Правда в том
Будет день Где две правды столкнутся Но истина победит
Кристиан искал его, как охотник ищет жертву — по следам. К сожалению (или к счастью), кровавых следов за собой стрелок оставил много. Сегодня Голд как никогда прислушивался к звукам, присматривался к деталям и припоминал всё, чему его учил Гидеон. Он старался мыслить, как преступник, быть им. Вот мужчина стреляет в Дерека и покидает место стрельбы; затем, видимо, перед тем, как покинуть в больницу, возвращается, чтобы насладиться результатом содеянного или убедиться в смерти жертвы. Когда он не находит тело, он начинает думать о том, куда оно могло бы подеваться. Вряд ли кто-то стал бы перетаскивать мертвеца, а значит, он жив, и ему кто-то помог. Поняв, что ещё ничего не кончено, стрелок по второму кругу обходит всё здание, находит его в одной из операционных и на сей раз решительно настроен перестрелять всех. Зажмурившись, Мередит ждала выстрела и пыталась за отпущенные секунды понять, какой же всё-таки была её жизнь. Хорошей? Как вдруг вместо боли в груди, куда, как Грей предполагала, попадёт пуля, она почувствовала прикосновение к своему плечу, а через секунду над ухом раздался тихий мужской голос: — Не сегодня, моя девочка. Сегодня больше никто не умрёт. Мередит жутко боялась, но всё-таки открыла глаза и, немного повернув голову, увидела Голда. Девушку тут же накрыла волна эйфории. И дело даже не в том, что она осознала, что сегодня её не убьют, а в том, что появился тот, кто точно сможет защитить Дерека. — А ты ещё кто такой? — рявкнул мужчина, направив пистолет на Кристиана. Голд оглядел его. Обычный мужчина в помятой кожаной куртке горчичного цвета, седоватый. Скорее всего, его ровесник или чуть старше. С короткой стрижкой и почти побелевшими усами, морщинистой, слегка загорелой кожей и усталыми серыми глазами, которые были полны отчаяния и безысходности. Ему ли не знать? — Я спецагент Кристиан Голд, — мужчина спокойно дал ответ на вопрос. Направленное на него дуло страха совсем не внушало. — Убирайся, иначе мне придётся и тебя застрелить! — Он продолжал размахивать пистолетом. — Но я этого не хочу, мне нужен только Шепард! — Ты можешь его убить, — вдруг произнёс Кристин. Внутри Мередит тут же похолодела кровь. Она хотела крикнуть, но даже этого сделать не смогла, просто беззвучно открывала рот. Грей уж точно никак не ожидала, что Голд скажет именно это. А ведь она заботилась о его жене, пока та была в больнице… — Ты можешь это сделать, но легче тебе всё равно не станет, — произнёс Кристиан и вдруг спросил, будто бы отклоняясь от общей тематики разговора: — Как звали твою жену? — Роуз, — ошарашенно ответил мужчина, совсем не ожидавший, что ему зададут вопрос. — Ты можешь его убить и даже каким-то образом уйти от правосудия, но когда ты придёшь домой, там будет всё та же пустота, там уже не будет Роуз, и легче тебе тоже не будет. Ты можешь убить Шепарда и заодно всех, присутствующих в этой комнате, но тебе не на йоту не станет легче. Прислушиваясь к речи Голда, все даже на мгновение забыли, что именно здесь происходит. Лишь только Кристина Янг продолжала методично делать свою работу, спасала жизнь Дерека; похоже, в ней действительно было что-то от робота. — Можешь оставить после себя горы трупов, но правда одна: что бы ты сейчас ни сделал, это ни капли не уменьшит твою боль, а, напротив, лишь усилит её, ведь ты станешь тем, кем твоя любимая женщина совершенно точно не хотела бы тебя видеть — убийцей. — Откуда тебе знать? — закричал мужчина, готовясь нажать на курок. — Её нет уже восемь лет, — произнес Кристиан, сохраняя всё то же невозмутимое спокойствие и подходя к стрелку ближе на несколько шагов, тем самым демонстрируя, что не боится оружия в его руках. — Моей жены Белль нет уже почти восемь лет, и я знаю, о чём говорю. От первого брака у меня остался сын, и я благодарю Бога за то, что он копия матери. Сначала я тоже жаждал мести, хотел взять служебный пистолет и просто расстрелять людей на улице — просто за то, что они счастливы, а я нет. Слушая Голда, стрелок уже не так сильно сжимал в руке своё оружие, а Кристиан продолжал говорить. Задержать он его успеет, но он сказал не всё и поэтому продолжал. — Спустя время я снова женился, от этого брака у меня есть дочь, но, признаться честно, даже теперь, имея крепкую счастливую семью, я не могу сказать, что мне до конца полегчало. Спецагент знал, что, говоря всё это, он идёт на высокий риск, и быть застреленным в данной ситуации, пожалуй, меньшее из зол. Хуже то, что за его спиной стоит Мередит, и, скорее всего, она передаст Реджине его слова, а те послужат поводом для её новых комплексов. Однако Голд был не из тех, кто бросал на полпути и замолкал на полуслове. — Мне до сих пор не хватает моей Красавицы. Как не хватает человеку, потерявшему конечность, его ноги или руки, хотя он уже давно научился ходить на протезе и полностью приспособился к жизни. Как не хватает зрения ослепшему, хотя он уже может ощущать мир на ощупь. Я так и не привык жить без неё. В доме всюду её фотографии и вещи. Битую посуду положено выбрасывать, но я до сих пор храню надколотую чашку, потому что она пила из неё по утрам. Мне её не хватает и будет не хватать — это правда, но ещё правда в том, что я люблю свою молодую жену. Она роскошная женщина, она прекраснейшая мать не только для нашей с ней дочери, но и для нашего с Белль сына. Где-то на фоне его голоса всхлипнула Мередит, а Кристина скомандовала «Разряд». Где-то за его спиной продолжалась борьба за жизнь, а Кристиан всё говорил. — Правда в том, что я люблю вторую жену, но мне всё ещё не хватает первой. Эти правды сталкиваются, и это больно. Иногда я зову свою вторую жену именем первой, а бывает, подмечаю их схожесть в жестах, повадках, словах. И это не совпадение, это моя вина. Она любит меня настолько сильно, что всеми силами старается дать мне то, чего мне не достаёт. И понемногу, по капле, становится той, кого бы мне хотелось видеть. Я же всеми силами пытаюсь остановить этот процесс, чтобы не убить её внутри неё самой. Две правды сталкиваются, и это больно, но между ними всегда есть истина. Кристина отдала команду дать очередной электрический разряд, и слова Голда, прозвучавшие вслед, были точно как тот разряд. — Истина в том, что легче не будет, и ничья смерть — ни моя, ни смерть Шепарда, — не принесёт облегчения даже на мгновение, даже на один день. Ты всё равно продолжишь ощущать эту боль. Ты просто хочешь, чтобы кто-то ещё разделил её с тобой. Ты вовсе не хочешь лишить жизни Шепарда за то, что он отнял у тебя твою жену — ты хочешь, чтобы его любимая женщина страдала точно так же, как страдаешь сейчас ты. Ранив молодого парня и оставив его умирать в лифте, ты жаждал, чтобы девушка, отключившая твою жену от аппарата, страдала. Ты пришёл сюда с оружием не ради отмщения, а чтобы кто-то разделил эту боль с тобой, и ты был с ней в мире не один. А теперь стреляй. Рука стрелка дрогнула, и тот, рыдая, упал на колени, обхватив голову руками. Одновременно с этим с Эйприл, что была всё это время скована страхом, спало оцепенение, и она вскрикнула: — Мередит, он тебя ранил!.. — Нет, — ответила Грей дрожащим голосом. Она пыталась прийти в себя, но быстро осознать, что кошмар закончен, не получалось, ведь пока Дерек не будет в порядке, ничего не кончено. — Но у тебя по ногам кровь течёт! — настаивала Эйприл. — У меня просто выкидыш, — произнесла Мер, понимая, что ей сейчас не до отговорок и выдумок. — Кепнер, быстро отведи её на этаж к Аризоне, — выкрикнул Янг, услышав это откровение. — Идём! — Эйприл тут же бросилась выполнять указание, взяв Грей за плечи и пытаясь вывести за пределы операционной. — Нет, я никуда не пойду, пока с Дереком не будет всё в порядке! — кричала Мер и буквально хваталась за стены, не давая себя вывести. — Я спасу его, обещаю! Позаботься о себе… О том, что у Дерека дважды останавливалось сердце и что она уже думала, что не сможет его завести, Кристина никогда не расскажет своей подруге. — Мистер Голд, а где Реджина? — спросила Мередит, когда её наконец удалось уговорить уйти. — Снаружи. Я скажу ей, и она придёт, — тут же отреагировал мужчина. Грей в ответ лишь грустно улыбнулась. Ещё утром она боялась, что не сможет сказать Реджине о беременности из страха причинить ей боль, но уже к вечеру они оказались в одинаковом положении.***
Когда муж сказал ей, что Мередит нужна её помощь и что она находится на этаже Аризоны Роббинс, Реджину бросило в пот. И дело вовсе не в летней жаре, а в том, что на неё тут же нахлынули липкие страшные воспоминания о том дне, когда она сама оказалась на этом этаже. Лифты были ещё заблокированы, и она шла по лестнице. Миссис Голд поднималась медленно, до последнего надеясь, что, может, подруга просто слегка ранена, а этаж Роббинс успели закрыть, и он был безопасным местом для оказания помощи. Ведь в других уголках в больнице сейчас работали полиция и агенты. Однако её страх и паранойя усиливались по мере того, как она подходила к кабинету. И вот, почти дрожа, она нажала на ручку и приоткрыла дверь. Все предположения, которыми она пыталась себя успокоить, оказались неверны, и надежды на лучший исход рухнули в одночасье. Мередит лежала на гинекологическом кресле. — Мер, — пролепетала с порога Реджина. — Ничего не говори, — перебила её девушка, протягивая к ней свою ладонь, — просто подержи меня за руку. Прикусив нижнюю губу, дабы наружу не вырвались ненужные слова, и с усилием заставив ватные ноги передвигаться, Реджина подошла к подруге и крепко зажала её руку в своих ладонях. — Мередит, сейчас введу тебе анестезию, — предупредила Роббинс. — Ты знаешь, я так боялась говорить тебе об этом, знала, что тебя это ранит, но теперь мы с тобой в одинаковом положении, — Грей озвучила вслух свои недавние мысли. — Глупая, я была бы только рада за тебя, — произнесла Реджина, убирая ладонью другой руки чёлку с потного лба подруги. — И я тебе обещаю, что я заеду просто выпить кофе, а не потому, что снова случилась беда. Улыбнувшись, Мередит Грей провалилась в сон, успев подумать о том, что, может быть, всё и к лучшему — какая из неё была бы мать?***
Реджина подождала, пока Мер проснётся, и, уступив место Кристине, отправилась к выходу из больницы. Проходя по первому этажу, где ещё ничего не было убрано, туда-сюда всё ещё ходили сотрудники полиции и ФБР, многое было огорожено жёлтыми лентами, а в лифте весь пол был в крови, она сжалась в комок. Всё это напоминало разруху после великой войны. Войны не той, которой нас едва ли не ежечасно пугают с телеэкранов, которая далека и нереальна. Войны, где шла борьба за справедливость и правду, но беда в том, что правды как таковой не существует — она своя у каждого. Врачи в этой войне сражались, как сражаются солдаты на поле боя, а теперь их скорбью будет заполнен эфир, но в последний ли раз? Занятая своими мыслями, она сейчас не подмечала деталей, но отчего-то взгляд Реджины всё же зацепился за табличку на одной из дверей: «Линда Мартин, психотерапевт». Миссис Голд уже хотела подойти и постучать. В конце концов, ей уже дважды рекомендовали посетить терапию, но она игнорировала эту рекомендацию. Вот рука уже потянулась к двери, но девушка, оглядевшись вокруг, отдёрнула её. В ближайшие дни у доктора и так будет полно проблем; как-нибудь в другой раз.***
Едва Аризона разрешила Мередит вставать, как та сразу помчалась проведать Дерека, и, убедившись, что с ним всё в порядке и Кристина справилась, поинтересовалась у медсестры: — Где моя сестра? — и тут же добавила по протоколу: — Доктор Лекси Грей. — Она на самом верхнем этаже, там остальные раненые. — Меридит вопросительно повела бровью, и девушка пояснила: — Сидит с доктором Каревым, он был тяжело ранен, потерял много крови. Когда Грей поднялась на этаж, она почти сразу увидела Алекса; тот лежал в палате прямо напротив сестринского поста. Она поняла, что это именно Алекс, потому что рядом сидела Лекси и нежно гладила его ладонью по лицу. Опираясь на стойку поста, стояли и смотрели на Алекса и Лекси Марк Слоан и Теодора Альтман. Марк смотрел на Лекси, и Мередит хорошо знала этот взгляд: так смотрят люди, которые осознали, что безвозвратно потеряли то, что было им дорого, но они не ценили. Вначале Мер не могла понять, была ли её младшая сестра для друга Дерека просто увлечением или всё же чем-то большим, а Дерек так и вовсе был очень зол, когда понял, что его лучший друг и одновременно тот, кого он однажды застал со своей первой женой, затеял интрижку с сестрой его будущей жены. Это стоило Слоану нескольких кровавых подтёков на лице и едва не стоило дружбы. В итоге Мередит и Дерек не стали вмешиваться и, заняв позицию наблюдателей, позволили Александре строить свою жизнь и делать какой угодно выбор. И каково же было их удивление, когда Лекси сделала выбор совсем не в пользу Марка. Теперь же Слоан стоял и просто смотрел на неё, сожалея об утраченном. Альтман же глядела на Марка с пониманием. Она хорошо знала, каково это — вот так наблюдать со стороны за тем, кем хочешь, но не можешь обладать. Ведь ей только и осталось наблюдать за Хантом, в которого она была влюблена со времён военной службы и который был женат на Кристине. Кивнув наблюдателям, Мередит направилась к сестре. Она села рядом с Лекси и посмотрела на неё. Лекси изменилась; она отрастила чёлку и перекрасилась в блондинку, но вовсе не это было её главным изменением. Маленькая девочка, мнящая себя сказочной принцессой, вдруг повзрослела. Это произошло слишком быстро, за один день, за одну секунду, так что Мередит даже не успела заметить этого. Когда под угрозой смерти перед тобой проносится вся твоя жизнь, взросление неминуемо. Грей тронула сестру за плечо, и та вздрогнула. — Ты уже сутки с ним сидишь. Иди отдохни, а я тебя подменю. Ты же помогла мне сидеть с Реджиной, теперь моя очередь, — проговорила Мер, когда Лекси обернулась. — Нет, я сама, сама, сама, — несколько раз, как заведённая, повторила Александра, а затем спросила: — Как Дерек? — Стабилен, Кристина справилась. Какое-то время сёстры просидели молча, глядя на Алекса, что был всё ещё подключён к трубкам; тишину нарушал лишь мерный писк приборов, как вдруг Лекси обернулась к сестре и обронила: — Он в бреду назвал меня Изи. Я твердила ему, что люблю его, а он всё повторял её имя — Изи, Изи… — Изабель умерла не так давно, — начала говорить Мер, сама удивившись тому, что назвала подругу полным именем. — Прошло только десять месяцев. Его рана слишком свежа… — Ей вдруг вспомнились события прошлого дня. — Знаешь, Голд сказал, что легче не будет даже через десяток лет, но это не значит, что его не нужно любить. Да, он придурок, но, знаешь, — Мер подмигнула, — это просто умелое прикрытие, и он достоин любви. И если ты готова… — Ты думаешь, с этим можно справиться? С этим можно жить? — всхлипнув и быстро утерев нос, спросила Лекси, почувствовав руку сестры на своей и уцепившись за неё. — Он звал Изи… — Голд до сих пор иногда называет Реджину Белль. Она говорит, что это совсем не страшно, и, смеясь, добавляет, что страшно однажды отозваться. Лекси слушала сестру, глядя на неё всё теми же большими глазами, как у оленёнка Бемби. И куда девалась её взрослость? Мередит лишь одной рукой держала её, другой гладила по спине и продолжала говорить. — Легче не будет. Он придумает ей целую жизнь. Жизнь, где она работает врачом, растит троих детей в домике где-нибудь около леса. В доме у неё целый год висят ёлочные украшения, а она не разрешает мужу их снимать. Он придумает ей целую жизнь и каждый день будет ждать, что она позвонит… Всё это звучало далеко не позитивно для Лекси, которая, похоже, была влюблена в Алекса, но и этого Мер как-то не заметила. Пообещав себе быть внимательней к близким людям, вслух Мередит добавила: — Но если вчера ты испугалась за него больше, чем за себя, это стоит того. После Грей обняла младшую сестру, и та уронила ей на плечо свою голову, а потом, уткнувшись носом в грудь, позволила себе тихонько заплакать. Вместо того, чтобы успокаивать или подбадривать, Мер тихо прошептала ей на ухо: — Если что, сморкайся прямо мне в рубашку, я всё равно собиралась её стирать.***
— Дело было не самым сложным — тот редкий случай, когда удалось обойтись без жертв, но ты всё равно похожа на выжатый лимон, — произнесла Дженнифер, садясь рядом с Реджиной в главном зале за круглым столом. — Жду Ками, она поговорит с Голдом, и поедем домой, а пока жду, думаю о Мередит. Это ужасно, — девушка тяжело вздохнула. — Ты знаешь, с тех пор прошло уже несколько месяцев, а я всё думаю… Даже хотела пойти к психологу, но поможет ли? Чтоб стало легче… — Думаешь, каким бы он был, когда родился, — проговорила Дженнифер, словно прочитав её мысли, — каким бы вырос, кто бы это был — мальчик или девочка, и на кого был бы похож… — А после добавила, приложив огромные усилия к тому, чтобы произнести эти слова: — Я не хочу тебя разочаровывать, но правда в том, что легче тебе не станет, и через год, через два и даже через три ты всё равно будешь думать о нём и скучать. Реджина сдвинула брови домиком, а на носу появилась морщинка — так она выглядела, когда напряжённо о чём-то думала. Она вглядывалась в лицо Джей-Джей, которая на самом деле выглядела не менее усталой, чем она сама. Ей понадобилось около минуты, а потом до неё дошло, и истина, которую она узрела, отозвалась в ней болью. — Дженнифер, — произнесла миссис Голд, осторожно беря её за руку, — Аарон знает? Джей-Джей хотела было спросить, откуда Реджина знает про Аарона, но отчего-то не стала. Ей мог рассказать Кристиан, да и, в конце концов, она находится среди профайлеров, и если они хороши в своём деле, то всё уже поняли. Поэтому вместо уточняющих вопросов она просто отрицательно покачала головой. Джеро смотрела прямо на Реджину. Они обменивались взглядами людей, которые совершенно точно понимают боль друг друга. Глядя на подругу, Дженнифер не видела, что в дверном проёме стоит Аарон Хотчнер, и стоит он там довольно давно. Вдруг мужчина услышал стук женских каблуков за спиной и, не успев обработать случайно услышанную информацию, поспешил убраться восвояси. Вдруг к нему приближалась Гарсия, и если бы она начала кричать, осыпая приветствиями, заметив его в дверях… Он поспешил уйти прежде, чем его присутствие было бы кем-то раскрыто. — Джей-Джей, тебе нужно с кем-то об этом поговорить. Хочешь, сейчас придёт Камилла — можешь поговорить с ней. Я не представляю, как ты справляешься в одиночку. Мы с Голдом не говорим об этом, но нас двое… Аарон был хорошим профайлером, но на сей раз он ошибся — по коридору шла не Гарсия, а Камилла Майклсон. — Ну, ты готова? — спросила она, входя в помещение. — Да, поехали, — произнесла Реджина, беря свою сумочку и вставая со стула. Кивнув Джеро, Камилла направилась обратно к выходу, а следом Реджина. Около минуты Дженнифер колебалась, но до того, как Ками скрылась из виду, выкрикнула: — Камилла! Простите, можно с вами поговорить?