Падение

В обязанности старосты школы входило патрулирование коридоров во время каникул. Занятие отнюдь не из весёлых, ведь после комендантского часа мало кто слонялся по пустынному замку. В надежде немного скоротать время и скрасить скучный вечер в компании мрачных коридоров, Том взял с собой книгу. Если бы Риддл захватил что-нибудь поинтереснее, он бы наверняка не обратил внимания на странные звуки, доносившиеся из какого-то кабинета в восточном крыле. Том достал палочку и, стараясь остаться незамеченным, осторожно взмахнул рукой и бесшумно переместил книгу обратно в общежитие, применив заклятие исчезновения. Сперва он посчитал, что во всём виноват Пивз. Наверняка несносное создание решило снова взяться за старое и немного похулиганить, но с каждым шагом по направлению к приоткрытой двери Том убеждался, что дело вовсе не в маленьком полтергейсте. Он незаметно подкрался к кабинету и, заглянув в дверной проём, замер на месте от неожиданности. Увиденное отключило разум и стёрло из головы все мысли, напуская на сознание туманную пелену. Перед Томом открылся вид на Гермиону Грейнджер, вальяжно раскинувшуюся на парте в кабинете. Спиной она прижималась к столешнице, смятая блузка болталась где-то на уровне бёдер, а широко разведённые ноги не оставляли сомнений в том, что происходило по ту сторону двери. В кабинете царила темнота, но лунный свет, пробивающийся сквозь большое витражное окно, очерчивал чёткий силуэт Гермионы, призывно выгибающей спину. Пальцы её путались в волосах человека, чьё лицо уткнулось в пространство между обнажённых ног. Возможно, Тому никогда не доводилось… в общем, сделать то, свидетелем чего он только что стал, но новичком в сексе он себя не считал. Он не раз слышал россказни глупых сокурсников с бушующими гормонами и ребят из приюта, поэтому примерно знал, каким образом происходил сам процесс. Но откровенная сцена здесь, буквально под самым носом, да ещё и с объектом его одержимости, заставила Тома ощутить… С губ Гермионы сорвался глубокий протяжный стон. Колени Тома подкосились, он едва не полетел лицом вперёд, сшибая на своём пути дверь. Но в последнюю секунду он кончиками пальцев успел зацепиться за раму и устоять на ногах. Смотреть на неё в таком виде оказалось непросто. Гермиона Грейнджер в подобном положении заставляла его ощущать слабость. И гнев, и ярость, ведь ей доставлял удовольствие совсем другой человек, не он, а кто-то другой. Как же Тому хотелось прекратить происходящее безумие, но ворваться в кабинет означало лишить себя возможности видеть её в совсем ином обличье. С целью убедиться, что к ним не подобралась ни одна живая душа, Том огляделся по сторонам и применил заклинание тишины на пространство вокруг, а на себя наложил дезиллюминационные чары. Он понимал, что придётся чем-то пожертвовать, и свой выбор уже сделал. В данной ситуации наименьшая из двух зол – возможность понаблюдать за Гермионой, хоть на месте её партнёра находился и не он. Нужно лишь всецело сосредоточить внимание на ней: на лице, украшенном веснушкам, груди и сводящих с ума звуках, а о существовании всего остального забыть. Том прислонил голову к дверному проёму, выбирая наилучший угол обзора. Отлично. Силуэт и лицо партнёра Гермионы скрылись из виду, зато сама она предстала перед ним во всей красе. Выгнутая дугой спина предоставила Тому долгожданное разрешение расстегнуть пряжку ремня. Очередной протяжный стон вынудил его запустить руку в трусы и сцепить пальцы на болезненно пульсирующем члене. Он двигался в такт её метаниям по столешнице. Мысли занимала лишь одна Гермиона Грейнджер: Том всё представлял, как меж её разведённых ног мог сейчас оказаться он. Как заставил бы девчонку выгнуть спину до хруста и умолять, просить о большем. Укусил бы её за внутреннюю сторону бедра и вынудил немощно вскрикнуть, вырвал бы из истерзанных губ стон, поцелуем стирая остатки боли. Не дал бы и секунды на передышку, заставляя вновь и вновь кричать, умолять остановиться, просить не прекращать и требовать продолжения, молить прикоснуться к самому чувствительному месту. Испить без остатка, пока не останется ничего, что она могла бы ему дать. Но что бы ни происходило, он всегда найдёт, чего её можно лишить. Иссушит и опустошит, никогда не перестанет забирать, ведь взамен отдаст ей всё, чего она когда-либо смела желать. Дыхание Гермионы становилось прерывистым и шумным, с каждым вдохом рука Тома двигалась всё быстрее и быстрее. Она приближалась к разрядке, а он вместе с ней, и ничего больше теперь уже не имело значения. Том сосредоточил всё своё внимание на одном ощущении, на сведённых к переносице бровях Грейнджер и слегка приоткрытых губах. Затуманенным взором он видел лишь элегантные движения бёдрами из стороны в сторону, навстречу чужому языку. Представлял, как с гулким стуком прижал бы девчонку к столешнице, посмей она сделать лишнее движение, пока он подводил бы её к пику. Зациклился лишь на… на… Гермиона зажала рот ладонью и заглушила последний, особенно громкий стон. Для его ушей он превратился в музыку. Том беспорядочно двигал рукой, ускоряя темп, ни секунды не сомневаясь, что вид Грейнджер – потрёпанный, расслабленный, довольный – последнее, что ему доведётся увидеть, прежде чем развернуться и удалиться в своём направлении. Но у судьбы на него оказались совсем другие планы. Парень у её ног, сокрытый в тени помещения, поднялся с колен и опустился к лицу Гермионы, медленно целуя её в губы. Рука скользнула под измятую рубашку, осторожно оглаживая грудь. Том открыл рот и шумно выдохнул, кончая прямо в руку, одновременно с чувством блаженства ощущая первородный ужас. В момент разрядки он увидел лицо парня, человека, который всего секунду назад ублажал Гермиону. Им оказался вовсе не парень, а Марго Друп.