***
Драко просматривает свои заявки, когда прибывает эльф. Он удивлённо поднимает глаза, отвлекаясь от особенно интригующего случая, когда волшебник расщепился прямо во время аппарации. Он просил, чтобы его не беспокоили, и Пидди знает это, поэтому она заламывает руки и пытается не рыдать. — Всё в порядке, Пидди, — устало говорит он, снимая очки и откладывая их в сторону. — Пожалуйста, не надо. Она судорожно вздыхает. — Пидди очень сожалеет, но у мастера Драко есть посетители, которые просят аудиенции, и они… очень настойчивы. Драко не мог не посмотреть на неё как-то странно, как будто она всё выдумала. Здесь его никто никогда не навещает. Он встречается с Панси только когда он во Франции, а Блейз живет в Неаполе, и никто из них не знает, что он здесь. Но нет, Пидди с трудом сдерживается, чтобы не крутить уши, пытаясь наказать себя за то, что потревожила его. — А их имена? — Миссис Грейнджер-Уизли и мистер Уизли, — произносит она дрожащим голосом. — Они в гостиной. Чувство лёгкой тревоги исчезает, ему на замену приходит интерес. — Спасибо. Пожалуйста, предложи им напитки и дай им знать, что я скоро выйду. Кивнув, она с треском скрывается из виду, и Драко берёт мгновение, чтобы прийти в себя. Внезапно ему кажется, что его одежда неправильно застёгнута; есть ощущение, что всё немного не так, как надо. Он закатывает рукава и накладывает на них заклинание для быстрого разглаживания, затем придаёт своим чертам лица нейтральности, прежде чем спуститься вниз по лестнице. Грейнджер и Уизли встают, когда он входит. Руки Грейнджер крепко сжаты перед ней, а в позе Уизли присутствует смутная агрессивность, но ни один из них не размахивает палочкой, поэтому Драко даже не потрудился вытащить свою. Он машет рукой в сторону дивана, на котором они сидели, и садится напротив них на другой. — Грейнджер, — спокойно приветствует он. — Уизли. Что я могу сделать для вас? Они снова садятся и обмениваются взглядами, наполненными невысказанными намерениями. Уизли открывает рот, а затем закрывает его, как раз в тот момент, когда Грейнджер начинает говорить. — Нам нужна твоя помощь. — Я так и предполагал, — мягко признаётся Драко. — Либо так, либо вы здесь за тем, чтобы осуществить давно назревшую месть, но это не похоже на то, что я знаю о каждом из вас. — Да? — бормочет Уизли. — И что же ты знаешь? — Расслабься, Уизли, это был комплимент, — мягко говорит Драко. — Что вы не из тех, кто ищет возмездия за действия, совершённые почти два десятилетия назад? Я признаю, что могу ошибаться. Честно говоря, я почти ничего не знаю. Я даже не знал наверняка, что вы были женаты, пока мой домовой эльф не назвал твою фамилию, Грейнджер. Кстати, поздравляю. — Спасибо, — говорит Грейнджер тоном, которого он никогда раньше не слышал от нее, лишённым всей её прежней неистовой самоуверенности. Её губы почти не шевелятся, она не смотрит ему в глаза, и он внезапно осознаёт, что его милая психопатическая тетушка пытала её прямо в этом холле, где они сейчас сидят. Его рот пересыхает, и он сглатывает. — Поскольку вы ещё не сказали мне, что вам нужно от меня, позвольте мне воспользоваться этой возможностью, чтобы ещё раз извиниться за свое поведение в школе и… и за её пределами, — добавляет он, немного запинаясь. — Я знаю, что вы оба получили мои письма — я был благодарен за твой ответ, Грейнджер, — но, вероятно, это то, что я должен был сказать лично давно. Грейнджер начинает качать головой в середине его речи, её густые волосы пляшут вокруг неё. — Ты уже извинился. Мы все двинулись дальше. Мы здесь сегодня не для этого. — Не хочешь посвятить меня? — осторожно спрашивает Драко. — Ты ведь целитель, да? — выпаливает Уизли, глаза его загораются от вызова. Драко склоняет голову, настороженно глядя на них. — Технически да, хотя я специализируюсь на… — Физиотерапии, — подхватывает Грейнджер, залезая в сумку, чтобы вытащить папку и передать ему. Его рука забирает её автоматически, но он её не открывает. — Ты используешь комбинацию магической и магловской терапии и имеешь безупречный послужной список со своими бывшими клиентами. И нам нужно ввести в эксплуатацию твои услуги. Уизли выглядит так, будто ждёт, что Драко прокомментирует расходы на это, но, хотя это первое, что приходит ему в голову, Драко изменился, несмотря на то, во что, кажется, верит рыжеволосый мерзавец. В любом случае, он чувствует больше сочувствие, чем что-либо ещё, и задаётся вопросом, есть ли у них ребёнок, которому он нужен. Он на мгновение задерживает взгляд на карих глазах Грейнджер, затем смотрит на папку, лежащую у него на коленях, и открывает её. Имя не прикреплено, просто пергамент с диагностическим списком, и он достаёт свою палочку, чтобы коснуться каждого предмета по очереди. Они загораются, высвечивая перед ним информацию, начиная почти за год до этого. Пациент получил тяжёлое повреждение от проклятия на правой ноге выше колена. Разрыв позвоночника между дисками S1 и L5. Пациент находился в магической коме в течение 79 дней, когда начались спасательные и лечебные процедуры. Ампутация правой ноги ниже бедренной кости. Восстановленный позвоночник, прогноз неизвестен. Пациент сохраняет почти полные сенсорные возможности. Неполная передняя и задняя параплегия. Сердце бешено колотится в каждой точке пульса, Драко пробегается по списку — остальные он может просмотреть позже — и берёт два магловских рентгеновских снимка, поднося их к свету рядом. Сквозь серый экран и размытые органы он морщится от количества повреждений, которые он видит на первом рентгеновском снимке; кишечник почти полностью разорван, нервы — клубок кашицы, межпозвоночные грыжи сильно выпирают. На втором рентгеновском снимке виден ремонт, причем довольно неплохой. Диски были воссозданы в изящную дугу до копчика, соединены вместе с помощью магии, а позвоночник снова скреплён в виде перевёрнутого вопросительного знака. Ну что ж… Его руки дрожат, когда он кладёт их. Грейнджер жадно наблюдает за ним, затаив дыхание, и Драко в течение долгой минуты вдыхает через нос. — Поттер? — Ты реально не знал? — Уизли недоверчиво усмехается. Драко вздрагивает и смотрит на него. — Рон, — голос Грейнджер твёрдый. — Мне нужно, чтобы ты подождал меня снаружи, пожалуйста. Уизли выглядит опечаленным. Он бросает на Драко недоверчивый взгляд. — Миона. — Пожалуйста, — тихо говорит она, но это не просьба. — Всё нормально. Недовольно фыркнув, Уизли встаёт и выходит из комнаты. Мгновение спустя Драко слышит, как за ним закрываются входные двери. Грейнджер устало убирает волосы с лица. — В Шотландии есть целитель, который считает, что Гарри — хороший кандидат на новый магический протез для своей ноги, — говорит она после паузы, когда Драко ничего не отвечает. Он не знает, сможет ли. — Доктор Марш? Он направил нас к тебе, но тебя трудно найти. — Я тесно сотрудничаю со своими пациентами, — тупо отвечает Драко, — и обычно веду одно дело. Я не разглашаю их адреса. — Я понимаю, — Грейнджер пристально смотрит на него. — Тогда хорошо, что мы застали тебя между ними, не так ли? — Драко смотрит в сторону. Он не знает, как обработать то, что он только что узнал, не говоря уже о том, что она просит его сделать. — Он знает? Что вы меня просите? — Нет. С Гарри было трудно, — объясняет она, немного запинаясь при выборе слов. — Врачи говорят, что при правильном лечении есть хорошие шансы, что он снова сможет ходить, но потеря ноги изменила его. Я думаю, он пытается убить себя, — мрачно заканчивает она. Драко снова смотрит на неё, кровь грохочет в его мозгу. — Что? — Я не имею в виду… — Грейнджер тяжело вздыхает. — Не активно. Но он… У него нет надежды. Он изменился. Он не верит, что когда-нибудь сможет жить так, как когда-то. Драко облизывает губы. Он протягивает руку, берёт стакан воды с подноса с закусками, который поставила Пидди, и проглатывает большую часть за один присест, грубо вытирая рот тыльной стороной ладони, когда заканчивает. Он думает о рентгеновских снимках. Действительно, очень красивая работа, и всё же с травмами позвоночника… — Возможно, и не сможет. — Но у него будет хоть что-то, — страстно настаивает она, умоляя глазами. — Ну и что, что он больше не аврор? Ну и что, что он не сможет снова летать на метле? Ну и что с того? Драко поджимает губы. — Дело не в том, что я не согласен, но есть степень горя, связанная с потерей конечности или использованием ног, которую не может понять тот, кто не испытывал этого или не работает с этим каждый день. Я понимаю, что ты хочешь, чтобы Поттер был счастлив, но я не целитель разума. Я могу только помочь его телу делать то, на что оно способно, и даже тогда мне нужна будет его готовность следовать моему режиму. — Я доверенное лицо Гарри в медицинских и юридических делах, — тихо объявляет она. — Я хочу нанять тебя на время. — Когда Драко не отвечает, она добавляет: — У тебя перед Гарри Долг Жизни. Драко качает головой, сжимая губы. — Который ты не можешь вызывать, — говорит он тихим голосом. Её глаза наполняются слезами, и он меняет тактику. — Расскажи мне о его успехах. Поражённая, Грейнджер секунду моргает. — Ох. Когда он впервые очнулся, он чувствовал ноги от бёдер вниз, особенно при достаточном давлении или при экстремальных температурах. Позже, при регулярной физиотерапии, чувствительность почти полностью вернулась. У него были фантомные боли в отсутствующей конечности, довольно сильные, насколько я понимаю, хотя он не говорил с нами о них, так что, возможно, они исчезли. Когда физиотерапия не сильно помогла его способности избавиться от тика в большом пальце ноги, он сдался. На данный момент он уволил двух домашних медиведьм. Раздражённый, Драко еле сдерживается, чтобы не закатить глаза. Поттер сдался всего через шесть месяцев терапии? Он знает пациентов, которые проработали пять лет, чтобы сохранить минимальную подвижность. — Что насчет его магии? — спрашивает Драко. — Гм. Она… в последнее время он действительно довольно слаб. Когда он только очнулся, было лучше; фактически, они не могли удерживать его в коме, потому что его магия продолжала бороться с ней. Но последние пару месяцев… — Это как с обычной атрофией мышц, — сообщает ей Драко. — Когда кто-то решает не использовать свою магию, особенно в депрессии или после тяжёлого физического заболевания или травмы, сила магии может временно исчезнуть. Он использует катетер? Регулярно опорожняется? Он может сам мыться? Потеря половой функции? Грейнджер немного розовеет, но уверенно отвечает на его вопросы. — Он больше не использует катетер и может чувствовать, когда его мочевой пузырь наполнен… Большую часть времени. Я не уверена в регулярности его испражнений, но знаю, что ему больше не нужна помощь, когда он спит. Он может мыться сам; у него установили специальный душ и ванну, но ему довольно сложно двигаться, и я почти уверена, что он в основном использует Скорджифай. Что касается потери половой функции… — она закусывает губу. — Да, я так считаю, но я не знаю, насколько это может быть психосоматическим. Я никогда не спрашивала, может ли он… Если он всё ещё… Драко перебивает её. — Я понимаю. У него есть домовой эльф? Оборудован ли его дом техникой, которую можно использовать в физиотерапии? — Нет, домового эльфа нет; Кричер умер около восьми лет назад. Тогда я не настаивала на этом, но сейчас он отказывается покупать нового, что было бы полезно, — шепчет она, удивляя Драко. Разве она в школе не организовала клуб по правам эльфов? — У нас есть оборудование. Ты думаешь согласиться? — Грейнджер, — Драко одаряет её слабой насмешливой улыбкой. — Я никогда бы не смог отказать. Она с облегчением вздрагивает. — Что тебе требуется от меня? Доктор Марш рассказал про твои гонорары. У нас есть достаточно денег. — В этом не будет необходимости. — Я… — она останавливается, искоса глядя на него, и Драко чувствует, как его щеки нагреваются, когда он отводит от неё взгляд. — Ты хочешь сказать, что отказываешься от гонорара? — Да. Как ты и сказала, я немало должен Поттеру, — вздыхает Драко. — Полагаю, все мы. — Я всё ещё хочу заплатить тебе, — резко говорит она. — На самом деле в этом нет необходимости. — Есть, если ты решишь уклониться от контракта, — мрачно говорит она. Драко мгновение смотрит на неё, а затем призывает свой стандартный контракт из своей комнаты. — Перо, пожалуйста? Грейнджер протягивает ему перо, сдвигая брови. Драко требуется минута, чтобы поправить пару вещей. Он изменяет срок действия контракта с шести до девяти месяцев и вычёркивает свои стандартные гонорары, подписывая изменения перед подписью внизу. Он передает его ей. — Магически связывающий. Я смогу уйти до девяти месяцев только в том случае, если поставленные нами цели будут выполнены, или если ты уволишь меня с работы, — он удивлён, когда она совсем не читает контракт, прежде чем написать своё имя под его; он считал её более осторожной. Затем он вспоминает о том, как наблюдал за ней, Поттером и Уизли на пятом курсе, и о том, как она смотрела на своих глупых друзей, когда маска её подавляющего, всезнающего ума спадала; он вспоминает яростную защитную привязанность, которой он раньше так завидовал. Драко прочищает горло. — Ты захочешь прочитать его более подробно, когда у тебя будет время. Во-первых, ты только что предоставила мне полный доступ к его дому и той части его средств, которая мне может понадобиться для его реабилитации. Во-вторых, есть пункт, который неявно заявляет, что не должно быть никакого вмешательства между мной и моим клиентом, как только мы начнём наши сеансы. Это значит, Грейнджер, — медленно говорит он, чтобы знать, что она понимает, — что ты не будешь влиять на то, как я к нему отношусь, физически, ментально или эмоционально. Ты не сможешь ни в коем случае прерывать мою работу без моего прямого разрешения, даже если он скажет тебе, что всё в порядке. Я, в свою очередь, не причиню ему никакой боли, которая напрямую не связана и не поспособствует его выздоровлению. В любом случае. Думаю, тебе понравится пункт о том, что со мной случится, если я это сделаю. Контракт также позволяет использовать неинвазивную легилименцию — это означает, что вся просматриваемая информация будет относиться к его лечению — по моему усмотрению. Грейнджер прикусила губу, сузив глаза. — Ему это не понравится. — Полагаю, ему это не понравится, если его отношение к предыдущим опекунам является каким-либо показателем, — отмечает Драко, лениво пожимая плечами. — Меня больше беспокоит Уизли. Кажется, он не очень доволен. — Не доволен, — с сожалением признаёт она, но сейчас её окружает устойчивое чувство надежды, которое так сильно отличается от того, что он увидел в ней, когда она только пришла. — Он не доверяет тебе, но тебя очень рекомендуют, и, ну, между ним и Гарри… всё тяжело. — В каком смысле? — когда она колеблется, Драко подсказывает: — Это может помочь мне узнать. — Гарри принял на себя проклятие, когда прыгнул перед Роном, чтобы защитить его и раненую маленькую девочку, которую нёс Рон. Он настаивает, что не злится, но… Ну, он злится. И Рон чувствует себя виноватым, хотя он никак не мог знать, — тихо добавляет она. — Не знаю, лучше или хуже для него то, что Рон не пострадал. — Лучше, конечно, хотя я уверен, что Поттер об этом не знает. Во всяком случае, до него всегда немного туго доходило. А маленькая девочка? Грейнджер смотрит в сторону. — Когда Гарри сбил их с ног, стазисные чары, сдерживающие её раны, разрушились, — она делает глубокий вдох. — Она умерла. Драко плавно встаёт, внезапно готовый к завершению встречи. Грейнджер следует за ним и после секундной паузы берёт его протянутую руку. — Всё указано в его карте? Полагаю, что до 2000 года мне ничего не нужно, но ты указала медицинские записи, привычки, историю работы, адрес камина? — Да. — Тогда увидимся через два дня, в полдень. Пожалуйста, не забудь добавить мое имя в список его охранных чар, — говорит он ей, прерывая их рукопожатие. — Спасибо. Драко, — она мягко добавляет его имя, как будто прощает ему грехи, и что-то странное закручивается у него в груди. — Пожалуйста, — говорит он. — Гермиона.***
Драко выходит из камина и осматривает квартиру. Он испытывает лёгкое облегчение, увидев, что декор выполнен со вкусом; в комнате есть растения, создающие ощущение свежести, и мебель высокого класса, но с низкой посадкой и уютная, несмотря на всю её дороговизну. На стенах пышные движущиеся пейзажи, а в углу стоит телевизор. Длинный встроенный книжный шкаф охватывает всю стену, он забит книгами, за исключением одной полки, заполненной прекрасной коллекцией тщательно подобранных снитчей, а одна секция полностью состоит из фотографий. Поттер с Уизли и Грейнджер смеются. Поттер ухмыляется, как псих, окружённый кучкой одинаково счастливых рыжеволосых. Поттер с маленьким мальчиком с голубыми волосами на коленях. Лавгуд задувает свечи на день рождения, которые превращаются в бабочек и исчезают. Фотография Джиневры Уизли, позирующей с остальными Гарпиями. Фотография Лонгботтома, танцующего с девушкой в официальных свадебных одеждах, которую Драко смутно узнал, но не смог определить. Двое детей, мальчик и девочка, оба с огненными волосами и карими глазами, улыбаются в камеру и едят мороженое. Поттер летит, глаза горят. Поттер в униформе обнимает двух других авроров. Драко видит Гермиону, которая поднялась с дивана и наблюдает, как он рассматривает фотографии. — У него была очень насыщенная жизнь. — Да, — её взгляд с тоской задерживается на полке. — Тогда всё в порядке, — Драко глубоко вздыхает. — Давай вернём его к ней. — Он всё ещё спит, — Гермиона неуверенно улыбается. — Хочешь чаю? — Всё ещё спит? Сейчас полдень. Она колеблется. — Он плохо спит. Драко фыркает. — Конечно, плохо, если он спит до полудня каждый день. Покажи мне его комнату. — Я не уверена, что это хорошая идея… — она замолкает, когда видит выражение лица Драко. — Пойдём со мной. Он следует за ней к лестнице, оборудованной по последнему слову техники волшебным креслом. Он, конечно, видел их как в магловских, так и в волшебных домах, но волшебная версия просто оборачивает в капсулу инвалидное кресло и перемещает пользователя вверх и вниз по ступеням более быстрым и плавным образом. Драко часто было жалко, что ему не разрешали нарушать Статут секретности для некоторых его клиентов. Когда они достигают площадки, перед ними разворачивается широкий коридор. Она указывает на комнату слева от него, объясняя, что именно здесь они установили его терапевтическое оборудование, и Драко кивает. Он проверит её позже и закажет все необходимые дополнения. Она останавливается в конце зала, где две двери с каждой стороны обращены друг к другу. — Это его, — говорит она, жестикулируя в сторону одной из них, но не пытаясь её открыть. Драко вздыхает. — Я здесь по твоей воле, Грейнджер. Блин, давай входи уже, пожалуйста. Гермиона расправляет плечи, затем открывает дверь. В нос Драко проникает кислый запах; в комнате темно и затхло, так что тут не было того, что он видел в остальной части дома: светлой, чистой и веселой. Поттер лежит накрытый посреди массивной кровати, неестественно скрученный, его ноги прижаты, а туловище перевёрнуто на бок. Его тело костлявое, лицо измождённое и покрыто тёмной щетиной на подбородке. Очевидно, он давно не мыл волосы, судя по тому, как они прилипли к его черепу, и по запаху в комнате. Драко мгновение смотрит на него в темноте, затем подходит к занавескам и распахивает их, заставляя пыль разлетаться повсюду. Поттер удивлённо моргает из-за внезапного света. Его лицо серого оттенка, но глаза всё такие же поразительно зелёные. — Гермиона? — Вот, Гарри, — она протягивает ему очки, которые он накидывает себе на переносицу. — Я наняла тебе нового домашнего физиотерапевта. — Мне он не нужен, я же говорил вам… — начинает он низким и злым голосом. Затем его взгляд падает на Драко, терпеливо стоящего у окна, и всё его лицо напрягается от ярости. — Нет. Убирайся. — Я тоже рад тебя видеть, Поттер. — Убирайся нахуй из моего дома! О чём ты, чёрт возьми, думала, Гермиона. Убери его отсюда на хуй! — говорит Поттер, его голос повышается до крика. Гермиона съёживается, но не перестаёт смотреть на него. — Нет. — Что? Он поворачивается к ней недоверчиво. — Это мой дом! Она переводит дух, восстанавливая дыхание. — А я твоё доверенное лицо в медицинских и юридических вопросах, поскольку ты больше не в состоянии заботиться о себе. Он остаётся. Драко на мгновение восхищается ею, затем поворачивается и смотрит, как рот Поттера безмолвно открывается и закрывается, и он теряет дар речи от гнева. — Тогда и ты убирайся. Я свяжусь со своим адвокатом утром. — Не станешь, — раздражённо фыркает она. — Ты даже не выходишь из квартиры. Просто… попробуй, Гарри. — Прекрасно, — ни с того ни с сего он капитулирует. — Верни последнюю. Я дам ей ещё одну попытку. Я ни за что не буду работать с Пожирателем смерти, — злобно добавляет он, глядя на Драко с чем-то вроде торжества. Драко даже не вздрагивает; он ожидал чего-то подобного. Он добродушно улыбается и приподнимает бровь. — Боишься, Поттер? — Отвали, Малфой. — М-м-м. Боюсь, что не смогу. Я подписал магически связывающий контракт с Грейнджер. Ты ведь действительно не хочешь, чтобы она потеряла все деньги, которые она вложила в это, не так ли? Гарри бросает на нее яростный, сомневающийся взгляд. — Я возмещу всё. Гермиона, благослови её Мерлин, легко ухватывается за ложь. — Ты не можешь. Я не возьму твои деньги, а в контракте оговаривается, что деньги должны поступать только из моих доходов и доходов Рона. Он не может уйти, если я его не уволю, а если я его уволю, он забирает всё, что мы ему заплатили заранее, — она закусывает губу, и Драко уважает её стальные нервы. Она так убедительна, что он сам бы поверил, если бы не знал, как на самом деле обстоят дела. — Это все наши сбережения, Гарри. Лицо Поттера становится суровым и злым. — Тогда ты просто потратила их зря. Я хочу, чтобы он убрался из моей квартиры прямо сейчас. — Есть более простой способ решить эту проблему, — плавно вмешивается Драко. — В контракте указана дуэль. — Дуэль? — говорит Поттер, с ненавистью глядя на него. — Дуэль, — повторяет Драко. — Ты можешь вызвать меня на дуэль, чтобы вернуть себе права на свой дом, нейтрализуя контракт. Разумеется, только на разовой основе. — Я могу бросить тебе вызов? — смех Поттера резкий и пронзительный. — Я калека. Драко кивает в сторону его руки. — У тебя есть палочка, и ты можешь двигать рукой. А ещё ты можешь говорить. — Я не могу двигаться, ты грязный… — Тогда и я тоже не буду, — прерывает Драко, сидя в мягком кресле напротив кровати. Он небрежно скрещивает ноги и вытаскивает палочку. Восемнадцать лет спустя он всё ещё достаточно понимает Поттера, чтобы знать, на какие кнопки нажимать. — Ты выигрываешь — я ухожу. Никакого вреда. Я выигрываю — ты работаешь со мной. Побеждает тот, кто первым поразит другого жалящим проклятьем. — Я... — Поттер останавливается, затем с усилием тянется к своей палочке. — Тогда я вызываю тебя на дуэль. — Чудесно. Грейнджер, будешь нашим секундантом? Гермиона с сомнением смотрит на Драко, но считает от трёх до одного. Как только она достигает одного, Поттер посылает заклинание, которое Драко легко отклоняет. Он возвращает его, и его блокирует щит Поттера. Но когда Поттер пытается послать ещё одно, его щит мерцает и падает, и Драко попадает ему заклятием в щёку, при этом успешно уклоняясь от его проклятья, склонив голову набок. Всё это занимает около десяти секунд, и Драко странно разочарован, увидев Поттера, в котором осталось так мало борьбы. Он кладёт палочку в карман. Поттер выглядит шокированным, совершенно потрясённым, отчего Драко пришёл бы в глубокий восторг двадцать лет назад. Его измученное лицо покрыто маслом от пота от их небольшого усилия, а его глаза, когда они обращаются к Драко, становятся плоскими и раздражительными. Он медленно поворачивает голову к Гермионе и пристально смотрит на неё сердитым взглядом. — Отлично. Я позволю ему попробовать. Если нужно, размести его в гостевую комнату на чердаке, а потом я хочу, чтобы ты ушла. Я не хочу тебя видеть. Даже Драко хочется съёжиться. Глаза Гермионы блестят от непролитых слёз. Она тяжело сглатывает. — Следуй за мной, Драко. — Нет, спасибо, — вежливо говорит он. — Комната напротив коридора — это спальня, да? Гермиона согласно кивает. — Я возьму её, пожалуй, — говорит он. — Ага, как будто я смогу спать напротив Пожирателя Смерти, — едко говорит Поттер. — О, но при этом ты думаешь, что я не спущусь вниз и не убью тебя посреди ночи, если буду спать этажом выше? — Драко ухмыляется. — Да похуй, — Поттер мрачно смотрит вниз. Он выглядит так, будто хочет плакать, но отказывается позволить себе такую роскошь. Наверное, для него было бы лучше, если бы он это сделал. Драко задаётся вопросом, кто этот человек. По крайней мере, он всегда считал Поттера стойким. Где волшебник, победивший Тёмного Лорда украденной палочкой?***
Драко успокаивается, заверив Гермиону, что всё будет хорошо, и даёт Поттеру немного личного пространства на несколько часов. Комната, которую он сам выбрал, не слишком большая, но её мебель — кровать, шкаф, стол и стул — подобрана с таким же вкусом и такая же удобная, как и остальная часть квартиры, и пахнет намного лучше, чем комната Поттера, слава Мерлину. Есть прилегающая ванная комната с большой ванной и отдельным душем, оборудованными качественной сантехникой. Он увеличивает обратно свой сундук и взмахивает палочкой, заставляя одежду и туалетные принадлежности переместиться в назначенные места, а затем переходит к остальной части квартиры. Его первая остановка — терапевтический кабинет, на который указала Гермиона, и он нехотя должен признать, что впечатлён. Тут есть глубокая ванна с гидромассажем, наполненная лечебными микстурами, предназначенными для расслабления мышц и улучшения кровотока рук и ног (полностью магловскими, но на самом деле они лучше всего работают в таких обстоятельствах), параллельно расставленные брусья для облегчения ходьбы, окружённые несколькими смягчающими чарами, настолько сильными, что он может чувствовать их, когда проходит мимо, и стул, снабженный электрической стимуляцией мышц. Он может использовать свою палочку, чтобы стимулировать мышцы Поттера, но стул — приятный тактильный контакт; он упрощает жизнь. Также имеется высокий стол с мягкой подкладкой для тренировки гибкости. Он спускается вниз и бегло исследует дом. В гостиной есть небольшой туалет, ещё не оборудованный для инвалидности Поттера, и кабинет, покрытый тонким слоем пыли. Он находит кухню, заполненную всевозможными сладостями, расфасованными продуктами и вещами, которые портят зубы. Морозилка Поттера практически пуста. Драко тут же выбрасывает весь мусор, кроме контейнера с чем-то вроде домашних пирогов с патокой. Он быстро накладывает на лицо чары, проверяет, есть ли при нём магловские деньги, и уходит. К счастью, Поттер живёт на Тоттенхэм-Корт-роуд, что на окраине Магического Лондона, поэтому до ближайшего магазина Tesco за продуктами можно дойти пешком. Драко покупает много фруктов и овощей, мяса с высоким содержанием белка, нежирного мяса, сыров и хлеба, а также некоторых других продуктов, с которыми Пидди, которая будет готовить для них, сможет работать. Он находит переулок, уменьшает свою добычу, насвистывая, и приносит её обратно в квартиру Поттера, а затем ставит всё на свои законные места. Он тратит лишние несколько минут, чтобы перестроить кухню Поттера в соответствии со своими предпочтениями. Хотя комната и так довольно приятная, светлая и чистая, он подозревает, что это достаточно разозлит Поттера, чтобы спровоцировать ещё один спор, что является гораздо лучшей реакцией, чем безжизненное согласие на его лице перед тем, как Драко покинул его комнату. Драко чувствует, как его охватывают странные, сильные эмоции, настолько сильные, что у него слабеют колени. Он садится на один из стульев за столом и медленно распознаёт эмоции как горе. Когда он взглянул на первый рентгеновский снимок и понял, что Гермиона пришла, чтобы заставить его помочь Поттеру, был момент, когда ничто в его мире не имело смысла. Ему удалось отодвинуть это в сторону, чтобы разобраться с текущим вопросом, напомнив себе, что это были всего лишь два молодых, напуганных и часто злых мальчика, сражавшихся на противоположных сторонах. Его воспоминания о Поттере окрашены обескураживающим водоворотом ненависти, негодования, восхищения, страха и влечения, и хотя Поттер вступился за него на суде, и Драко отправил ему письмо с извинениями и благодарностью, между ними не было особенной любви. Но ему с огромным трудом удаётся справиться с наполняющей его печалью. Часть его сожалеет о том, что он взялся за это дело, но на самом деле у него никогда не было другого выхода. Драко тратит ещё минуту на то, чтобы позволить себе почувствовать боль, жалость и разочарование, которые вскоре бы вылезли наружу огромным потоком, прежде чем очистить свои мысли и возобновить работу. Сентиментальность здесь не поможет, он это знает. Она редко работает с любым клиентом, а его история с Поттером слишком запутана, чтобы позволить сложным эмоциям иметь какое-либо место в его работе. Закончив, он смотрит на часы. Сейчас половина четвёртого, и он подозревает, что Поттер, должно быть, проголодался. Драко поднимается обратно наверх, стучит в дверь Поттера два раза костяшками пальцев и, не дожидаясь приглашения, врывается в комнату. Поттер смотрит на него в упор, а затем обратно на книгу, которую он держит, хотя Драко невольно гадает, действительно ли он её читал или просто схватил её, когда услышал, как Драко поднимается по лестнице; его очки сняты, а под глазами глубокие фиолетовые круги. — Что ты хочешь? — выплёвывает он. — Ужин скоро. — Я сейчас не голоден, — бормочет Поттер, не поднимая глаз. Драко усмехается. — Не сейчас, но скоро. И ты проголодаешься. Как я погляжу, всё такой же хороший слушатель, как всегда, — мягко усмехается он, направляясь в туалет Поттера, чтобы осмотреть окрестности. Тут есть перила, которые помогают ему садиться в ванну и выходить из неё, и есть большая душевая кабина с сиденьем для инвалидов. Хорошо. Он открывает кран в ванне, льётся разноцветная и пенистая вода, проверяет его шкаф. Тут есть зелье, расслабляющее мышцы, вроде того, что есть в терапевтической комнате, и он добавляет хорошую дозу его в воду, прежде чем отправиться обратно. Поттер наконец снова смотрит на него, с белым от бессильной ярости лицом. — Что, чёрт возьми, ты делаешь? — он требует. — Наполняю ванну. Я думал, что мозг у тебя не повреждён, — задумчиво добавляет он. — Хм. Во всяком случае, тебе определённо нужна ванна. — Я не хочу принимать ванну. — Очень жаль. Это часть режима. Кроме того, от тебя воняет. Я почти уверен, что запах в этой комнате исходит прямо от тебя, — говорит ему Драко. Руки Поттера сжимаются в кулаки. — Я не пойду. — Ещё как пойдешь, — твёрдо отвечает Драко. — Более того, я собираюсь помочь тебе, так что тебе лучше привыкнуть к этому прямо сейчас. — Хочешь увидеть мой член, Малфой? — грубо говорит Поттер. — Рон всегда говорил, что у тебя на меня пунктик. — Наверное, не больше, чем у тебя на меня, — отклоняется Драко. Он небрежно подходит и берёт с тумбочки палочку Поттера, засовывая её в карман брюк. — Эй! Отдай её обратно! — Не похоже, чтобы ты использовал её для чего-то большего, чем… призвать еду? Наложить на себя слабые очищающие чары? — Драко достает свою палочку и наставляет на Поттера. — Ты предпочтёшь раздеться сам, или тебе нужна помощь? — Да пошёл ты на хуй, — шипит он, прикрывая руками грудь в защитной манере. — Хорошо, тогда я сделаю это, — Драко заставляет грязную пижаму Поттера исчезнуть, оставляя его обнажённым под простыней, игнорируя протестующий рёв Поттера. Книга, которую держит Поттер, внезапно летит в него, и он грациозно уклоняется в сторону, слыша, как она ударилась о дальнюю стену. Он вздыхает, затем садится на край кровати и ждёт, пока Поттер поднимет глаза. — Слушай сюда, Поттер. Я хочу, чтобы ты кое-что понял обо мне. Я, может, отчасти и тот, кем был раньше, но я совсем не тот мальчик. Ты не сможешь спровоцировать меня мелкими истериками. Более того, судя по твоему удивлению моим присутствием, я могу догадаться, что Гермиона не полностью рассказала тебе о моём прошлом. Я хорошо обучен; я лучший из лучших. Если кто-то и может заставить тебя снова ходить, то это я. Мне просто нужно от тебя хоть немного сотрудничества. Надежда, короткая и яркая, вспыхивает в зелени глаз Поттера, прежде чем горечь притупляет её. — Ты думаешь о себе так же высоко, как и всегда, Малфой. — Я так думаю, потому что получаю результаты. Я счастлив сообщить тебе имена бывших клиентов, которые могут подтвердить мой успех. А теперь, — мягче говорит он, — ты пользуешься очищающими чарами, потому что в ванну сложно залезть, верно? Челюсть Поттера сжимается. — В инвалидное кресло тоже, — говорит он после долгой паузы. — Это требует практики и старания, — говорит Драко. — Я знаю, что и то, и другое у тебя хорошо получается. Но до тех пор я просто понесу тебя на руках. — Малфой, — предупреждающе рычит Поттер. — Я занимаюсь этим уже десяток лет, и у меня было тридцать два постоянных клиента. Восемнадцать из них мужчины. Нагота не шокирует и не возбуждает меня в этих обстоятельствах и не вызывает отвращения. Давай, поднимайся, — он мог бы легко левитировать другого мужчину, но Драко понял, что один из самых быстрых способов заставить пациента довериться ему — это убедиться, что он понимает всю степень близости, которую они в конечном итоге разделят. Он встаёт и наклоняется, засовывая руки Поттеру под бёдра и за талию, поднимая его так же быстро и легко, как если бы он был ребёнком. Тело Поттера может быть и истощено, но он всё ещё каким-то образом ощущается крепким в руках Драко, и на мгновение он цепляется за Драко, прежде чем застыть, когда Драко несёт его в ванную. Осторожно усаживая Поттера, всё ещё прикрытого простыней, на закрытое сиденье унитаза, он убеждается, устойчиво ли тот сидит, и проверяет температуру воды, прежде чем закрыть краны. Поттер цепляется за простыню, когда Драко снова поднимает его. Драко приподнимает бровь, но позволяет ему это, намочив рукава и осторожно опуская Поттера в воду. — Что теперь? — Поттер усмехается, когда Драко смотрит на него сверху вниз. — Ты и помыть мою задницу хочешь? — Не особенно, — мягко отвечает Драко. — Но я сделаю это, если тебе не удастся добраться до неё самостоятельно. Что предпочитаешь? — Просто… убирайся, — устало говорит Поттер. Драко кивает. — Позови меня, когда закончишь. Он предоставляет Поттеру немного уединения, ожидая, пока тишина в ванной не превратится в лёгкий всплеск, указывающий на движение. Затем он эффективно меняет простыни Поттера, накладывает очищающие чары по комнате, отчего она пахнет фруктовым садом, и открывает окно для большей свежести, садясь на кресло с мягкой обивкой, когда заканчивает. Пятнадцать минут спустя Поттер произносит его имя, и Драко возвращается. Поттер выглядит чистым, с волос всё ещё капает вода, простыня прилипает к линиям его иссохших ног. Драко закрывает воду, затем наклоняется и осторожно поднимает Поттера, усаживая его обратно на унитаз, ручейки воды стекают по нему на пол, образуя лужу. Он спокойно смотрит на Поттера. — Ты же знаешь, в конце концов я их увижу. Руки Поттера сжимаются на простыне, а затем расслабляются. Его лицо становится совершенно пустым, и он поворачивает голову в сторону, когда Драко убирает мокрую ткань и впервые осматривает. Глаза Драко прикованы к его члену, вяло приютившемуся среди буйных чёрных кудрей в паху, но он опускается ниже, чтобы оценить ноги Поттера. Его левая нога выглядит нормально; здесь почти не осталось мускулов, а его коленная чашечка выделяется, как мяч, но это не удивительно. Его правое бедро тоже иссохло. Там, где должно быть колено — просто хорошо зажившая кожа, туго натянутая вокруг культи. Драко внимательно осматривает его, протягивая Поттеру полотенце, чтобы тот вытерся. — Бьюсь об заклад, тебе это нравится, — устало бормочет Поттер, грубо потирая себя махровой тканью. — Тебе стоит сделать фото и продать его Пророку. Мальчик, который выжил, чтобы стать калекой. Драко фыркает. — Мальчик, который выжил, чтобы жалеть себя. Поттер смотрит на него. — Думаешь, это смешно? — Я думаю, ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь поддаваться твоим подначкам, и тебе это не нравится, — комментирует Драко. Губы Поттера сжимаются, но он не отвечает. Когда он полностью вытирается, Драко накладывает ещё одно сушащее заклинание на волосы Поттера и пол, ещё одно на себя и возвращает Поттеру его палочку. Поттер неуверенно смотрит на неё. — Ты не собираешься оставлять её себе? — Не смеши. Я просто хотел убедиться, что ты не заколдуешь меня, когда я впервые поднял тебя на руки, — весело говорит Драко. Он колеблется. — Тебе нужно в туалет? Брови Поттера нахмурились. Он, кажется, подумывает о том, чтобы помолчать, прежде чем неохотно сказать: — Не думаю. — Хорошо, — Драко призывает одежду, подобранную для Поттера. Он наблюдал такое у слишком многих клиентов; депрессия мешает мотивировать себя делать самые элементарные вещи, например, надевать новую одежду; в противоположность этому, небольшие жесты делают день как можно более нормальным, могут стать для некоторых первым шагом к выходу из депрессии. Одежда, которую он выбрал, была не в его личном вкусе. Но вот хлопковые джоггеры и чистая футболка должны быть свободными и удобными, что немаловажно. Поттер моргает, глядя на одежду, как будто в ней есть какой-то скрытый смысл. Драко не позволяет себе закатить глаза, в то время как мужчина продолжает молча смотреть на одежду. Он опускает ягодицы и колени, натягивает штанину на левую ступню Поттера и тянет джоггеры вверх, затем засовывает в них правое бедро. Он смотрит на Поттера. — Наклонишься ко мне? — удивительно, но Поттер подчиняется, и Драко обнимает его за талию, чтобы немного приподнять, освобождая место, чтобы натянуть пояс штанов через задницу Поттера. Он следит за каменным взглядом Поттера, устремлённым на ткань, безвольно свисающую с его отсутствующего колена, вытаскивает палочку и трансфигурирует её, пока правая штанина не укорачивается до нужной длины и не закрывается на конце. Существует время и место, чтобы начать работать над принятием своего тела после ужасной аварии, но Драко знает, что конкретно сейчас для этого не самый лучший момент. Он протягивает Поттеру футболку. — Полагаю, это ты сможешь сделать? Поттер огрызается: — Я мог бы сделать и всё остальное. — Ну тогда вперёд! — рявкает Драко, чтобы скрыть смущение из-за такой ошибки новичка, как предположение, что клиенту нужна помощь в простых задачах, не спрашивая его мнения. Они едят ужин из жареного цыплёнка в тихой напряжённой атмосфере в комнате Поттера. Поскольку это первый день, Драко это допускает, зная, как сильно Поттер возненавидит его утром. Но его компания не так уж и неприятна. Он бессвязно комментирует, насколько хороша еда, а Драко рассказывает о Пидди. Когда Драко упоминает книгу, которую Поттер читал ранее днём, на лице Поттера появляется беспокойное выражение, прежде чем он признаёт, что это магловская научная фантастика, как будто он ждёт, что Драко активирует свою Тёмную Метку и начнет использовать Магию крови. После ужина он помогает Поттеру дойти до туалета и сидит в его кресле за дверью более тридцати минут. Парализованные конечности часто могут создавать проблемы при пользовании туалетом, даже если у них сохраняется чувствительность. Драко думает проверить, нужна ли ему помощь, как и любому другому клиенту, но не особо хочет, чтобы Поттер наслал на него проклятье лысины или какую-нибудь подобную ерунду, и поэтому оставляет его в покое. Когда Поттер заканчивает, он выкатывается на инвалидной коляске, покрасневший и смущённый, обнаружив, что Драко всё ещё ждёт его. Драко приподнимает бровь, помогает ему лечь в постель — к чему Поттеру определенно не следует привыкать — и желает ему спокойной ночи. Он уходит в свою комнату со вздохом облегчения. Точно так же, как он знает, на какие кнопки нажать, чтобы получить ответ от другого человека, Поттер может инстинктивно получить ответ от него просто своим присутствием. Несомненно, Поттер — самый сильный и самый опытный волшебник, которого Драко когда-либо знал, кроме Дамблдора или Тёмного Лорда, и всё же он, кажется, полон решимости остаться оболочкой самого себя, если он не может полностью быть тем, кем был когда-то. Драко крепко засыпает, и ему снятся тёмные сны.***
Точка зрения Гарри
В последнее время Гарри существует в вакууме тьмы. Его разум ощущается так, будто на него наложили Обливиэйт, он сейчас так далёк от себя самого. С момента пробуждения, когда он увидел, что отсутствие ноги разрушило все его ожидания в отношении жизни, которой он собирался жить, он чувствует отчётливую невыносимую дистанцию от того человека, которого все в нем видят: спасителя, героя, друга. Он лелеет свою горечь, потому что это единственное, что теперь кажется ему реальным; она становится для него облегчением, хорошо смешиваясь с его постоянной болью. Поэтому, когда Малфой остаётся, Гарри с удивлением обнаруживает, что на этот раз горечь чувствует себя как дома. Не то чтобы Гарри ненавидит Малфоя. Он не ненавидит Гермиону или Рона, за исключением того, что… ну, он ненавидит всех. Он думает о своей жизни год назад; его поразительно счастливая жизнь, жизнь, которую он никогда не ожидал построить для себя в подростковом возрасте, постоянно борясь за свою жизнь и жизнь тех, кого он любил. Он знает, что должен с этим справиться, говорит себе об этом каждый день, но его недостающая конечность вопит на него каждый раз, когда он смотрит на неё, обвиняет его в её отсутствии, и он горько удивляется тому, как последние шестнадцать лет его счастливой жизни перечёркиваются искорёженной совокупностью кожи и костей, существующей сейчас. Он продолжает ждать, что Малфой будет вести себя с ним, как будто он выше и лучше него, и постоянно удивляется, когда тот этого не делает. Возможно, ему просто это не нужно, потому что Малфой цел, здоров и красив, выше и шире, чем был раньше, его мускулы в полном порядке. Его волосы теперь короче, коротко острижены по бокам и сзади, но всё такие же шокирующе белоснежные, хотя он уже не такой бледный, как раньше. Теперь он загорелый, золотистый и сияющий, но его глаза по-прежнему холодные и серые. Самое главное, он может делать то, что считает значимым и, возможно, даже приятным. У него есть карьера, которую он любит, как было у Гарри раньше. Горечь отдается желчью в горле, когда он понимает, что впервые в жизни действительно завидует Малфою. Малфою, который пугающе спокоен перед лицом гнева Гарри, который отказывается высмеивать отвратительный вид его ног. Малфою, который одевает его, как ребёнка, но делает это с таким внимательным, вдумчивым выражением лица, что даже Гарри не может придраться к этому. Когда в конце вечера Малфой наконец оставляет его одного, Гарри выдыхает впервые за несколько часов. Его тело кажется напряжённым и непривычным; он хочет злиться и бросать вещи в него, хочет отказаться от его помощи. Но был один момент, когда Малфой казался настолько уверенным в том, что сможет помочь, что Гарри был ошеломлён силой собственного желания, но всё-таки он не мог заставить себя спросить, сможет ли эта помощь вылечить его. Он бы не вынес слова нет.