о которые я всегда чесала пятку, потому что они были шершавые, ха-ха-ха… По щеке прошлись горячие слёзы, такие болезненные, словно кипяток… Каждый раз, когда я прикрываю глаза, чувствовала его кожу… Его руку… Его жвалы… Но тянущаяся рука к нему, находит лишь только пустоту и одиночество. Затягивает в мрачный круг, в эту постоянную проклятую петлю… Я не хочу жить… Без него, нет моей жизни… Я даже встретится и поговорить с ним не могу… Плохо слышала звон телефона. Он был где-то в портфеле, который я оставила у входной двери. Он звенел так глухо… Выдохнув, я решила всё же встать. Забавно, я успела даже раздеться? Всегда ложилась голой спать с Око, потому что было жарко в одежде. Пройдя короткий коридор быстро, я открыла рюкзак. Телефон звенел где-то на дне, а сверху лежали черепа К’харат с символами… — Я… — стала я читать одну из символов, они все были одинаковыми, складываясь в одно слово каждый раз, как иероглифы, — Люблю тебя… — я зажмурила глаза, опуская вновь ослабевшие руки… Он всё время писал только одно предложение, на черепах, покрывая их этими символами, — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, — читала я каждый, на одном из черепов. Взяв другой, там были другие, — Самка Лунного взгляда… Самка Лунного взгляда, самка Лунного взгляда, — действительно понимаешь только сейчас, как была ему я дорога… Он и сам не хотел выпускать меня… Ему пришлось, ради меня… Глупый Око… — Глупая самка Серебряного взгляда… — прочитала я на внутренней стороне одного из черепов, — Я люблю тебя, глупая Эм-м-ма… — и моё имя написал на английском… Боже… Око… Я уже разревелась в голос. Символы расплывались в глазах, как тогда, когда я сняла повязку… А звонок всё не утихал. Вытирая слёзы, вдохнув полной грудью, достала телефон. Как давно он не звонил, и как давно им я не пользовалась. Видимо, сеть поймалась и теперь остальным понятно, что я вернулась. Ещё 15% на телефоне. Я посмотрела историю: «40 пропущенных Доктор Клен. 28 пропущенных Полиция. 66 пропущенных Начальник. 39 пропущенных Рюря»… Рюря… Хех… Робина совершенно забыла. После смерти родителей познакомились на работе, и он ухаживал за мной, приглашал на обед. Я знала, что он хотел завести со мной отношения, но я на него совсем не обращала внимания. Полностью погружённая в своё прошлое. Перезвонив ему, я только приложила телефон к уху, и ощутила, что что-то мешается… Наушник… Родненький наушник… А на запястье браслет… Совершенно забыла о них… — Эмма! Эмма! — кричали с телефона. Снимая наушник, снова приложила телефон к уху. — Алло? — Эмма! Господи, это правда ты! Где ты была всё это время?! Мы все беспокоились! Где ты?! Всё хорошо?! — кричал он в трубку с беспокойством, что мне даже пришлось отпрянуть. — Да-да, всё нормально, я дома. — Я буду у тебя через 5 минут! — хотела бы сказать нет, да только он уже скинул меня. Эх… Пойду одеваться тогда? Схватив рюкзак, потопала в комнату, нашла в шкафу свои вещи… Их мне и не хватало на «Ласточке»… — Ласточка, — прострекотала я, и еле улыбнулась, — Лунный взгляд. Преследователь. Тет-а-тет. Рай-рай. Нар’уда. Яутжа, — стрекотала я слова, пока одевалась. Я никогда не забуду этот язык. Никогда не хочу его забывать. Никогда. Одевшись, взяла черепа, и разложила их на самом видном месте. Плевать что скажут и спросят другие, это трофеи, это то, что не убило любимого, это его подарок, подарок его самке. Налила себе кофе, которого тоже мне не хватало, села за стол и стала ждать. У меня теперь такое ощущение, что я всегда жду. Жду всё время чего-то. Жду и жду… В дверь постучали. Я лениво встала, открыла дверь гостю… Гостю… На пороге стоял Робин, светловолосый парень моего возраста, с вечно вьющемся волосами и карими глазами с длинными ресницами. Человек... Он с шоком осмотрел меня. Видно, на моём лице изображалась пережитая ночь. — Ты как? — спросил он напугано. — Заходи, — пригласила я, и мы вернулись обратно на кухню. Я и ему налила кофе, поставила перед ним горячую кружку, и села на своё место, попивая напиток. — Ты как? — переспросил он снова, я посмотрела на него устало, он такой простой… Не в плохом смысле! Всегда считала его привлекательным, обаятельным парнишкой, даже излишне милым и любвеобильным, но… Внешность Око уже стёрла все красивые лица знаменитостей на обложках глянцевых журналов, и теперь кажется, никто необычнее Око не может выглядеть. Он… Око… Я бы не сказала, что красивый, так как стандарты эталонов привили с детства. Око притягивал именно своей необыкновенностью, для меня, своей странностью… Теперь Робин стал слишком простым, одинаковым, даже с его веснушками и кучерявостью волос. — Нормально, — тихо ответила я, сил не хватало сделать его громче. — Нет, ненормально, — отрезал он, — Я же вижу, что ты вся… — он посмотрел на мои руки и ноги, даже за месяц синяки после Грязной крови не прошли… А… Или это синяки с тренировок, которые вылизывал Око?.. — Ты вся в синяках! Тебя что, похитили?! Сказали, что это был медведь, но я в это не верю! Какие медведи рядом с городом?! — Успокойся, — твёрдо сказала я, — Я сказала, что у меня всё нормально. — Лжёшь. — И что. Я так хочу. Эгоист, — сказала я, и ожидала согласного «эгоист», но не последовало. Он — не Око. — Ты меня пугаешь… Чего сразу в полицию не пошла? — Оно мне надо? — Да! Тебя же похитили! — Ничего страшного не произошло. Я жива и здорова. Не раздувай из мухи слона, — ответила я как-то грубо. — Может тогда в больницу? Доктор Клен теперь винит себя за твою пропажу. — Я ему потом позвоню, — и конечно я солгала, — Что ты тут делаешь? — Ты не являлась на работу два месяца, как думаешь, начальник будет сидеть сложа руки? — Вы делаете из этого большую трагедию. — Эмма! — крикнул он неожиданно, а я даже не дрогнула. А когда-то… Видела в нём чёрного человека… Хотя, сейчас он даже не пугал своим видом. Будь под два метра роста, с оскалом как у Грязной крови, тогда да-а-а… А тут? Миленький мальчик разозлился, — Где ты всё время была?! — Если расскажу, ты не поверишь в мои слова, — он сложил руки на груди. — Давай. — Хорошо… — и я рассказала всё своё путешествие в космосе с Око. От начала, как К’хала меня украла, как я слепой гуляла по кораблю, как не знала о том, кто заботился обо мне, до конца, как меня чуть не износиловал Грязная кровь, как прилетели на Землю и я рассталась с Око. Не могла я про всё говорить холодно… Потому что с этим, ворошила и воспоминания. Стыдно, даже успела немного поплакать перед ним, а Робин всё время молчал, и с каждой минутой, его лицо хмурилось, затмеваясь тучами, — Привезли меня домой и наследующий день появился ты, — закончила я. Рюря выслушал меня, кивнул, и облегчился в лице. — Ты чокнулась, — сказал он первое, после моего рассказа. Я неловко улыбнулась. — А как ты хотел? — Правду. — Она и есть эта правда. — Доказать сможешь? — я встала, поманила за собой рукой, и остановилась у черепов. Парень с интересом их оглядел, потом потрогал, повертел в руках, рассматривая символы. — Мой дед охотник, — начал он, когда смотрел на черепа, — На лето уезжал к нему… Он учил разделывать тела животных. Я больше всего любил коллекционировать черепа. — Как Яутжи, — подметила я с улыбкой, он сжал губы, а брови нахмурились. — Разделку и полирование черепов я везде узнаю. Они настоящие… Их сами сделали… Око, да? — спросил он, я кивнула, — Никому об этом больше не говорила? — Да кто поверит? И тебе тоже никто. Я спрячу черепа, закопаю, но никто не должен знать о других расах. Люди… Ещё не готовы к этому, — тихо процитировала я Око. — Я не собирался рассказывать, но вся твоя история… Хоть фильм снимай или пиши книгу… Это реально с тобой произошло? — я опустила глаза. — И хотела бы, чтобы никогда не заканчивалось. — Он правильно поступил, — вдруг стал защищать Рюря Око, что я даже удивилась, — Он отправил тебя обратно, потому что по твоей истории, могу посудить, что так не безопасно тебе. — И что?! Хочу обратно! К Око! — я чувствовала, как сердце сжимается, раздирается на куски, — Я знаю, что могу умереть, но я очень хочу! Хочу! Но нельзя… — Робин стоял, смотрел с сожалением. — Это лучше, если бы тебя медведь убил, — и прокашлялся, — А может быть и хуже. — Ну спасибо, — недовольно сказала я. — Всё равно с трудом верится в эту сказку, но черепа это доказывают. Никто так искусно не мог их выделать, как только профессиональный охотник… А может тебя наркотиками напичкали? — Тогда зачем вернули? — Эм… Не знаю. У маньяков голове всякое творится… Что теперь будешь делать? — спросил он, и я улыбнулась. Обычно, это я задавала такой вопрос Око. — Начну новую жизнь?.. Если честно, я беспонятия, как жить дальше. Как начать снова работать? Как начать снова общаться с людьми? Как видеть свой привычный, но уже чужой мир? Я не знаю-не знаю… — я прошлась рукой по глазам, стараясь вытереть эту усталость. — Обратись к психологу. И в полицию тоже, вдруг маньяк, который мог бы сделать тебе эти львиные черепа, где-то рядом прячется? — Робин — нет… — всё же он не верит. А кто вообще в это поверит? — Что нет? Это серьёзно Эмма! Тебя напичкали наркотиками, тебе это почудилось, а маньяк тобой, видно, развлекался, а потом вернул! Может, у него подчерк такой?! Дарить львиные черепа жертвам?! — Это К’харат… Ладно, забудь. Никому я не пойду… Скажи начальнику, что я возвращаюсь на работу завтра, — я стала его толкать к выходу, и я приложила слишком много силы для этого, отчего казалось, он очень лёгкий. — Обратись в полицию! — крикнул он, когда я захлопнула перед его носом дверь. Обращусь-обращусь…Спустя неделю…
Скажу честно, не скрывая — жизнь у меня пошла не очень… Работа-то шла, и спасибо ей перестала так сильно погружаться в себя. Полиция только вчера от меня отцепилась, расспрашивая про маньяка… Легенду взяла от Робина, потому что это действительно самая понятная для них история, нежели про Око-Арбитра Яутжу на Нар’уде. Про черепа уже ничего не стала говорить, ещё отберут, как зацепку, а там и раскроется про космос, и что черепа не принадлежат не одному виду животных на Земле, ещё увезут в Зону 51, тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо. Стала ходить своими ногами до работы и обратно. Люди… Кругом люди… Ни Тет-а-тет, ни Рай-рай, ни других рас не было видно. Они стали все, как на одно лицо. Часто говорят фразу: «Серая масса» — чтобы обидеть общество, но я стала воспринимать слова по-другому. Серая масса — хорошо лепилась к людям, что мне встречаются. Все они такие однообразные, похожие друг на друга. Пускай цвет глаз, разные волосы, разница роста и другое отличало их друг от друга, они всё равно сливались в одну массу, именно что серую, обесцветились в моих глазах. Когда сижу дома, всё время мерещится Око, как какая-то галлюцинация… Полиция посоветовала мне психолога, а тот прописал мне таблетки, но их я выкидывала. Пусть мерещится, мне хочется видеть его снова и снова. Пусть доведёт до сумасшествия, я хотя бы рядом с ним в сознании и во снах. Ах, сны! Как те прекрасны! Мы лежим на траве, рядом с озером на «За крайне», было не жарко, дул ветер, и я лежу на нём, прижимаюсь к груди и шепчу слова: «Я люблю тебя» — и каждый раз просыпаюсь со слезами… Как тяжело далось мне расставание, однако…Спустя ещё три дня…
— Эмма! — крикнул меня позади Робин, когда мы возвращались поздно вечером домой. Начальник просил меня уйти по-раньше, не задерживаться, так как беспокоился о моём подавленном состоянии, но я его убеждала в обратном и всё равно осталась работать дальше. Скоро лето… Бесконечное лето… Жаркое лето… И что мне делать во время этого? — Эмма! — крикнул снова позади меня Робин, и закатив глаза, обернулась. Он немного надоедал своей опекой. Решил, что если знаком со мной, а никого нет рядом, то должен присматривать за мной. — Что? — недовольно сказала я, и даже получилось как-то грубо. В последнее время, я стала слишком жёсткой ко всем, кто общался со мной. Все кивали, понимали, что маньяк меня там украл. Никто не крал меня! Я просто… Хочу к Око… — Я провожу тебя до дома, — он пошёл рядом. — Не надо, сама дойду. — Не боишься, что кто-то украдёт? — После Грязной крови, никто мне больше не страшен, — отмахнулась я рукой, всё продолжая доказывать свою правду. Истинную правду. — Да-да, — пропустил он слова мимо ушей, и я выдохнула, посмотрев в его глаза. Может, и начать с ним встречаться, неплохая альтернатива, чтобы отвлечься, но тогда я ему сделаю больно, если он влюбится в меня. А может, с годами, и я к нему не буду равнодушна? Всё равно… С Око больше не встретимся, кроме снов… Так что… Чёрт… Да что я делаю… Разубеждаю себя, вру… Я просто хочу назад, хочу домой «Ласточку», хочу прижаться к Око… Эти мысли, эта ноющая боль в груди меня скоро убьёт… Скоро проснусь в один прекрасный момент и пойму, что жить не хочу… Что захочу умереть… И я действительно это сделаю… Этот день не далеко. И я ощущаю, как тяжёлые шаги моей смерти приближаются ко мне… Тяжёлые шаги… До слёз знакомые мне… — Око? — Эм-м-ма.