***
— Значит, так, — Слепой наматывал на палец телефонный провод. — Через пару недель по определённым координатам придёт оружие. Мы его перепродадим по более высоким ценам в нашей стране, с огромной наценкой. Наша задача сейчас: действовать так тихо, чтобы никто не узнал, иначе мы потеряем огромные деньги, которых нам хватит до конца жизни. А тебе и так недолго осталось, — ухмыльнулся бандит. — Слышь, не выпендривайся! Мне, конечно, пятьдесят, но и тебе не двадцать! — парировал Оса. — А Стар я не вижу смысла убивать. Она так носится со своим очкариком, что ей не до нас. — Да ты запал! — подколол собеседника Слепой. — Вот и боишься её застрелить. А потом до него дошло. — Какой ещё очкарик? Братик маленький что ли? — Парень её. У них «баунти»¹ прямо трогательная, я аж зарыдал… Он короче и прикрыл её собой, когда я выстрелил. Я его в ногу ранил. Ботаник Ботаником, ей-богу. — Это хорошо. Нам это на руку играет. Если что, можно будет прессовать её, угрожая расправой над её недо-Ромео. В общем, пока всё идёт в нашу пользу, — заключил Слепой. — Бывай.***
Врач зашла в палату к Ботану. Он ещё лежал под капельницей, его глаза были закрыты, губы нервно подрагивали. Медработник открыла занавеску, и яркое майское солнышко заглянуло в палату, освещая всё помещение своими лучиками. Ботан сонно поморщился, привыкая к раздражающему яркому свету, но всё без толку. Ему все еще очень хотелось спать, но из-за решительных действий медработницы пришлось открыть глаза. — Вы очнулись. Поздравляю. Как самочувствие? — учтиво поинтересовалась доктор, садясь на кровать к Ботану. Влад отстранился, но тут же охнул от накрывшей его волны боли в ноге. — Вам нельзя вставать, — предупредили его. Ботан протёр глаза и решился сказать хотя бы что-то, чтобы его не сочли немым: — Мне делали операцию? — Да. Нужно было вытащить пулю, обработать рану во избежание сепсиса, и прочее такое. — Ко мне заходили? — Какой-то мужчина. Также нам звонила какая-то девушка с иностранным именем. Ботан сразу оживился от напоминания о возлюбленной. Оливия о нём не забыла! Она помнит! Она волнуется! «Ну а мужчина, скорее всего, с банды Оливии. Либо Сизый, либо Чёрный, либо Брайн», — решил Ботан, рассматривая свою забинтованную ногу. Зрелище, конечно, удовольствие не приносило. Ботан захотел снять повязки и посмотреть на то, что стало с его раной, но ему не дали этого сделать, едва не дав подзатыльник за такое. Ботан сразу зажмурился и сжался, становясь похожим на маленького уличного котёнка. — Кому мне позвонить и сказать, что ты очнулся? — спросила медсестра. — Оливии, — не раздумывая ни секунды сказал Ботан. Именно её голос он хотел услышать больше всего на свете сейчас. Он так сильно скучал, сам поражался, как можно так привыкнуть и привязаться к человеку всего за месяц. Ботаник считал, что такое возможно только в произведениях классической русской литературы, которые он так любил читать. — Хорошо.***
Громкий звон телефона, оказавшимся громом среди ясного неба, помог Оливии проснуться. Она подняла голову, с трудом продрала глаза и в конце концов ответила на вызов. — Здравствуйте, вы звонили вчера ночью относительно Владислава. Остатки сна мигом слетели с Стар. Она сразу же сообразила, о чём речь. — Здравствуйте, что с ним? — Очнулся. Очень вас ждёт. Так что вы можете к нему приехать в течение дня. Оливия закрыла себе рот ладонью, подавляя вопль счастья. Кошмар закончился. — Да, я приеду. Я обязательно приеду! — крикнула она в трубку, вскакивая и начиная одеваться. Оливия вообще планировала на первую встречу после произошедшего прийти красивой, сногсшибательной, с необычной причёской, накрашенными губами, в платье с вырезом, на каблуках, но сейчас ей было просто лень наводить марафет, да и тем более это всё оттягивало тот долгожданный момент… Она просто умылась, надела на себя рубашку, джинсы, прилизала кое-как волосы и побежала на автобусную остановку.***
Оливии не нужно было искать палату, где лежал Ботан: ей это сообщил Сизый. Она дошла до нужной двери и осторожно постучала. Ботаник допрыгал на одной ноге и открыл. Увидев Оливию, он не сдержал счастливой улыбки и вцепился в девушку так, будто моряк, вернувшийся с далёкого плавания. — Ботан, ты меня придушишь, — застенчиво сказала Оливия. — Или сломаешь ребро, в лучшем случае. Понимаю, ты рад, но всё-таки будь осторожнее. — Я тебя ждал! — Чувак… Ты только очнулся, а говоришь так, будто ещё три дня назад был в сознании. Разлука была коротка, — Оливия ещё не пришла в себя, пребывала в растерянности, поэтому холодно держалась с умником. — Ты не рада меня видеть? — испуганно спросил Ботан, теребя рубашку. — Рада. Очень рада. — Взгляд Оливии случайно упал на повреждённую конечность, и её сердце сжалось от невыносимой жалости к Ботанику. — Больно? — Немного. Ну, только когда на неё наступаю. Врачи запретили мне вставать. У меня была операция, представляешь? — Мне есть, что сказать тебе, — прервала больничные хроники Оливия. Ботан замер, боясь услышать нечто плохое. — Мне очень тяжело говорить это, так как это будет первый раз в моей жизни, когда я проявляю к кому-то нежность, и когда я получаю ее в ответ. Я очень переживала за тебя, пока ты тут лежал. Я ещё там, во время выстрела переживала. Я чуть с ума не сошла. Я не спала ночью. Мне было то хорошо, то плохо. Со мной такое впервые. Я даже не знаю, как на это реагировать. Я не мастер красивых речей, поэтому наслаждайся моим сумбурным выражением накопившихся чувств. Я поняла, что ты мне… — Оливия сделала огромную паузу, — дорог, — она с трудом выдавила из себя это слово, будто нечто непристойное. — Я очень скучала. Я ни по кому не скучала, а без тебя было… тип… плохо. Прям жутко. На стенку лезла бы, если бы умела. Хотя, ещё пару деньков, и залезла бы, как паук. Я очень виню себя в произошедшем. Я тебя, конечно, триста раз предупреждала, что моя жизнь полна опасностей, которые свалятся и на тебя, но я всё равно должна была там, в деревне, отшить тебя. Я конечно очень этого не хочу, я не хочу тебя терять, — она сделала безумное внутреннее усилие, — но я предоставляю тебе право выбора. Если ты боишься меня, моего образа жизни, ты имеешь право уйти. Я разорву с тобой общение, найду на это силы, я справлюсь. Я забуду о твоём существовании, ты тоже. Будем считать это неудачным курортным романом, интрижкой, чтобы не было скучно жить. Только хорошо подумай, ладно? — Она закончила говорить и подняла свои большие глаза шоколадного цвета на Ботана. Да, эти слова сейчас могут удивить вас. Оливия уже ведь твёрдо для себя решила, что никакого расставания быть не может априори. Однако сейчас, когда она увидела его травму, она поняла всю серьёзность ситуации и поняла, что этот вопрос придётся поднять, но с несколько другой формулировкой: должно было быть предоставление права выбора Ботанику, а не просто сухое постановление перед фактом. Ботан, когда услышал всю эту речь, обомлел, заморгал часто и даже приоткрыл рот от удивления. Он никак не ожидал, что всё дойдёт до такого. Это молчание, которое здесь повисло, давило на них обоих с необычайной силой. — Оливия, — наконец сказал Ботан. — Не говори ерунды. Я не хочу тебя терять. Ты мне тоже очень близка. Я испытываю такие же чувства по отношению к тебе, поэтому даже мысли не было о расставании! Это так глупо: терять такую любовь, которая даруется не каждому из-за каких-то трудностей. Мы вместе всё преодолеем! Лив, я тебя не брошу! Клянусь чем хочешь! Могу даже на крови, если потребуется. Оливия рассмеялась над серьёзностью Ботана. Ей стало немного легче, что этот тяжелый разговор совершился. — Не нужно на крови, лол. Я и так тебе верю. Просто чувствую, что ты мне не врёшь. — Оливия, а где я буду жить? У меня в Питере нет квартиры… — испуганно спросил Ботан. — Я думала, этот вопрос решился сам собой уже. У меня в «хрущёвке» будем тусить. У меня кровать двуспальная. Места хватит. Тем более, ты худенький, как тростиночка. А в следующем месяце я стрясу с «точек» деньги и купим тебе пианино. Будешь опять бренчать на нём. Только не по ночам, прошу. А летом, я канеш загадывать не хочу, — Оливия наивно улыбнулась. — Поедем в Гагры, отдохнём по-человечески, заживём. Просто сейчас придётся немного потерпеть. — Да, Гагры — это хорошо. Моя мама там отдыхала, в молодости, — вспомнил Ботан. — Ты не планируешь возобновлять с ней общение? — Оливия решила прояснить этот момент, воспользовавшись случаем. Ботан расстроился. Уголки губ опустились, он как-то затих. — Я думал позвонить ей, узнать, как у неё дела. Всё-таки это моя мама. Да, я с ней не буду любезничать, но хотя бы раз в месяц нужно интересоваться её жизнью. — Мне кажется, ей жаль, что так вышло. Она сто процентов жалеет обо всём, что она сказала тебе. Но слово не воробей, как известно, — ответила Стар, посмотрев в окно. — Как тебе палата? Врачи? — Палата хорошая. Я пока один. Врачи тоже вежливые. Правда, одна чуть не дала подзатыльник за то, что я попытался разбинтовать ногу. Она сильно чесалась. — Я её убью. Пошлю Сизого, пускай вставят заведующей. Как с миленьким будут носиться! — Краска злости залила лицо Оливии. Она очень разозлилась. — Верю! — Ботан рассмеялся, уронив голову ей на колени.***
Оливия провела с Ботаном весь день. Они смеялись, болтали, тискались, даже успели запечатлеть на губах друг друга поцелуи, от которых у Ботана в животе порхали бабочки. Друзья Стар пока сидели на квартире, пили и обсуждали дальнейшие планы. — Блин, водяра кончилась. И хлеб. Чёрный? — Брайн окликнул парня, который валялся на диване в полусонном состоянии. — Иди сгоняй! — Ладно, — нехотя ответил Чёрный, идя на улицу. Через полчаса он купил всё, что требовалось и уже собирался идти домой, но услышал интересный телефонный разговор…