Иногда просто нет слов
Иногда просто нет слов, никаких остроумных цитат, чтобы подытожить то, что случилось в тот день. Иногда ты все делаешь правильно, ты делаешь все абсолютно правильно, и все равно чувствуешь, что потерпел поражение.
После порции объятий они наконец вспомнили, зачем собираются в этом зале за круглым столом, и расселись по местам, чтобы выслушать детали нового дела. Реджина села спиной к информационной доске и стала ждать, когда Дженнифер, по обыкновению, огласит детали дела, но Джеро с улыбкой подвинула пульт к ней. — Мне казалось, теперь это твоя работа? Не так ли, миссис Голд? Миссис Голд, которая даже по прошествии всего этого времени так и не привыкла к своей новой фамилии и в девяти из десяти случаев не отзывалась, брызнула смехом и, встав, направилась к информационному стенду. — Итак, Детройт. Штат Мичиган, — на электронном табло появилось фото чернокожего мужчины. — Его зовут Уильям Хайтауэр. Он утверждает, что подобрал на улицах Детройта десять человек, убил их и выбросил тела в Канаде. — Реджина вернулась на место, и команда приступила к обсуждению. — Он сказал, где тела? — спросила Эмили. — Сказал, что будет говорить только с ФБР, — отозвалась Реджина. — И канадская полиция просит нас о помощи? — У них нет выбора, Спенсер, — постановил Голд. Дело выдалось сложным; да, любое из них непростое по-своему, но на сей раз каждому из членов команды пришлось признать, что с таким они не сталкивались давно, если сталкивались вообще. Тот, кто сам обвинил себя в убийствах десяти человек, оказался солдатом, потерявшим ногу на войне, но когда он вернулся домой, его ждала уже не чужая и политическая, а своя собственная война, с суровыми законами улицы, за близкого человека. Когда он вернулся домой с поля боя, мать рассказала ему, что его младшая сестра живёт на улице, и он пустился на поиски. Ему повезло, он нашёл сестру, но спустя две недели она снова пропала. Уильям стал каждый вечер пересчитывать бездомных в одном из кварталов Детройта, и вскоре понял, что люди пропадают. Мужчина трижды ходил в полицию, но, не получив внимания к своей проблеме, пошёл на крайние меры, чтобы привлечь внимание ФБР, и, только поняв, что его хотя бы выслушают, раскрыл детали пропажи сестры. — Уильям, ты там? Случилось что-то ужасное! Я не знаю, куда он меня везёт! — выкрикивал на автоответчик перепуганный женский голос. Агенты раз за разом переслушивали запись. — После этого сигнал пропал, — произнёс Голд — Хайтауэр с армейским товарищем проследили сигнал до вышки… — Вы ему верите? — спросил начальник канадской полиции и одновременно бывший ученик Росси. — Да! — в один голос ответили Хотч и Джей-Джей, при этом боясь поднять взгляд и посмотреть друг на друга. Дело выдалось сложным, прежде всего потому, что никто из агентов и подумать не мог, что на самом деле скрывалось за пропажей бездомных, на исчезновение которых слишком часто никто не обращает внимания. Но вдобавок к этому всё осложнялось тем, что двое из команды никак не могли сработаться друг с другом. Эта неловкость вперемешку с напряжением, царящая между Аароном и Дженнифер, так или иначе действовала на всех, но коллеги относились терпимо, они привыкли — между Голдами случалось всякое. — Зачем ты отправляешь их на одно задание? — спросила Реджина, заплетая в косу растрёпанные сильным ветром волосы. — Они даже смотреть друг на друга не могут. — Им нужно поговорить. Может, без нашего присутствия что-то и выйдет. Ну, а если нет, — Кристиан усмехнулся, — в попытках избежать разговора и друг друга они отлично сосредоточатся на деле. — Почему людям иногда так сложно говорить друг с другом? Ведь слова на самом деле для этого и придуманы… — спросила Реджина, пока они с Голдом шли к дому очередного подозреваемого. — Мы используем их, только чтобы озвучить бытовые мелочи, купить булку в супермаркете… — А почему ты так долго скрывала, что с тобой произошло? — Мужчина в свойственной ему манере отреагировал вопросом на вопрос. — Боялась, что я не приму тебя такую? — эта часть фразы звучала уже как утверждение. — Люди молчат из страха быть непонятыми, отвергнутыми и смешными. Ты протягиваешь руки, чтобы кому-то отдать своё сердце, а оно оказывается ненужным, и вот ты уже сам не знаешь, что с ним делать. Но главная проблема в том, что часто оба нужны друг другу, и этот страх не избавляет их от несчастья быть отвергнутым, а лишает возможности быть счастливым.***
«Хаус всегда прав», — снова и снова с тяжёлым вздохом повторяла Лиза Кадди, но и Голд оказывался прав не меньшее количество раз, как, например, теперь. Джеро и Хотчу мешало именно это — они концентрировались на самых мелких деталях, ведь это успешно помогало избегать друг друга. Они не хотели говорить о личном, даже когда оставались наедине, потому что каждый боялся услышать, что для другого та ночь была ошибкой. Что тот, с кем тебе было хорошо, давно об этом забыл. И выглядеть дураком, признавшись, что всё ещё помнишь и что чувства ещё не остыли, ни одному из них не хотелось. Поэтому оба решили, что молчание — лучший из выходов. Так очень часто бывает, что люди, предавшись эмоциям, чувствам, совершают те или иные поступки, а потом не знают, что делать с результатом содеянного. С этим густым туманом неясности, липким ощущением неловкости и общим горьковатым послевкусием. Они стараются забыть происшедшее или сделать вид, что ничего не было. Однако даже самый незначительный поступок оставляет свои следы, и никогда не знаешь, куда в конечном итоге они тебя приведут.***
Следы с улиц, откуда похищали бездомных, привели агентов на свиноферму. Им почти удалось нагнать похитителя, но это вовсе не оказалось концом истории, это было только начало. В доме на ферме они обнаружили парализованного, прикованного к постели мужчину, который дышал с помощью специальной трубки в горле. Незваных гостей в униформе он встретил весьма враждебно и требовал, чтобы те покинули его дом немедленно, но было совершенно ясно, что этот человек ничего подобного не смог бы совершить. Между агентами и полицией Канады вспыхнула ссора. Обвинив Голда и его команду в том, что всё это время они шли по ложному следу, полицейский собирался забрать Хайтауэра и просто судить его за то, в чём он и так уже признался несколько дней назад. Однако Голд, способный допускать ошибки и принимать этот факт, знающий, что иной раз закрыть на некоторые вещи глаза бывает даже полезно, на сей раз был категорически не согласен. Он злился, что у него нет аргументов, но тут прибежали Эмили и Морган. Взгляд мужчины выражал откровенный ужас, что крайне редко уже бывает с людьми, которые видели всё то, что им приходилось видеть. — Голд… — он пытался отдышаться после незапланированной пробежки. — Ящик рядом со свиньями вроде мусорного бака. Там полно окровавленной обуви, мужской и женской. Мы думали, что ищем десятерых пропавших, но там около ста пар… Когда агенты вместе с полицией открыли указанный ящик, даже бывалые нервно схватились за сердце — настолько жуткой была картина, представшая перед ними. Но в тот момент они и не догадывались, что это едва ли не самое безобидное из всей той жути, которую им ещё предстоит раскопать. — Но почему только обувь? — поинтересовался один из полицейских. — Где тела? — Ребята, я сомневаюсь, что мы найдём тела, — произнёс Рид, стоявший как раз возле загона со свиньями. — Свиньи всеядны, они всё едят, и под этим я подразумеваю именно всё…***
Эту традицию придумал ещё Гидеон: каждое оконченное дело один из членов команды всегда подытоживал какой-нибудь остроумной цитатой. Всегда, но не сегодня. Сегодня на борту частного самолёта царила полная тишина; казалось, исчезли абсолютно все звуки. Совсем недавно Реджина говорила о том, что слова не зря придуманы — они для того, чтобы выражать чувства, но сегодня слов ни у кого не было. Даже болтушка Гарсия, прилетевшая к ним на середине расследования и возвращающаяся вместе со всеми, молчала. Дженнифер, сидевшая поодаль от всех остальных, смотрела в иллюминатор. Рассвет, зарождался новый день, и она надеялась, что он будет легче, чем все предыдущие. Ей оказалось труднее, чем она предполагала, соглашаясь вернуться в команду. Это было почти невыносимо — находиться рядом с Аароном и делать вид, что совершенно ничего не происходит, старательно игнорируя взгляды, полные вопросов, случайные прикосновение руки к руке, которые вызывали разряд электрического тока, звук голоса, что отвлекал от происходящего и сбивал с общей нити разговора, из-за чего она и он частенько произносили фразы невпопад. За эти дни она пришла к выводу, что в некоторых случаях близость стократ тяжелее разлуки. Весь полёт Джей-Джей провела в тягостных мыслях, и ни прохладный душ, ни чашка горячего кофе её от них не спасли. Уснуть тоже не получилось. Она всё никак не могла избавиться от горького послевкусия, которое испытал каждый после этого дела, ведь оно не было похоже на другие. В нём не было спасённых, счастливых глаз и тихого «спасибо», после которых каждый из команды вновь и вновь понимает, для чего он здесь и что каким бы ни было зло, добро всё ещё побеждает. Каким бы сложным ни было дело, это всегда приносит облегчение — всегда, но не в этот раз. После того, как они нашли ящик с обувью, Тёрнер — так звали парализованного мужчину — больше не был враждебен, да и отрицать ничего не стал, и даже предоставил свой компьютер для проверки, для этого Голд и вызвал Гарсию. Когда Росси допрашивал его, Мэйсон Тёрнер свалил всю вину на своего слабоумного брата Лукаса и даже утверждал, что это он сделал его таким. Мужчина предупредил, что Лукас сумасшедший и невероятно сильный. Когда они найдут его, стоит сразу стрелять, не пытаясь вступить в диалог. И вроде всё складывалось в логичную и почти идеальную картину, но Голда снова не покидало это чувство, как тогда, в особняке Майклсонов — всё будто не такое, каким видится. И Голд, как и Хаус, вновь оказался прав. Всё началось с того, что немного безумная, но, без преувеличения, гениальная Пенелопа Гарсия взломала ядро ноутбука, где были зашифрованы файлы. Росси в это время сидел с подозреваемым. Когда Гарсия вышла к нему из соседней комнаты, Дейв встал на ноги — он едва ли не впервые видел её такой. Она была бледной, по щекам текли слёзы. Пенелопа посмотрела на Мэйсона, затем на Росси и ошарашено прошептала: — Они проводили опыты, он пытался вылечиться… Как оказалось, Тёрнер, который считал бездомных чем-то вроде мусора и был уверен, что их всё равно никто не хватится, обучил своего брата похищать их и брать у них стволовые клетки, дабы восстановить позвоночник. Когда же очередной эксперимент проваливался, Лукас убивал жертву и скармливал расчленённый труп свиньям. Лукас был слабоумным, он не отдавал отчёт своим действиям, просто делал то, что приказывал ему больной брат, в болезни которого он чувствовал свою вину — ведь это он когда-то столкнул его с чердака. Когда Лукаса нашли, он был словно напуганный ребёнок. От непонимания он накинулся на одного из сотрудников группы захвата, и его пришлось застрелить. Среди фекалий в загоне свиней были найдены жетоны Хайтауэра, которые его сестра носила на счастье. Поняв, что в любом случае Тёрнер по состоянию здоровья избежит наказания, солдат, потерявший ногу на войне, взял стоявшее у дома ружьё и застрелил его. Теперь ему придётся сидеть в тюрьме… Всё в этом деле оказалось не таким, как все полагали изначально. Серийнный убийца — напуганным ребёнком, прикованный к постели инвалид — хладнокровным злодеем. Многие вещи слишком часто оказываются не такими, как мы представляли. Элис Грей была неправа, говоря, что самое очевидное, скорее всего, верно. По завершении этого дела они все это чувствовали — что они сделали всё абсолютно правильно, но всё равно проиграли. Впрочем, это предсказуемый итог любой войны — даже победители несут невосполнимые потери. И в их войне с самими собой они с Хотчем тоже понесут потери. И неизвестно, кто проиграет — тот, кто молчит, или тот, кто признается первым.***
Думая об этом, Джей-Джей направилась к Хотчу, решив, что лучше быть отвергнутой и пережить это, чем продолжать терзаться неизвестностью. Подойдя к двери его квартиры, где он жил после развода с Хейли, она неуверенно постучала. Ответа не было даже спустя несколько минут. Она хотела постучать ещё, но вдруг обнаружила, что дверь открыта. Нерешительно войдя внутрь, Дженнифер обнаружила Аарона лежащим на полу в гостиной. Под ним была лужа крови, на теле ножевые ранения, а рядом лежал листок с фирменным знаком Бостонского Потрошителя…А что моя команда? Сколько еще раз они смогут заглядывать в эту пропасть? Сколько еще раз до того, как они уже не смогут вернуть те части себя, которые отнимает эта работа?