Истинный монстр
Самая страшная характеристика человека — он не заслуживает своих детей.
Зима 2003-го года
Все ждут от Нового года чего-то волшебного, но никому не дано знать, что будет завтра. Календарь сменит цифру, и для кого-то ничего не изменится — тот же мир, та же жизнь, и они продолжат тихо плыть по течению. Для кого-то наступит череда судьбоносных решений и событий, к которым он окажется не готов. А кто-то очнётся и поймёт, что смена дат ни на что не повлияла, и он всё ещё живёт в кошмаре. Первые месяцы года и его семейной жизни прошли тихо и спокойно, особых перемен Клаус Майклсон не ощутил. Его жена продолжала работать в баре — правда, теперь она была не просто барменшей, а хозяйкой «У Руссо». Он всё так же вёл бизнес, ввязывался в ежедневные склоки со старшей сестрой и едва ли не ежечасно справлялся о Хоуп. Однако сегодняшний день стал исключением из давно устоявшихся правил — Ребекка не брала трубку. К седьмому неотвеченному вызову Камилла невооружённым взглядом видела, как внутренний зверь Клауса почти вырвался на свободу, и если сейчас ничего не предпринять, то пострадают все, кто к нему близок. Ками удалось убедить его сначала пойти в особняк и уже из дома поднимать на поиски ФБР. Клаус шёл по одной из лоджий дома, когда к нему из комнаты вышла Ребекка. При виде сестры внутренний зверь в нём взревел в полную силу. Майклсон бросился к сестре, Ками, подбежав к нему, хотела взять его за руку и успокоить, но тот отмахнулся. Клаус подбежал к Ребекке и, схватив её за затылок, сжал руку так, что девушка ощутила лёгкую боль, но отстраниться не пыталась. Она никогда не боялась, будучи уверенной — зверь в нём всегда подчинится ей. Майклсон притянул её к себе, их лбы соприкоснулись, и он зашипел. — Какого чёрта, Ребекка, какого чёрта! — на его глазах почти выступили слёзы. — Ты хоть представляешь, что я пережил, пока думал, что с тобой и Хоуп что-то случилось? — Я… — Что ты? — Клаус ослабил хватку и всплеснул руками. — Только не говори, что хотела сделать сюрприз! В гробу я видал такие сюрпризы, Ребекка! — мужчина помахал указательным пальцем перед лицом сестры. В следующее мгновение Клаус почти случайно заглянул за плечо сестры и растерянно замер, весь его гнев растворился в воздухе, а слова, которые он собирался сказать, застряли в горле. Из комнаты, держа указательный пальчик во рту, неуверенно пошатываясь, вышла Хоуп. Ей было только десять месяцев, но она уже сделала первые шаги. Пройдя немного, она остановилась, наблюдая за сценой, которая разыгралась на лоджии. — Она ходит, — по растерянному взгляду брата и тому, как внезапно он замолчал, Ребекка всё поняла и обернулась. — Она начала ходить, я не допустила бы, чтобы ты пропустил… — Для следующей фразы ей понадобилось больше смелости и больше воздуха в лёгких, она сделала вдох и выпалила почти одним словом: — Забери её, Ник. Никак не реагируя на слова Ребекки, Клаус смотрел на дочь. Яркий фиолетовый костюмчик из тёплой ткани, штанишки и кофточка с принтом в виде мишки. Русые волосы с рыжими прядями и веснушки на лице. Он вдруг вспомнил, какой маленькой и беззащитной она была, когда он увидел её впервые, а теперь — уже человек, способный сам к тебе подойти. Куда утекает время? И как не упустить самое важное? И как стать тем, кто заслуживает зваться её отцом? — Она ходит, Ник, скоро начнёт говорить, скажет «мама», но я тётя. Я провела восемь счастливых месяцев, перепачканная то в рисовой каше, то в детской отрыжке, больше жизни я люблю эту девочку, но пришло время что-то менять. По-прежнему ничего не отвечая, Майклсон просто привлёк младшую сестру к себе и обнял. Она упала ему на плечо, а он вдохнул лавандовый запах её волос. Пять минут назад он был зол на неё, но она, уже не помня этого, просто крепче обнимала. Чудовище в нём снова подчинилось ей. Неохотно выпустив Ребекку из объятий, Клаус подошёл к дочери и взял её на руки. Мужчина посмотрел на дочку и произнёс: — Я не знаю, как сложится жизнь твоей матери, но она в любом случае проживёт её зря, ведь она всё пропустила. — Может, стоит отыскать её? — несмело предложила Ками, глядя на эту почти идеальную картину со стороны. — Она могла раскаяться, она мать… — Она добровольно отказалась от этого, она не заслуживает её! — Но Хоуп заслуживает правды. — Муж был недоволен её словами и с трудом сдерживал гнев, но, как и Ребекка, Камилла не боялась монстра в нём. — И мы всё ей расскажем, — Никлаус подошел к жене и передал ей Хоуп, а та в ответ протянула руки, — но она не мама — она Хейли. Просто Хейли Маршалл.***
Ребекка с детства владела искусством укрощения чудовищ — ведь она выросла среди них, и это искусство стало способом выживания. Блистательный хирург Асли Ченар, в отличие от Ребекки, вообще не думала, что ей когда-то придётся выживать. Она ведь никому не сделала зла, да и оказалась в безвыходной ситуации только потому, что хотела помочь заболевшей подруге. И в награду за эту помощь она сегодня вечером станет женой племянника одного из самых богатых, влиятельных и опасных людей Стамбула. Ферхат Аслан, племянник Намыка Эмирхана, дал ей выбор — либо смерть, либо брак с ним, ведь вред родне они не причиняют. Инстинкт самосохранения — едва ли не самый сильный из инстинктов, присущих человеку, и, конечно, она согласилась — хотела жить, но теперь, стоило ей подумать, какой будет эта жизнь, она то и дело начинала сомневаться в правильности своего решения. Не окажется ли эта жизнь хуже смерти? Несколько раз она пыталась бежать, но ни одна из попыток в конечном итоге успехом не увенчалась, а любые её протесты так и оставались незамеченными. Она изрезала одно свадебное платье — его просто заменили на другое. Она изрежет и это, но вряд ли это приведёт к какому-то результату или хотя бы принесёт ей толику облегчения. Так или иначе, сегодня ровно в восемь она станет женой Ферхата, а дальше что? Можно ли ужиться с чудовищем, и кто в конечном итоге окажется повержен и подчинится — она монстру или он ей? Тогда Асли ещё не знала, что это не что иное, как борьба света и тьмы, в которой она проиграет. Однажды девушка взглянет в зеркало и не узнает отражения в нём — она, так похожая на неё прежнюю, внешне будет совсем другой изнутри, словно кто-то выпотрошил её. На самом деле это не кто-то, это она сама. Просто эта сказка закончится не так, как другие. Не пробудив принца в злодее, красавица разбудит чудовище в себе.***
— Кристиан, ты куда? — всплеснув руками, крикнула Реджина, пытаясь нагнать мужчину. — Что происходит? — Ты остаёшься в отделе с Гарсией или можешь ехать домой, скажешь, что я дал тебе выходной, — не обернувшись, ответил тот, ускоряя шаг. На самом деле Миллс и не представляла, что Голд, несмотря на хромоту, может так быстро бегать, да не просто бегать, а убегать от неё. У команды появилось срочное дело, и все уже ждали в главном зале, но её никто не собирался ставить в известность. Ей это казалось странным и сильно пугало. — Кристиан, стой! — она остановилась и сделала несколько глубоких вдохов. — Я устала за тобой бежать. Кристиан, развернувшись в пол-оборота, взглянул на неё, попытавшись прямо вот так на ходу решить одну из самых сложных дилемм в этом мире. Может ли ложь защитить человека? Служит ли недосказанность панацеей от боли? Или лучше всегда говорить правду? И главное, сможет ли она вынести эту правду? А что, если после самой незначительной лжи она и ему перестанет доверять? Эти вопросы вечны, а времени у него, как всегда, не было. Поэтому он просто сдался и произнёс: — Зелина… Реджина не видела никого из своей семьи с того рокового вечера и где-то в глубине души даже удивлялась тому, что прошло почти два года, а они так и не нашли её. Хотя, может, всё проще — может, они не искали? Так или иначе, девушка тысячи раз представляла себе тот миг, когда они объявятся на её пороге или она просто столкнётся с матерью или сестрой на улице. Она думала о том, что скажет им, или как просто пройдёт мимо, сделав вид, что они не знакомы вовсе. В подсознании Реджины хранились сотни вариантов развития событий, но такого не было точно. Она никак не предполагала, что увидит старшую сестру сквозь спецстекло допросной комнаты в ФБР. Зелина убила человека и даже не отрицала этого. Ножницами в спину она заколола своего бойфренда, но перед этим она наблюдала, как тот убил её бывшего мужчину. Всё меняется и, как и следовало ожидать, перемены произошли и в жизни тех, кого Реджина не хотела знать. Зелина успела закрутить роман с владельцем маленького, почти разорившегося кафе Робином Локсли. Реджину весьма поразил этот факт, она и подумать не могла, что так похожая на мать сестра может обратить внимание на простого мужчину, но Зелина не только обратила внимание, но и забеременела от него. Когда до рождения малыша оставалось пара месяцев, под руку Зелине подвернулся куда более выгодный кандидат, отвечающий всем требованиям, которые Кора с дочерью предъявляли к мужчинам. Он был сказочно богат и не менее сказочно ухаживал, и благодаря этому Зелину и её мать ни капли не смущало, что новый возлюбленный возглавляет список самых разыскиваемых преступников ФБР. Зато это сильно смущало отца её ребёнка. В тот вечер Робин Локсли, будучи неплохим вором в прошлом, пробрался в дом к ухажёру Зелины и даже смог добраться до колыбели новорожденной дочери, где и был застигнут хозяином особняка. — В общем, он убил Робина, Зелина просто смотрела на это, но потом, видимо, испугалась за дочь и вонзила ему ножницы в спину, они лежали неподалёку, — закончил рассказ Голд. — Он, конечно, преступник, которого долго искали, но её всё равно посадят. — Она убийца, она чудовище, — ошарашенно проговорила Реджина, разделяя буквы в словах паузами. — Она чудовище, как и моя мать. — Девушка подняла глаза и сделала весьма неутешительный, но, по её мнению, правильный вывод: — А я такая же, как они. Голд хотел докоснуться до неё, но она резко отступила на два шага назад, выставив перед собой руку, будто отгородившись. — Не надо, Голд. Вряд ли ты хочешь, чтобы твой сын рос рядом с чудовищем. Да и когда Зелину посадят, Кора совершенно точно возьмётся за меня, и, видимо, мне придётся бежать, чтобы она меня не нашла. — Он и так растёт рядом с чудовищем, — спокойно проговорил Голд, выслушав свою девушку. — В каждом из нас есть тёмная и светлая сторона. Бывают моменты, когда судьба, не советуясь, вынуждает преступить черту, но всё же в большинстве случаев мы вольны выбирать сторону. Просто чудовища в каждом из нас способны подчиниться чудовищу в другом человеке, главное найти такого. А Кора до тебя не доберётся, я обещаю. Реджина ничего на это не ответила, просто молча смотрела на сестру, рядом с которой провела всю жизнь с самого рождения, и Голд видел, как меняется её лицо, с каждой секундой выражая бурю самых разных эмоций — отчаяние, боль, страх. Стёкла в допросной устроены так, что те, кто внутри, не видят тех, кто снаружи. Поэтому, не опасаясь, что Зелина её заметит, Голд позволил Реджине пробыть там столько, сколько ей нужно. Через какое-то время девушка отмерла и прошептала: — Я смотрю на неё и не узнаю. Я ведь знаю её всю жизнь, — Реджина прижала ладонь к горлу, будто пытаясь раздавить ком, в нём застрявший, — и не узнаю. Кристиан, мне страшно однажды и себя не узнать… — Пойдём, — мужчина обнял девушку за плечи и повёл к выходу. — С тобой этого не случится. Эстер и Кора — вот кто истинные монстры: те, кого собственные дети и при жизни, и после смерти презрительно зовут по имени и не говорят «мама». После смерти жены Голд не верил даже в Бога, но кое-что оставалось незыблемым — его уверенность в том, какое оно — самое главное зло. Вот уже больше пятнадцати лет Кристиан Голд каждый день видит чудовищ, и каждое новое не похоже на предыдущее, все в разных обличьях, но он смог понять, что самые страшные — это те, кого дети зовут по имени. Те, кто не заслуживают своих детей. Как Эстер не заслужила своих детей — ведь трое из них полны тьмы, но, несмотря на это, стремятся к свету, хотят быть лучше. Старшая, Фрейя, так отчаянно стремится дать своей семье любовь, но все попытки тщетны, ибо никто не даст того, чего не имеет. Кора не заслужила Реджину — ведь та оказалась сильнее неё самой и выжила после того, как Кора сгубила её. Сломавшись, она сумела срастить себя заново; Кора не заслуживала и капли её силы. Истинные монстры — те, кому дети не говорят «мама», ведь это значит, что эти люди сознательно пытались сотворить новое зло и явить его миру. Сотворить тирана, себе подобного. Или внушить своим дочерям, что мир — просто большой рынок, и продать можно всё — душу, тело и честь. Главное, не продешевить в цене. Или стоять и смотреть, как твой сын нажимает на курок пистолета, и вместе с тем, кто погиб от пули, убивает человека в себе, и ничего не сделать с этим. Вот где кроется глубинное зло: опасны не те, кто перешёл на тёмную сторону под давлением обстоятельств, а те, кто сознательно толкал в пропасть своих детей. Но пока есть те, кто, балансируя на грани, пытается разжечь в себе свет и заслужить уже собственных детей, мир не безнадёжен. — Ты не станешь одной из них. — повторил Голд. Он говорил уверенно, и Реджина позволила себе принять на веру его слова.***
Женщина ворвалась в комнату сына без стука, словно тот ветер, что прилетает с Босфора холодными февральскими вечерами, и, увидев, что свадебное платье всё ещё на вешалке, недовольно всплеснула руками. — Ай, Аллах! Ферхат, невеста ещё не готова? — она приподняла бровь. — Ты бы был с ней построже, иначе она лишит этот дом покоя. — А он в нём когда-то был? — мужчина не оторвал взгляд от окна и даже не повернулся к матери. — Но, сынок, она отвратительно себя ведёт! — А что ты хотела? — усмехнулся мужчина; в оконном стекле отразилось, как дрогнули уголки его губ. — Она же считает меня монстром, но скоро поймёт, что я всего лишь пытаюсь спасти ей жизнь и что я — не главное чудовище в этом доме. Аслан наконец обернулся и, смерив мать презрительным взглядом, прошипел: — Я сам разберусь с Асли. Не вмешивайся, Йетер!