Поехали домой
нету иного пути, как через руку твою — как же иначе найти милую землю мою? #Мандельштам
Так или иначе, мы все ищем смысл жизни, своё предназначение и место в этом мире. У некоторых из нас на поиск уходит целая жизнь, а секрет прост: наша душа находит покой тогда, когда оказывается действительно на своём месте. Мы все постигаем смысл бытия, когда попадаем домой. И сегодня под утро, задремав в обнимку с Хотчем, Джей-Джей вдруг почувствовала, что находится там, где и должна была быть всё это время. Так спокойно и правильно ей не было, наверное, с момента смерти Роуз. Она уже и не помнила, когда в последний раз спала так крепко, как остаток сегодняшней ночи рядом с Аароном. А потом наступило утро. Мы не задумываемся, но оно почти всегда коварно. Проваливаясь в сон после тяжёлого дня, мы, конечно, надеемся, что новый день с первым лучами солнца принесёт нам облегчение. Однако зачастую всё наоборот: новое утро не только не решает наши вчерашние проблемы, но и щедро подкидывает нам новых. Да, конечно, многие утром просыпаются счастливыми, но их охватывает тревога за новый день — вдруг их счастье закончится? Джеро почувствовала тревогу, едва открыв глаза, и дело было далеко не в том, что предыдущей ночью ей спалось плохо и сейчас болела голова. Ей не давало покоя другое — она пыталась понять, как ей действовать дальше. Первой мыслью было встать и как можно тише выйти за дверь. На улице поймать такси, поехать домой, принять душ, переодеться и как ни в чем не бывало отправиться в отдел. Но, на первый взгляд, идеальный план был провален с треском. С треском яичницы на кухне. Как оказалось, Дженифер проснулась позже всех. В момент, когда она открыла глаза и поднялась с кровати, Хотч с сыном уже о чём-то говорили на кухне и гремели посудой. А значит, уйти незамеченной, исчезнув, словно фея, растворившаяся в ночном мраке, уже не получится, а в открытую сбегать, громко хлопая дверью, по крайней мере, невежливо. Поэтому, попытавшись придать себе и своей ещё вчерашней одежде более-менее приятный вид, она осторожно вышла на звуки.***
— Дженнифер, доброе утро! — первым её заметил Джек, сидевший лицом ко входу в кухню и со аппетитом жующий, по-видимому, только что приготовленные отцом вафли. Хотч же стоял к ней спиной и орудовал сковородкой на плите так же виртуозно, как и оружием на заданиях, и, признаться, она на это даже засмотрелась. Она любовалась им, ловя себя на мысли, что, несмотря на то, что она в чужой квартире, она чувствует себя дома. Неизвестно, сколько бы ещё Джеро вот так простояла, если бы звук удара стакана о край тарелки не заставил её вспомнить о присутствии Джека. Она тут же перенесла на него всё своё внимание. — Доброе утро, дружок! Как спалось? — Хорошо, а тебе? Когда она спросила его, то не подумала, что Джек хорошо воспитан и, скорее всего, задаст ей тот же вопрос. Не придумав ничего лучше, Джей-Джей просто ответила: — Хорошо. В этот момент Аарон поставил тарелки на стол и наконец поднял на неё взгляд. — Доброе утро! Садись, позавтракаем, потом отвезём Джека в школу и отправимся в отдел, — произнёс мужчина. И это прозвучало так просто и буднично, словно он говорил это не в первый раз, будто подобные завтраки давно вошли в привычку. Дженнифер стало от этого ещё больше не по себе, а Хотч просто кивнул головой на свободный третий стул, как будто бы тот ждал именно её. — Да нет, ты знаешь… — Дженнифер пыталась как можно быстрее сориентироваться и собрать слова в более-менее внятные связки. — Мне нужно добраться домой, чтобы принять душ и переодеться. — Она согнула руку, показывая большим пальцем себе за плечо на входную дверь, что находилась где-то сзади неё. — Я лучше прямо сейчас пойду, а вам приятного аппетита. Девушка стала разворачиваться, надеясь, что успеет покинуть квартиру до того, как кто-то из них сумеет её остановить, но не успела она даже толком выйти из кухни, как Аарон окликнул её. — Дженнифер, садись. Вместе позавтракаем, а потом поедем в отдел. — Он снова всё это повторил. Однако девушка всё ещё не решалась пройти и сесть, потому что люди попросту так устроены. Нам всем хочется перемен, и сердце томится от однообразия; мы вечно стремимся к каким-то неведомым далям и хотим увидеть то, чего ещё не видели, все чудеса этого огромного мира. Но на деле мы впадаем в зависимость от своих привычек и врастаем в повседневность с корнем. Прикладываем все усилия, чтобы не отклоняться от привычного ритма, где всё просчитано на десятки лет вперёд, где нам кажется, что не будет никакой неожиданности и опасности, а значит, ничто не причинит нам боли, и что-то поменять мы на самом деле боимся сильнее, чем хотим перемен. По-настоящему в этой жизни побеждает тот, кто сумел возвысить желание жить над страхом перемен. Да и потом, на первый взгляд, это же так просто — всего лишь пройти за стол и сесть на свободный стул. Но это означало полностью изменить свою жизнь. Означало больше не быть одной, впустить кого-то ещё в свой дом и быт, но главное — это означало быть матерью. Но что значит быть матерью? За те недели, что ребёнок жил в её животе, она так и не сумела этого понять, хоть и разговаривала с ним, ждала, пока он начнёт шевелиться и пинками отвечать ей, но, видимо, это приходит в какой-то особенный момент — например, когда он рождается. Но как бы тем, кто не вынашивал своих детей? У них же это тоже как-то получается? А она, по крайней мере, знала двоих таких, и сейчас, кажется, нужен их был совет. Однако ни Реджины, ни Камиллы не было сейчас на этой кухне, и всё, что ей оставалось — это опуститься на стул рядом с маленьким мальчиком, который продолжал смотреть на неё, и признать, что пришла пора полностью изменить свою жизнь.***
Завтрак пришёл тихо и практически в молчании. Кроме пары бытовых фраз, за столом этим утром ничего не прозвучало. Единственным звуком был лязг столовых приборов. Кажется, каждый в этот момент пытался принять новую реальность и понять, как ему с этим жить. Закрыв входную дверь дома, Хотч и Джей-Джей спустились с крыльца и тихо побрели по дорожке к выходу с участка. Они шли так близко друг к другу, что их рукава могли соприкасаться, и это была единственная близость, которую они сейчас могли себе позволить. Джек в это время всё ещё был на крыльце, одевал на плечи свой школьный рюкзак. От помощи мальчик отказался, как и полагает взрослому джентльмену. Джек, завязав шнурок и одев лямки рюкзака на плечи, подбежал к отцу. Аарон взял сына за руку, а Дженнифер отступила, давая пространство и сразу пытаясь приучить себя к мысли, что, скорее всего, так будет всегда — отец и сын будут вдвоём, а она чуть поодаль, потому что, по крайней мере, для Джека, она чужой человек. Однако едва девушка успела сама себе в голове озвучить эту мысль, как вдруг Джек протянул ей руку. Она не знала, сколько прошло секунд прежде, чем она протянула свою в ответ, но всё же сделала это.***
На работе Джеро было ещё более неуютно, чем дома у Хотча. Ей казалось, что все на неё смотрят и обсуждают не дело, а её внешний вид, по которому все, конечно же, поняли, что она пришла на работу не из дома. Каждый взгляд коллег сегодня причинял ей дискомфорт, и становилось жутко не по себе, а ведь день только начался, и неизвестно, каким длинным он будет. Джей-Джей было ужасно не по себе, если не сказать отвратительно. Она всё время поправляла волосы, пыталась разгладить руками мятую одежду и, конечно, всячески избегала Аарона. Сегодня Дженнифер отчего-то вспомнила странную и никому из них до конца непонятную доктора Бреннан с её прямолинейностью и абсолютной небоязнью говорить людям правду. Сейчас она даже пожалела, что она так не умеет, иначе бы всё всем высказала. Однако, на удивление, Росси её опередил, решив высказаться первым. Джеро стояла в главном зале за круглым столом, торопливо перебирая какие-то бумаги, пытаясь найти те, что были ей сейчас ужасно необходимы. Она и не заметила, в какой момент он возник, встал за её спиной и начал с ней говорить. — Неужели ты так плохо о нас думаешь? — спросил он. Вопрос, прозвучавший за её спиной, настолько её обескуражил, что она едва не выронила бумаги из рук, но оборачиваться и что-то уточнять не стала, в надежде на продолжение фразы, и оно последовало. — Думаешь, что мы можем опуститься до сплетен за твоей спиной, разглядывать тебя и обсуждать? По его тону Дженнифер поняла, что Дэвид улыбается, и обернулась. Мужчина стоял, держа руки в карманах, и глядел на неё, по-доброму улыбаясь. — Мы всё поняли, — произнёс он, — и не потому, что мы профайлеры, а потому, что мы семья. Семья — мы все готовы прийти друг к другу на помощь, а ещё мы любим собраться вместе на кухне за бутылкой хорошего вина после ужасно тяжелой рабочей недели. И мы всегда рядом. Если кто-то из нас окажется в темноте, то все остальные будут делать всё, чтобы построить для него маяки, но нам абсолютно всё равно, что происходит в вашей личной жизни до тех пор, пока вы не попросили совета. — Дейв подошёл и по-отечески обнял её за плечи. — Перестань думать об этом, сосредоточься на деле.***
После слов Дэвида её день стал намного легче, но всё же она никак не могла дождаться вечера, чтобы поговорить с Реджиной и Камиллой, которая сегодня должна снова приехать к Голду, — видимо, Клаус разрешил ей работать с ними. В конце дня Дженнифер пошла в главный зал, будучи уверенной в том, что именно там Реджина ждёт своего мужа и Камиллу. Слыша стук женских каблуков, что раздавался всё ближе, миссис Голд подумала, что это Камилла, и уже приготовилась встать со стула, чтобы выйти за ней, но оказалось, что это Джеро. — Привет, — Голд опустилась обратно на спинку стула. — Я думала, ты дома уже давно. — Дел у меня больше нет, но я хотела дождаться тебя и Камиллу. Мне нужно кое-что у вас спросить, — честно призналась Дженнифер. — И что ты хочешь у нас спросить? — тут же раздался голос за спиной. Камилла появилась в помещении, едва стоило словам Джей-Джей прозвучать. Майклсон обошла круглый стол и встала рядом с Реджиной, чтобы смотреть прямо Дженнифер в глаза. — Каково это?.. — спросила Джеро и замолчала в надежде, что кто-то из них за неё договорит до конца — для неё это было чересчур сложно. Майклсон, конечно, догадалась, что она имеет в виду, ответ был на поверхности. Только одно объединяло всех трёх женщин в этой комнате — дети их мужчин, которые не приходились им кровными. Но Ками молчала, понимая, что для Джей-Джей будет лучше, если она всё же сама произнесёт это вслух. — Каково это — растить неродного ребёнка? — наконец выпалила она, поняв, что помощи со стороны всё равно не будет. — Не знаю, наверное, точно так же, как родного, — дёрнула плечом Реджина, не отрываясь от спинки стула. — Впрочем, как любить родного, я не знаю и, скорее всего, никогда не узнаю. Но это и неважно, Бэй и Робин — мои дети, и я давно не задумываюсь о степени родства. — Я тоже не задавалась этим вопросом, — спокойно ответила Камилла, держась руками за спинку стула. — У меня, в общем-то, не было времени, Клаус мне его не дал. — Она улыбнулась широко и абсолютно искренне. — И я думаю, что это лучшее, что он сделал. Первый раз увидев Хоуп, я повиновалась инстинктам, а не куче мыслей в своей голове, которые бы, совершенно точно, сбили меня с толку. Я специалист по психологии и с уверенностью могу сказать, что много думать — это точно так же вредно, как и не думать вовсе. В некоторых ситуациях нужно просто действовать, повинуясь внутреннему порыву. — Ками отодвинула стул и села, закинув ногу на ногу. — Что я и делала — я просто действовала. Я её купала, кормила, играла, обучала — просто делала всё, что делает родитель, не задумываясь о том, что же я чувствую. Просто Клаус — самый лучший человек в моей жизни, а его дочь я воспринимала, как его часть, даже не задумываясь о том, что чувствую к ней. А потом пришёл ураган… На этих словах в комнате повисла тишина. Реджине и Дженнифер невооружённым глазом было видно, как Камилле сейчас тяжело. Видно, ужас той ночи навсегда сохранился в её памяти. — Беспощадная Катрина вознамерилась стереть Новый Орлеан с лица земли, — выдохнув, Майклсон продолжила: — Вот тогда в подвале, прижимая к себе свою дочку, я и поняла, что значит быть матерью — это когда жизнь ребёнка становится для тебя дороже собственной. Всё, о чём я думала в том момент — это лишь бы только выжила Хоуп. Помещение снова окутала тишина. Просто им всем нужно было обдумать эти слова. И вдруг Реджина произнесла: — Отец Робин погиб, пытаясь её защитить… — Мы не сможем дать тебе дельного совета, — откровенно призналась Камилла. — Тебе придётся просто действовать, спотыкаться, совершать ошибки. Возможно, между вами однажды начнётся конкуренция, которая перерастёт в полномасштабную войну в отдельно взятом доме, и тут важно, чтобы Аарон не придерживался ничьей стороны, давая вам возможность разобраться между собой. А может, всё будет просто. — Как у тебя, — обронила Дженнифер, нервно теребя в пальцах кулон, висящий на шее. — У меня всё просто только потому, что, — Ками усмехнулась, — в отличие от Джека и Бэя, Хоуп вообще не знала родной матери, и, помимо моего, её сознание не содержит другого образа. Но однажды придётся рассказать ей правду, и кто знает, что будет после? Они разговаривали ещё около получаса, рассуждая на тему, стоит ли вообще Робин и Хоуп знать о том, что у них были другие матери, и пришли к выводу, что, похоже, иначе будет нельзя. Всё это время мужчины, которые уже освободились, терпеливо ждали их под дверью у входа в зал, не нарушая их беседу своим присутствием. В конце концов, они тоже не так давно зависли в баре на полночи за разговорами. Когда в комнате воцарилась относительная тишина, Голд воспользовался случаем и, стукнув тростью, вошёл внутрь. — Ну, вы готовы? — Да, давно ждём вас, — сориентировались Реджина, беря свою сумку. Реджина и Ками уже двинулись к выходу, как вдруг в дверном проёме возник Аарон и сказал ту фразу, которую Джеро никак не ожидала услышать и даже не поверила, что обращаются к ней: — Поехали домой. — Это ты мне? — глядя на него, Дженнифер ошарашенно ткнула себя указательным пальцем в грудь. — Да, — спокойно сказал Хотч и повторил: — Поехали домой. — Ками сказала, что там может начаться война между мной и твоим сыном, — зачем-то ляпнула она, попросту не найдя других слов. — Значит, начнётся. И вообще, ты разве не меня здесь ждала? — вдруг неожиданно спросил он, едва заметно улыбнувшись. — Тебя. — Девушка улыбнулась в ответ и вышла вслед за мужчиной. С тех пор, как Дженнифер стала жить отдельно от родителей, никто не говорил ей эту фразу «поехали домой» — возможно, только ради неё одной все болезненные перемены стоят того. Как бы тяжёл ни был наш путь, сколько бы раз мы ни упали по дороге, мы должны продолжать идти, потому что, скорее всего, в конце мы придём домой, окажемся на своём месте — там, где успокоится наша душа.